Fix you

      Удобно устроившись на диване в гостиной, девушка, укутавшись в плед, в очередной раз перечитывала одно из ее любимых маггловских произведений. Грозовой перевал, автором которого является одна из знаменитых сестер Бронте, всегда хорошо отвлекал от насущных проблем, которых в жизни Гермионы Грейнджер ничуть не убавилось. Казалось бы, что после победы над Томом Реддлом, жизнь должна налаживаться. Только вот ее жизнь и жизнь одного рыжего парня в тот день изменилась навсегда, и теперь они пожинают плоды этих изменений. Все началось с банального переезда, на который Джорджу пришлось уговаривать Гермиону практически целую неделю. Он, правда, думал, что это займет гораздо больше времени, но, предпочитая думать, что девушка сдалась под натиском его очарования, парень помог перебраться Грейнджер в небольшую квартиру над магазином «Всевозможные Волшебные Вредилки». Если бы кто-то предупредил их заранее, что переезд столь хлопотное дело, рыжий убедил бы подругу в том, что справится со всем самостоятельно. Вот только Гермиона, с присущими ей педантичностью и скрупулезностью, на отрез отказала Джорджу решать все самому и принимала в перевозке вещей самое непосредственное участие. Сборы проходили долго, коробок было огромное множество, но Уизли готов отдать подруге должное — когда пришлось все это распаковывать, это доставило минимум проблем, потому что каждый наверняка знал где и что лежит, чтобы вещи занимали положенные им места. Жила девушка в комнате Фреда, которую Джордж просил оставить в ее первозданном виде, на что волшебница согласилась, даже если бы он об этом не просил. Единственная перемена, коснувшаяся комнату — наличие женских вещей. Гермионе нравилось жить здесь и думать о том, что в ее растущем животе существует часть Фреда, так же как и в комнате, в которую, по всей видимости, он вложил душу. Ее даже не раздражали яркие цвета, полное несоответствие текстур и несоблюдение минимальной цветовой гаммы. Любая мелочь, любая деталь вписывались идеально. Здесь во всем прослеживался Фред.       После переезда Гермиону и Джорджа ждало новое испытание. Поездка к родителям и заметно округлившийся живот девушки, который было уже невозможно скрыть. Конечно, волшебница сделала все возможное, чтобы не ошарашить всю семью прямиком с порога, но, кажется, у нее ничего не получилось, потому что в первые же минуты встречи, Грейнджер заметила выступившие слезы в глазах миссис Уизли. Женщина ничего не сказала, лишь тепло обняв девушку в знак приветствия, но взгляда с собственного сына не сводила. Шатенка поначалу даже испугалась, что ее могли понять неправильно, списав ее положение на излишне тесное общение с Джорджем, но когда за ужином Гермиона объявила о своем положении и сказала, что ждет ребенка от Фреда, никто даже не изменился в лице. Джордж, который сидел рядом, ободряюще сжал под столом ее руку, не желая демонстрировать всем столь трепетную поддержку, и подмигнул подруге, давая понять, что все прошло намного лучше, чем могло казаться. Молли плакала, обнимая Гермиону, благодаря ее за то, что она была в жизни ее сына и за то, что дарит ей подарок, о котором она и не мечтала. Только после этих слов, шатенка осознала всю значимость происходящего. Все прощались с Фредом так, будто после него ничего не останется, кроме воспоминаний. А теперь, когда гриффиндорка ждала его ребенка, всем становилось ясно, что Фред будет рядом не только в их воспоминаниях, но скоро на свет появится его наследие. Для всей семьи это стало самым настоящим чудом.       И здесь все самое сложное должно было остаться позади, только вот на протяжении уже нескольких недель Джордж возвращается домой сам не свой. Первые несколько раз Гермиона пыталась с ним поговорить, но ничего не вышло. Парень лишь отмахивался, говоря, что это не стоит ее внимания, продолжая все больше погружаться в бытовые заботы. Однажды девушка застала его за чтением одной из своих книг по уходу за новорожденным. Уизли не сразу заметил ее, продолжая жадно изучать написанное, а Грейнджер лишь стояла в дверях, облокотившись на дверной косяк, наблюдая за этим уморительным, но в то же время безумно милым зрелищем. То, с каким рвением Джордж отдавался изучению новорожденных, удивляло и обескураживало. Он так беспокоился о ее состоянии, что запрещал делать практически любую работу по дому, кроме разве что приготовления еды — в этом парень не преуспел, хотя волшебница была уверена, умей он готовить, то и к плите перестал бы ее подпускать. Каждый день она удивлялась, наблюдая за ним, как у него хватает сил на магазин, на нее и на их зарождающиеся романтические отношения с Анджелиной Джонсон, которая стала частым гостем в их [близнецов] доме. Гермиона так и не смогла признать это место своим домом, все время напоминая Джорджу о том, что после рождения ребенка она от него съедет, чтобы не обременять его еще больше. И в разное время он реагировал по-разному — когда отшучивался, когда с серьезным видом просил ее больше не поднимать эту тему. Но одно она отрицать не могла, хотя и молчала об этом — ее присутствие в этом доме становится все менее комфортным для нее и для Анджелины, которой приходилось наблюдать за тем, как Джордж всячески помогает подруге. Уизли, по обыкновению, держался бодро, хотя по нему тоже было заметно, что эта ситуация, мягко говоря, кажется ему странной и выходит за рамки обыденности. Он не мог выставить Гермиону за дверь, но и отказаться от Джонсон тоже не мог. И именно в этом гриффиндорка видела проблемы в перемене его поведения, касательно его общения с ней и их совместного времяпрепровождения.       Услышав хлопок входной двери и пару оборотов замка, Грейнджер поняла, что Джордж вернулся после очередного, ей хотелось верить, удачного свидания с Анджелиной. Не очень умело поднимаясь с дивана, девушка сразу отправляется в коридор, чтобы встретить друга и порадовать его вкусным ужином. В последнее время ей казалось, что это то немногое, что она может для него сделать в знак благодарности за бесконечное внимание к ней и к ребенку его брата. Но заметив его удрученный вид, ведьма поняла, что все прошло не так гладко, как им обоим того хотелось бы. Парень даже не сразу замечает ее присутствие рядом, а когда обращает на это внимание, хмурится еще больше.       — Ты зачем встала? Я в состоянии о себе позаботиться — довольно холодно произносит рыжий, подходя к девушке и по обыкновению оставляя на ее лбу легкий поцелуй. Это уже давно стало их традицией, которая устраивала обоих. Не дождавшись ответа, Джордж сразу проходит на кухню и ставит на плиту чайник. Еще одна маленькая традиция — они всегда вместе по вечерам пили чай. Пройдя следом, она снова останавливается в дверях, не решаясь пройти дальше, дабы не нарушить и без того зыбкое спокойствие своего соседа.       — Я беременная, Джордж, а не больная. — шутливо отзывается Гермиона — Даже врач сказал, что ходить полезно. — В тот момент, когда парень никак не реагирует на ее игривый тон, шатенка понимает, что дела обстоят еще хуже, чем она могла себе представить. — Может, сначала поужинаешь? Что-то мне подсказывает, что после обеда ты ни кусочка не проглотил. — Грейнджер подходит к парню и осторожно проводит по его спине ладошкой, чувствуя его напряжение, которого стало в разы больше, стоило ей его коснуться. Убирая руку, девушка заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и поворачивается к Уизли лицом, который упрямо игнорирует ее присутствие.       — Спасибо, я не голоден — так же отстраненно отзывается парень, продолжая свои махинации с чайниками и кружками. Гермиона смерила его выжидающим взглядом в надежде, что он хотя бы посмотрит в ее сторону, но когда поняла, что этого не произойдет, развернулась и молча вышла с кухни, мысленно отчитывая Джорджа за то, что он так похож на Фреда. Она знала, что у них это наследственное, потому что все семейство было упрямым. Но с Фредом в этом вопросе никто не мог тягаться, даже Рон, которого она знала дольше всех. Вот только сейчас девушка и в этом начала сомневаться, понимая, что близнецы пусть и были совершенно разными, но в каких-то вопросах оставались копиями друг друга.       Снова забравшись на диван и поджав под себя ноги, Гермиона укуталась в плед, взяла в руки книгу и продолжила чтение, даже не надеясь на то, что Джордж будет сегодня немного благосклоннее к ней и хотя бы немного поговорит. Не желая казаться назойливой, девушка принимает тактику отмалчивания. Это всегда работало с Фредом. Рано или поздно он сам раскалывался и рассказывал ей обо всем, что его тревожило. Не сказать, что гриффиндорка была уверена в своей правоте и наверняка знала, что с близнецом такая тактика тоже подойдет, но все же ей хотелось в это верить. Она все еще училась находить к нему подход, чтобы не задеть и не оказаться слишком настойчивой. Порой ей казалось, что с Джорджем она заново проходит все то, что когда-то уже переживала с Фредом. За исключением одной простой детали. Потерять еще и Джорджа теперь ей было в разы страшнее.       — Твой чай — парень, наконец, приходит с кухни с двумя полными кружками чая, оставляя одну перед подругой, и садится чуть поодаль от нее — Как прошел твой день? Будничный диалог, который проходил у них практически каждый вечер. Взглянул бы на них кто-нибудь со стороны, наверняка решил бы, что они старая супружеская пара. Только вот парой они никогда не были. И это делало ситуацию в разы щепетильнее.       — Судя по всему, не так отвратительно, как твой — так же буднично отзывается девушка и в момент, когда слышит тяжелый и полный разочарования выдох Уизли, решает взять ситуацию в свои руки. Она закрывает книгу, переставляет свою чашку с чаем на тумбу, где стоит лампа. Туда же следом отправляется кружка Джорджа, которую он не успел удержать в своих пальцах. Непонимание в его глазах растет в геометрической прогрессии, а Гермиона даже не торопится что-то объяснять. Перехватывая его большие ладони своими маленькими ручками, Грейнджер тепло улыбается, утягивая парня ближе к себе, заставляя его пересесть на кофейный столик ровно напротив себя. Точно так же, как когда-то они сидели в ее квартире не единожды успокаивая друг друга.       — Поговори со мной, Джордж. Я не могу смотреть, как ты изводишь себя — шатенка заглядывает в глаза рыжего, уповая на его сговорчивость. Он молчит, потупив взгляд, а она продолжает рассматривать его лицо, покрытое веснушками, на котором уже так давно не видела улыбки. — Прошу тебя. Мы ведь договаривались. Все плохо и все хорошо, помнишь? Гермиона идет ва-банк, напоминая ему самые ужасные дни в их совместном прошлом. Напоминая один из вечеров, когда они, снова упиваясь собственной болью, договорились, что больше никогда не будут справляться с чем-то самостоятельно. Они столько пережили вместе, что им еще какая-то маленькая проблема?       — Анджелина бесится, что ты живешь у нас. — стена, которой так долго отгораживался Уизли, падает, ломаясь по кирпичику. — Сегодня мы поругались потому что я торопился домой. Она сказала, что устала терпеть мои выходки, и я даже сначала не понял, о чем она. Но потом ее прорвало и она высказала все. — Грейнджер видела, как с его плеч сваливается тяжелая ноша молчания, но он все равно замолкает, полный нерешимости продолжать. Джордж не хотел взваливать это на ее плечи. Он не хотел пересказывать ей весь диалог, ошибочно полагая, что Гермионе хватит и того, что он уже озвучил. Ей и без того было сложно и было о чем волноваться, не хватало еще, чтобы она переживала по таким мелочам.       — Я хочу знать, Джордж. — в нетерпении выпаливает волшебница, и рыжий упирается в нее невозможно уставшим взглядом. Что-то мучает его гораздо сильнее, чем простая ссора. Что-то, о чем гриффиндорка не хотела знать, потому что осознавала свою вину в происходящем между ее другом и Джонсон. Но делать выводы она все еще не торопилась, потому что боялась оказаться правой. Иногда ее правота раздражала даже ее саму. Что уж говорить об окружающих, которые знали ее слишком хорошо.       — Ей не нравится, что я ношусь с тобой и беспокоюсь о тебе больше, чем о ней. Не нравится твое проживание со мной под одной крышей. Не нравится, что я никогда не остаюсь у нее и всегда тороплюсь домой, потому что здесь ты. — Он делает глубокий вдох, словно готовясь озвучить самое страшное — Она сравнила меня с цепным псом, утверждая, что ты пытаешься привязать меня к себе всеми возможными способами, потому что… Он резко замолкает, не желая договаривать до конца. Он боится задеть чувства подруги, которая стала для него таким же родным человеком, как и вся его семья. Она ведь тоже стала частью его семьи. Еще до того, как узнала о беременности.       — Потому что что, Джордж? — девушка медленно, но уверенно подталкивает его к пропасти, в которую он не хотел падать, потому что знал, что потянет ее за собой. Но, если Грейнджер хотела чего-то, иногда она шла напролом, словно бронепоезд, который ничто не может остановиться. Нервно перебирая его пальцы, девушка замерла в ожидании того, что она всегда боялась услышать больше всего. И как бы она не храбрилась, как бы не плевала на мнение окружающих, она боялась. Боялась, что рано или поздно Джордж начнет думать точно так же.       — Потому что ты видишь во мне Фреда. — на одном дыхании произносит парень и после этого он сдается окончательно — Я же ведь его точная копия, это было бы так удобно. Продолжать любить одного, но жить с другим, даже не замечая, что мы совершенно разные. Но ведь я не он, Гермиона. И никогда им не стану. — последняя фраза ломает их обоих. Ломает ребра, разбивая сердца, превращая их в мелкую крошку. Грейнджер нервно сглатывает, понимая, что Джордж уже давно самостоятельно вынашивал эти мысли. Анджелина только лишь копнула глубже, задев самое больное место. Она отпускает его руки, облокачиваясь на спинку дивана, изо всех сил стараясь не расплакаться сейчас.       — Что ж, это было неизбежно. — надрывным голосом произносит Грейнджер, заламывая собственные пальцы — Мне жаль, что я заставила тебя так думать, правда. Но мы ведь договаривались, да? — она напоминает об этом уже себе, а не рыжему Уизли, к которому успела так привыкнуть. Делает глубокий вдох, стирает с лица непрошенные слезы и продолжает — Я знаю, что ты — не он. Поверь мне, я знаю. И я буду последней лгуньей, если скажу тебе, что никогда не хотела видеть его рядом. Но единственный раз, когда я позволила себе об этом подумать, был в тот день, когда рассказала тебе, что беременна. Мне тогда было так страшно, что казалось весь мир рухнет и никто даже не заметит еще одной смерти в нем, даже если это буду я. — Джордж хочет что-то возразить, но Гермиона жестом останавливает его, отрицательно мотая головой, надеясь, что он не станет сопротивляться — Не перебивай, пожалуйста, и пойми меня правильно. Я люблю Фреда и, к своему сожалению, наверно никогда не смогу применить к этому чувству прошедшего времени. Но я никогда не видела его в тебе. Боже, вы такие разные, как только ваша мама никогда не могла вас различить — девушка истерично хихикает, продолжая вытирать слезы с лица, зная, что это бесполезно. Она поднимает глаза вверх, задерживая свое внимание на потолке всего на несколько секунд, и после тяжелого выдоха продолжает — Внешне вы можете быть сколько угодно одинаковыми, но по сути вы всегда были такие разные. Он любил пить сладкий чай, хотя ты его вообще не переносишь. Разбудить Фреда утром было настоящим испытанием, а ты всегда встаешь по первому будильнику, даже если провозился в магазине до глубокой ночи. Он любил сначала завтракать, а после принимать душ. Ты же делаешь все с точностью наоборот. Даже количество веснушек у вас разное — у него все лицо было усыпано ими, но шея была почти не тронута, а у тебя веснушки только на щеках, зато шее досталось гораздо больше. — она в очередной раз переводит дыхание, чувствуя как мало кислорода осталось в легких и даже не замечает пристального взгляда на своем лице, полностью отдаваясь собственной исповеди — Я знаю, что ты — не он, Джордж. И ты прав, ты никогда им не будешь. Но тебе и не нужно. Тебя любят не за то, что ты так похож на Фреда, а за то, чем ты от него отличаешься. Глядя на тебя, я вижу тебя, но помню о том, что он был полной твоей противоположностью.       — Гермиона, я… — Уизли в очередной раз предпринимает попытку перебить гриффиндорку, беря ее за руки и проводя большим пальцем свободной руки по ее щекам в бессмысленных попытках стереть слезы, но она снова качает головой и Джордж понимает, что это еще не все. Грейнджер явно было, что сказать, и парень не собирался сдерживать ее в этом желании, даже если это добьет его окончательно.       — Я благодарна тебе за то, что ты оказался рядом в сложное для меня время и оставался рядом даже тогда, когда в этом не было необходимости. Но я не хочу, чтобы ты был рядом, если таким образом ты вредишь самому себе. — она произносит то, что он хотел услышать меньше всего. Уизли снова набирает полные легкие воздуха, чтобы возразить ей, но не успевает и слова вставить, потому что дальше слышит то, о чем не хотел даже думать. — Я до сих пор виню себя в его смерти. И я не смогу простить себе, если сломаю еще и твою жизнь, понимаешь? Решение ведь на поверхности. Завтра начну собирать вещи. — Грейнджер замолкает и упирается в парня напротив пытливым взглядом, надеясь найти в нем ту поддержку и понимание, которые он всегда ей оказывал. Она верила, что он сможет ее понять. Хотела верить, по крайней мере. Рядом с Джорджем ей во многое хотелось верить. Даже в то, что никогда не стало бы правдой.       — Не смей больше думать об этом, поняла меня? — тон рыжего в разы становится жестче, лицо принимает самый суровый вид, а в глазах не видно и намека на сочувствие — Не смей винить себя в том, в чем ты не виновата. Это касается не только Фреда, но и меня. Поэтому чтобы я больше не слышал и даже не видел ни намека на подобные мысли в твоих глазах. Я буду рядом до тех пор, пока считаю нужным и мне все равно хочешь ты того или нет. В конце-концов, в тебе растет маленькая копия Фреда. — он мгновенно тает, когда вспоминает об этом, и робко касается живота девушки, чего раньше себе никогда не позволял. Губы изгибаются в легкую улыбку, а глаза добреют — А я, знаешь ли, не очень хочу быть объектом издевательств этого маленького дьявола, а потом еще и получать тумаков за плохое воспитание ребенка от его отца.