Интегрированный попаданец

      Не успел я отстраниться от жёлтой пегасочки и подняться на ноги, как на подругу налетела голубошёрстая летунья, тут же стиснувшая её в крепких объятьях. Пока же Рейнбоу Дэш пыталась удушить Флаттершай (во всяком случае именно на это намекал тихий писк последней), ко мне подошла Вельвет, чтобы похлопать копытцем по бедру со словами:       — Молодец, Жора! Только вот теперь не жди, что я подпущу тебя к Твайли.       — Мам! — вскинулась младшая Твайлайт, мордочка коей тоже потемнела, а к ощущаемым мной радости, веселью, облегчению и растерянности добавились смущение и возмущение. — Что ты такое говоришь?       — Я предупреждаю этого скрытного кобылапника, что за свою малышку ему круп надеру, — гордо выпятила грудь старшая единорожка, разве что в грудь себя не ударившая для того, чтобы подчеркнуть решимость.       — Хах… рогатая, ты поздно спохватилась, — включилась в беседу Фригга, полностью принимая сидячее положение у стены, чтобы облокотиться о неё спиной.       — Что?! — даже подскочила подруга, поднялась на задние копытца и передней ногой ткнула меня в живот. — Жора, как ты мог! Когда успел?..       — Ничего не было! — вскрикнула Спаркл, после чего обожгла грифину сердитым взглядом, на что та улыбнулась глазами и уголками рта, сопроводив это действие эмоцией, которую можно было расшифровать как «Я знаю то, чего не знаете вы».       — Все пони! — повысила голос Каденс, сделала паузу, а затем добавила: — И грифон с человеком.       «Интересно, это обязательно подчёркивать?», — пронеслось у меня в голове, в то время как остальные подобрались и прекратили суету (даже Дэш перестала душить Флаттершай, наконец-то позволив ей вздохнуть полной грудью).       — Я очень рада, что вы так хорошо перенесли случившееся… и удивлена тому, что Жора и Флаттершай сблизились… — вторую половину фразы розовая аликорночка произнесла привычным воодушевлённым тоном, приправив его ощущением того, что замыслила какую-то шалость.       — Нет, — полыхнув смущением и даже испугом, пискнула жёлтая пегасочка, чем явно сбила принцессу любви с настроя.       «Даже обидно, чуть-чуть», — вздыхаю мысленно и решаю промолчать (вдруг за умного сойду?).       — Хорошо, — не стала спорить крылато-рогатая пони, состроив на мордочке умиротворяющее выражение, одновременно с тем накрыв нас ощущением спокойствия и согласия. — Сейчас я…       Следующую фразу Каденс прервала магическая вспышка, в которой появился бумажный свиток, тут же подхваченный телекинезом и развёрнутый перед мордочкой принцессы. Пробежавшись глазами по тексту, она полыхнула облегчением и воодушевлением, отчего пони и даже птица-тигрица явно взбодрились, а затем и навострили ушки.       — Сейчас принцессы Селестия и Луна занимаются решением проблемы, а за нами отправлены повозки с Вандерболтами и гвардейцами, — объявила розовая аликорн. — Так что, мои маленькие пони… грифон и человек, нам осталось подождать совсем чуть-чуть. Всех, кого чейнджлинги успели схватить, скоро спасут и доставят во дворец в Кантерлоте, где мы и встретимся.       На словах о маленьких пони, грифоне и человеке Фригга высокомерно фыркнула, полыхнула скепсисом и возмущением, но никто на это не отреагировал. Окружающие меня пони облегчённо заулыбались, причём заметно более искренне, чем совсем недавно, когда старались себя отвлечь разными глупостями.       — Это замечательная новость! — выразила общее мнение Рарити, а затем спросила: — Представляете, что сделает Пинки, когда мы соберёмся все вместе?       — Это будет самая супердуперкрутаямегавечеринка! — вскинула правое переднее копытце голубая пегаска, вызвав у подруг звонкий смех.       Старшая Твайлайт отбежала к дочери, чтобы поделиться с ней радостью, зато ей на замену рядом со мной оказалась жёлтая пегасочка, продемонстрировавшая неплохие навыки быстрого и бесшумного передвижения. К нам хотела присоединиться и радужногривая летунья, заметившая отсутствие своего объекта затискивания с изрядным запозданием, но Флаттершай жестами попросила её остаться, а меня поманила за собой.       «Неужели меня ждёт серьёзный разговор? Главное, чтобы не требовали взять ответственность… а то ведь отказать не получится», — отогнав от себя разные глупые мысли, вслед за крылатой кобылкой оказываюсь в коридоре, освещаемом только светом сияющих рогов единорогов, льющимся из дверного прохода. Однако же совсем одни мы не остались — Каденс сдвинулась так, чтобы мы находились в её поле зрения, что позволяет единорогам применять прямые магические воздействия.       — Жора, я хочу сказать… — повернувшись ко мне мордочкой, розовогривая пони замялась, вдохнула побольше воздуха в грудь и на выдохе произнесла: — Спасибо, что помог, но мне нравится другой пони.       — А… Ну, я рад за тебя, — правой рукой потираю шею, чувствуя стыд, смущение, облегчение (как же порой эта развитая эмпатия мешает), недоумение.       — Ты не расстроен? — уточнила пони, взглянув снизу вверх сквозь прядки гривы, падающей на глаза.       — По правде я и не собирался делать ничего такого, да и сомневался, что это поможет, — отвечаю совершенно честно, а затем, ощутив укол обиды, добавляю, поддавшись наитию: — Но должен признать, что мне очень понравилось. И я думаю, что твой избранник — счастливчик.       «Эмпатия, где же ты была в мои шестнадцать лет?!», — печально изрёк мой внутренний голос.       — Хи-хи… Спасибо, — покраснев и прикрыв рот маховыми перьями левого крыла, пони прижала ушки к голове и опустила глаза. — Но… я ему ещё не призналась.       — Могу ему только посочувствовать, — сцепляю кисти рук на животе, а следующую фразу добавляю заговорщическим тоном: — Я уверен, что он тоже не признаётся только потому, что стесняется.       — Ты правда так думаешь? — в эмоциях собеседницы возникла надежда, напоминающая мои собственные ощущения во время просмотра футбольного матча во время пенальти.       — Извини, если я скажу глупость: вы ведь чувствуете эмоции друг друга? — чувствую, что это совсем не те слова, на которые рассчитывала пони, но вопрос показался мне важным.       — Мы… редко встречаемся, — призналась Флаттершай, а меня накрыло смущение, готовое перерасти в стыд. — Когда я… ну… поняла, что чувствую…       «Стала его избегать», — промелькнула у меня в голове догадка, которую я озвучить не решился, чтобы ещё сильнее не расстроить пегаску.       — Я думаю, вам просто нужно поговорить, — заявляю со всей имеющейся уверенностью холостяка, умудрившегося упустить кучу возможностей в своей собственной жизни. — Если он испытывает к тебе те же чувства, то вы перестанете мучиться и будете счастливы.       — А если — нет? — спросила пони. — Если он ко мне ничего не чувствует?       — В этом маловероятном случае у тебя будет шанс, чтобы привлечь его внимание к себе, — подмигиваю собеседнице, а затем добавляю уже серьёзным тоном: — В крайнем случае тебе будет неприятно, но совсем недолго. Друзья и подруги будут рядом, чтобы поддержать, а потом, со временем, станет легче и найдётся кто-то другой, кто будет готов ответить на твои чувства… а то и сам будет тебя добиваться.       «Слушайте эксперта-холостяка и делайте строго наоборот», — проворчал на грани сознания мой внутренний скептик.       — Спасибо, — после некоторой паузы отозвалась жёлтая пегаска, поднялась на задние ноги и, подойдя ко мне вплотную, обняла передними копытцами, а также крыльями, прижавшись подбородком к низу груди. — Жора, я тебе ничего не говорила…       Летунья смутилась, когда я рефлекторно приобнял её за спину.       — Обещаю, что никому не скажу, — заверяю крылатую пони, с удовольствием зарываясь пальцами в шелковистую шёрстку.       — Н-нет, — дёрнув ушами, Флаттершай чуть отстранилась и заявила: — Ты нравишься тёте Батти.       — Тёте Батти? — долгую секунду шестерёнки в моей голове скрипели, пока наконец не провернулись, выдав искры озарения. — Баттерфляй?       — Она не виновата в нападении, — заверила жёлтая пегаска пылко, совсем не так, как говорила о себе. — Я уверена, что её тоже схватили силой!       — Верю-верю, — отпускаю летунью, чтобы она могла отойти назад и встать на четыре ноги. — Но с чего ты это решила? Я о том, что ей нравлюсь.       — Я же её знаю с самого жеребячества, — смутилась кобылка, правой передней ногой начав ковырять пол. — Сама она тебе долго не признается… Если вообще признается.       «Прямо как одна жёлтая пони с розовой гривой. Так… И что мне с этим теперь делать? Вот ведь… пони. Она сказала, а мне с этим жить», — усилием воли загоняю эти мысли куда-подальше и принимаю взрослое взвешенное решение — делать вид, что ничего не случилось.       — Понятно, — произношу вслух, тут же тяжело вздыхаю. — Спасибо.       — Не за что, Жора, — отозвалась Флаттершай, тут же разворачиваясь, чтобы уйти обратно в комнату.       …И всё же несмотря на принятое мной решение, слова жёлтой пегаски не пожелали просто так забываться, а в голове начали всплывать воспоминания, главной фигуранткой которых была одна конкретная чейнджлинг. Её поведение с учётом новой информации раскрывалось под новым углом, но окончательно поверить в это не получалось.       «Да ну. Флаттершай просто себе что-то навоображала, а то и вовсе решила мне отомстить за произошедшее таким странным способом», — проведя ладонями по лицу, шагаю в комнату, чтобы почти врезаться в Каденс.       Розовая аликорница успела привстать на задних ногах, придержав меня передними копытцами, а затем спросила, заглядывая в глаза:       — Жора, всё в порядке?       — Прости. Просто задумался, — виновато выставляю руки с раскрытыми ладонями перед грудью.       — И о чём же? — опустившись на четыре конечности, тускло светя рогом, принцесса любви нахмурилась. — Если это что-то личное, то можешь не говорить.       «Личное — это очень растяжимое понятие», — отметил мой внутренний голос философски, а затем в голову пришла неожиданная идея.       Не долго думая, отчего нужно отвыкать, чтобы не попадать в глупые ситуации, спрашиваю у аликорницы:       — Каденс, ты согласилась бы пойти со мной на свидание?       «Гениальный вопрос. Просто десять из десяти», — от желания приложить к лицу руку, желательно с хлопком, удалось удержаться только большим волевым усилием.       — Ну… если бы мы не были знакомы с Шайнингом, и у меня не было другого особенного пони, то — да, — поднеся к мордочке левое переднее копытце, серьёзным тоном ответила крылато-рогатая кобылка. — А почему ты спрашиваешь? Флаттершай тебя пригласила, и ты…?       — Нет-нет, — даже отступив назад от полыхнувшей энтузиазмом принцессы, которая удивительно точно поняла, что мой вопрос был гипотетическим, чувствую, как любопытство подруги только сильнее разгорается. — Это… личное.       — Ла-адно, — обиженно надулась розовая аликорница, но тут же прищурилась и с азартом спросила: — Ты бы хотел, чтобы пони тебя пригласила на свидание?       — Каденс… — вздыхаю, седалищным нервом чувствуя, что эту тему она просто так не отпустит.       — Прости, но я занята, — отозвалась подруга…