Интегрированный попаданец

      — Значит… она приняла решение и даже не посоветовалась со мной? — сдвинув бровки, Сансет смотрела на меня, но явно видела что-то совсем другое, находясь где-то в собственных мыслях.       «Зря я это…», — промелькнуло у меня в голове, но мысль так и не успела сформироваться из-за того, что в этот момент открылась входная дверь.       — Сансет, Жора, доброе утро, — поприветствовала нас Селестия, плавными шагами пересекая порог. — Надеюсь, я вам не помешала?       На последних словах белая аликорница скользнула взглядом по нашей помятой после сна одежде и дивану, после чего остановила внимание на лицах (мордочках?). По моим чувствам же ударило лёгкое веселье, замешанное на предвкушении, что несколько сбивало с настроя. Однако же у Шиммер, из-за её нынешнего состояния, такой проблемы не возникло.       — Нам нужно серьёзно поговорить, — сердитым тоном заявила огненногривая единорожка, вставая со своего места и выступая навстречу крылато-рогатой пони.       — М… Конечно, дорогая, — недоумение, всколыхнувшееся где-то на краю сознания заставило меня отмереть, в то время как принцесса дня продолжила говорить: — Что тебя беспокоит?       — Стоп! — чувствуя, как собственное волнение вспыхивает костром, я хлопнул в ладоши одновременно с возгласом, успев опередить одну вспыльчивую пони, уже открывшую рот для того, чтобы сказать явно что-то не слишком приятное. — Прежде чем вы начнёте, я скажу пару вещей и оставлю вас наедине.       «И вовсе я не убегаю от ответственности за возможный скандал между названными матерью и дочерью, спровоцированный моими действиями. Просто им нужно поговорить один на один, без посторонних свидетелей вроде меня. Да-да: так и попрошу записать в протоколе, когда меня решат привлечь к ответственности», — эти мысли проносились в голове параллельно тому, как единственный и неповторимый (в Эквестрии — точно) человек поднимался на ноги, чтобы подойти к выгоревшей кобылке и опуститься рядом с ней на колено, обнимая за шею левой рукой.       Мои действия определённо удивили Сансет, застывшую на полушаге из-за предыдущих действий. Поэтому она позволила мне быстро произнести несколько слов скороговоркой, приблизив губы к самому уху:       — Что бы ты ни хотела сказать, не забывай о том, что Селестия тебя искренне любит и боится потерять. Из-за своей заботы родители частенько делают то, что считают правильным, даже если нам — детям, это кажется эгоистичным. И ещё одно: любящие родители готовы простить своим детям многие слова и поступки… но вот мы сами себя простить можем не всегда, из-за чего жить приходится с чувством вины.       Отпустив младшую пони, выпрямившись в полный рост, шагаю к белой аликорнице, чтобы, преодолевая внутреннее сопротивление, вызванное сомнениями и тревогами, обнять за шею уже её. К счастью, Селестия спокойно позволила это сделать, лишь выражением мордочки изобразив вопрос…       «Да я сам от себя в шоке», — внутренне нервно хохотнув, усилием воли заставляю себя собраться с мыслями.       — Принцесса, не мне тебя учить, но я всё же напомню: честность и открытость в семейных отношениях — это важнейший фундамент, на котором строится всё. И ещё… Сансет тебя очень любит, боится потерять… И она очень вспыльчивая, но отходчивая. И ещё одно: я ни в чём не виноват.       Договорив последнее слово, отстраняюсь и, обогнув большую белую пони, выскакиваю в коридор через открытую дверь, чтобы захлопнуть проход позади себя. Тут же моему взгляду предстали двое гвардейцев и единорожка в неком подобии жакета, что смотрели на меня широко открытыми глазами, практически не испуская эмоций вокруг себя.       «Шок — это по-нашему», — вспомнилась мне реклама из детства, тут же задвинутая на задний план другими мыслями.       — Санни, верно? Где сейчас находится принц Блюблад? — задаю волнующий меня вопрос, тщательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из комнаты Шиммер и ощущениям, транслируемым эфирным телом.       — А… Да, — кобылка кивнула, отмирая, тут же переступая передними ногами. — Его высочество должен быть в своём кабинете на втором этаже. У вас к нему что-то важное?       — Очень важное, — бросаю взгляд на дверь и возвращаю внимание к собеседнице. — Хочу попросить политическое убежище. Если что — вы меня не видели. Договорились?       Не дожидаясь ответа, быстро обхожу гвардейцев и волшебницу, которые так и не попытались меня остановить, после чего ещё чуть-чуть ускоряю шаг, почти переходя на бег. Эмоции, до этого момента находившиеся под более или менее неплохим контролем, наконец высвобождаются, заставляя чувствовать себя примерно как после первого прыжка на тарзанке…                   ***       — Это было неожиданно, — заметила Селестия, продолжая стоять рядом с захлопнувшейся дверью, после того как человек поспешно покинул комнату и их общество.       Не то, чтобы Жора шугался от пони, отказывался от физического контакта или же был замкнутым в себе существом, но большую часть времени он сохранял некую дистанцию и старался быть сдержанным в проявлениях чувств. Это можно было бы объяснить нерешительностью и боязнью нарушить некие негласные правила, как произошло с Фриггой (за что принцесса дня уже сделала выговор своей племяннице), но наблюдения и анализ разговоров подсказывали, что у его вида принято соблюдать определённую дистанцию со всеми… за исключением своей семьи.       Сами пони, если уж не кривить душой, тоже не всегда стремились обняться, едва только видели приглашающий жест в виде разведённых в стороны верхних-передних конечностей, просто реакция человека их забавляла и они не могли отказать себе в этом удовольствии. И даже с учётом того, что он не пытался сразу же разорвать объятья, а временами и сам становился их инициатором, но до сегодняшнего дня Жора выступал в качестве обнимаемого, а не делающего первый шаг.       …Кроме того, белая аликорница как-то не ожидала, что её ореол правителя в этот раз будет проигнорирован. Всё же невзирая ни на что, но у гостя из другого мира присутствовало почитание высоких чинов, которое смогла обойти Каденс, с которым успешно боролся Блюблад…       — Мама? — вырвала крылато-рогатую пони из её мыслей Сансет, опустившая взгляд к полу.       — Да, дорогая? — сделав пару шагов вперёд, Селестия уселась прямо на пол и сложила крылья за спиной, чувствуя исходящие от названной дочери стыд и неуверенность (а ведь до слов Жоры там ощущались возмущение, обида, гнев).       — Ты правда хочешь стать донором эфирного тела… для меня? — не отрывая взгляда от пола, спросила единорожка, заставив старшую кобылу прокрутить в голове несколько вариантов, откуда пришла эта информация.       «Понятно, что рассказал обо всём Сансет именно Жора, но кто поведал ему? Докторов сразу отметаем; Блюблад не успел бы; Вельвет… не стала бы игнорировать мою просьбу. Каденс или Луна? Племянница, конечно, была недовольна моим решением, да и за минувшие годы она набралась уверенности с самостоятельностью, но в нынешней ситуации не стала бы вмешиваться в наши отношения. Остаётся Лу…», — досада и обида в душе старшей пони промелькнули и исчезли, сменившись смирением, благодарностью и гордостью за то, что сестра смогла найти удобную лазейку.       — Да, — ответила принцесса дня, правым передним копытцем отбрасывая назад прядку гривы, выбившуюся на мордочку.       — Почему? — Шиммер наконец-то подняла на названную мать глаза, блестящие от готовой пролиться влаги.       — Я… — белая аликорница сглотнула, чувствуя как ей стало тяжело говорить. — Я испугалась, что могу тебя потерять.       — Ты?.. — обладательница огненной гривы не смогла сформулировать вопрос, вместо этого зажмурилась, помотала головой, а когда вновь открыла глаза, в них уже сияла упрямая решимость. — Хорошо. Я не буду возражать.       — Сансет… — что именно хотела сказать белая аликорница так и осталось секретом, причиной чему стала выгоревшая кобылка, фонящая смешанными эмоциями, которая подошла к ней вплотную и уткнулась мордочкой в белую шёрстку.       — Не делай так больше, — попросила младшая кобылка, чувствуя как отступает сковывавшее её напряжение.       — Хорошо, дочка, — обняв воспитанницу передними ногами и крыльями, Селестия наклонила голову и мордочкой зарылась в растрёпанную гриву. — Прости…                   ***       После забега по дворцу, во время коего пришлось уточнять у стражников о том, где именно заседает нужный мне пони, обнаруженный на своём рабочем месте принц согласился уделить немного времени для разговора. Предложив мне чаю, он поинтересовался делами, после чего сообщил, что нужно разобраться с накоплениями…       — Хм, — задумчиво изрёк белый единорог, одетый в длинный серо-серебряный жилет с кармашками, сидящий за письменным столом в своём кабинете, едва я ощутил волну тепла, облегчения и радости. — Полагаю, случилось что-то хорошее.       — Может быть, пояснишь? — спрашиваю Блюблада, сидя на плоской жёсткой подушке напротив него (таблетка из опилок, или чем там она набита на самом деле, с последнего моего посещения этого места не стала ничуть удобнее).       — Тётушка чему-то обрадовалась и не соизволила скрыть это от пони во дворце, — отозвался жеребец, при помощи телекинеза перенося на стол, где стояли чашки с чаем и вазочка с печеньем, довольно толстую книгу в жёсткой обложке. — Такое бывает, когда случается что-то хорошее именно для неё.       — Раньше мне как-то не доводилось этого испытывать, а ведь я во дворце долго живу, — мысленно погладив себя по голове (даже если мои действия ни были нужны на самом деле), чувствую, как настроение ползёт вверх от осознания, что две упрямые пони всё же сумели разобраться в своих проблемах.       — Не так уж долго ты тут и находишься, Жора, — отмахнулся принц. — Обычно тётушка более сдержана, но когда она всё же отпускает эмоции, это становится причиной для маленького праздника во всём дворце. Но… об этом ты сможешь распросить кого-нибудь в другой раз.       «Остаётся надеяться, что радость у неё вызвало не то, что они с Сансет договорились как-нибудь мне отомстить», — какого-то страха я не испытывал, чувствуя себя абсолютно довольным от того, что поступил правильно, пусть на моём месте кто-нибудь другой и справился бы лучше.       — На твоём личном счёте сейчас находится один миллион и триста двадцать две тысячи золотых битс, — заявил белый единорог, открыв книгу на одной из страниц где-то у середины. — Ещё семьсот двадцать монет находятся в быстром доступе, чтобы ими можно было воспользоваться для мелких покупок.       — А… один золотой битс — это сто серебряных? — уточняю на всякий случай, на что получаю кивок. — Откуда столько?       — Ну… — вспышка смущения, явно принадлежащая не мне, сопровождалась прикосновением правой передней ноги Блюблада к его же шее. — На самом деле я позволил себе пустить твои финансы в оборот, едва твой статус был подтверждён. Найт Лайт меня поддержал, да и его дочь не возражала, занимаясь реализацией ваших общих проектов. Ты знаешь, сколько Твайлайт Спаркл зарабатывала на настольных играх в последние три года?       — Всё равно, эта сумма кажется какой-то нереальной, — пригубив немного чая, в неверии качаю головой.       — Это только для одного пони, — хмыкнул собеседник. — На самом деле, почти все эти битсы сейчас вложены в то или иное предприятие, благодаря чему ты получаешь некоторый процент от чистой прибыли. Если же тебе понадобится крупная сумма, скажем… сто тысяч битс, придётся выводить их из оборота, на что уйдёт от нескольких дней до декады.       — У меня никогда таких денег на руках не было, — признаюсь совершенно честно, даже не подумав возмутиться, что моими средствами без моего ведома кто-то распоряжался (слишком уж шокирующей оказалась новость, что я — миллионер).       «Хотя, куда их деть придумать не сложно», — заметил мой внутренний голос, заставляя вспомнить о планах на новые экспедиции.       — Ну, могу только поздравить, — чуть улыбнулся хозяин кабинета, затем смутился и добавил: — Но тебе, Жора, нужно нанять финансового советника. Просто если пока ты был недееспособен, мои манипуляции смотрелись нормально, то сейчас… Мой статус не позволяет оставаться на этой работе. Да и, уж прости, дополнительная работа с бумагами мне не нравится.       «Это что же получается? Каденс у меня подрабатывала секретаршей, а Блюблад — финансовым агентом? Хе-хе… Как бы мне не лопнуть от чувства собственного величия».