Интегрированный попаданец

      Порт Кантерлота — это особенное место сразу по нескольким причинам: во-первых, причаливают сюда не обычные корабли, ходящие по морским просторам, а небесные суда, пусть и не слишком многочисленные из-за низкой скорости передвижения; во-вторых, именно сюда пристаёт на зиму город пегасов Клаудсдейл… который я так и не увидел собственными глазами; в-третьих, данное сооружение буквально вырастает из склона горы, нависая над пропастью… Площадка, снизу поддерживаемая несколькими опорами, из-за чего у меня создаётся ассоциация с огромной полкой, состоит из белого пористого камня и имеет разделение на секции (можно даже представить, как в ячейки глянцевой жёлтой сетки садятся вертолёты, ну или хотя бы воздушные шары).       Несмотря на то, что использованный в строительстве камень пористый, что из-за наружного покрытия на взгляд определить не получается, по словам моих спутников он весьма прочен. Учитывая, что в этом мире существует город из водных пузыриков, в котором уже не первое тысячелетие проживают крылатые четвероногие с ядовитой раскраской… то сомневаться в правдивости данного утверждения не приходится.       «Это магия, Жора», — стараясь отвлечься от того, что внизу под нами сотни метров пространства, заполненного только воздухом, стараюсь думать о чём-то менее нервирующем, а то на меня уже оглядываются гости данного мероприятия.       — Жора, как сказал мой учитель полётов, когда я была маленькой кобылкой: «Не бойся падать, ибо воздух тебе вреда не причинит», — шёпотом заявила Каденс, стоящая справа от меня в небольшом здании портовой администрации, которое похоже на большую зефирину белого цвета, в которой вырезали круглые окна и прямоугольные двери.       — А он случайно не добавил, что бояться нужно приземлений, так как земля не столь дружелюбна к тем, кто покинул её на слишком большое расстояние? — прикрыв рот левой ладонью, спрашиваю с небольшим ехидством в голосе.       — Ну… — принцесса любви подняла и повернула мордочку в мою сторону, уставившись на меня широко открытыми глазами. — А ты откуда знаешь?       Выражение удивления и возмущения в исполнении розовой аликорницы, опустившей ушки вперёд так, что вместе с рогом они напоминали подобие трезубца… вызвало у меня непроизвольную усмешку и новый приступ желания погладить её по макушке. А если вспомнить все те случаи когда она вела себя таким же образом, то можно сделать однозначный вывод, что меня банальным образом отвлекают.       «Публичное применение умилительной мордашки нужно внести в список запретов, как и хождение голышом по улице. Хотя… пони ведь спокойно ходят голыми», — хмыкнув, отвожу взгляд к двустворчатым деревянным дверям, из-за которых доносятся голоса выступающих перед толпой деятелей науки, культуры, ну и представители власти Эквестрии.       — Это элементарно, Каденс, — попытка изобразить Шерлока Холмса из старого фильма не удалась, так что следующие слова были произнесены мной уже нормальным голосом. — Я догадался.       — Да ну тебя, — надулась крылато-рогатая пони, ткнув меня в бедро левым передним копытцем.       — Ау, — совершенно ненатурально изображаю болезненный шёпот. — Сансет, Каденс меня обижает.       — Каденс, стукни его и за меня, — попросила Шиммер, стоящая слева от меня. — И посильнее.       — Только ради тебя, — отозвалась принцесса любви, вновь занося копытце.       — Произвол, — обиженно складываю руки на груди, уставившись в створки двери.       — Разве не ты говорил, что: «Бьёт — значит любит»? — усмехнулась огненногривая единорожка. — Вон, Каденс даже не стесняется проявлять свою любовь публично.       — Я… — аж задохнулась от возмущения розовая аликорница.       — Дурак был, — констатирую твёрдо и убеждённо.       — Это было вчера, — заметила старшая из учениц Селестии.       — С тех пор я сильно вырос и поумнел, — невозмутимо продолжаю гнуть свою линию, почти физически ощущая как отступает волнение.       — Каденс, а ты что замолчала? — продолжила разговор Сансет, вытянув шею чуть вперёд и повернув голову, чтобы взглянуть на крылато-рогатую пони.       — Я на вас обиделась, — ответила принцесса любви. — И — нет, воду на мне возить не позволю.       — Я такой предсказуемый? — произношу в пространство перед собой, ни к кому конкретно не обращаясь.       — В какой-то степени, — согласно кивнула Шиммер, после чего переступила передними копытцами и спросила: — Долго ещё?       — Сейчас будет выступать принц Блюблад, а затем уже наш выход, — отозвался профессор Шарм, который предпочёл дожидаться выхода сидя на диванчике слева от выхода, а не стоять перед дверью, словно гвардейцы перед парадом (ему такое позволено из-за возраста, хотя недостатка в физической форме земнопони не имеет).       Кроме нас в прямоугольном холле административного здания собрались ещё двенадцать пони из числа членов экспедиции, с коими меня вскользь познакомили только вчера днём, когда последние детали путешествия были утрясены. Среди них три пегаса, семь единорогов и ещё двое земнопони… помимо самого главы отряда.       «Тринадцать пони, могучая волшебница и один человек. Что-то мне это напоминает. Надеюсь, что в пути нам не встретятся тролли, гоблины, лесные эльфы и древний дракон на горе золота в точке прибытия», — вновь перевожу взгляд на розовую аликорницу, что могла бы дожидаться нашего выхода и на помосте вместе со старшей принцессой, но решила проводить меня от порога дворца и до трапа дирижабля.       Не буду врать: приятно, когда о тебе так заботятся. Пусть с Каденс никто не снимал её повседневные обязанности, но почти каждый день она выделяла некоторое время для общения со мной, что шло в ущерб даже её встречам с Шайнингом (удивительно, но белый единорог не возмущался и претензий не высказывал). И… мне немного жаль, что она остаётся в Кантерлоте.       — Не грусти, — тут же уловив перемены в моём настроении, встрепенулась розовая пони, ушки коей встали торчком, а на мордочке появилась улыбка. — Через месяц-полтора мы обязательно увидимся, и вы с Сансет расскажете о своих приключениях.       — Точно, — поддержала подругу Шиммер. — **Буд мужиком**.       Последние слова огненногривая единорожка произнесла на русском, пусть и с акцентом, чем заставила меня несколько… удивиться, выпучив на неё глаза.       — **Мы тренировалис**, — гордо заявила Каденс, улыбка которой стала ещё шире, а выражение мордочки — счастливее. — **Здорово, да**?       — Ну вы, блин, даёте, — встряхнувшись, вновь смотрю на принцессу любви. — А ты зачем это учила?       — Мне же нужно было с кем-то практиковаться, — перейдя на своё обычное щебетание, которое сейчас снова воспринималось двойственно, вместо аликорницы ответила старшая ученица Селестии.       — Время, — прервал нас профессор Шарм, соскакивая со своего места и вставая рядом с огненногривой единорожкой. — Все всё помнят? Я не хочу опозориться на таком мероприятии.       — Улыбаемся и машем, — раздался хор голосов членов экспедиции, в коих чувствовалась обречённая усталость.       Спешно проверяю свой белый мундир с золотыми наплечниками, высоким воротником, двумя рядами пуговиц в виде сердец и фуражкой с коротким козырьком. Мягкие сапоги из чёрного бархата, достающие почти до колен начищены, но, к сожалению, не блестят, да и перчаток нет… но это мелкие недочёты, ставшие результатом полёта мысли Биг Шоу.       «Конечно же: разве можно не использовать такой шанс для рекламы новой коллекции?», — вспомнив, что мундир хотели сделать розовым, слегка передёргиваю плечами (пусть я Каденс ценю и уважаю, но не до такой степени, чтобы подражать её шёрстке цветом одежды).       Сама младшая из аликорнов тоже одета в подобие мундира, но с некой вариацией короткой юбки, которая оставляет открытыми кьютимарки. На её ногах надеты бархатные гольфы, а на голове — диадема.       «Лунная пони, дай мне силу… или терпения не начать смеяться. Нет, всё же хорошо, что минотаврих в матросках я если и увижу, то уже не на презентации коллекции», — живое воображение продолжило рисовать разные картины, которые окончательно отогнали тревогу, сменившуюся на привычную для выходов на сцену безалаберную весёлость.       Тем временем профессор, облачённый в строгий коричневый фрак, а также Сансет, одетая в красные пиджак и юбку, с брошью в виде солнца на левом отвороте, вытянулись в полный рост и высоко подняли головы. Под их взглядами створки дрогнули и стали медленно раскрываться, впуская в помещение яркий дневной свет, заставляющий прищурить глаза, не привыкшие к столь насыщенным краскам, а также звуки раскатистого голоса, что был слышен, наверное, в половине города… но при этом чудесным образом не оглушал тех, кто находились рядом с его источником.       «Ещё недавно я был рад тому, что просто вижу, а сейчас начинаю завидовать магии пони. Верно говорят, что чем больше получаешь — тем больше хочется. Ну… разве что тумаков вряд ли кто-то будет хотеть получить», — в этот момент двери окончательно распахнулись и я, вместе с окружающими меня принцессой любви и старшей ученицей принцессы дня, сделал первый шаг вперёд (наверняка, мне в этот момент завидовали если не все, то многие жеребцы Эквестрии).       — …Те, благодаря кому это мероприятие вообще стало возможным: профессор археологии, внёсший весомый вклад в наши знания о древнейшей истории Эквуса — Шарм Пиро; ученица Её Высочества, кандидат на присвоение звания мастера магии, мастера артефакторики — Сансет Шиммер; гость из иного мира, внёсший огромный вклад в современную науку и подтолкнувший наше государство на несколько шагов в будущее — человек Жора; принцесса любви, известная своими дипломатическими навыками, добротой и отвагой, взявшая на себя долг ввести гостя из иного мира в наше дружное сообщество — Ми Аморе дэ Каденс!.. — хорошо поставленный голос Блюблада, красующегося синим жилетом и высокими накопытниками, стоящего на помосте в конце длинной ковровой дорожки всё звучал и звучал, объявляя пони из второй, третьей и четвёртой шеренг.       Справа и слева от дорожки, огороженной толстым оранжевым канатом толпились пони, минотавры, грифоны… Отдельными группками стояли гиппогрифы, одновременно похожие и непохожие на гибриды пони с грифонами (достаточно высокие, стоящие на четырёх конечностях, с более тонкими, чем у сородичей Фригги, передними лапами), коты, стоящие на задних лапах и одетые в нечто вроде пончо, и вроде бы мелькали даже несколько небольших драконов. Впрочем, в последнем я не уверен: стоило повернуть голову хоть в одну сторону, как вспышки фотокамер слепили глаза.       Удивительно, но в синем небе не виднелось никого, кроме стражников-пегасов, а из рекламы имелось только одно большое облако, изображающее надпись крупными символами. Зато впереди на помосте, на фоне ещё одного, но очень большого и явно не плотного облака, рядом с белым единорогом стояли Селестия, Твайлайт, министр образования Нейсей… с которым мы познакомились в кабинете белой аликорницы, куда меня пригласили для обсуждения вопросов по внесению изменений в стандартную учебную программу «средней» школы.       «Будто бы им действительно были нужны мои советы. Что я мог рассказать? Об одиннадцати классах школы и ВУЗах? Ну так они об этом узнали вскоре после моего переселения во дворец», — волевым усилием отмахиваюсь от несвоевременных мыслей, вместо этого концентрируясь на гвардейцах в золоте, которые вроде бы и следят за порядком, но при этом создаётся ощущение, что они скорее изображают статуи на равном расстоянии вдоль дорожки.       Очень вовремя у меня из памяти всплыл анекдот о том, что как-то раз на день ВДВ столкнулись демонстрация за права мазохистов и отряд ОМОНа… Как потом писали газеты: «Ни первые, ни вторые ещё ни разу не получали такого удовольствия».       «Куда-то не туда меня понесло. Соберись, Жора: настал твой звёздный час!», — подбодрив себя таким незатейливым способом, вместе с пони поднимаюсь по пологому пандусу, периферическим зрением заметив Шайнинга, которому подмигнула Каденс, отчего белый единорог дёрнул ушами, но всё же продолжил изображать мраморное изваяние.       Поднявшись к старшей принцессе, мы поклонились, затем построились в один ряд и начался следующий этап шоу.       — Я рада видеть всех вас сегодня, мои маленькие пони… и человек, — демонстративно посмотрев на меня снизу вверх (пусть разница в нашем росте и не такая большая) произнесла Селестия, одетая в золотые накопытники, нечто вроде широкого свободно свисающего кольца на шее и невесомую розовую накидку, скорее подчёркивающую фигуру пони, чем что-то скрывающую. — Не передать словами мои радость и гордость от того, что именно пони первыми на Эквусе встретили представителя иного мира; первыми на Эквусе познакомились с новыми знаниями; первыми обрели нового друга. Ведь я могу называть тебя своим другом, Жора?       — Для меня это честь, ваше… Селестия, — пусть мы и репетировали, но только в кабинете принцессы дня, из-за чего моё волнение сейчас должно казаться очень даже натуральным (таковым оно и является). — Мне действительно понравились и Эквестрия, и населяющие её жители… но как говорят у меня на родине: «В гостях хорошо, а дома лучше». Поэтому, надеюсь, что мои новые друзья меня поймут, но я продолжу поиски пути для возвращения в свой мир.       — И мы с радостью поможем тебе в этом, — вступил в беседу Блюблад, а в следующую секунду большое облако за помостом начало рассеиваться, открывая взглядам собравшихся сравнительно небольшой дирижабль, похожий на прогулочную яхту с двойным баллоном красного цвета, плоским дном и несколькими двигателями на корме и бортах. — Первое небесное судно нового поколения, полностью оборудованное всем необходимым для экспедиции, с командой из лучших воздухоплавателей Кантерлота.       — Я… Спасибо большое, — протянув правую руку, сжатым кулаком стукаюсь об копыто принца. — Я этого не забуду.       — Рада, что наш сюрприз тебе понравился, — вновь перехватила инициативу Селестия, а затем обратилась к Шарму Пиро. — Профессор, я не преувеличу, если скажу, что ваши труды всегда были очень захватывающими. К сожалению, раньше мы не могли себе позволить крупных трат на археологические экспедиции, но сегодня я могу объявить, что все ваши расходы полностью оплатит корона.       — Это… невероятно щедро, Ваше Высочество, — растроганно отозвался земнопони. — Я вас не подведу. Из этого путешествия мы привезём нечто действительно феноменальное! Нечто, что потрясёт сами основы мироздания и навсегда разделит историю на «До» и «После»!       «Некоторым встряскам всё же лучше не происходить», — промелькнуло у меня в голове.       — Я очень надеюсь, что наше мироздание всё же устоит, — тепло улыбнулась большая белая пони, заставив пожилого историка смутиться, после чего посмотрела на свою старшую ученицу. — Сансет Шиммер… будь осторожна.       На последних словах Селестия подошла к огненногривой пони и обняла её левой передней ногой, дополнительно накрыв левым крылом. В сценарии (той его части, с которой ознакомили меня) подобного не было, а судя по ступору волшебницы, то и она этого не ожидала, но всё же быстро справилась с собой.       — Хорошо… учитель, — явно желая сказать что-то другое, Сансет ткнулась носом в шею наклонившейся принцессы дня, тут же отступая на пару шагов, будто бы застеснявшись этого своего порыва.       — Жора, мы знаем о традиции нарекать именами корабли, отправляющиеся в первое плавание на твоей родине, — чуть поспешно заговорила Каденс, непонятно откуда доставшая бутылку с красным содержимым, которую окутывало облачко её телекинеза. — Раз это судно было построено с использованием технологий, которыми с Эквестрией поделился ты, то мы решили, что будет честно предоставить право дать ему имя именно тебе.       — Да-да, — поддержал розовую аликорницу принц, жестом правой передней ноги указывая на дирижабль. — Окажи нам честь.       «Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт?», — мысленно усмехнувшись, протягиваю правую руку и берусь ладонью за узкое горлышко, перехватывая импровизированное оружие словно дубинку.       Все посторонние звуки стихли, даже щелчки фотокамер звучали редко-редко. Под взглядами собравшихся я подошёл на кажущихся чужими ногах к висящему над краем платформы кораблю, размахнулся и…