Обнимай меня крепче

      Звонкие каблучки по пыльным ступеням и вот я, жмурясь от контраста сумрачного метро и ослепительного московского лета, заворачиваю за угол. Уже предвкушаю то, что вот-вот предстанет перед глазами. Взмыв над кронами деревьев, закрывающих большую часть здания, квадрига Аполлона будто несётся ввысь с фасада Большого. Ускоряю шаг. Сердце трепещет в нетерпении увидеть, ощутить, впитать в себя все великолепие этого места. Ещё несколько шагов, и я останавливаюсь, замирая. Из груди вырывается восторженный вздох. Лишь пара секунд чтобы жадно охватить взглядом массивный портик, его увенчанный квадригой фронтон, античные барельефы, а затем ещё быстрее устремиться ближе, взбежать по ступеням и наконец прикоснуться к прохладной штукатурке колонн. Чтобы вспомнить…

***

      Вспомнить душный майский вечер, озорной смех девчушки у фонтана, и тебя, что-то эмоционально выговаривающего неизвестному мне мужчине в причудливом полосатом джемпере. Я сосредоточенно вышагиваю по самому краю верхней ступени, балансируя на носочках. Наверное, со стороны это выглядит до крайности нелепо, но более достойного развлечения найти не представляется возможным. Дойдя до колонны я, кажется в сотый раз, разворачиваюсь, давно перестав надеяться на скорое окончание вашего разговора, и продолжаю свой путь уже в обратном направлении, как вдруг нога соскальзывает… Но вместо такой ожидаемой встречи с асфальтом, мой нос утыкается в твою рубашку. Секундная пауза прерывается моим приглушённым смешком, который быстро перерастает в заливистый хохот. Ты закатываешь глаза, ставя меня на ступень ниже во избежание повторения инцидента. — Когда-нибудь ты обязательно расквасишь себе нос, — твоя напускная серьезность только ещё больше меня смешит, и, не выдержав, ты все же улыбаешься в ответ, — идём, буду кормить тебя мороженым.       Ты обнимаешь мои плечи, уводя дальше по театральной площади, а я с улыбкой вдыхаю летнюю Москву, тебя и счастье.

***

      Вспоминаю Сокольники, вечер и прозрачный запах свежести после дождя. Он закончился всего несколько минут назад, и дорожки парка вновь оживают, наполняясь людьми.       Ты складываешь так предусмотрительно захваченный из дома зонт, нарочно стряхивая на меня холодные капли. Задорно улыбаешься на мое обиженное «эй!» и притягиваешь ближе, легонько целуя в висок. Молчаливое извинение мгновенно восстанавливает душевное равновесие, заставляя забыть даже шуточные обиды.       Над нашими головами шуршит громкоговоритель, первыми аккордами вальса оповещая о начале вечерних танцев. К площадке, каким-то чудом оставшейся свободной от луж после недавнего дождя, начинают подтягиваться первые парочки и просто желающие поглазеть.       Вдруг ты, покрепче сжав мою ладонь, устремляешься в самую гущу небольшого столпотворения. Я не успеваю опомниться, как мы уже стоим на краю танцплощадки. На секунду замешкавшись, отдаешь мешающийся зонт стоящей рядом миловидной даме, которая, мгновенно угадав твою просьбу, с улыбкой кивает, возлагая на себя ответственность за сохранность столь ценного предмета. Наконец вновь обращаешь все внимание на меня и, игнорируя протесты и угрозы отдавить ноги, кладешь теплую ладонь на талию, мягко подталкивая, вынуждая двигаться вместе с тобой. — Я же совершенно не умею танцевать. Тут столько людей! Боже… — шепчу растерянно и немного зло, гипнотизируя ворот твоей рубашки. — Все просто замечательно. Главное не нервничай, я ведь с тобой, — притянув меня чуть ближе, шепчешь в самое ухо и тут же отстраняешься только для того, чтобы поднести мою ладонь к губам и нежно поцеловать. По телу разливается тепло, и я утыкаюсь лицом в твое плечо, пряча вмиг порозовевшие щеки. И танцы уже не кажутся таким безнадежным занятием.

***

      Вспоминаю пёструю осень, Патриаршие и яркие листья на зеркале небольшого пруда. Мы сидим на клетчатом пледе у самой воды, наслаждаясь всё ещё по-летнему теплым солнышком. По иронии судьбы именно сегодня в моей сумочке оказалась небезызвестная книга Булгакова, действия которой разворачиваются на этом самом месте. Ты увлеченно изучаешь потрёпанный томик, а я с не меньшим интересом разглядываю твой сосредоточенный профиль. Говорить не хочется, хочется просто наслаждаться каждой секундой этого дня. Счастливо улыбаюсь и кладу голову тебе на плечо, щекоча немного растрёпанными волосами шею и подбородок. Ты крепче прижимаешь меня к себе, спрашиваешь, не замёрзла ли. Тут же отрицательно качаю головой, уткнувшись носом в мягкий свитер. Ты наконец откладываешь книгу. Руки смыкаются на моей талии, даря уют. Тепло дышишь в макушку и мягко целуешь. Это мгновение, оно так прекрасно, а сердце щемит непонятная тоска. Взгляд падает на открытую страницу. «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца». К горлу поднимается ком, глаза застилает пеленой. Замечаешь такую неожиданную перемену в моем настроении и взволнованно вглядываешься в лицо, пытаясь отыскать причину. — Я так сильно тебя люблю, — шепчу, глотая непрошенные слезы, — обними меня, обними покрепче...       Зажмуриваюсь, я уже знаю, что ты не ответишь. Чувствую, как теплые руки вопреки мольбам отпускают мои плечи. Опять. С ресниц срывается соленая слезинка, обжигая щеку неестественным холодом.

***

      Распахиваю глаза. Ледяные капли начавшегося ливня летят в лицо, отрезвляя, выдергивая из придуманных воспоминаний. Отступаю дальше в глубину портика. Пытаюсь выкинуть из головы эти встречи, которых никогда не было, друзей, что никогда не знала, родные места, где никогда не была, мечты, которые никогда не осуществятся. Я сама сочинила себе жизнь, счастье, любовь. Любовь, которая однажды меня погубит, сведет с ума. Я сама обрекла себя на бесконечную боль.       Пустые глаза смотрели в серую пелену дождя, а наивное сердце отчаянно верило, что оттуда выйдешь ты. Самый близкий и совсем незнакомый, самый любимый и любящий не меня.