Фенилэтиламин

Среда

      Солнечные лучи едва проникали через завесу низких облаков. Устилающая землю пожухшая листва беззастенчиво напоминала, что на дворе уже давно царила осень. Бесконечная череда то дождей, то промозглых ветров тянулась, подобно дешевой жвачке, через полные меланхоличной тоски дни.       — Встали, поклонились, сели! — звонко прозвучало, надоевшее до скрипа в зубах каждому ученику, перечисление.       Миловидная девушка вслед за классом послушно опустилась за парту. По кабинету еще некоторое время перекатывался шорох.       Орихиме Иноуэ осторожно смахнула крошки, оставшиеся от бутерброда. Немного погодя, девушка раскрыла тетрадь на последней странице и принялась лениво водить карандашом: из-под грифеля медленно появлялись примитивные цветочки и звездочки. К химии у нее не было ни любви, ни отвращения. Она ее просто не понимала. Ей едва хватало скудных знаний основ, лишь бы не завалить экзамен совсем. Да и поздно было уже что-то менять: выпускной класс как-никак.       В другой части кабинета молодой мужчина встал из-за стола и медленно подошел к доске. Он окинул внимательными зелеными глазами учеников, кивнул старосте. При коротком движении его темные волосы всколыхнулись. Учитель Шиффер был, как обычно, собран и сосредоточен. Откинув легким движением головы упавшую на узкое лицо длинную прядь, он начал лекцию.       Как преподаватель этот мужчина был безупречен: добросовестный, умный, начитанный, легко мог ответить на любой вопрос ученика. Если же не мог точно что-либо утверждать, он никогда не стеснялся проверить в справочнике. Но, к сожалению многих учениц, как человек, учитель Шиффер был весьма «своеобразным»: холодный, педантичный и строгий. Теорию он рассказывал подобно роботу: понятно и четко, но абсолютно без эмоций. Иногда казалось, что вместо учителя уроки ведет кукла. В их школу он пришел несколько лет назад, сперва, как практикант, но с приходом нового молодого директора решил остаться на полную ставку.       Карандаш продолжал скользить по бумаге, выводя узоры, а Химе старательно прятала глаза от учителя. Возможно, если бы девушка что-то понимала во всех этих HCl и Ba, то еще слушала бы, но без этого, ей было просто до безумия скучно. Химия не интересовала ее, от слова совсем. Самого учителя девушка опасалась. По его лицу сложно было предсказать что он может потребовать в следующую минуту: вызвать к доске, дать домашнее задание или же, наконец, отпустить всех домой, что на самом деле бывало крайне редко.       Почувствовав неладное, Химе резко выпрямилась, украдкой потягиваясь. Серые глаза сверлили прямую спину в белоснежной рубашке: учитель как раз отвернулся к доске и что-то быстро писал. Пухлые губы девушки едва заметно подрагивали от сдерживаемых зевков. Убрав блекло-рыжие волосы за ухо, девушка вгляделась в странные закорючки, выведенные мелом на зеленом фоне. Орихиме добросовестно перерисовала их в тетрадь и вновь подняла голову, встречаясь с внимательным взглядом изумрудных глаз. Внутри словно что-то упало. Девушка осторожно попыталась разорвать зрительный контакт и снова уткнуться в тетрадку.       «Только не это!»       — Иноуэ, как уравнять? — учитель поднял руку с мелом и в ожидании обернулся к доске.       «Нельзя было поднимать голову! Нельзя! Нельзя!» — мелькали в голове испуганные мысли.       Девушка в панике бросила взгляд на непонятные записи в тетради и, как того требовали правила, встала для ответа.       — Нууу… два водорода и три… Эм… О-шечки… — почти бодро произнесла Химе, выпрямляясь в полный рост. На нее устремились взоры одноклассников в ожидании очередного забавного зрелища. Некоторые, правда, поглядывали сочувствующе.       — Это кислород. А если быть точнее, оксид изотопа железа со степенью окисления минус три. Итак, почему два водорода?       Преподаватель, не изменившись лице ни на йоту, отошел от доски и оперся боком на кафедру. Даже видя, как ученица нервно мнется и растерянно оглядывается на одноклассников, он не станет проявлять и капли сочувствия. Как и всегда, будет ждать ответ, а затем, не получив его вовремя, поставит очередной «неуд». И у Химе этих «неудов» было уже более чем достаточно. Удивительно как классный руководитель еще не обратил на это внимания.       — Ори! — шепот соседа словно спасательный круг из звуков раздался справа, девушка скосила глаза на бумажку, показываемую парнем с ярко-рыжими волосами. На узком лице нахмуренные, почти незаметные из-за светлого цвета, брови и россыпь едва видных веснушек. Отвлекшись от разглядывания друга, Химе быстро прочитала подсказку.       — Потому что в итоге получается H2O, вода, и Fe… — она замялась, забыв, что скрывалось за двумя латинскими буквами, — А раз «фе» стоит отдельно, то их три… эм… Потому что их три… — школьница нахмурилась, внятных объяснений не было. Просто потому что так написал Ичиго. Но не скажешь же это учителю. — А воды четыре! — быстро пробормотала она и отвернулась к окну, словно закончила ответ.       — Чего четыре? Ведра? — донеслась насмешка со стороны одной из одноклассниц.       — Стакана! — недовольно пробурчала Химе себе под нос.       — Атома, — мужчина произнес слово почти по буквам, отворачиваясь. — Прекратите заниматься глупостями и слушайте внимательнее. Иначе останетесь на второй год для изучения базового курса.       Класс заполнился смешками. Рыжая тут же покраснела. Пряча за длинными прядями лицо, она уставилась в тетрадь. Губы обиженно скривились.       Вскоре, когда успел блестяще ответить еще один из учеников, прозвучал звонок. Сбросив в рюкзак тетради, Химе подорвалась в желании поскорее сбежать, но, как на зло, пенал вылетел из рук, и из него высыпалась часть содержимого. С неожиданным треском ручки и карандаши упали на пол, а следом полетела тонкая палочка фигурного ластика-конфетки, отскакивая от пола и пропадая в лесу ножек столов и стульев. Девушка нахмурилась и опустилась на корточки. А ведь так хотелось поскорее сбежать от сурового учителя. Да и домой пора. Урок-то последний.       Но вселенная была определенно против: ластик откатился куда-то настолько далеко, что девушке не представлялось возможным быстро его подобрать. Пришлось бы обойти ряд парт и поискать его с другой стороны. Внутри разыгралась битва — найти любимую безделушку или же оставить ее, но, наконец, сбежать из школы. Совесть была против второго варианта. Сильно против, ведь это фактически мусор, а мусорить Химе ненавидела, и даже фантик от конфеты таскала до последнего в руках, пока не находила урну.       — Иноуэ.       Ледяной голос, пробирающий ознобом страха до самых костей, раздался слишком близко. А ведь Орихиме надеялась, что учитель вышел или был настолько занят своими делами, что не обратит на нее внимания. Девушка стала неуклюже выбираться из-под стола, понимая, что притвориться табуреткой у нее точно не получится. Стукнувшись головой о столешницу, она дернулась в сторону и едва подавила болезненный возглас, почувствовав, как пульсацией отозвалась кожа на виске.       — Простите, я немного… В общем, сейчас подниму все и уйду, — пробормотала Химе, наконец, выпрямляясь. Тонкие пальцы коснулись горящего места, наткнувшись на неожиданную влагу. Глаза непроизвольно закатились: ну конечно, что еще можно ожидать от Иноуэ Орихиме, главной по катастрофам? Если бы проводили конкурс среди неуклюжих, она бы заняла там одно из первых мест.       — Возьмите, — перед носом девушки оказались потерянный ластик и чистый платок. — Нужно промокнуть кровь. И обработать. Подождите.       Едва девушка приложила ткань к виску, мужчина развернулся и ушел в лаборантскую. Свободной рукой, Химе убрала в рюкзак оставшиеся вещи. Отстранив платок, девушка выругалась одними губами: крови оказалось больше, чем она думала. Благо не сильно болело, она только чувствовала, как жгло место пореза. Она из интереса заглянула под стол, чтобы узнать, обо что же могла так «аккуратно» порезаться. Из ножки торчал кончик шурупа, не сильно, но с удачей Химе в самый раз.       Рыжая озадачилась: стоило ли захватить в следующий раз пилку, с надеждой, что ее хватит, чтобы сточить острый край, или же попросить Ичиго подправить? О том, что это обязанность учителя, она даже не подумала.       — Иноуэ, вы долго ползать будете? Что-то еще потеряли?       — Ой, простите! Просто смотрела, обо что я так… Я завтра платок вер… Эм?       Девушка, едва успев выпрямиться, тут же оказалась усаженной на стул. Холодные пальцы учителя коснулись подбородка, поворачивая ее голову. Ребром второй ладони мужчина прижался к щеке школьницы, огораживая глаза, и принялся сыпать какой-то порошок прямо на ссадину.       — Ой! Щиплет! — неосознанно пискнула Орихиме. В ответ раздался лишь задумчивый хмык. Она растерянно замерла, думая что ей лишь показалось. Бесчувственный учитель Шиффер никак не мог фыркать!       — Теперь быстрее заживет. Итак, обо что же это вы?       — Там болт… гвоздь, шуруп? Не знаю, как правильно называется. Торчит. Видимо мне раньше везло, не задевала, — тут же затараторила девушка, скрывая за болтовней смущение. Она впервые настолько близко находилась к мужчине. В нос даже ударил аромат его одеколона, но сразу же исчез, стоило учителю отойти на шаг назад. — И эм… Что это было?       Склонив голову, девушка вдруг заинтересованно ткнула в висок, где как ей показалось кровь уже остановилась, а мягкая прохлада успокаивала пульсацию ссадины. Какие бы лекарства она ни использовала раньше, таких ощущений еще не испытывала. Учитель Шиффер скомкал бумажку, на которую, по всей видимости, отмерял порошок, и отошел к доске. На зеленой поверхности, не так давно отмытой им самим, была быстро выведена формула. K2FeO4. Химе мгновенно прокляла свою любознательность и поморщилась.       — Феррат калия, в промышленных масштабах его производят более чистым и с добавлением веществ для хранения, — мужчина помолчал, и все же не стал углубляться. — Связывает элементы железа в крови и способствует ее загустению. Придете домой промойте осторожно перекисью водорода, — проинструктировал учитель Шиффер. Хмыкнув, он дополнил уравнение. H2O2. — Иноуэ, продолжите?       — Эм… — девушка растерянно всматривалась в буквы, абсолютно за ними ничего не видя. Глаза суетливо зашарили в поисках подсказки, на столе стояла низкая пробирка, которой не было во время урока. На дне еще остались несколько граммов красноватого порошка. Девушка решила, что это и был феррат калия. Она представила, как туда вливается прозрачная жидкость из ее домашней аптечки. Конечно же, ее разум не мог вдруг дать верный ответ, но ей вспомнилось, как однажды лучшая подруга пыталась объяснить основные принципы химии. Девушка нервно вдохнула и встала. Подойдя к доске, она боязливо взяла мел и медленно дописала. — Если предположить, что здесь реакция… кхм… разделения, то…       Химе осторожно разделила все на отдельные элементы. Задумчиво покусала губу и дописала индексы.       — И почему же вы это так решили?       — Обычно, когда на кровь попадает перекись, она пузырится… Брат говорил, что это кислород выделяется… А остальное… Кажется же нельзя два металла соединить? Всегда сужу по этому закону.       — Вообще можно, существуют ведь сплавы из разных металлов. Но в школьном курсе химии придерживаются этого правила, да, — в зеленых глазах учителя заиграл интерес. Он попросил девушку подождать и скрылся в лаборантской.       Через пару минут мужчина вернулся с характерной бутылочкой белого цвета и парой стеклянных чашечек Петри. Насыпал в одну из них порошка и капнул перекисью. Смесь мгновенно забурлила. На маленьком пяточке осталась лишь мокрая серая пыль. Учитель кивнул и с удовлетворением посмотрел на Химе. Девушка еще не могла поверить, в свою удачу. Она впервые оказалась права. Впервые решила что-то у доски сама и смогла сделать это с первого раза.       — Молодец, — с едва заметной улыбкой сказал учитель Шиффер.       — Угу… — отводя глаза, Химе спрятала довольный блеск за длинной косой челкой. Не было смысла отрицать: ее очень обрадовала эта маленькая победа.       Преподаватель внезапно приблизился к девушке. Она замерла, почти уткнувшись носом в белую рубашку. Мужчина оглядел ссадину и вздохнул, теплый воздух коснулся виска Химе, отчего та стремительно покраснела. Серые глаза изумленно расширились: она вдруг снова почувствовала, помимо запаха мела и пыли, легкий шлейф одеколона учителя. Сглотнув, девушка быстро отстранилась, стараясь не вдыхать больше.       — Простите. Мне пора идти, — отряхнув руки, Орихиме подхватила рюкзак и поспешила к дверям. Замерев на пороге, она скомкано буркнула, прежде чем скрыться, — и… эм… Спасибо за заботу!       Химе вылетела в коридор и, едва дыша, скрылась за поворотом. Она испуганно прислонилась к стене, прикрыв рукой рот: только что она была наедине со взрослым мужчиной! Она была так поглощена страхом перед строгим учителем, что не сразу поняла, что за образом преподавателя скрывается обыкновенный мужчина, который всего пару минут назад касался ее кожи.       Девушка шумно сглотнула и бросилась прочь из школы. В голове никак не укладывалось, что она впервые в жизни почти прямо смотрела в глаза взрослого мужчины. А он сам находился от нее всего в паре сантиметров.