Твой или ничей

Не по шелку, а по сердцу Иду за нитью золотой Чтоб найти любви Живой цветок… (с)

Есть в жизни что-то такое, незыблемое, непоколебимое, вечное. У каждого это что-то свое, особенное, не подлежащее публичности. То самое, что помогает выжить, когда смертельно устал, подняться с колен, когда падаешь и вновь идти в бой, когда опускаются руки. Каждый выбирает сам, по своему вкусу и подобию. И бережно хранит это где-то глубоко в душе, там, куда нет доступа простым смертным… Для Влада таковым было творчество. Когда плохо, когда больно, он просто с головой уходил в процесс создания чего-нибудь, что серьезно рисковало стать шедевром в будущем. Или просто танцевал. И каждое движение, каждое па и поворот, под ритмичный грохот крови в венах в такт растекающейся в воздухе вокруг мелодии. Тело кричало о том, о чем могли так упрямо молчать губы. Рассказывало историю, которую никогда и никто не услышит вслух… Да, ему нравилась слава, известность, признание. Но порой, просто по-человечески хотелось тишины и покоя, и чтобы никаких фанаток и журналистов в радиусе километра как минимум. Когда душа звенела туго натянутой гитарной струной, почти на том пределе, за которым непременно следует взрыв. И Вселенная разлетается на атомы, накрывая с головой. Когда хочется просто побыть дома, не страдая мигренью от постоянного нервного напряжения и шума толпы на концертах. Никуда не торопиться, не думать о том, что нужно написать новую песню/записать клип/новый альбом (нужное подчеркнуть). Но ведь жизнь со статусом звезды эстрады потому и называется таковой, что минуты абсолютного покоя выпадают очень редко. И ценятся на вес золота… Киевский концерт прошел на ура. И Влад уже давно не чувствовал такой приятной усталости, когда выложился по полной, но все равно остался удовлетворен проделанной работой. И теперь хотелось поскорее добраться до номера, принять душ, смывая с себя напряжение, и отключиться, едва голова коснется подушки. Но не всегда получается как того хочется, и его неожиданно огорошили необходимостью убить еще пару часов времени на раздачу автографов и фото с поклонницами, которая была организована в холле той самой гостиницы. И на этом моменте, осознав всю ж… нелицеприятность ситуации, Соколовский очень пожалел, что рядом нет чего-нибудь колюще-режущего, топора к примеру. В глубине души проснулась злость, а до этого хорошее настроение ушло в подполье, вести партизанскую войну, и обещало присылать открытки по праздникам. А уж мысли крутились такие, что Ганнибал Лектор просто нервно курил в сторонке, молча завидуя. Но нет, мы же суперстар, и все такое. Так что пришлось натянуть на лицо свою фирменную улыбочку а-ля крошка на миллион, и надеяться, что его не переклинит на какую-нибудь глупость, и все пройдет тихо-мирно… Как говорится, надежда умирает последней (и как правило, в страшных муках). Но где-то ближе к концу второго часа, автографа после этак… да кто их считал вообще?.. когда толпа беснующихся и визжащих от восторга девчонок изрядно поредела, он заметил кое-что (или скорее кое-кого) занимательное. В сторонке от толпы, рядом с одной из колон, украшавших холл отеля, стояла девушка. На ее лице светилась улыбка, которая лучше любых слов выражала мнение дамы по поводу всего происходящего. «Ну вы все и дуры» - буквально вопил этот молчаливый призыв, и Влад бы не удивился, если бы незнакомка театрально закатила глаза. Тем сильнее неожиданно разожглось его любопытство и желание выяснить, что здесь делает такая, как она. А в том, что целью прихода был он, парень не сомневался ни разу. И позируя для очередного фото, он то и дело посматривал в ту сторону. Назвать незнакомку обычной не повернулся бы язык, настолько сильно она выделялась в этой толпе юных школьниц, словно выросших в одном инкубаторе. В ней было то, что приходит только с прожитыми годами – достоинство и умение себя подать. А еще она была красива. Длинные волосы того редкого оттенка медного, который сложно воссоздать даже при помощи самого профессионального стилиста, спускались до середины спины. Она казалась несколько хрупкой внешне, и он мог бы поклясться, что она совсем не высокая, хотя этому как раз таки было вполне логичное объяснение. Он не видел цвета ее глаз с такого состояния, но почему-то казалось, что они зеленые. Яркий пример ведьмы классической… Мелькнула у Влада насмешливая мысль. И если бы он только знал, насколько недалек от истины окажется. А пока его заворожили правильные, плавные черты ее лица, и захотелось рассмотреть поближе, а украшает ли ее вздернутый носик россыпь веснушек, как это часто бывает с обладателями огненной шевелюры. Но еще оставались поклонницы, которые требовали его внимания. Улыбаемся и машем. Люди любят идиотов… Еще одна саркастичная мысль, просто верхом остроумия, но толпа наконец-то рассосалась… Она подошла к нему последней, походкой королевы. И со стороны могло сложиться такое впечатление, что звезда здесь отнюдь не он – Влад Соколовский. - Не могли бы вы оставить автограф для моей сестры? Ее зовут Марина. – Аккуратная ручка с тонкими музыкальными пальцами ткнула ему под нос его же собственное фото. - А почему она не пришла сама? – И надо же было такое спросить. Ответом послужил тихий смешок. - Она – не киевлянка. – И это можно было назвать точкой в конце предложения, жирной такой. Но он бы не был собой, если бы не попытался ради чего-то, пока еще не ясного ему самому, удержать эту необычную девочку. - А вам? - А мне зачем? Я не поклонница. – И удивление в ее голосе было таким явным, что Влад невольно поднял голову, натыкаясь на озорные искры в глубине зеленых глаз. – Но за автограф спасибо. Она оценит. – И вот тут точно посодействовал его Величество Случай. Потому, что потом, какое-то время спустя, он так и не сможет объяснить себе толком, что же заставило попросить ее остаться, удержать рядом и продолжить этот странный разговор. Но тогда, особо не раздумывая, он просто выпалил первое, что пришло в голову. - Как насчет выпить по чашечке кофе? – За выражение ее лица в этот момент можно было отдать миллионы, и все равно этого было бы недостаточно. Но рыжая, которую звали Лана, как выяснилось чуть позже, все-таки согласилась. Чем руководствовалась она, осталось при ней, но сейчас они сидели в его номере. Она – на диване, поджав под себя ноги и сжимая обеими ладошками чашку с напитком. Он – в кресле напротив, уже успевший переодеться в джинсы и простую рубашку, изучая ее из-под ресниц… - Ты так легко согласилась подняться в номер к совершенно незнакомому человеку. А если бы я был маньяком, например? - Мальчик мой, а кто тебе сказал, что маньяком не могу быть я? – Она насмешливо фыркнула, делая глоток горячего кофе. Который, к слову, здесь готовили просто превосходно. Неожиданно захотелось покурить, но рыжая затолкала эту предательскую мысль подальше. – Может у меня хобби такое – втираться в доверие к известным личностям, чтобы потом замучить их самыми жуткими пытками? – Это было глупо, клише, но смешно. И только пару минут спустя, отсмеявшись, эта странная парочка таких непохожих людей вновь вернулась к прерванному разговору… Огонь в камине взревел с новой силой, и аудитория досталась благодарная, но говорить без перерыва она все же не могла. И Димка, чутко уловивший состояние подруги, тут же влез с вопросами, спасая ее от необходимости перенапрягаться слишком сильно. Вообще, их дружба тоже имела свою историю, которую вкратце можно было охарактеризовать примерно так – и смех, и грех. - И все-таки, Владиус, о чем ты тогда думал? Ну, когда пригласил Лану в номер? Явно же не о птичках… - Бикбаев, не нарывайся на грубость. – Соколовский усмехнулся, поцеловав супругу в висок. – Чтобы ты знал, помыслы у меня были самые, что ни на есть, кристально чистые. Мне просто было интересно, что делала такая красотка на концерте такого оболтуса. – Настроение было замечательное, да и обстановка располагала к легкому юмору. Они были вместе, рядом были друзья и опасность потерять то, что они обрели, больше не витала темными грозовыми облаками над их головами. Влад совсем недавно понял, как важно ценить то, что дает судьба. Но это понимание едва не заставило его заплатить слишком непомерную цену. И да, он помнил, о чем его предупреждала тогда Ланка, когда все еще только начиналось для них. - Ну и как, узнал? - Не поверишь, но да. До сих пор без улыбки вспомнить не могу. Но, познакомившись с Мариной, очень хорошо понимаю, каким подвигом было подобное решение. – Да уж, знакомство было то еще. Никогда на его памяти Владу не устраивали такой допрос с пристрастием. Помнится, тогда к концу вечера ему казалось, что извилины кипят, и из ушей натурально валит дым. Мариша умела выносить мозг как никто другой, и он искренне поражался тому, как его половина до сих пор не придушила свою сестренку. Хотя, родственные связи – дело такое, и в чем-то он даже понимал недоверие девчонки. Пришел тут такой весь из себя звезда, и заявляет, что женится на Ланке, и это не обсуждается. Но, как ни странно, ее родители восприняли все достаточно спокойно и приняли его хорошо, как собственного сына. Она уже взрослая девочка, и вполне способна сама решать за себя. Мы же можем только гордиться ей, и поддерживать тогда, когда ей это необходимо… Слова Антонины Витальевны глубоко отпечатались тогда в его памяти, и он по сей день вспоминал женщину с теплотой. - Слушайте, мы тут просто жаждем интимных подробностей. – Женя немного неуверенно выразил вопрос, наверняка мучивший некоторых уже долгое время. - Ну-у-у… Секс был хорош! – Лана улыбнулась покрасневшему парню, а комнату огласил дружный хохот. - И когда ты только успела стать такой язвой, Рыжик? – Боря покачал головой, но в глазах участника 4Post танцевали смешинки. - Она всегда такой была. И этот же вопрос я задал ей в вечер нашего знакомства. Стоит сказать, что ответ был весьма исчерпывающим… - На некоторое время в уютной гостиной воцарилась тишина. Ребята осмысливали уже услышанное, а чета Соколовских просто наслаждалась теплом друг друга. За окнами все так же падал снег, окутывая землю белым покрывалом, и навевая воспоминания о том, как луна серебрила сугробы в ту прошлую зиму. И они веселились, словно дети, рисуя снежных ангелов. Сбежав от всех и вся для того, чтобы просто побыть вдвоем… Слишком погруженные друг в друга, в только им одним понятный разговор двух влюбленных взглядов, ни Лана, ни Влад не заметили тихой и немного печальной улыбки на лице Димы. Наверное, никто не знал о жизни этой пары столько, сколько было известно ему. Он обнимал бьющуюся в истерике после ссоры с любимым девушку, вытирал слезы с ее щек. Он был первым, кто узнал о том, что она ждет ребенка. И он же стал тем, кто помог им снова найти друг друга, предотвратив то, что могло обернуться катастрофой. Любил ее, по-своему, не претендуя ни на что большее, чем звание близкого друга. И прекрасно осознавал, что ей об этом известно. В конце концов, рыжая всегда была слишком проницательной, и врать ей в глаза было себе дороже…