Ненависть

Я не милая, не хорошая и далеко не славная. У меня, как у всех, свои есть в шкафу скелеты. Я пытаюсь писать, вырывать из себя куплеты, зная — где-то

будет то мгновение, где мы с тобой станем равными.

Дорасту, дотянусь, перепрыгну через чужие головы, чтобы, нет, не признал, а сама я себя одобрила: чтобы то, что в груди — стало новым горючим топливом, будто воплем

теперь всё у нас будет в этой жизни поровну:

И любовь, и тоска, и кипящая диво-ненависть, и желание все чувства друг к другу вытравить, из груди вырвать вместе с сердцем, оставить за титрами, виски литрами

вместо воды залить в нашу вечную летопись.

Чтобы в пьяном угаре не думать и ничего не чувствовать, не надеяться, что вся эта муть дойдёт до взаимности. Чтоб, впитав с молоком твои дворовые суровые принципы, как на виселице

не болтаться в собственной кухне на люстре.

Чтоб гореть и лететь параллельно, а не ради касательной, и чтоб если тонуть — то тонуть не в тебе, а с тобой: утянуть, как инстинкты ведут одиночек сбиваться толпой, за собой

и сразу на дно, не дожидаясь спасателей.

Чтоб не-славная я да и ты далеко не хороший парень просто были и ладно, не обязательно даже вместе, ели, спали, писали стихи: ты в моих, а в твоих для меня — много чести, и то, если

я доравняюсь до такой же, как ты, фантастической твари.

Но и ладно. И так хорошо. Главное, чтобы это взаправду было. Чтобы я дотянулась, приумножив в два раза скелеты, чтобы ненавистью, как ядом, плевались куплет за куплетом, пока где-то

ты, сам не зная, стал для меня ненавистным миром.