Интегрированный попаданец

      Ощущение довольства, словно у объевшегося сметаной кота, радости, как после наступления нового года, предвкушения, возникающего при виде готового к употреблению пирожного, и азарта, возникавшего во время игры в гонки на приставке, словно пушистый плед окружили меня со всех сторон. Впрочем, после моих слов мир не раскололся на части (хотя… на Эквусе это вполне возможно), небо не рухнуло на голову, да и какого-то просветления я не ощутил. Лишь Баттерфляй улыбнулась и произнесла: «Здорово», после чего мы вернулись к трапезе.       Несмотря на то, что в разговоре настала пауза, она не воспринималась неприятной, а тишина — напряжённой. Можно сказать, что молчание было комфортным и каким-то уютным, словно во время семейного сбора в гостиной перед телевизором, на котором крутят очередной сериал.       «А чего я, собственно, ожидал? Песни и танцев, как в индийском фильме? Впрочем, вспоминая песенную магию, это вполне могло произойти. Только вот моё согласие, похоже, не такое значительное событие, чтобы запустить процесс», — пока в моей голове крутились эти мысли, чейнджлинг справилась с предыдущей порцией и подтянула к себе блюдо с эклерами, начав их целенаправленное истребление.       — Не боишься растолстеть? — вопросительно вскидываю брови, вспоминая рекламу сока, с запоминающейся фразой «А ты налей и отойди».       — Мне — можно, — серьёзно кивнула перевёртыш, подняла копытце в поучительном жесте и пояснила: — Это одиноким кобылкам нужно следить за каждым сантиметром на животе. Я же нахожусь в серьёзных отношениях… и всегда могу перераспределить лишний вес в нужные места. На последних словах подруга (или уже девушка?) весело подмигнула, а затем копытцами изобразила перед своей грудью две внушительные округлости. Моё воображение тут же дорисовало упомянутые части тела на пегаске, отчего я неприлично хрюкнул.       — Эй! — возмутилась Баттерфляй. — Чего смешного?       — Не обижайся, — выставляю ладони в защитном жесте. — Просто я представил то, что ты изобразила… на твоём нынешнем облике.       — Ах так? — схватившись передними копытцами за край стола, насупившись и прищурившись, полыхнув азартом кошки, охотящейся за мышкой, чейнджлинг вспыхнула зелёным огнём и превратилась в розового человекоподобного кролика с внушительным бюстом. — Всё ещё смешно?       — М… — взгляд сам собой опустился на объекты обсуждения, которые сами по себе обладали силой притяжения. — Тебе удобно?       «Никогда бы не подумал, что увижу такое не в японских мультфильмах. Хотя… минотавры были близки к чему-то подобному», — отметил мой внутренний голос, в то время как в эмоциях промелькнули разочарование и нечто, что можно расшифровать как понимающий кивок.       — Если честно — не очень, — призналась шпионка-инфильтратор, вновь вспыхивая зелёным огнём, чтобы вернуться к образу жёлтой пегаски. — В этом облике мне более комфортно. Но, если у тебя появятся какие-то идеи — я не против их испробовать.       — Договорились, — благодарно улыбнувшись, согласно киваю и стягиваю одно пирожное из-под носа перевёртыша, которая обхватила оставшиеся кондитерские изделия передними ногами и притянула посуду к себе, сердито нахохлившись. — Ладно-ладно, растущий организм. Главное — не стремись к идеальной форме.       — Это почему? — вопросительно выгнула бровки собеседница, подхватывая эклер копытцем, чтобы откусить небольшой кусочек и начать извлекать содержимое при помощи языка.       — Шарик из тебя получится милый, но вот в двери проходить будет непросто, — добавлять, что у неё в таком случае могут появиться дополнительные спутники, кружащиеся по орбите, я не стал, посчитав шутку слишком плоской даже для меня.       «У меня, определённо, хороший день. Юмор так и бьёт ключом», — отправив в рот последнюю порцию моркови, сыто отодвигаюсь от стола.       — Остальные уже встали, — дёрнув ушами, словно бы к чему-то прислушиваясь, заявила Баттерфляй.       — Правда? Я ничего не слышал, — задумавшись, стараюсь вспомнить вспышки неожиданных эмоций, но вскоре бросаю это дело (в конце концов они могли принадлежать и моей… девушке).       «Как непривычно думать о ком-то, тем более — представителе другого вида, в подобном ключе. Но, с другой стороны, это даже интересно», — мои азарт и предвкушение не остались незамеченными, из-за чего в чувствах появились радость и удовлетворение.       — Ну, у тебя очень маленькая зона чувствительности, — заметила перевёртыш. — Примерно как у жеребёнка. Через пару лет, наверное, станет больше.       — Тогда — пойдём к остальным? — опускаю взгляд на стол. — Или сперва приберём за собой?       — Дворцовая прислуга, конечно, будет благодарна, но, может быть, не станем отнимать их работу? — Баттерфляй состроила жалобные глазки, став напоминать щеночка. — Мне ещё у тебя дома прибираться.       — Теперь мне стыдно, — вздыхаю, затем перегибаюсь через стол и, положив ладонь на голову собеседницы, шутливо треплю её между ушами. — Тебе не хватает только таблички с надписью «Отдамся в хорошие руки».       — Хи-хи… Уже, — ответила чейнджлинг, вывернулась из-под ладони и, соскочив с табурета на пол, расправила крылья и выгнула спину, после чего подмигнула и добавила с весельем: — В твои руки, если ты не понял.       — М… Как-то не подумал, — тоже поднимаюсь из-за стола и отряхиваю ладони. — Ладно. Будем бездельничать. А если кто спросит — это ты на меня плохо влияешь.       — Кто-то нарывается на дополнительные тренировки, — пригрозила крылатая особа, затем я почувствовал внезапное смущение, а она продолжила менее уверенно, правой передней ногой начав ковырять пол: — Жора, мне нужно ненадолго отлучиться.       — Что-то случилось? — отбросив шутливое настроение, смотрю на собеседницу сверху вниз со всей возможной серьёзностью.       — Нет… Не то чтобы… — подруга вздохнула, прикрыла глаза, успокоила эмоции и вновь взглянула на меня. — Я проголодалась. Мне нужно отойти, чтобы перекусить.       «Ты же только что ела! Точно решила стать новым центром всемирного тяготения… Стоп! Что-то я туплю. Она же — чейнджлинг», — мне пришлось приложить над собой волевое усилие, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лицу, а затем ещё одно, дабы не ляпнуть нечто вроде «Мама тебе не говорила — не играй с едой?».       — Хорошо, — пожимаю плечами. — От меня что-нибудь требуется?       — Ну… — смущение накрыло волной, отчего мне стало даже как-то неловко, тогда как Баттерфляй переступила передними ногами, а потом попросила: — Можешь меня обнять?       Вместо ответа просто развожу руки, на что подруга вспыхнула радостью, поднялась на задние ноги и, буквально упав на меня пушистой грудкой, обхватила передними копытцами и крыльями, прижавшись щекой. Осторожно обхватив её в ответ (магия, конечно, защищает, но у меня был опыт отношений, когда девушка жаловалась что из-за моих объятий у неё куча синяков) пальцами зарываюсь в короткую мягкую шёрстку, чувствуя жар и напряжённые мышцы.       Ощущение тепла, уюта, заботы, безопасности, мягкости, надёжности окутало плотным коконом, отчего хотелось, чтобы этот момент не прерывался. Пальцы сами собой стали почёсывать пушистую спину, интуитивно находя самые чувствительные точки, отчего кобылка буквально заурчала, выгнулась, расправила напряжённые крылья, начала тереться щекой, носом, лбом о мою грудь. Наконец она подняла мордочку и, зажмурившись, а также прижав ушки, медленно облизнула губы, после чего улыбнулась… чтобы тут же отстраниться и встряхнуться.       — Спасибо, — тряхнув растрепавшейся гривой, перевёртыш заявила бодрым голосом: — Это очень приятно, если полностью открыться… и если тебя не боятся.       — Ух… — схватившись руками за голову, провожу ладонями по лицу, затем встряхиваюсь и заявляю: — Чувствую себя так… Словами не передать.       — И не нужно, — отозвалась кобылка. — Я всё чувствую. Забыл?       — Объяснишь, что это было? — делаю выразительную паузу, как-то непроизвольно скрещивая руки перед грудью. — Догадки у меня есть, но хотелось бы подробностей.       — Ну… у чейнджлингов более «глубокая» чувствительность к эфиру и всему, что с ним связано, — подруга смутилась, потёрла шею копытцем, а затем заявила: — Обычно мы «закрываемся», маскируясь под пони или кого-то другого. Между собой мои сородичи ведут себя более… хладнокровно. Из-за этого редко возникает возможность использовать весь потенциал… Это примерно как дышать ровно, в спокойном состоянии, при этом зная точно, что можешь вдохнуть где-то в полтора раза больше. Однако же если не сдержишься и сделаешь это, то твою странность сразу почувствуют, как и потаённые намерения. А ты сам понимаешь, чего может хотеть голодный чейнджлинг от пони…       — Но я ничего страшного не почувствовал, — замечаю ровным тоном. — А ты сама сказала, что голодная.       — Я — не совсем нормальная… по меркам улья, — отвела взгляд Баттерфляй. — Тем более, что сейчас есть другие способы насыщения. Вот у меня и нет желания охотиться. И… я хотела тебе показать это.       — Постой… — расцепив руки, замираю и осторожно уточняю: — Если я правильно понял, то ты хочешь тепла, защищённости и уверенности в завтрашнем дне?       — Угум, — кивнула чейнджлинг. — Раньше я могла открываться только перед Флаттершай, но — это другое. Тебе ведь понравилось?       — А ты сама не почувствовала? — иронично усмехаюсь, чувствуя, как по коже побежали мурашки, вызванные новой, куда более слабой вспышкой эмоций.       — Кобылкам важно не только знать и чувствовать, но и слышать комплименты, — поучительно заявила перевёртыш, затем пригладила гриву и продолжила более серьёзным тоном: — Что-то мы слишком сильно задержались. Прости, Жора, мне надо бежать, а то скоро живот сводить начнёт. А я не хочу, чтобы ты испытал ещё и это.       Привстав на задних ногах, подруга ткнулась мне в грудь носом, вновь вернулась на четыре копытца и, прежде чем я успел что-то ответить, поспешно выскользнула за дверь. Кухня как-то внезапно погрузилась в тишину и стала чувствоваться какой-то слишком пустой.       «Странное ощущение: кажется, теперь я чуть лучше понимаю героя фильма Разрушитель, которого напарница-нянька позвала заняться сексом. Главная её ошибка — она не предупредила, что любить будет его мозги… Я сегодня, определённо, в ударе», — взъерошив волосы, решаю, что на кухне мне больше делать нечего, а потому направляюсь к двери, за которой только что скрылась моя… девушка (к этому, определённо, придётся долго привыкать).       — Ей!..       — Ура-а-а!..       — Поздравляем!..       Многоголосые крики пони и одного дракончика обрушились на мои уши едва только створка открылась, а сам я оказался на пороге. Гости, оставшиеся спать со мной в гостевой комнате, словно бы встречая молодожёнов, разве что «Горько!» не кричали. Да и «невеста» сбежала раньше, из-за чего центром внимания оставалось быть лишь мне.       — Минуточку внимания! — хлопаю ладонями над головой, дожидаюсь, пока в комнате наступит тишина, обвожу взглядом пёструю компанию и, прокашлявшись, со всей серьёзностью спрашиваю: — Что происходит в моей камере?       Пони, продолжающие улыбаться и подёргивать ушами, начали переглядываться, а затем заговорила Фригга, умудрившаяся смешаться с толпой, невзирая на своё превосходство в росте:       — Босс, я за тебя, конечно, рада, но… Как же я, босс? После всего, чего между нами не было… и что было?!       — А вот с этого момента поподробнее, — подняв копытце, словно ученица в школе, Твайлайт Вельвет попросила: — И помедленнее, пожалуйста. Я буду записывать.       «Я чего-то не понимаю… или не знаю? Та-а-ак. Мне нужен язык», — останавливаю взгляд на Найт Лайте, который сглотнул и начал пятиться…