Наконец, твои страдания закончились

- Мои родители развелись, когда мне было лет 6, наверное. Я довольно хорошо восприняла это. Не было каких-то истерик и тому подобное. Правда, до сих пор они так не объяснили почему это сделали. Да, впрочем, мне и не надо было. До лет 8-ми я шныряла между миром людей и магов. То там поживу, то здесь. Мой отец был маглом и не мог смириться с тем, что рано или поздно мне придётся уехать. От части мне было его жаль, но я просто не выносила его новую пассию. Она была старше отца на 5 лет, высокая, несуразная, с огромным пучком запутанных чёрных волос. Она постоянно причитала, что я непутёвый ребёнок и быстрее бы меня отдали в дом сестёр Олсон. Я, кстати, особо никому не рассказывала про мир волшебства и те, кто слышал, воспринимал не больше, как фантазию. Так вот, про сестёр Олсон. До 10 я жила у отца, а когда его пассия начала слишком сильно меня прессовать меня отдали моей матери. Она была ещё той особой. Двоюродная сестра Ксенофилиуса Лагвуда, ей, конечно, передалось слегка тараканов в голове, но мне это нравилось. Просто представь, ой простите.. представьте, какого это было находиться в домике с летающими книгами, спицами, которые сами вяжут тебе шарф на рождество, где при желании на потолке возникнут тысячи ярких звёзд… Это было великолепно. Я могу рассказать про сам дом. Хотите? Дом стоял среди таких же. Двухэтажный и больше похож на коробку из песочного цвета кирпича. Дом был довольно мал. Не тот огромный, с гаражом и яблочным садом, как у папы, но намного уютнее. Как заходишь, справа кухня, слева такой же небольшой зал с книжными шкафами. Полосатый и чертовски мягкий ковёр. Полоска ещё такая, горизонтальная и оранжево-зелёная. Диван мягкий, нежно голубого цвета. Я обожаю сидеть там часами и читать книги… Окна были небольшие, но в моей комнате было огромное окно с подоконником, где мама устроила мне шалаш, завесив всё шторами и накидав разных подушек. Комната моя была на втором этаже, прямо под крышей. Через окно в крыше я часто выбиралась ночью и смотрела на звёзды… А потом, в один прекрасный день, на моей тумбочке лежало письмо из Хогвартса. Я была просто вне себя от счастья. Вот я и оказалась здесь. Последняя бутылочка зелья издала тихий звон и осталась на месте. Девочка, лет 14-ти, с копной белоснежных волос расставляла баночки и склянки по полкам. На ней была водолазка приятного жёлтого цвета и поверх майка (явно рукодельная) багрового. Она была в причудливых штанах-бананах цвета горчицы и синих кедах. К слову, она любила цвета, но в зависимости от настроения. Иногда ей было тяжело вылезти из кровати, иногда тяжело уснуть от переполняющих счастливых эмоций. Северус Снейп сидел в своём кресле, проверяя пергаменты учеников. То поглядывая на звёзды за окном, то на часы, он отсчитывал время до конца. Он пытался скрыть своё нежелание и неприязнь, но увы, не особо и получалось. Рука медленно проследовала по полкам, словно запоминая названия каждого компонента, для любого зелья. Столько держать в голове очень сложно… Но приходится. Глаза устремились вверх. Столько книг, столько жизней, записанных навсегда. – Это поражает. Северус проигнорировал восхищение Лилит. Совсем не понимает намёков, это печально. Нет, она всё понимала, просто боялась остаться одна. Плохое предчувствие никак её не покидало. – Знаете, мама мне часто говорила уметь слушать свои мысли. – Она села на стул, стоящий рядом со столом. Снейп начал внимательно слушать. – И не раз это мне помогало. Что страшно именно сейчас, это то, что кроме крика я не могу услышать ничего. Пугает ещё больше то, что в большей или меньшей степени это сбывалось. Всегда. Сколько себя помню. - Послушайте, мисс Лагвуд. Я очень признателен, что вы считаете нужным поделиться вашими мыслями со мной, но прошу вас, не беспокойтесь и идите спать. Под конец фразы Лилит стояла за дверью. Она хотела постучать снова и наперекор возмущений остаться там. Идя по коридору, она успокаивала себя лишь одной мыслью – ты не всегда права. “Взрывы. Крик. Смерть. Очень много. Повсюду кровь и плач детей.” Нет, она не может больше держать это в себе. Часы показывали 4 утра. За окном было также темно, как несколько часов назад, словно мир замер в ожидании. Она завязала пояс зелёного халата и босиком, насколько можно быстро пошла к Северусу. Он открыл дверь в том же костюме, как и всегда, сонность быстро исчезла из его глаз. Он был явно неприятно удивлён позднему визиту, но увидев испуг в чистом обличие, впустил девочку и из вежливости предложил чай. Они сидели друг на друга и слушали стук дождя по тонкому стеклу. Грохот разбитого окна. Лилит резко повернула голову. “Чем она так сильно напугана?” – думал Снейп. Ей стоит выпить валерьяны. Определённо. Снейп шерстил полки в поисках валерьяны. Столько всего, а нужного как всегда не найти. – На 3 полке, слева. – Не отрываясь от кружки чая, произнесла Лилит. – Что? – Валерьяна. На 3 полке, слева. – Они встретились взглядами и застыли. Её глаза, глаза, как у Лили, но всё равно не похожи… Его глаза опечалены, давно, но чем? Северус накапал пару капель в чай и велел все выпить. – Тебе пора. - Он подал руку и помог встать. Совершенно на него не похоже, пронеслось в голове Лилит. – Дамболдор, сегодня ночью ко мне заходила одна ученица… – Лилит? – перебил директор. – Да. – И что она говорила? – он приподнялся в кресле. – Она говорила, про плохое предчувствие. Когда она зашла ко мне, была сильно испугана. – У Лилит её глаза? – слегка прищурился Дамболдор. Снейп был явно смущен, тем что директор знает всё наперёд. – Я знал её мать. Она училась на факультете Когтеврана. Никогда особо не отличалась успехами в учёбе, но у неё была страсть к магловеденью. Как и все Лагвуды, которых я знаю, она обладала собственной способностью к чему-то. В её случае, это были глаза. Глаза, которые не похожи ни на что на свете. Для каждого они были разные. На меня смотрели янтарные, словно прозрачные. В них было видно всё, начиная с её рождения, заканчивая смертью. Она доучилась в Хогвартсе, но результаты были, мягко говоря, нехорошие. Её же дочь смогла перенять от своей матери способность глаз. В них ты видишь утешение и свою боль, но они не прозрачные. Они, как каменная стена, защищающая её сердце. Я думаю, мы оба знаем, почему ты её до сих пор не выгнал. Она напоминает тебе Лили, хоть ты и понял это только сейчас. Но, Северус, я прошу тебя не влюбляйся. Не делай ни ей, ни себе больно. – Директор, я… – Северус, пойми ещё одну вещь. Она может стать великой, но ей нужен только ты. Много ли учеников так заботятся о тебе? Что касается её предчувствия, отправь её ко мне. Я поговорю с ней. Когда Северус спускался по лестнице, то услышал слова Дамболдора. – Не отвергай помощь. – Директор, вы хотели меня видеть? – Лилит, дорогая, заходи. Ты сегодня чудесно выглядишь. И вправду, она была в цветочном сарафане, поверх той же жёлтой водолазки. А колготки ярко красные. Она была как цветочек. Дамболдор сел за стол и пригласил сесть ученицу. Лилит села и сразу поняла, что ей предстоит серьёзный разговор. – Как проходит твоя практика у профессора Снейпа? – Прекрасно, мне всё нравится, - она всё же не могла избавиться от чувства тревоги и никак не могла спокойно вздохнуть. Каждый вдох состоял из нескольких непростых ступеней. – Вы же меня позвали насчёт моего позднего визита? Дамболдор отклонился в кресле и слегка удивился, но быстро изменился в лице. Ничего здесь нет странного. За поведением простым, даже порой странным, скрывается очень вдумчивая и печальная девушка. Зачем дети так быстро взрослеют.. – Да, ты права. Я хочу больше знать про это. – Хорошо. С чего же начать… По началу это были просто голоса. Обычно они предостерегают меня от опасности, но сейчас.. они просто кричат настолько громко. Из криков можно разобрать пару слов, но они слишком обширные. – Какие слова? – Смерть и тот, кого нельзя называть. Я прекрасно понимаю положение волшебного да мира в целом. Если бы я не была уверена в своих голосах, я даже бы не заикалась. Но мне приснился сон. Хогвартс разрушен, в воздухе стоит адский запах трупов, везде крики и полное опустошение. Как будто все дорогие мне люди погибли. – Тебе до этого снились такие сны? – Таких нет, но вещие – да. Перед тем днём, когда отце попал в аварию. – Где-то глубоко в глазах появились слёзы. – Мне приснился запах гари, вой сирены и такое же опустошение. Проснувшись, в голове все кричали и говорили немедленно идти куда-то. В этот же вечер отец попал в аварию. – Мне жаль... – Не стоит, - отмахнулась Лилит. – Я продолжу? - Альбус кивнул головой. – После того случая, я стараюсь больше прислушиваться к своим голосам. Но вы не подумайте. Это не шизофрения. Эти голоса пропадают, они как будто из загробного мира. Однажды я слышала голос своего отца и убедилась в этом полностью. Честно, я не знаю когда это произойдёт, но вам надо что-то делать. Альбуса убили. Настал день сражения за Хогвартс. Лилит отчаянно пыталась запомнить заклинание возрождения. Она знала, знала это. Что сейчас остаётся? Бегать по кладовой Снейпа и кидать травы в рюкзак. Руки отчаянно шныряли по полкам, губы бормотали защиту вокруг, а мозг учил заклинание. Со смерти Дамболдора она начала готовиться к этому. Ночами зубрила рецепты зелий, тексты древних заклинаний и часами проводила в Выручай комнате, тренируясь. Она помогала Ордену Феникса, а Полумна разговаривала с ней, чтобы та не сошла с ума. Отовсюду слышался грохот камней и рушащихся стен. В окно влетело тело пожирателя. Лилит отчаянно вскрикнула и понеслась по коридорам в главный зал. Крики. Стоны. Ужасный запах. За окном была ночь. Теодора, Люпин? Что с ними? На каменном полу лежали два мёртвых тела. Её рассудок помутнился, она упала на колени и начала отчаянно кричать. Ярость переполняла её. В голове металась мысль, убить, убить их всех. Полумна обняла сестру. Лилит прижалась к груди и беспрерывно рыдала. Их больше нет, их нет, но я есть… я есть. Руки начало жечь, вены набухали, а капилляры в глазах лопались, от чего они стали кровавыми с черным зрачком, вместо радужки. Вздохи превратились в глухой рык. – Полумна, спрячь людей, - говорила она тихо. Встала и обернулась на сестру. Это уже была не она, это ярость. Полумна быстро повела людей в дальнюю часть зала. Раненных и трупов переносили на носилках и руках. Они затаились и ждали. Дрожь бежала по телу. Злость. Ярость. Кровь. Лилит начала шептать древнее заклинание. – Firmiter prope populum, non dimittas linea transeat. Spiritus natura auxilium me. Её руки рисовали узоры в воздухе. Медленно, тонкими струйками от её пальцев исходил жёлтый свет. Узоры приобретали узор древних рун и тут же исчезали. Всё засияло, и комната наполнилась золотым светом. Дверь распахнулась и огромное количество Пожирателей Смерти побежали навстречу смерти. Они исчезали, испарялись, взрывались, но без единой капли крови. Заклинание стало громче и перешло в крик. Люди пристально смотрели на Лилит. Её волосы начали светиться, руки пронизывали тысячи золотых ниточек, а глаза… глаза стали светиться ярко-голубым цветом. Профессор Макгонагалл с огромным удивлением смотрела. Даже Дамболдор не мог управлять магией без палочки. Какая же сила находится в ней? Лилит открыла глаза и опустила руки. Нет, её силы не иссякли. Лилит это пугало, но всё новая и новая волна накрывала её. Она услышала шаги, где-то далеко. Она закрыла глаза и увидела Северуса. Василиск, что? Нет! Она трансфигурировала в Визжащую Хижину. Гермиона и Рон вышли, и увидели Лилит. Она полна ярости, словно светилась и издавала столько тепла, как в самый жаркий день лета. Снейп лежал, прислонившись к стене. Карие глаза широко раскрыты и смотрели вникуда. Из раны на шее текла кровь. Лилит упала рядом со Снейпом и вытряхивала всё содержимое из своей сумочки. – Нет, нет, нет. Пожалуйста, - рукой она зажимала артерию. Зубами вынув пробку из пузырька с зельем Экстренной Помощи. Когда то, они вместе разрабатывали его. – Где эта грёбанная бадьяна. – Руки тряслись и не слушались, слёзы лились по щекам. Он не должен умереть, нет. Пять капель на артерию, пять на шею. Её глаза безумно бегали по его лицу. – Ну же, проснись, пожалуйста! Я тебя умоляю… Она легла рядом и положила голову ему на грудь. Слёзы, горячо скатывались по щекам. Она не хотела его отпускать, почему он… Совсем отчаявшись она начала читать заклинание. Его Лилит узнала в запретной зоне библиотеки. Слова сами выходили из уст создавая свет вокруг мёртвого тела. Ладони нагревались и отдавали своё тепло. Заклинание закончилось. Она села рядом и подобрала колени к подбородку. Жар от её тела шёл в воздух и привлёк Люциуса. Он уже уходил оттуда, но остановился. – Снейп? – перед глазами Люциуса Малфоя лежало тело его давнего друга, а рядом сидела, словно исчезая, девочка. Вокруг разбросаны пустые колбы и следы ладоней в крови. Он подошёл к другу, опустился на колено и последний раз пощупал пульс. С горечью и комком в горле отвернулся и посмотрел в звёздное небо. – Наконец-то твои страдания прекратились.