Твой или ничей

- Могу я тебя поцеловать? - Если я откажусь, что-то изменится? – Идеальная бровь снова взлетела вверх, а во взгляде зеленых глаз светился откровенный вызов. Она над ним издевалась. Это Влад понял неожиданно ясно, и в груди с новой силой загорелся азарт. Да, он мог сейчас спустить все на тормозах, списать на временное помутнение рассудка. Но ведь именно этого добивалась коварная рыжая соблазнительница – чтобы он отступил… Гордость – это, конечно, хорошо, но иногда нужно уметь наступать ей на горло. Правда, сейчас явно был не тот случай. - Не думаю… - С этими словами он сократил разделяющие их миллиметры расстояния, запуская пальцы в шелк рыжих локонов, и коснулся ее губ своими. Почти ожидал того, что она сейчас оттолкнет, пошлет его по известному маршруту в пешее эротическое путешествие, и навсегда покинет этот номер и его жизнь, оставшись в памяти просто яркой вспышкой. Но просчитался, на плечи легли аккуратные маленькие ладошки, а она ответила, чуть приоткрывая губы, позволяя ему больше, чем он мог надеяться. В голове словно что-то перемкнуло от того, насколько легко она уступила. И Влад позволил себе не сдерживаться, вкладывая в этот поцелуй такую страсть, какой не ожидал сам от себя. И, возможно, немного позже он непременно найдет этому хоть сколько-нибудь логическое объяснение, но сейчас ничто не имело значения большего, чем вкус ее губ с легким оттенком кофе и ванили. Словно где-то внутри проснулся вулкан, погребая в объятиях пепла Геркуланум и Помпею его самообладания. Горели предохранители, отказывали к чертям тормоза, и только когда воздуха в легких катастрофически перестало хватать, они отстранились друг от друга. - Всегда получаешь то, что хочешь, Соколовский? – Ее дыхание было частым, и грудь немного лихорадочно вздымалась от недостатка кислорода. И чего уж там скромничать, но осознание того, что именно он был причиной такого состояния этой Снежной королевы, определенно льстило его мужскому самолюбию. Все было странно, все так стремительно выходило из под контроля, словно готовый вот-вот сойти с колеи скоростной экспресс. Летела под откос последняя выдержка, и остановиться бы хоть на секунду. Просто задуматься о том, почему так происходит. Но, видимо, кому там наверху было очень не выгодно, чтобы эта ночь закончилась, так и не начавшись… - Не всегда. Потому, что сейчас я не могу получить то, что хочу – тебя. - Трогательная откровенность… - Ему показалось, или в ее взгляде мелькнула ярость загнанного в ловушку зверя? Тон стал прохладнее на пару градусов, но она не сделала попыток отодвинуться от него. Сейчас перед ним была не девочка, но женщина. Опасная хищница, с которой не стоило играть, и он понял это, только зайдя слишком далеко. Когда точка невозврата осталась далеко позади, и он безнадежно запутался в совершенно детском «хочу, значит будет моим». – Вот только простого «хочу» не достаточно. Тебе не говорили, что не все в этом мире будут падать ниц к твоим ногам? – Влад сильно рисковал, но эта игра с огнем слишком увлекла его, и он забылся, протянув руку, и проведя кончиками пальцев по ее щеке. И тут же едва не задохнулся от боли, когда запястье оказалось в довольно жестком для столь хрупкого, как Лана, создания захвате. - Я не люблю, когда со мной играют, Всеволод. – Его полное имя прозвучало непривычно из ее уст. И куда только делась та смешливая девчонка, которая пару мгновений назад с такой готовностью отвечала на его поцелуй? Ее голос был холоднее арктических льдов. Но это лишь сильнее укрепило его в желании обладать ей любым возможным способом. Ему не отказывали еще ни разу. – Я не одна из этих малолетних дурочек, готовых на все, чтобы попасть в постель к своему кумиру. И если ты думаешь иначе, то мне тебя искренне жаль… - Я уже понял, что ты слишком гордая для этого. Поэтому хочу просто спросить – можно? Никаких обязательств, воспоминаний, ничего. Просто ночь, ты и я, и стены этого номера, которые ничего и никому не расскажут… - Не сдалась, нет. И не покорилась. Но его руку отпустила, закрывая на мгновение глаза, словно боролась с чем-то внутри себя, и безнадежно проиграла эту битву. - Ты об этом пожалеешь. И я тоже… - Выдохнула, позволяя ему подхватить на руки, словно совсем ничего не весила. Крепость пала, белый флаг безоговорочной капитуляции был отдан на милость победителя. И пусть говорила, что они сейчас совершают ошибку, но в глубине души просто не могла отказать себе в возможности хоть ненадолго забыть обо всем. Слишком долго была одна. Слишком много противоречивых эмоций будил в ней этот избалованный мальчишка. А может, просто было любопытно, как все сложится потом. Секс на одну ночь? Что может быть глупее, и одновременно восхитительнее? Когда балом правит адреналин, гоняющий вместе с кровью по венам. Когда есть только расцвеченная звездами темнота ночного города за окном. И тишина комнаты, отрезанной от остального мира, замершего где-то на полушаге в ожидании того, что будет, когда столкнутся две такие разные планеты, слетая с орбит…

Ты и я, ты и я, ты и я, В мире тени и света, Ты и я, ты и я, ты и я, Две далеких планеты… (с)

- А дальше что было? – Женька с Борей даже вперед подались в нетерпении, чем вызвали немного усталую улыбку на губах девушки. Выдержав паузу, необходимую для того, чтобы выпутаться ненадолго из уютных объятий мужа и сделать глоток горячего шоколада, рыжая усмехнулась. - А дальше было то, о чем вам, оболтусам, знать не положено. – Ответом послужил коллективный разочарованный вздох. Они порой были еще такими детьми, эти ребята. Но за два с половиной года, успев узнать каждого из них достаточно близко, Лана любила их всех, словно братьев. И прекрасно знала, что любой встанет горой за нее, если кто-то посмеет обидеть их звездочку. Ценила это, бесконечно тронутая подобной заботой. Просто потому, что тогда ей было сложно оставить привычную жизнь за спиной, буквально ринувшись как в омут с головой, в эти отношения. Но ведь любила, безумно, страстно, так как никого и никогда, и ради этой любви пожертвовала всем, что было дорого. А они спасали, не раз. Вытаскивали со дна самой темной депрессии. Возвращали желание бороться дальше, и снова идти вперед… Да, она могла многое им доверить. Но интимные подробности той ночи, перевернувшей ее жизнь с ног на голову, она предпочитала оставить при себе. Хотя при одном воспоминании о произошедшем становилось жарко. - Так не честно! Разворошила тут нашу фантазию, понимаешь ли. И остановилась на самом интересном. Ланка, ты – садистка! - Что есть, того не отнять. – Ее немного клонило в сон, все-таки на часах было уже давно за полночь. Да и заново переживать то, о чем они с Владом поочередно рассказывали, было несколько утомительно. Как ни странно, первым ее состояние почувствовал Димка. Он всегда понимал ее лучше других. Порой даже лучше, чем муж. И эту дружбу она не отдала бы ни за что. Он был ей слишком дорог, слишком близок. И пусть знала, что порой делает ему больно тем, что любит его лучшего друга, отпустить не могла. Память сделала финт ушами, отбрасывая ее назад в прошлое. В тот день, и к тому разговору, когда Бикбаев в первый и единственный раз признавался ей в любви. И картина перед глазами была такой живой, словно это произошло только вчера, а не больше года назад… Очередная ссора с Владом, и она ушла искать утешения к тому единственному, кто мог ее понять. Вот только не ожидала застать разгромленную квартиру, и сидящего на полу посреди всего этого Диму, зажимающего разбитые в кровь костяшки пальцев. - Бикбаев, ты с ума сошел?! Это что такое?! – Несколько минут на то, чтобы найти в этом хаосе аптечку, и опуститься перед ним на колени, начиная бережно очищать ранки. – Что случилось, Дим? – Его безучастный взгляд пугал как никогда сильно. Словно произошло что-то непоправимое, и она чувствовала себя бессильной. Это злило, это выводило из себя, и так довольно темпераментную, рыжую. - Я пытался. Я правда пытался не думать об этом. Забыть и жить дальше… - Его голос был тихим, но она все же услышала, и вздрогнула. Рука, скользившая по его волосам, замерла на несколько мгновений, а сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Бикбаев лежал ничком, уткнувшись в ее колени, словно маленький ребенок, который ищет привычное и родное тепло матери, когда ему страшно. – Но это сильнее меня – знать, что ты любишь его. И быть не в состоянии перестать любить тебя. Ты – такая эгоистка, Ланка. Забрала оба наших сердца… - Дима… - Она запнулась, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Ведь знала же, чувствовала в его отношении к ней нечто большее, чем просто дружбу. Но не могла ответить взаимность потому, что сердце давно и безнадежно принадлежало другому. – Прости меня… - За что? - За то, что никогда не смогу любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, родной. - Глупая. Я же не прошу. Просто будь в моей жизни, пока этого достаточно… - И вот уже они поменялись местами, и он прижимал ее к себе, так привычно вытирая слезы, оставляющие соленые дорожки на ее лице. - Ты обязательно найдешь ту, которая будет любить тебя одного. Я в это верю. – Улыбнулась, в этот момент как никогда сильно напоминая ему маленькую девочку, которая нуждалась в сильном мужском плече, о которое можно опереться. - Ну если ты так говоришь… А вообще, вы опять с Соколовским повздорили? Что на этот раз? – Это давно стало нормой вещей – перескакивать с одной темы на другую, когда разговор начинал причинять дискомфорт. Хотя, такое случалось редко. Им было слишком уютно друг с другом…