Стася

— Будете сегодня ассистентом на операции, Стася? — спросил меня доктор Мелендес. Уже целую неделю я осваивалась в США. И это невероятно трудно. Я не хожу одна к пациентам, потому что ещё не привыкла к языку. Хотя я и изучала его и говорила чуть ли не в совершенстве, но в России все было по другому. Я безумно скучаю по родине. Пауза затянулась и мне надо отвечать новому наставнику. — Да, конечно. — Отлично, посмотрим на что вы способны. В ординатоской у меня зазвонил телефон. Звонил Женя по видеосвязи. В кабинете, помимо меня, было ещё четверо человек: Мелендес, Клэр, Шон и Морган. — Привет, Настя. — мы разговаривали на русском. Все внимательно слушали, хоть и делали вид, что заняты своими делами. — Привет, Женя. Как ты? — Мне дали нового ординатора. Тупой, как пробка. Мне тебя не хватает. — Я тоже скучаю по тебе. И по России. Тут все другое. И мне тяжело. Если бы тут был кто-нибудь ещё. Кто-то, кто будет меня понимать. Есть только один плюс. Могу высказывать на русском все, что я думаю. И меня никто не понимает. — Я рад, что ты счастлива. Не печалься, все решения, принятые тобой, верные. — Ты, наверное, хочешь спросить про ребенка. — мужчина кивнул головой. — я его оставлю, с вероятностью девяносто девять процентов. — Спасибо. Пиши, звони, не забывай. Удачи тебе. — Сегодня я ассистирую на операции. — Поздравляю. Покажи все, на что способна. Люблю тебя. — Спасибо. И я отключаю. Не уверена, что могу сказать, что люблю его. Нет, я люблю его, но сказать не могу. — Почему тот парень назвал тебя противной? — спросил меня Шон. Прокручиваю в голове наш с Женей разговор. Он меня назвал Настей. — Мое сокращённой имя на русском языке звучит N-a-s-t-y-a, — произнесла я побуквенно, — Что легко спутать с «противный». — Ясно. — Шон продолжил читать книгу, а я готовиться к операции. А точнее учить ее на английском, ведь технически я ее уже выполняла в России. — Стася, сделайте первый разрез. Мы стояли над пациентом, я в голове прокручивала в тысячный раз ход операции. Беру в руки скальпель. Ставлю два пальца на кожу пациента. Подношу скальпель к коже. Ощущение, что делаю это в первый раз. Но нет. Далеко не в первый. Медлю ещё с секунду и режу. Кожа расходится на две части, из раны сочится алая кровь. Возвращаю скальпель на поднос. — Отлично. Проговаривайте этапы операции вслух, а я буду вашими руками. — Хорошо. Мы выходим из операционной через два часа. Я устала, не только физически, но и морально. Мы стояли с доктором Мелендесом и мыли руки. — Вы справились хорошо, но не отлично. Есть к чему стремиться. — Я уже проводила такую операцию в России. — Ведущим хирургом? — на лице наставника было удивление. — Да. — Это сложная операция, не для первого года обучения. Как могли доверить её вам? — В России все по другому. Там ординатура не пять лет, а намного меньше. Там не сюскаются на каждом шагу, а отправляют работать практически без поддержки. Суровая реальность. — Удивительная страна. Не хочешь пообедать вместе? Расскажешь по подробнее про Россию, про обучение, про себя. — Да, можно. Мы сели за столик в кафетерии. — Расскажи, почему ты выбрала именно Америку? Чем тебя не устроила Россия? — Она меня устраивала всем. Проблема была в том, что я хотела чего-то нового. Глоток свежего воздуха, что ли мне нужен был. — Тебе уже дали жилье? Как будешь работать после рождения ребенка? — Жилье дали. Рожу, через месяц, максимум полтора, выйду на работу. Не хочу сидеть в декрете. — Рад, что у тебя такое рвение к работе. После непродолжительной беседы мы встаём из-за стола. Поднявшись на ноги я почувствовала головокружение, а потом резко все потемнело. Последнее, что я помню — крик Мелендеса, кажется, он просто каталку. Открываю глаза. Я в палате. В гинекологии. Это понятно по розовой форме врачей. Возле меня стояла медсестра, меняя капельницу. — Что случилось? — спросила я. — Сейчас позову врача, она все расскажет. Через несколько минут ко мне подошел мой врач. — Стася, ты, как врач, должна знать, что в первый триместр, да и вообще на протяжении всей беременности нельзя перегружать свой организм. — Да я в операционной была всего два с половиной часа. Это не о чем. В России я оперировала почти двенадцать. — Все же, тебе стоит поберечь себя и ребенка. Попей витамины, я тебе выпишу. И раз в две недели обязательно на осмотр. Или попрошу Мелендеса отстранить тебя. — Хорошо. Я поняла. Теперь я могу идти работать? — врач устало потёр лоб, заглядывая в мою карту. — Ты ничего не поняла. Нет уж, полежи тут до утра. А там посмотрим. Просто замечательно. — И даже не пытайся сбежать. Знаю я ординаторов. За тобой будут постоянно присматривать медсестры. — Хорошо. Врач ушел, а я целый день пролежала в постели, зависая в телефоне, уча медицинские термины на английском. Мне даже в Россию не позвонить, потому что там сейчас ночь. Ближе к концу смены пришел доктор Мелендес. — Как ты? — спросил он, присаживаясь в кресло около кровати. — Мне тут скучно, а меня не отпускают. — Хочешь, я договорюсь? — предложение было заманчивым. И почему бы мне не согласиться? — Хочу. — Нил куда-то ушел, минут на пять, не больше. — Собирайся, я тебя отпросил. Но с условием, что я за тобой пригляжу. Поэтому, выбирай. К тебе или ко мне? — Это шутка? Я к себе, вы к себе. Отличный расклад. — Тогда ты останешься тут. — Ко мне. Проблема только будет с одеждой. Для вас. — Мелендес усмехнулся. — Не будет. Пока Нил решал какие-то рабочие вопросы, я пошла переодеваться в обычную одежду. Я так и была в хирургической форме, а она не очень-то и удобная, между прочим. Встретились мы через пятнадцать минут у главного поста. — Заедем в магазин? — спросила я. — Да. Только свой адрес продиктуй. Ночной Сан-Хосе прекрасен. Чем-то Питер напоминает. А может и нет. Может, просто скучаю по родине. Мы заехали в ближайший к моему дому супермаркет. Я взяла тележку и весело покатилась на ней. Попутно набирала продуктов на неделю. — В России все так делают? — на одном из поворотов наставник меня догнал. — Нет, только самые веселые. — И эта девушка скоро станет матерью. — себе под нос пробурчал Мелендес. — Я буду охуенной мамой. — сказала я на русском. — Что ты сказала? — Ничего. С полной тележкой продуктов мы стояли на кассе. В момент оплаты продуктов Мелендес поднес свою карточку и оплатил их. — Я в состоянии оплатить свои покупки. Не стоило этого делать. — беру в руки чек, чтобы узнать сколько я должна отдать. — Мне не жалко. — взяв в руки пакеты сказал Нил. Мне-то тяжести нельзя таскать. — Проходите, чувствуйте себя как дома. — Давай уже на ты. Просто Нил. Вне стен больницы, конечно же. — Хорошо, тогда я просто Анастасия. Вне стен больницы, конечно же. — Издеваешься? — Только чуть-чуть. Нил занёс продукты на кухню, а я стала их раскладывать на свои места. — Очень хочешь кушать? — сказала я, доставая кастрюлю с борщем. — Не отказался бы. — Борщ будешь, а то мне лень готовить? — я открыла крышку и убедилась, что суп ещё съедобен. — Борш? Мысленно я посмеялась с произношения. — Это просто надо пробовать. Наливаю в тарелку борщ и отправляю его греться в микроволновку. Достаю собственноручно приготовленную сметану. Потому что тут не нигде нет. А какой борщ без сметаны? — Майонез? — Сметана. — Что? Сатана? Что вы в России едите? — Сме-та-на. Просто доверься мне и кушай. Как раз микроволновка оповестила о том, что суп горячий и его можно кушать. Я поставила тарелку перед наставником и всучила ложку. — Если положить сметану в борщ, то будет очень вкусно. — А ты почему не ешь, если это вкусно? — Не хочу. — Мне тебя с ложки покормить? — отрицательно мотаю головой и все же наливаю и себе тарелку борща. — Это действительно очень вкусно. Если в России все так готовят, то я хочу туда поехать. И жениться. — Далеко не все так умеют готовить. Фильм посмотрим или просто поболтаем? — Давай поговорим. — О чем? — Просто о жизни. Расскажи о своей самой интересной операции. — Это была двенадцатичасовая операция по сборке колена. Один осколок пришлось ловить чуть ли не в сердце. — Самая сложная? — Технически, та же на колене, морально — в день свадьбы моего наставника привезли мужчину с огнестрелом. Мы боролись за его жизнь около четырех часов, но он все равно умер. Его шансы изначально были низкие и мы это знали. — Тяжело, наверное, было. — Очень. Может, чай налить? — Давай. — Черный или зелёный? — Зелёный. Завариваю зелёный чай и достаю чашки. Спустя пару минут разливаю чай и ставлю его на стол. Достаю с верхних полок печенье и конфеты. — Никогда так не делал. Пить чай, с конфетами в десять вечера. Кажется, я стану русским. Мне это определенно нравится. Делаю глоток чая и он тут же рвется наружу. Хорошо, я поняла, что ребенку это не нравится. Бегу к белому коню. Чувствую, что мои волосы держит Нил. Встаю на ноги и ополаскиваю рот водой. — Спасибо. Мы заседелись уже. Завтра в шесть на смену. Я тебе постелю в гостиной. Сейчас принесу полотенце. Можешь принять душ. Вот щётка. — достаю из ящика в тумбочке новую зубную щётку. — Гелем пользуйся любым, какой больше по вкусу понравится. Вроде все. Приношу полотенце и иду стелить на диване. Через пятнадцать минут возвращается Мелендес. С полотенцем. На бедрах. И больше ничего. — Я одежду в сумке забыл. — резко отворачиваюсь, чтобы не начать разглядывать кубики пресса мужчины. Он с минуту копошится в своей сумке и снова уходит в ванну. — Спокойной ночи. — укладываю гостя спать, а сама иду в душ. После увиденного мне надо расслабиться. Иначе не усну. После душа я ушла в свою комнату, заметив, что Мелендес уже спит.