Укус куфии

— Джинни? — заглядывая в палату, негромко позвала ее Гермиона. — Гермиона! — Джинни лежала в большой и хорошо освещенной, явно частной, палате. На фоне белых стен ее лицо казалось не совсем здорового оттенка, а рядом на стуле стоял небольшой желтый тазик. Заметив, куда устремлен ее взгляд, Джинни объяснила: — Меня периодически подташнивает. — Что с тобой? — закрывая дверь и подходя к кровати, обеспокоенно спросила Грейнджер. — Тебя пытались отравить? — Что? Нет-нет, — слабо улыбнувшись, ответила Джинни, переставляя таз на пол, чтобы Гермиона могла сесть. — Со мной все в порядке. А благодаря зельям еще и не тошнит больше и голова не кружится. В душе Гермионы зародилось смутное подозрение, что с Джинни, но она не спешила его озвучить. Однако учитывая хорошее настроение Уизли, не сильно переживающих Гарри и Рона и симптомы «заболевания», вывод напрашивался сам собой. — Прости меня, — эта фраза вывела Грейнджер из задумчивости, возвращая к реальности. — За что? — уже ничего не понимая, уточнила она. — Мы хотели, чтобы наши дети отправились в Хогвартс одновременно. Боюсь, я нарушила наш договор, — и положила свою ладонь на пока еще плоский живот. — Джинни! — воскликнула вмиг успокоившаяся и повеселевшая Гермиона, вскакивая со стула и набрасываясь на ту с объятиями. — Неужели? Это так неожиданно! — Да для нас тоже, — смеясь, призналась Уизли, обнимая в ответ. — Мы не собирались так рано заводить ребенка, но уж как вышло. Конечно, придется ненадолго отложить карьеру. Недавно мне намекнули, что я могу стать капитаном команды, но теперь это неважно. Уверена, я еще вернусь в квиддич, но не сейчас. То, что мы не планировали ребенка так рано, никак не влияет на нашу радость. Годрик, ты не представляешь, как я счастлива! И Гарри тоже в восторге. — Гарри, — отпуская ее, прошипела Грейнджер. — Он меня так напугал. Ничего не сказал, только чуть ли не похоронным голосом уточнил, что ты сама хочешь обо всем мне сообщить. — А я и хотела, — подтвердила Джинни, откидываясь обратно на небольшую гору подушек. — Я подумала, что должна сама тебе об этом рассказать. А Гарри, скорее всего, казался тебе таким, потому что старался скрыть радость. Он тут мне такое устроил: чуть ли не прыгал, в прямом смысле, от восторга, обещал купить все, что захочу, даже весь Мунго, лишь бы я была довольна. — Ну конечно! — садясь обратно на стул, покачала головой Гермиона. Ни для кого не было секретом, что Гарри, так рано потерявший родителей, мечтал завести свою большую и крепкую семью. Конечно, Уизли давно стали для него близки, но все же они не были его кровной родней. А теперь у Гарри появится не только жена, но и ребенок. И, Гермиона ни капли не сомневалась, одним они не ограничатся. — Так что, — медленно и с тенью коварной усмешки начала Джинни, — у тебя остается совсем немного времени. — На что? — с легким прищуром посмотрела на нее Грейнджер. На секунду ей показалось, что она чем-то себя выдала, но настрой Уизли ее успокоил — это не так. — Тебе срочно нужен мужчина, если мы не хотим отказываться от наших планов. Миг, и вся радость Гермионы рухнула, как кирпичная стена от мощной Бомбарды. Именно это ощутила Грейнджер, когда до нее дошел смысл сказанного. Именно такими показались ей слова Джинни — разрушительными. До этого момента она никогда настолько серьезно не задумывалась, что будет потом. После. После того, как все закончится и вся правда всплывет наружу. Что будет с ее друзьями и родителями после этого. Как дальше сложатся их судьбы? Она даже не думала о том, что все они остепенятся, заведут детей, будут жить дальше, пока она… Нет, конечно, Гермиона обдумывала возможность повторного стирания памяти родителей, чтобы не наносить им новый удар. Но тогда, в новогоднюю ночь, она, заскочив в Министерство, удостоверилась, что повторно накладывать такой мощный Обливиэйт на маглов слишком опасно для их психики, и если даже старший Стиратель памяти не мог ей помочь, то она уж тем более не справится. Но больше она к этим мыслям не возвращалась, углубившись в свое дело, а после — в отношения с Драко. Мерлин! Неужели она и правда позволила чувствам взять над собой верх и забросить столь важное расследование? Ведь от его исхода слишком многое зависело! Качнув головой, Гермиона отмела эту глупую мысль. Нет, конечно, не так. Драко не был виноват. Напротив! Еще до его появления в ее жизни она уже вымоталась поисками хоть какой-нибудь информации, а он, Малфой, наоборот, даже не зная о ее горе, помогал и поддерживал. Он напомнил ей, что такое жить, а не существовать. А Гермиона, поглощенная решением проблемы, за короткий промежуток времени успела забыть, каково это. Как дышать, не ощущая в груди груза ненастий. Как просто проводить время в компании близких, не обдумывая в этот момент, какие еще фолианты стоит изучить. Как просто жить и чувствовать. Как… любить? — Все в порядке? — заметив перемену ее настроения и проявившиеся слезы в уголках ее глаз, обеспокоенно поинтересовалась Джинни, и Гермиона вздрогнула, очнувшись от своих размышлений. — Да, — быстро нацепив на лицо дежурную улыбку, ответила та. — Прости. Я просто задумалась. — О потенциальном отце ребенка? — возвращая игривый настрой, приподняла бровь Уизли. — Или ты уже выбрала? — О чем ты? — нахмурилась Гермиона, стараясь уловить нить разговора. Любила Джинни говорить загадками. — Я так понимаю, вчерашнее свидание с Малфоем прошло отлично, раз сюда вы пришли вместе. — Откуда ты знаешь? — Слышу, — и кивнула на дверь позади Гермионы. Обернувшись и прислушавшись, она уловила яростные выкрики, предположительно Перси. Среди его слов отчетливо можно было услышать: «Пожиратель смерти». Гермиона хотела уже привстать и выйти, чтобы закончить спор и предотвратить что похуже, как на ее руку опустилась ладонь Джинни. — Сами разберутся, — покачала головой она. — Не маленькие, — в ее голосе не было и тени переживаний, и Гермиона, уловив ее настрой, тоже успокоилась. В конце концов, там были Гарри с Роном. Вряд ли они будут молча смотреть за дуэлью в стенах больницы. Тем более что в палате лежала их сестра и невеста. Джинни оказалась права — уже через мгновение голоса затихли, как будто кто-то резко остановил спорящих. — А теперь, — все еще придерживая ее за руку, с озорным блеском в глазах начала Уизли, — когда конфликт закончен, я хочу серьезно с тобой поговорить. — Да, конечно, — перевела все свое внимание к ней Грейнджер и придвинулась поближе. Сейчас Джинни заслуживала, чтобы думали только о ней, а не о своих переживаниях. — Я задам тебе один вопрос и прошу хорошенько подумать, прежде чем дать ответ. Больше я спрашивать не буду. Твой ответ должен быть окончательным. — Какой вопрос? — Гермиона, сама того не замечая, начала нервно притоптывать ногой. Она слышала о том, что у беременных сильно развивается интуиция, но надеялась, что Джинни все же не догадывается о ее проблеме. Ей совсем не хотелось омрачать такой день и такую новость своими проблемами. — Ты… — выдержав театральную паузу, заговорщицки прошептала Уизли: — Ты точно уверена, что имя Малфоя не нужно вносить в список гостей на свадьбу? — Джинни, — облегченно выдохнув, улыбнулась и расслабилась Грейнджер. Уже второй раз за несколько минут Уизли умудрилась навести туману и серьезно испугать ее возможными подозрениями. Кажется, у нее развилась паранойя. Стало казаться, что все уже все знают. — Ну а что? — пожала плечами Джинни, не переставая усмехаться. — Я же вижу, как сильно он тебе нравится. Честно говоря, я уже и не помню, когда ты была такой счастливой. И если ради того, чтобы видеть твое сияющее лицо, мне придется потерпеть немного Малфоя, я готова на это. В конце концов, если он тебе нравится, значит, он не может быть совсем гаденышем. Что-то хорошее в нем точно есть. — Есть, и очень много, — четко проговорила Гермиона, смотря прямо в глаза Уизли. — Но нет, мне не нужно приглашение на двоих. Тем более я уверена, что ни твоя семья не захочет видеть Драко на семейном торжестве, ни он не захочет встречаться с ними, да и просто идти на вашу свадьбу. — Возможно, — на мгновение задумалась Уизли, но быстро вернула задорный настрой и, не прерывая размышления, негромко выдала: — Но я все же внесу его в список гостей. На всякий случай. Гермиона, закатив глаза, хотела еще раз возразить, как их отвлек тихий стук. Обернувшись, она увидела, как дверь палаты приоткрылась и из проема показалась голова Дэвида Ротмана, ее бывшего молодого человека. Паника вмиг овладела Гермионой. Видеть его, тем более в такой момент, совсем не хотелось. А еще меньше хотелось, чтобы он ненароком выдал ее тайну. — Гермиона, Джинни, — кивком поприветствовал он их. — Надеюсь, тебе уже лучше? — обратился он к Уизли, но взгляд его был обращен к Грейнджер. — Да, спасибо, — с некоторой настороженностью ответила Джинни. Она знала, что эти двое расстались несколько месяцев назад, слышала о масштабе скандала, и ей было немного неловко наблюдать за их первой встречей после расставания. — Гермиона, — уже полностью переведя внимание на нее, позвал Ротман. Спокойный и даже немного озабоченный тон чуть ослабил нервозность Уизли. — Ты не могла бы выйти ненадолго? Я бы хотел с тобой поговорить наедине. Гермиона нервно сглотнула. Она прекрасно понимала, о чем он хочет поговорить, но желания оставаться с ним наедине и вновь выслушивать доводы, повторяемые им уже сотни раз, совсем не хотелось. Признаться, Грейнджер вообще не хотела больше с ним встречаться. Не то чтобы Дэвид был плохим человеком, но то, что он не поддержал ее решение и грозился выдать ее тайну друзьям, сильно обидело ее тогда. Гермиона всегда считала, что если люди встречаются, то и поддерживают друг друга, а не пытаются сделать что-то исподтишка. Даже с благими намерениями. — А это… — Срочно, — перебил ее Дэвид и, прежде чем Гермиона успела что-то придумать, еще раз кивнул Джинни, на этот раз в качестве прощания, открыл дверь шире и жестом пригласил Грейнджер выйти. — Я пойду, — с ноткой обреченности прошептала Гермиона, целуя Джинни в щеку. — Поздравляю. Я очень-очень за вас рада, — повторила она. — Все в порядке? — все же не удержалась от вопроса Уизли, переводя подозрительный взгляд на Дэвида. — Да, — поспешила успокоить ее Гермиона, хотя сама в это не верила. Она прекрасно понимала, что сейчас ее ждет совсем не простой разговор, от которого она уже довольно долго убегала. Медленно подойдя к двери, она еще раз обернулась к Джинни, слабо улыбнулась уголками губ и, поглубже вдохнув, вышла из палаты. Гарри и Драко стояли все там же и, казалось, были совсем не рады присутствию Дэвида. Как будто остерегались того. — Пройдем ко мне в лабораторию? — предложил Ротман, жестом руки указывая направление. — Она находится прямо за углом. — Я помню, — стараясь не смотреть на Драко, отозвалась Гермиона и пошла в нужную сторону. Она успела заметить, что Малфой собирался что-то сказать или возразить, но не хотела нового скандала в стенах Мунго. А чтобы в нем был замешан еще и Драко — тем более. Учитывая, что он и так только что повздорил с Перси, если слух ее не обманул. Идя вслед за Дэвидом, Гермиона оказалась в хорошо знакомом кабинете, куда раньше довольно часто заглядывала. Не то чтобы Ротман любил, когда она отвлекала его от работы, но он был так поглощен своими исследованиями, что чаще всего они встречались именно здесь. Теперь кабинет выглядел немного другим: светлая стена напротив большого окна была практически полностью скрыта за полками, заставленными террариумами с различными змеями. Насколько Гермиона помнила, это уже совсем другие рептилии, чем были в последний ее приход сюда. У стены слева на тумбочке также стоял открытый террариум с двумя мирно спящими змеями, которых, по всей видимости, сейчас и изучал Дэвид. Скорее всего, они находились под Сонным заклятием, иначе бы Ротман вряд ли оставил их одних в открытом змеепитомнике. Рядом располагались большой стеклянный кувшин, аппараты для выуживания яда и несколько заполненных склянок. Остальная коллекция экспериментальных материалов находилась в закрытом множеством заклинаний шкафу около рабочего стола у окна. — Давно не виделись, — отвлек ее от разглядывания кабинета Дэвид, пройдя мимо и присев на краешек захламленного пергаментами стола. — Давно, — согласилась Гермиона, вставая напротив него у тумбочки. — О чем ты хотел поговорить? — решила не тянуть василиска за хвост она. — А то ты не знаешь? — приподнимая бровь и засовывая руки в карманы, усмехнулся Ротман. — Ты не отвечала на мои письма, не открывала дверь. Мерлин, да я даже на работе не смог тебя найти! Гермиона помнила, как однажды, когда она только устроилась в библиотеку, увидела его в дверях и, наврав что-то про отравление, быстро сбежала домой. Это был единственный случай, когда она покинула рабочее место в СМБ, и один из самых позорнейших моментов в ее жизни, но тогда она только начала свое расследование, и уверенность в положительном исходе слишком сильно вжилась в ее голове. А выслушивать очередную лекцию от Ротмана о том, что нужно все рассказать друзьям, только выбесила бы ее и украла драгоценное время. А для Гермионы сейчас каждая минута действительно была драгоценной. — Теперь ты нашел меня, — она скрестила руки на груди в защитном жесте. Правда, защищалась она не от Дэвида, а от его нотаций. — Но говори быстрее, я немного тороплюсь. Меня ждут. — Да, я видел, — скривился он, хотя раньше Гермиона не замечала за ним настолько яркого отвращения к Пожирателям смерти. Конечно, никто не любил вспоминать времена войны, но именно Дэвид всегда говорил о ней ровно и безэмоционально. Если только это не ревность? — Как ты? — Прекрасно, — пожала плечами она, отводя взгляд в сторону террариумов. — Я только что узнала, что моя лучшая подруга беременна; уволилась с работы, которая оказалась не для меня… — И начала новые отношения, — закончил за нее Дэвид. Это был не вопрос — утверждение. Видимо, даже погруженный в работу, он все равно находил минутку прочитать сплетни Пророка, иначе как бы он узнал об этом? Вряд ли Гарри за чашечкой кофе разболтал о ее личной жизни. Хотя если подумать, скорее всего, их отношения уже осуждали все кому не лень, даже до того, как они начались. Спасибо бульварной прессе. — Тебя это не касается, — прищурившись, ответила она. На лице Дэвида пробежала тень разочарования, но он быстро спрятал ее. — Я общался на днях с Карвинсом. Он сказал, что ты решила прекратить искать противоядие. — Разве не ты говорил, что это бесполезное дело и мне не следовало даже начинать его? — стала злиться Гермиона. Она до сих пор помнила их споры о том, что ей нужно перестать держаться за призрачную надежду и просто отдаться воле судьбы. — А еще я говорил, что тебе нужно рассказать обо всем друзьям. Но насколько я вижу, ни Поттер, ни Уизли ни о чем даже не подозревают. — А я просила тебя не лезть в мои дела! — вскрикнула она, всплеснув руками и чуть не задев террариум. Взгляд Дэвида на секунду обратился к змеям, и на его лице проявилось облегчение, что она не повредила его ценный экземпляр. — Какого черта ты вообще обсуждаешь меня с Карвинсом? — Да потому что я переживаю за тебя! — так же прикрикнул он, нервно ерзая. — Я беспокоюсь, Гермиона. Это не шутки! Ты умираешь! — А то я не знаю! — она еще сильнее вскинула руками, на этот раз задевая стекло, и скривилась, ощутив боль от удара. — Годрик, — выплюнула она, потирая ушибленную ладонь через перчатку и делая шаг в сторону. Но и тут ей не повезло — локтем она случайно толкнула кувшин, стоящий недалеко от террариума, и тот упал и с грохотом разбился. Хорошо еще, что пузырьки с ядами не пострадали, — ей было прекрасно известно, как Дэвид дорожит каждой каплей драгоценного материала. — Осторожнее! — обеспокоенно попросил он, подбегая к ней, но вместо того, чтобы посмотреть на место ушиба, Дэвид проверил целостность склянок и вздохнул с облегчением, поняв, что его яд все еще в сохранности. Гермионе захотелось отойти от него подальше, она начала чувствовать раздражение не только от разговора, но и от самого Ротмана. Он так и не изменился — его труд для него был куда важнее ее и ее решения. Но Гермионе не пришлось двигаться, он сам, взмахнув палочкой и убрав осколки, вернулся к своему столу и так же, как она ранее, скрестил руки на груди. — Ты не можешь вечно это скрывать. Скоро проклятие распространится по всему телу и все увидят его. — Пока оно все там же, только в руке, — заметила Гермиона, начиная нервно перебирать пальцами браслет, идеально расположившийся на перчатках, подаренных Драко. Цвет камней был ярче, но все равно смотрелось очень гармонично. — Как будто купировалось в ладони. — Я вижу, — кивнул Ротман, взглядом указывая на открытый участок кожи между перчаткой и рукавом черного платья. — Выяснили, почему оно так медленно расползается? Может, это все же не то проклятие? — Нет, — покачала головой Гермиона. — Не выяснили. Но у меня недавно появилась новая зацепка, и надеюсь, она поможет приблизиться к излечению. — Значит, ты все же не бросила поиск противоядия? — Бросила, — вздохнула она, вспоминая, сколько сил потратила на свое расследование. — Но вчера мне подкинули интересную идею, и если получится, то я попробую еще раз. — А что насчет друзей и родителей? — А что насчет друзей и родителей? — дерзко повторила она его слова, ощущая, как ее снова наполняет гнев. — Это неправильно, — продолжал стоять на своем Дэвид. — Ты не должна скрывать от них… — А давай я сама буду решать, что я делаю правильно, а что нет? — взбесилась Гермиона, в возмущении сжимая кулаки. — Мы с тобой больше не вместе, а значит, ты не имеешь никакого права голоса, — напомнила она Ротману, который тоже стал заводиться. — Верно, — скрипнув зубами, согласился он. — Теперь у тебя другой мужчина, насколько я знаю. Ему ты рассказала? — Не твое дело, — огрызнулась Грейнджер. — Моя личная жизнь уж точно не твое дело. — Значит, нет, — покачал головой Дэвид, начиная постукивать пальцами. — Так может, мне самому все ему рассказать? — Не смей! — прошипела Гермиона, зло ухмыляясь и начиная водить кончиками пальцев по верху террариума. — Мне ведь тоже есть что рассказать, — она, очерчивая острые углы толстого стекла, посмотрела Дэвиду в глаза. — Что скажет твой начальник, если узнает… Но договорить она не успела: резкая боль пронзила ребро ее ладони, и, вскинув руку, она отпрыгнула назад. Видимо, пока они спорили, одна из змей успела проснуться и испугаться вторжения на ее территорию. А, увлеченные своими пререканиями, они с Дэвидом даже не заметили этого. Дэвид вмиг оказался рядом и, погрузив змею обратно в глубокий сон и удостоверившись, что с ней все в порядке, обратил все свое внимание к страдающей от сильной боли Гермионе. Она приложила пульсирующую ладонь к груди и прикусила нижнюю губу, надеясь не расплакаться. В голове промелькнула мысль, что теперь у нее страдают обе руки, только одна от яда, а другая — от проклятия, которое, однако, ни разу за эти месяцы не принесло ей такого дискомфорта и боли, как укус змеи. — Сейчас, — успокоил Дэвид, обходя ее и принимаясь искать среди склянок на тумбочке нужную. — Сними перчатку, — попросил он, найдя противоядие, и обернулся к ней. Гермиона, поморщившись, медленно стянула с руки перчатку и с грустью посмотрела на алые разводы и две небольшие дырочки. Сегодня на работе она удостоверилась в словах Драко о прочности материала, но укус ядовитой змеи они не выдержали и порвались. И теперь ее подарок был испорчен. — Твою мать, — простонала она, ощущая, что боль не становится легче, а, наоборот, только усиливается. — Будет просто замечательно, если в конце концов меня убьет не проклятие, а одна из твоих змей. — Сейчас все пройдет, — пообещал Ротман, капнув несколько раз на ее раны и медленными круговыми движениями втирая густое зелье в руку. — Не переживай, это белогубая куфия. Ее яд не очень опасен. Больше больно, чем вредно. Гермиона, не сдержавшись, прыснула. И тут ее преследовала куфия. — Все еще придерживаешься теории об Укусе куфии? — чуть улыбаясь, спросил Дэвид, понимая, что ее развеселило. — Я никогда не считала, что это Укус, — вздохнула с облегчением Грейнджер, ощутив, как боль начала постепенно утихать, но не торопясь вырвать свою руку из его. — Я только предполагала, что эти проклятия разработал один волшебник. — Гермиона, — закончив обрабатывать ее раны, Дэвид магией очистил свои руки от остатков зелья и, забрав с тумбочки наполненные склянки, вернулся к своему столу. — Это ведь все очень серьезно. У тебя не обсыпной лишай или простуда. Ты проклята! Как долго ты собираешься скрывать это от всех? Сколько времени вообще у тебя осталось? Месяца два? — Три, — потирая уже почти не пульсирующую ладонь, прошептала Гермиона. — Но это не точно, — чуть увереннее произнесла она. — Ни у кого из известных жертв проклятие так долго не держалось в одном месте — уже через несколько дней оно начинало распространяться по всему телу. Может, у меня больше времени? — А может, оно просто копится, чтобы потом за день тебя скосить? — грустно вздохнув, предположил Ротман. — Что, если однажды ты неожиданно умрешь во время одной из ваших посиделок? Или на свидании? Или на свадьбе Поттера? — Хватит! — резко развернувшись, прикрикнула Гермиона. В ее глазах вновь начали появляться слезы, но ей совсем не хотелось при нем плакать. Или просто соглашаться, даже мысленно, хоть она и понимала, что Дэвид прав. — Что — хватит? — тоже начал злиться он. — Посмотри на себя: ты ведешь себя так, словно у тебя впереди вечность, но это не так. Твоя жизнь ограничена. И очень сильно. Тебе осталось всего пара месяцев, а ты, вместо того чтобы смириться и рассказать всем правду, заводишь новые отношения и обманываешь друзей. Как ты думаешь, как они отреагируют, когда узнают, что ты им лгала? Что ты все это время умирала, а они не могли не то что помочь, даже поддержать тебя? Что скажет Малфой, узнав, что ты начала с ним заведомо невозможные отношения? И зачем ты вообще стала с ним встречаться? Хотела отомстить за его издевки в школе? Причинить боль? Или тебе просто… — Прекрати! — уже прокричала в голос Гермиона, больше не сдерживая слез. Каждое его слово будто ножом резало ее по сердцу, оставляя в нем кровоточащие раны. Умом она понимала, что он прав, что в его словах сухие факты, но все равно не могла вслух признаться в этом. Она знала, что нельзя было так сильно затягивать с вестью о ее состоянии или начинать встречаться с кем-либо, но она просто не могла противостоять этому. Все события повлекла за собой гордыня своими успехами, пошатнувшаяся глупой ошибкой. Страх разочаровать друзей только подогрел ее желание отмолчаться. А Драко, сумевший преодолеть ее душевную подавленность, неосознанно создал иллюзию того, что в ее жизни все хорошо. Что ничего страшного не случилось. Но это был самообман. Она просто отказывалась признавать свое поражение. Даже после прекращения расследования она все еще не могла до конца поверить в это. Гермиона не хотела верить, что умирает. — Гермиона, — заметив, что у нее начинается истерика, Дэвид попытался приблизиться, но она выставила ладонь перед собой. — Думаешь, я не понимаю? — другой рукой стерев с лица слезы, спросила Гермиона. — Я прекрасно знаю, что обманываю друзей, но не могу поступить иначе. Я не хочу, чтобы они беспокоились обо мне каждую секунду. Переживали, а не случилось ли что со мной, пока они на работе. И проснулась ли я утром. — Неправда, — взяв ее за запястье и опустив его, не согласился Дэвид. Он сделал шаг вперед, но Гермиона, одновременно с ним, отпрыгнула назад. — Ты не этого боишься. Ты боишься их разочаровать. Что все узнают о твоем косяке. Что непобедимый образ Гермионы Грейнджер распадется на маленькие кусочки и о тебе уже будут вспоминать не как о героине войны, а о девушке, совершившей фатальную ошибку. — Хватит, — ударив его кулаком по груди, повторила Гермиона, но, заметив, что он только раззадорился и собрался продолжать свои обвинения, попыталась ударить его еще раз, но Дэвид успел увернуться и поймал ее руку в воздухе. — Отпусти! — Ты должна выслушать меня! — он продолжал настаивать на своем. — Мне надоело тебя слушать! Я сама решу, что мне делать, — зло проорала она, сильнее дернув руку на себя, надеясь, что это заставит Дэвида отпустить ее. Но, видимо, в ней оказалось больше сил, чем он предполагал, и рука Гермионы выскользнула из его, но браслет, обвивающий ее запястье, не выдержал напора и, расстегнувшись, упал на пол. А сама Грейнджер, не ожидавшая этого, отшатнулась назад и вновь задела открытый террариум. — Осторожнее! — испуганно попросил Ротман, успев, наверное, много раз пожалеть, что не убрал эти образцы на место до ее прихода. — Так закрой их! И хватит искать встречи со мной! Я девочка большая и сама могу решать, как нужно поступить. Твоего совета никто не спрашивал! — и прежде, чем он успел что-то ответить, занятый беглым осмотром важных экземпляров змей, Гермиона быстро подняла браслет, засунула его в карман платья и выбежала из кабинета. Захлопывая дверь, она вновь ощутила резкую боль от укуса и прижала пульсирующую руку к груди. Видимо, ближайшие часы эту ладонь лучше не напрягать. Похоже, они с Дэвидом вновь навели шуму, так как к ней уже направлялись обеспокоенные Гарри и Драко. — Что случилось? — спросил Драко, в голосе которого отчетливо слышался страх. Он аккуратно взял ее ладонь и осмотрел раны. Хорошо, что она сняла только одну перчатку. Утром Гермиона не наложила Маскирующие чары на метку проклятия, так как думала, что у нее будет немного свободного времени перед свиданием, чтобы сделать это. Она не любила лишний раз подвергать проклятие магии, мало ли как это может сказаться на нем. — Все в порядке, — стараясь говорить как можно спокойнее, отмахнулась она, крепко сжимая свободной рукой вторую перчатку. — Дэвид нанес мазь на рану, так что скоро заживет, — Грейнджер понимала, что, скорее всего, выглядит не лучшим образом: заплаканные глаза, перчатка с кровью, поврежденная рука, но ей совсем не хотелось все объяснять. По крайней мере, не сейчас. — Гермиона… — обратился к ней Малфой, но слушать его тоже не хотелось. В данный момент она хотела только побыть одной, а потому выставила перед собой руку и остановила его. — Не хочу ничего обсуждать, — отрезала Грейнджер, сделав шаг назад. — Хочу побыть одна. Прости, — и, проигнорировав звук прибывшего лифта, развернулась и что было сил побежала к лестнице. Ей срочно нужен был свежий воздух, и поэтому она, не замечая ничего вокруг, быстро спускалась вниз. Нужно было выйти отсюда, покинуть это проклятое место, где однажды ей вынесли смертельный приговор. Где не смогли найти противоядие от проклятья. Где она потеряла надежду на будущее и уверенность в себе и своих силах. — Остановись, — услышала Гермиона позади себя, но, отказавшись выполнять просьбу, перепрыгнула через две ступеньки и потянулась к двери между пролетами, как Драко резко развернул ее к себе. — Хватит! — сделав шаг назад к стене, попросила она. Гермиона знала, что должна объясниться, но не могла. Сейчас она не была ни на что способна. Она чувствовала, как где-то внутри клокочет разъедающая горло ярость. На себя, на Дэвида, на Малфоя, на всю эту ситуацию. Она, подобно яду змеи, растекалась в венах, отравляя разум Гермионы. Безумно хотелось остаться в одиночестве и позволить этому яду затопить себя с головой. Позволить себе утонуть. А Драко, бросившись за ней, мешал этому. Ей не хотелось проявлять такую слабость при нем. И, не отвечая за свои действия, она, переложив перчатку в укушенную руку, другой дала Малфою жесткую пощечину. За то, что не дал побыть одной. За то, что хотел, а она была в этом уверена, помочь ей. За то, что даже в этом он был безупречен. Неужели он не понимал, что сейчас не время и не место быть таким идеальным? — Что тебе надо? — уже ничего не соображая, прокричала Гермиона. Она не собиралась его бить, но сделала это. Она не хотела кричать, но не могла говорить тише. Слезы душили ее, а эмоции полностью захлестнули. Дэвид распалил все ее страхи и раны. Нет, он не сказал ничего нового, но то, как он все преподнес, задев самые острые темы и разыгравшись на струнах ее искалеченной души, выплеснуло всю ее боль наружу. Гермиона слишком долго держала все это в себе и теперь не могла больше делать этого. Ее переполняло желание высказаться, расплакаться и просто кричать. Перед глазами все потемнело от злости, обиды, страха и несправедливости. Почему она? Почему именно она умирала? Чем она заслужила это? — Гермиона… — повторил Драко, но она вновь перебила его, не дав даже ответить на вопрос. — Зачем ты это делаешь? — снова замахнулась рукой, но промазала и ударила в шею. Хотя ударом это было назвать сложно. — Не нужно… — Почему ты преследуешь меня? — Перестань… — Что тебе от меня нужно? — Грейнджер схватилась за волосы и прижалась спиной к стене. Картинка перед глазами была расплывчатой, но беспокойство на лице Малфоя было видно даже сквозь пелену слез. — Зачем ты мучаешь меня? — Истерика перешла на новую ступень, и теперь ей стало не хватать воздуха. Потребность выйти на улицу росла с каждой секундой. — Все хорошо, — Драко попытался обнять ее, чтобы успокоить, но Гермиона, наоборот, начала брыкаться, боясь, что тогда совсем не сможет дышать. Она ударила его по руке, сделала шаг назад и рукавом стерла слезы со своих щек. — Зачем ты влюбил меня в себя? — она не собиралась этого говорить, но уже не могла остановить поток вопросов, так крепко засевших в ее голове. Она не хотела признаваться в этом Малфою, но даже не заметила, как сделала это. — Гермиона… — Зачем? — Покажи руку, — протягивая к ней ладони, попросил он. — Не увиливай! Просто ответь! — вновь прокричала Гермиона, крепко сжимая кулаки. Что он заладил с этой раной, если она объяснила, что уже втерла противоядие. — Покажи мне свою руку, — уже тверже потребовал Драко. — Да все с ней в порядке. Я же сказала, ее обработали, — поднимая к его глазам больную ладонь, выплюнула она. — Ответь мне — зачем? — Я говорил про другую руку, — хоть тихо, но решительно произнес он. Сначала Гермиона не поняла, о чем он говорит, а потом, прикрыв ладонью рот, отшатнулась от него. Малфой не мог этого знать. Она всегда была осторожна, но почему же тогда Драко, не отводя своего взгляда от нее, протянул руки и начал стягивать перчатку. — Не нужно, — она подумала, что не произнесла эти слова вслух, настолько тихими были они, но по глазам Малфоя поняла, что он услышал. Мир замедлился. Она чувствовала, как с руки неторопливо сползает перчатка, поддающаяся пальцам Драко. Как его легкая ободряющая улыбка окрасила некогда вечно хмурое лицо. И как медленно он опускал взгляд вниз, начиная осматривать ее пораженную проклятием ладонь. Малфой, не прекращая изучать черные линии, забрал из ее рук вторую перчатку и убрал обе в карман брюк. А после кончиками пальцев начал аккуратно повторять темный рисунок на ее коже. — Все будет хорошо, — пообещал он, не прекращая действий. И что-то в его голосе заставило ее поверить в это. Хотя она и знала, что надежды уже нет. — Откуда ты… — выдохнув, попыталась спросить Гермиона, но не смогла договорить. Чувства переполняли ее, и ей было трудно просто дышать, не то что говорить. Она с удивлением наблюдала за тем, как он без капли страха касается ее обезображенной ладони. — Все будет хорошо, — повторил он, не обращая внимания на ее вопрос, а после этого переместил одну свою руку ей на лицо и большим пальцем провел по щеке, успокаивая. — Ты выдержишь аппарацию? — Что? — все еще не отошедшая от потрясения, Гермиона не сразу поняла, о чем он спрашивает. В Мунго, как и во многих местах большого скопления волшебников, нельзя было перемещаться где угодно, только в определенных местах. Антиаппарационные чары специально накладывались практически на все здание, чтобы маги неожиданно не появлялись там же, где уже кто-то стоял, и не нанесли вред ни себе, ни другому. И насколько Грейнджер знала, именно на лестнице аппарация была возможна, так как в основном люди передвигались по лифту. В разгар истерики она не подумала об этом, иначе бы уже давно попыталась перенестись. И, скорее всего, в таком состоянии ее бы расщепило. — Держись за меня, — не резко, но ощутимо Драко потянул ее на себя, и, оказавшись в его объятиях, Гермиона зажмурилась, готовясь к перемещению. Его тело было горячим, и она неосознанно обвила руками его талию в надежде согреться. Что его тепло растопит холод, проклятием окутавший ее тело. Ей было все равно, куда они попадут, лишь бы очутиться подальше отсюда. Лишь бы они оказались где-нибудь вдвоем, где никто не смог бы их найти и потревожить. Драко, прижав ее еще крепче, крутанулся на месте, затягивая в воронку аппарации. Как только сила перемещения иссякла, Гермиона огляделась. Они находились в ее спальне. Малфой по-прежнему обнимал ее и молча наблюдал за ее реакцией на аппарацию. На первый взгляд он был спокоен, но, приглядевшись, Гермиона уловила тень беспокойства в его глазах. — Все нормально, — успокоила его она, радуясь про себя, что даже в таком состоянии смогла переместиться без головокружения или обморока. Гермиона попыталась сделать шаг назад, но Драко сжал ее ладонь. — Тебе нужно отдохнуть, — все тем же спокойным голосом проговорил он, поглаживая поврежденную кисть большим пальцем. — Не нужно, — тихо парировала она, еще раз попытавшись отстраниться. Грейнджер не хотела признавать, что этот день и правда сильно вымотал ее, и, отойдя от истерики и шока, она действительно почувствовала сильную усталость. — Нужно, — более твердо ответил он, подхватил на руки и понес в направлении кровати. Гермиона выдохнула и ухватилась за его плечи от неожиданного подъема. — Я могла бы дойти и сама, — прошептала она, но вопреки своим словам обняла его за шею. — До постели всего несколько шагов. — Мне проще самому тебя донести, чем уговаривать, — фыркнув, покачал головой Малфой. — У тебя наверняка есть Успокаивающее зелье, ты его выпьешь и поспишь, а завтра мы обо всем поговорим, договорились? — посадив ее на постель и присев на корточки, Драко, к ее глубокому удивлению, снял ее туфлю и нежно погладил икру до колена и обратно. Его ладони были теплыми и сильными, неожиданно нежными, пускали мягкие волны мурашек по коже. — Сделаешь это для меня? — Сделаю, — сглотнув, кивнула Гермиона. — Но я не хочу принимать зелье. Мне нужна трезвая голова, а после этого зелья сознание как в тумане наутро. — Тебе нужно поспать, а в таком состоянии ты вряд ли уснешь, — заметил Малфой, снимая с нее вторую туфлю, но не спеша поднимаясь с колен и все также смотря на нее снизу. — Останься со мной, — набравшись смелости, попросила она и, потянув его наверх, поцеловала. — Мне будет гораздо спокойнее, если ты останешься со мной. Светлая бровь дрогнула в мимолетном удивлении, но Драко поднялся и снял с себя куртку. Гермиона заметила небольшую ссадину у него на запястье, но не успела спросить, как он лег на край кровати, приобнял ее за плечи и замер. Опустив голову на его плечо и прикрыв глаза, Грейнджер обняла в ответ и расслабилась. — Как ты узнал? — наконец смогла договорить свой вопрос она. Ее до сих пор это не отпускало. — Если мы будем разговаривать, то ты не уснешь, — с легким смешком отошел от ответа он, но Гермиона, ощутив в себе прилив сил и уверенности, сжала свою ладонь у него на талии и продолжила: — Я все равно не засну, пока не узнаю, — упорствовала она. — До чего же ты настырная, — уже сильнее посмеялся он и, притягивая ближе к себе, поцеловал в макушку. — Разве не этим я тебя зацепила? — усмехаясь, спросила Гермиона, совсем расслабляясь. Сейчас, лежа в крепких объятиях Драко, она чувствовала, как страх и беспокойство покинули ее и вся паника и истерика, раззадоренные Дэвидом, вновь утихли. — Ты меня зацепила всем, — тихо произнес Малфой, большим пальцем руки поглаживая ее плечо. — Не знаю, как в тебя можно не влюбиться. — Слышал бы тебя ты сам в школьные годы, — рассмеявшись, сказала Грейнджер и, чуть успокоившись, вздохнула. — Так как ты узнал? — Догадался, — после секундной заминки признался Драко. — Не скажу, что это было очень сложно. То, что что-то случилось, стало ясно с первых дней. Ты могла не обратить внимания на некоторые изменения в себе, но я, зная тебя столько лет, заметил смену в твоем настроении: ты вечно была в своих мыслях, подавлена, явно депрессивный настрой, хотя сама бы ты, уверен, ни за что не признала это. Если сравнить с фотографиями с прошлого года, ты немного похудела. Не так сильно, чтобы кто-то забил тревогу, но все равно ощутимо. Ты резко сменила работу без объяснения причины и рассталась с перспективным молодым человеком. Это похоже на кризис среднего возраста, но ты еще молода, а значит, причина в чем-то другом. По идее, твоя новая работа должна была быть менее изматывающей, но ты постоянно выглядела уставшей. И честно говоря, я очень удивлен, что никто из твоих друзей ничего не заметил и не заподозрил, — он смотрел прямо перед собой, пока говорил и вспоминал много мелочей, когда-то выдавших Гермиону. А она даже и не подозревала, что Малфой оказался настолько чутким и наблюдательным. Что он сумел заметить то, что не удалось никому другому. И это поразило ее в самое сердце, заставив то биться намного сильнее. — Они не могли этого заметить, — минутой позже встала на защиту друзей Грейнджер. — Я отдалилась от них. Боялась чем-то выдать себя и потерять время, которого у меня оставалось все меньше и меньше. — Верно, — кивнул сам себе Драко, устраивая свой подбородок на ее макушке поудобнее. — Это тоже бросилось в глаза: отстраненность от друзей и родителей. Ты много раз подчеркивала, что у тебя непростые отношения с родителями, но когда мы встретились, я не заметил ни капли конфликта между вами. Поэтому я предположил, что они могли быть не в курсе твоих проблем. Что ты сама выстроила между вами стену недомолвок и отчуждения. Салазар, даже твой кот начал страдать от недостатка твоего внимания, а значит, ты была занята чем-то действительно серьезным. Учитывая, что в библиотеке ты постоянно читала старинные книги, явно в поисках чего-то, я предположил, что ты что-то расследуешь или ищешь ответ на важную задачку. И это было что-то очень важное, иначе бы ты заметила мои знаки внимания и намеки. — Что? — последняя фраза Малфоя совсем сбила ее с мысли, и она, подняв взгляд на его лицо, нахмурилась. — Ты не флиртовал со мной. — Несколько раз, — улыбаясь, признался он, а заметив ее недоумение, усмехнулся куда сильнее. — Я только во время случайной встречи в магазине осознал, что ты ничего не поняла. Кстати, именно тогда я догадался о главном — о твоей руке. — Как? — удивленно прошептала она, не переставая поражаться его внимательности к мелочам и ее поведению. — Я почувствовал Маскирующие чары. — Но я ведь объяснила, что скрываю шрам, оставленный Беллатрисой. — Я не дурак, Грейнджер, — вновь ухмыльнулся Драко. — Я не первый год использую это заклинание и прекрасно осведомлен, как оно ощущается. Я держал твою ладонь, а не шрам на предплечье. Если бы ты маскировала только его, я бы не почувствовал магию на пальцах. А вся твоя ладонь прямо-таки излучала ее. Я понял, что ты меня обманываешь, но не стал допрашивать. В конце концов, тогда мы с тобой только начали сближаться, и совсем не хотелось отпугнуть тебя своей настырностью. Да и то, что ты, почти не снимая, носила чертовы перчатки, не могло остаться без внимания. Даже для такого фанатика работы, ты перегибала палку. А когда я пытался стянуть их с тебя, ты отстранялась. — Значит, моя рука меня сдала? — ошеломленно прошептала Гермиона, сраженная всем, что только что поведал Малфой. — Она дала мне верный ориентир, — уточнил он. — Уже у тебя дома я удостоверился во всем. — А дом-то как раскрыл мои секреты? — Грейнджер приподнялась, сложила руки у него на груди и поставила на них подбородок, увлеченная признаниями Малфоя. — Мелочи, — пожал плечами он, запуская ладонь в ее волосы и начиная медленно проводить пальцами по всей длине. — Первое, что бросилось в глаза, — практически пустые книжные полки. И не надо напоминать ту твою отговорку. Ни за что не поверю, что даже при работе в библиотеке у Гермионы Грейнджер будут пустовать книжные шкафы. Уму непостижимо. Будь я твоим другом и заметь такое, я бы первым делом отправил тебя в Мунго, — заявил Драко, на что она прыснула, хоть и понимала, что смысл в его словах был. — Вообще в твоей квартире очень много свободного места. Даже твоя мать заметила это. И еще я видел у тебя колдографию, явно из этой же гостиной, но на снимке она была обставлена куда плотнее. Тогда я и предположил, что есть вероятность того, что ты умираешь. Ты как будто избавлялась от всего, что было в твоем доме и жизни, чтобы не переживать, куда это все потом денется и не напрягать этим близких. Пустые полки гостиной, коробки с вещами на выброс, даже на кухне почти нет посуды. Спасибо, что хватило на всех, когда твои родители приходили. — Посуду я не выкидывала, — продолжая обрабатывать поданную им информацию, отметила Гермиона, а через несколько секунд, поглубже вздохнув, объяснила: — Я ее случайно разбила. Когда узнала, что волшебникам пока не известно противоядие от моего проклятия. У меня был небольшой всплеск неконтролируемой магии, и один из шкафов сильно пострадал. — И ты решила не восполнять утерянное, — догадался Драко, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — На случай, если не сможешь найти лекарство. — Да, — выдохнула она, прикрывая глаза и наслаждаясь его практически невесомыми касаниями. — Значит, ты догадался вчера, что это я была проклята тогда? Что это я потянулась за статуэткой? — Да, — повторил за ней Малфой, грустно улыбнувшись. — Я давно пытался уговорить тебя открыться мне, но понял, что полностью рассказать правду ты не готова. Но я готов был подождать, тем более что ты все равно постепенно раскрывалась передо мной. Начала мне доверять, а это было главным. Мне важно было знать, что ты полагаешься на меня. — Это все? — с присущим ей любопытством поинтересовалась Гермиона, начиная водить пальцем по его груди. — Или я еще чем-то выдала себя? — Еще несколько вещей, но это неважно, — попытался отмахнуться он, но, заметив взгляд Грейнджер, явно говорящий о том, что она не отстанет, сдался. — Там правда почти ничего. Твое намерение поехать куда-то отдыхать меня тоже удивило, но это уже так, последний элемент пазла. А вот еще, — на несколько секунд задумавшись, припомнил Драко. — Забыл о главном — нашем первом свидании. И сорванном поцелуе. Твой побег сильно меня удивил. — Почему? — в недоумении приподняла бровь она. — Может, я просто испугалась начинать отношения со школьным недругом. — Еще скажи, бывшим Пожирателем, — не сдержавшись, фыркнул Малфой. — Ты давно уже показала, что выше старых обид и предрассудков. Я видел, что ты хотела этого, ты хотела меня поцеловать, но что-то тебя сдерживало. Даже твои слова о том, что в этом нет смысла и все закончится плохо, сквозили признанием, что с тобой происходит что-то плохое. Некоторое время я сомневался. Нет, я понимал, что ты подвержена проклятию, но о его последствиях я еще раздумывал. Это могло быть что угодно: от забвения и до смерти. Иначе бы ты так яро не отказывалась от желаемого. А я видел, что ты меня хочешь так же сильно, как и я тебя. — Невероятно, — против ее воли вырвалось с губ Гермионы. Она не понимала, как можно было заметить столько мелочей и, казалось бы, пустяков, но Драко смог не только приметить каждую из них, но и сложить вместе, выстроив целостную картину того, что происходило в ее жизни. И это невероятно поражало. — Спасибо, — не удержался от иронии Малфой, на что даже не получил шлепка от нее. Грейнджер прекрасно понимала, что он достоин куда большей похвалы, и сарказм был уместен. — Но одно я так и не смог взять в толк — почему ты не рассказала никому? Я еще могу понять в начале — ты надеялась на положительный исход, что противоядие найдется и никто ни о чем не узнает, но потом, когда выяснилось, что лечения нет, почему ты продолжала молчать? Хоть кому-нибудь ты могла бы рассказать, просто чтобы поделиться этим и не держать все в себе. — Я хотела, — нехотя призналась она, с грустью вспоминая воскресный вечер в Норе. — Даже раньше того, как отказалась от поисков. Через неделю после того, как проклятие проявилось, я решила сообщить об этом всем после совместного ужина со всеми Уизли и Гарри, чтобы не повторять каждому отдельно. Но именно в тот день Гарри сделал предложение Джинни, и я не хотела портить такой вечер своей новостью. Тогда же решили ориентировочную дату свадьбы, и я, уже зная свой примерный срок, подсчитала, что успеваю дожить до этого дня. А если бы я рассказала о проклятии, то они бы либо перенесли свадьбу и я могла бы не побывать на событии, о котором мечтала годами, либо, поддавшись моим уговорам, они бы согласились сыграть ее, но тогда торжество не было бы таким счастливым. Оно было бы омрачено моим состоянием, а мне совсем не хотелось ни портить праздник, ни перенимать внимание на себя. Это их день, и он обязан быть идеальным. И он бы не смог быть таким, если бы Гарри с Джинни постоянно думали о том, что я умираю. А они бы сильно переживали об этом, я знаю. И корили бы себя за веселье. Поэтому я решила промолчать. — А потом поссорилась с парнем, уволилась и устроилась в библиотеку самостоятельно искать противоядие, — закончил за нее Драко, опускаясь ладонью к ее спине и начиная водить пальцами по ее пояснице. — Да, — ложась обратно щекой на его грудь, произнесла Гермиона, продолжая наслаждаться его действиями. — Проклятье проявилось на следующий день после вызова, и я сразу взяла отпуск, чтобы пройти тщательный осмотр в Мунго. Конечно, Дэвид не мог не узнать об этом. В Мунго развели руками и отправили к невыразимцам, сказав, что проклятия такого рода не их профиль. Но и там пожали плечами, заявив, что они давно искали эту статуэтку и что ее жертвами уже стало довольно много людей, но противоядия не существует. — Значит, Дэвид все знал? — озадаченно переспросил Малфой. — И ничего никому не сообщил? Даже Поттеру? — О-о, он хотел, — зло усмехнувшись, протянула Грейнджер, скользя рукой наверх, к его плечу. — Но Дэвид совершил в свое время ошибку — признался, что не совсем честным путем добился своего места в Мунго и финансирования своего проекта. Конечно, просочись эта информация, его б не посадили, но он мог бы лишиться и работы, и исследования. А это было слишком рискованно для него. Поэтому я и пригрозила ему, что если он не хочет раскрытия своей тайны, пусть держит в секрете и мою. — Шантаж? — не веря своим ушам, задал вопрос Малфой. — Грейнджер, — восхищенно присвистнул он, — я всегда знал, что в тебе есть что-то слизеринское. — Есть, — не стала отрицать она и, медленно облизнув губы, уточнила: — Ты. Драко не мог не уловить намек в ее жестах, но, вопреки ее желанию, еще раз провел рукой вдоль ее волос и, приобняв, прошептал: — Попробуй заснуть. — Что? — поперхнувшись воздухом, спросила Гермиона и попыталась привстать, но руки Малфоя крепко зафиксировали ее. — Ты обещала, что попытаешься поспать после того, как я тебе все расскажу, — напомнил он ей, и в ответ Гермиона обиженно засопела и привычно шлепнула его по груди, на что Драко хмыкнул. Что-что, а спать ей совсем не хотелось. Нет, в объятиях Малфоя было невероятно уютно и тепло, но, находясь под впечатлением от его слов и догадок, Гермиона просто не смогла бы уснуть. Да, ей было легко рядом с ним, но хотелось другого. Хотелось ощутить его ближе, куда ближе, чем сейчас. Постепенно ее дыхание выровнялось, а глупая обида на Драко начала проходить. Может, он был прав и ей нужно немного поспать? Может, утром они смогут продолжить вчерашнее? Может, завтра станет легче? И лежа вот так, ощущая тепло его тела, за сравнительно долгое время Гермиона наконец-то почувствовала спокойствие. Шли минуты, она прислушивалась к мерному дыханию Малфоя и млела от его мягких поглаживаний между лопаток. Неосознанно вторя его касаниям, она нащупала маленькую пуговку и обвела ее по кругу. Драко медленно и глубоко вздохнул и что-то вопросительно промычал, перехватывая ее за талию более комфортно и укладываясь в подушках поудобнее. Приподняв подбородок, Гермиона украдкой взглянула на его профиль. Может, ей показалось в игре теней, но он слегка улыбался. Ему так же, как и ей, было хорошо. А потому, подавшись чуть вперед, Гермиона провела ладонью по его груди к шее и прихватила губами кожу на подбородке. — Гермиона? — едва слышно прошептал Драко, опуская на нее взгляд. — Сон не идет, — так же тихо произнесла она, — оставляя легкий поцелуй на его губах. — Потому что засыпают обычно не так, — подсказал ей Малфой, но не стал противиться поцелую. — Я уже забыла, как это делается. Не помню, когда в последний раз спокойно засыпала, — отозвалась она, немного отстранившись, хитро улыбнулась и вновь припала в более напористом поцелуе. Сердцебиение участилось, когда его руки сильнее обвили поясницу и теснее прижали к груди. Он резко выдохнул и чуть прикусил ее нижнюю губу в ответ. Ей нравилось ловить момент, когда его поцелуи из нежных и ласковых резко переходили в несдержанные и страстные. И, почувствовав его язык на губах, Гермиона осознала, что ее самоконтроль, который и так уже почти пропал, окончательно испарился. В объятиях Драко было неимоверно спокойно и хорошо. Находясь в его руках, Гермиона чувствовала себя живой, словно проклятия не было и ей не приходилось врать друзьям и… самой себе. А скрытое раздражение после нескольких неудачных попыток побыть с Драко еще больше подталкивало к активным действиям. Она провела коленом по его бедру и села сверху, не прерывая поцелуй. — М-м, — протянул он, принимая правила игры, провел ладонями по ее ногам, задрал подол платья и жестко сжал ее ягодицы. От столь смелого и до жути приятного прикосновения Гермиона по-кошачьи выгнулась и смяла левой рукой волосы на его затылке. — Да, — выдохнула она, так же нежно, как и он, в ответ прикусывая его нижнюю губу, и, немного потянув на себя, приподнялась и сняла с себя платье. Решив с утра не надевать нижнее белье, она осознавала, что позже окажется перед Малфоем полностью раскрытой и обнаженной, но совсем не ожидала увидеть настолько нежный и влюбленный взгляд, сопровождаемый восхищенным вздохом. Она уже и забыла, каково это — быть обнаженной перед кем-то. Тем более перед кем-то, кто так страстно тебя желает. Драко обвел ладонями талию, проводя большими пальцами по животу, и аккуратно сжал ее грудь. Гермиона мимолетно улыбнулась тому факту, что он понял без слов то, в чем сейчас она нуждалась больше всего, и дал ей это. Его пальцы скользнули на ее грудь, нежно лаская округлость и отвердевшие в возбуждении соски. Закусив губу и благодарно промычав, Гермиона вновь поцеловала его, сходя с ума. Было так приятно чувствовать жизнь и свободу настолько ярко, так близко! И пусть это иллюзия, но такая настоящая и… желанная! Она не смогла сдержать стон, когда его ладони вновь скользнули к ягодицам, пальцы нежно прикоснулись к ее естеству и мягко ласкали клитор, пуская головокружительные импульсы по разгоряченному телу. Не сдержав стон, Гермиона двинула бедрами, неслабо задевая восставшую ширинку его брюк. Драко откликнулся тихим рычанием, подхватил за бедра и, подминая под себя, опрокинул ее на спину. Горячий язык и теплое дыхание пронзали приятными волнами кожу, лаская шею, грудь и живот. Сильные ладони, пальцы исследовали ее тело, пронзая неимоверным наслаждением. Гермиона все больше и больше распалялась, теряясь в ощущениях. Гибкое, сильное тело Драко приятной тяжестью прижимало к постели, лаская в равной степени дерзко и нежно. Никогда еще она не чувствовала себя настолько нужной и любимой. Да, именно — любимой. Любовь и забота сквозили не только в прикосновениях, но и в поступках Драко. Это подкупало и покоряло. — Ну же, — со стоном выдохнула Гермиона, когда от возбуждения и желания низ живота в который раз свело сладкой судорогой. Просить не требовалось, Малфой поднялся на колени, быстро стянул одежду и навис над ней, смотря наполненным неистовым желанием взглядом. Подхватив ее поврежденную руку и не прекращая следить за реакцией, Драко поцеловал костяшки пальцев, медленно перемещая губы на ладонь и обратно на тыльную, обезображенную проклятьем ее сторону. Гермиона вздрогнула от такой нежности и слегка дернула рукой, но Малфой удержал. В его глазах не было ни капли брезгливости или жалости, только тепло и поддержка. Прикусив нижнюю губу, Гермиона погладила его по волосам к щеке. Просьба сложилась сама собой: — Покажи мне, сними иллюзию. — Что? — сначала не понял он и замер на пару мгновений. — Ты уверена? — Абсолютно. Во всем. Он лишь кивнул, понимая так, как нужно, вновь поднялся на колени и, найдя в ворохе скинутой одежды палочку, развеял чары. На бледном предплечье постепенно проявлялся темный знак. Смущение Драко было едва заметно по опущенному взгляду и слегка дергающейся щеке. Он так же, как и она, стыдился темного клейма. — Хочу видеть тебя полностью. Как и ты меня, — она скользнула ладонью по руке и накрыла метку. Драко с удивлением замер на краткий миг. Говорить было не нужно, он понял ее без слов и вновь склонился к ней, увлекая сразу в глубокий поцелуй. — Хорошо, — прошептал он сквозь поцелуй, — хорошо. Соприкосновение губ заглушил их общий стон, когда Драко подался вперед и одним нежным толчком проник в нее. Гермиона выгнулась, окончательно расслабляясь в его руках, и в экстазе сжала покрывало в кулаке. Драко двигался нежно и осторожно, лаская губами шею и плечи. — Ты прекрасна, — выдохнул он, перекинув себе на пояс ее колено, тем самым глубже проникая в нее под другим углом. Гермиона вскрикнула от невероятно приятных ощущений и прикрыла глаза, теряя с Драко зрительный контакт, а сознание растворилось в острых ощущениях. — Смотри на меня, — он огладил ее скулу, привлекая внимание, — посмотри мне в глаза. Повинуясь тихому приказу, медленно и глубоко дыша, Гермиона приоткрыла веки. Его светлые глаза гипнотически притягивали, запах и ощутимая сила покоряли и заставляли повиноваться любому приказу… это было восхитительно! Такого Гермиона еще никогда не испытывала! Драко двигался одновременно нежно и дерзко, доставляя невероятное блаженство. Острые волны наслаждения распространялись по телу, причиняя сладкую боль, от которой хотелось кричать! Не имея возможности себя контролировать от всепоглощающего удовольствия, Гермиона сжала его плечо. Драко зашипел сквозь стон и уткнулся в ее плечо, усиливая напор. — Прости, — закусывая губу, пискнула она, понимая, что от избытка чувств поцарапала его. В ответ Драко поднялся на колени, не прерывая зрительный контакт, подтянул плотнее к себе и немного приподнял, меняя угол проникновения. Это вконец выветрило из головы все мысли, оставляя лишь желание и взрывные эмоции, которые уже просто не могли в ней уместиться. Низ живота сладко ныл, грудь сжимало от переизбытка чувств, и Гермиона взорвалась, выгнувшись дугой и коротко вскрикнув. Драко сделал еще несколько толчков, перемежая с резкими выдохами, и, тяжело дыша, аккуратно опустился на нее сверху, стараясь не придавить. Плавая на волнах наслаждения, Гермиона приоткрыла глаза и устремила затуманенный взгляд во тьму комнаты. Было так хорошо и спокойно… Губы дрогнули в довольной улыбке, когда она почувствовала, что Драко все еще в ней. Ей не хотелось, чтобы он отстранялся. Однако, похоже, Малфой чувствовал то же самое, потому что, стоило ему откатиться в сторону, он тут же крепко обнял ее и прижал к себе. В последний раз рвано выдохнув в попытке усмирить еще не пришедшее в норму дыхание, Гермиона осторожно поднялась повыше к лицу Драко и нежно провела носом по его щеке. Сквозь прикрытые веки она наблюдала, как дрожат его ресницы, и, не удержавшись, почти невесомо поцеловала его. Казалось, что Малфой не почувствовал этого и продолжал лежать с закрытыми глазами. Но через мгновение на его лице появилась полуулыбка, и Гермиона так же несмело улыбнулась. Она закусила нижнюю губу, вспыхнув от мысли, что все, чего она так долго ждала, наконец произошло. И это было именно так, как она себе представляла, — Драко Малфой и в этом оказался совершенным. Измотанная, но полностью удовлетворенная Гермиона лениво водила пальцем по длинному светлому шраму на груди Драко — след от Сектумсемпры на шестом курсе, — чувствуя, что ее медленно настигает сон. Спокойное дыхание Драко могло обманчиво навести на мысль, что он уже спит, но она, лежа в его объятиях, отчетливо слышала его учащенное сердцебиение. И оно ее успокаивало, говоря о том, что она ему так же небезразлична, как и он ей. Иначе бы оно так громко не стучало. — Хочу сказать одну глупость, — шепотом призналась Гермиона, боясь спугнуть тихую и спокойную обстановку комнаты, но также понимая, что не может промолчать. Скорее всего, следовало бы, но она обязана была произнести это. Как бы глупо все ни звучало. — М-м-м, — сморенный наполненным событиями днем, промычал Малфой. — Знаешь, — прикрыв глаза, она старалась подобрать верные слова, но все равно не могла, — ты не первый мой мужчина. Грудь Драко легонько затряслась от его беззвучного смеха, и это еще больше расслабило Гермиону. Ей нравилось чувствовать его веселье. — Я догадался, — отсмеявшись, отозвался Малфой, проводя ладонью по ее плечу. — Но мне ни с кем и никогда не было так хорошо, — поспешила признаться она, пока ее решимость оставалась при ней. И на мгновение рука Драко замерла, а после, продолжив нежные поглаживания, он запустил вторую ладонь в ее волосы, притягивая к себе для глубокого и чувственного поцелуя. — Мне тоже, — негромко ответил он, отстраняясь от нее. — Мне тоже, — и все так же гладил ее, будто убаюкивая. А Гермиона, поддаваясь этим незатейливым ласкам, засыпая, поймала себя на мысли, что впервые чувствует себя такой живой. Даже несмотря на то, что умирает. Возможно, именно приближающаяся смерть подтолкнула ее к этой грани, к осознанию того, насколько важны вот такие моменты. Гермиона никогда не чувствовала себя настолько живой и счастливой. И все это благодаря Драко. Именно он научил ее этому. И плевать, что она, несмотря на долгие годы знакомства, ничего не знает про его жизнь. Ей это было неважно. Главное — он рядом. А она любит его. И с этой приятной мыслью она наконец погрузилась в царство Морфея. А Малфой, уловив ее успокоившееся дыхание, некоторое время продолжал лежать рядом, а после, аккуратно переложив Гермиону на соседнюю подушку, встал и, осмотревшись, подошел к прикроватной тумбочке. Стараясь не шуметь, он быстро проглядел вещи на ней и, проверив верхний ящик, разочарованно вздохнул. В темноте искать что-либо было проблематично, но использовать Люмос рискованно — Гермиона могла проснуться. А потому Драко, подняв с пола свою палочку, прищурился и постарался отыскать что-то, но тщетно. Покачав головой, он на цыпочках направился к выходу из комнаты и, приоткрыв дверь, обернулся. Гермиона, перевернувшись на другой бок, улыбнулась во сне, и Малфой, удостоверившись, что она не проснулась, вышел из комнаты, прикрыл дверь, наколдовал немного света и спустился вниз в поисках того, что ему нужно.