Неловкое и льстящее.

Алине явно не нравится то, что происходит сейчас. Все потому что многие вещи, в разгар карантина, приходится рассматривать под другим углом. Алина проходит в десятый раз за день мимо тонкого зеркала во всю стену и смотрит искоса на свое отражение. Это не то, что она хотела бы видеть. Это не то, кем она хотела бы являться. И, наконец, это не то, что сейчас ей могло бы поднять настроение. Но Алина смотрит, она подходит ближе и, не слушая строптивый голос, облокачивается на деревянную раму для того, чтобы было удобнее. Ей не нравится ничего, что она видит перед глазами. Ей не нравятся эти розовые волосы, которые иногда хочется подстричь еще короче, или поменять цвет, или сбрить к чертят просто потому что они уже напоминают по текстуре солому. Алина ухмыляется, понимая, что «розовая мочалка» — это самое подходящее выражение. Олешева терпеть не может свою фигуру, и, кто бы что не говорил, девушка все равно, просыпаясь утром, первым делом думает о калориях на сегодня и о том, как эти калории сжечь. Ей не нравится россыпь веснушек на ее носу и щеках, которые так умиляли казалось бы всех, кроме нее самой. Она недовольно всматривается в неровности на коже, наблюдает практически за каждым миллиметром. Затем закатывает глаза, глубоко вздыхает и отходит на пару шагов назад, чтобы убедиться, что что-то поменяется. Но не меняется ничего. Оставшийся день девушка старается повысить уровень продуктивности, монтирует новый видос, играет на барабанах, отвечает на комменты в инстаграмме. Уголки губ слегка поднимаются вверх при виде очередного видео из фан-аккаунта про Ти-феста, и девушка уже не задумывается, как пролистывает всю ленту, какие-то видео лайкает, над чем-то смеется, отправляя это в свои истории. Олешевой нравится, что она может контролировать ситуацию хоть где-то. Ей определенно нравится водить за нос всех подписчиков, отпускать саркастические комментарии насчет свадьбы с украинцем, шутливо плакаться насчет того, что Кирилл не отвечает на ее сообщения в директе. Алина задумывается о том, что никаких сообщений она, конечно же, не отправляла, просто потому что страх облажаться и показаться неловкой превышает желание. Затем девушка шлет эти мысли нахуй, достает бутылку мартини, говорит подписчикам, что будет нажираться в прямом эфире. Проходя мимо зеркала за штопором, она останавливается на пару секунд в надежде заметить хоть какие-то перемены. Но не меняется ничего. *** — Бля, да задавайте уже нормальные вопросы, аххахах, — прошло примерно сорок минут и пол бутылки, у Алины блестят глаза и слегка пьяная улыбка на губах, она поднимает бокал с красноватой жидкостью и салютует виртуальным зрителям и тем, кто только что зашел в эфир. — Еще немного, и я начну нести пьяную хуйню, так что быстрее, умоляю. Девушка смеется с подъебов о том, что так и спиться можно скоро. Хотелось бы верить, на самом деле. Иногда Алине кажется это неплохим вариантом. — Таак, — глаза бегают по экрану телефона, поставленного на минимальную яркость, а лицо покрывается легким румянцем, — «когда будет фит с ти-фестом?», бля, ребят, я хуй знает вообще, нужно ему предложить как-нибудь. Могу хоть щас написать. У девушки немного дрожат руки от волнения, однако она прощается на время с подписчиками, и заходит на страницу к Незборецкому. С минуту думает о том, является ли эта идея адекватной, но какая тут может быть адекватность, когда в теле Алины разливается алкоголь вместо крови? «Хей, долго будешь меня игнорить? Когда уже фит?» *** А потом Алина снова заходит в прямой эфир, угорает с подписчиками, играется с Саней, допивает все коктейли. Глаза слипаются, но нужно смыть всю косметику, чтобы утром не проснуться пандой. Идет прямиком в ванную, но неожиданно слышит уведомление на айфоне. Без интереса подходит к дивану, берет телефон в руки и не верит своим глазам. «Я думаю, что для начала нужно пообщаться, малая» «Пиздатые волосы, кстати» Алина слышит стук своего сердца где-то в горле и минут десять таращится на два сообщения. Затем отшучивается Кириллу про «розовую мочалку», идет в ванную комнату, включает кран с водой и долго смотрит на свое отражение в зеркале прежде чем смыть макияж. Что-то определенно изменилось.