...И любовь их злу и гордыне служит!

Рука Бейбарсова лежала на ее талии в этаком покровительственном полуобъятии; сама Таня бесстыдно откинула голову на его плечо и равнодушно наблюдала за Ареем, задумчиво вертевшим дамасский кинжал. Они привычно оккупировали старую деревянную скамейку в дальнем углу. В тренировочном зале было необычайно тихо — притихла даже Улита, все следили за наставником, который ненавязчиво нагнетал обстановку и не спешил с раздачей люлей… — Приступим, — наконец, объявил первый меч Мрака под нервный вздох присутствующих, — чтобы все, в том числе и Светлая, лучше всё поняли, сначала проиграем ваши воспоминания… Мечник еле заметно коснулся виска, и Таня ощутила в мозгу шевеление, характерное для подзеркаливания. То же самое происходило и с другими участниками образовательного процесса — Арей попросту влез в их головы, вытянул необходимые фрагменты памяти, сплел их в единую картину и «воплотил» в трехмерном изображении прямо посередине зала. Все в точности, как вчера. Меф, проявляющий излишнюю для наследника мягкость. Вопящая Ната, которую из раза в раз закрывала собой Таня. Чимоданов, совершающий просчет за просчетом… Мошкин, действующий отработанно, но без энтузиазма. Хорош был только Глеб — он хладнокровно и сдержанно разил направо и налево, а потом, в завершении, также равнодушно и буднично перерубил заговорщику голову. — И кто что скажет? — спросил Арей, и его вопрос прозвучал, точно панихида. — Мне можно высказаться? — неожиданно подняла руку Даф, и, дождавшись удивленного кивка мечника, накинулась на Таню, — как ты можешь так поступать со своими крыльями?! Рыжеволосая, гревшаяся в объятиях возлюбленного, взирала на нее с не меньшим изумлением, что и все прочие. — А что именно не так? — наконец, спросила та, — да, я ни разу не достала меч, но я чувствовала, что справлюсь и без него… — Ты вообще их не бережешь!!! — почти что взвыла Светлая, — как можно отражать ими удары, точно щитом?! А вот это, — она щелкнула пальцами, вновь проигрывая момент, когда девушка избивала этими самыми крыльями стража, прежде кидавшегося на Нату, — это что?! Крылья, удивительно материальные, были своего рода стальными, и резали ничуть не хуже кинжалов. — Тебе повезло, что их невозможно повредить… Будь ты даже златокрылой, тебе бы их уже порубили, осквернили, отняли… — Ты сама сказала, «будь я златокрылой», — разомкнула губы Таня, — но ранее ты говорила и то, что мои крылья другого свойства. Твои — воплощение внутреннего света и света Эдема, мои же — оружие. Воплощение… любви, во всем ее темном проявлении. Ничто и никто не отнимет у меня эти крылья, — убежденно добавила она, — что бы не случилось, они со мной на веки вечные. — Кто учил тебя такому обращению с ними… — простонала Даф, и все тут же посмотрели на Арея, — Вы же были светлым стражем, должно же оставаться хоть какое-то уважение… Мечник, как ни странно, был доволен. — Отрадно, что хоть один из присутствующих слушает мои уроки, — хмыкнул барон, — использовать в бою все доступные средства, все лучшие преимущества. Как раз таки… кхм, мой прошлый опыт и позволил сформировать эти навыки у нашей мадемуазель, несмотря на то, что до вершины их развития ей как трусцой от Сибири до экватора. А теперь, пожалуй, мы перейдем к вопросу, интересующим меня больше всего: почему вас, наследники Кводнона, в банальном столкновении вытянули самые элементарные маги… Меф вздохнул. Он уже знал, как они проведут следующие три месяца — в упорных и кропотливых тренировках. — Не самые уж они и элементарные, — заметил парень, — они Черные Крылья Тьмы. — А ты наследник Кводнона!!! — заорала Улита, — или что думал, эти двое появились, так можно расслабиться?! Разбор полетов продолжался очень, очень долго — почти до обеда, и досталось всем. — Кстати, Гроттер, — уже более-менее миролюбиво произнес Арей, — тебе письмо из Тибидохса. Принес купидон на рассвете — Улите даже пришлось поскупиться шоколадным тортом, чтобы он согласился перелететь через строительную сетку. Таня приняла конверт, уже вскрытый, и вопросительно взглянула на мечника. — Прости, личная переписка личной перепиской, но я должен знать, какие дела имеют мои подданные с элементарными магами. — И что пишут? — вопросил Петруччо, когда девушка молча сложила бумаги обратно в конверт. — Меня отчислили из магспирантуры, — буднично ответила Таня, смотря при этом на некромага, — я ожидала этого письма раньше. Еще там прилагается последний номер «Сплетен и бредней» и документы на квартиру в какой-то глухомани — написано, что она принадлежала родственникам Софьи и я ближайшая по степени родства. Бейбарсов вытащил глянцевый журнал и с интересом пролистал. За его спиной тут же столпились ученики Мрака… «Новые подробности из жизни ренегатов», — гласил заголовок. На обложке красовалась Таня в объятиях Бейбарсова. Оба при «полном параде», и смотрятся друг с другом преотлично — а уж эти взгляды! Страстный и покровительствующий и полный доверия и слепого обожания… Ната фыркнула. Она была собой довольна; ее стараниями ведьма выглядела много лучше, нежели обычно. Любо-дорого смотреть. «Неужели, продрыглики мои, вы думали, что путь Тани Гроттер и победителя Тантала больше не представляет для нас интереса? Может, этим двоим больше нет дела до нас — но нам есть до них! Как стало известно из достоверных источников, влюбленная парочка сопровождала Главу русского отдела Мрака и наследника Кводнона на торжественном приеме, устроенном Вильгельмом Завоевателем… В ходе приема на жизнь Мефодия Буслаева было совершено покушение, и в его защите…». Бейбарсов пожал плечами и протянул журнал Вихровой; ему этот шедевр массовой информации интересен не был и ценности никакой не представлял. — А вы в своем мире, похоже, звезды. Столько внимания! — фыркнула она. — Всему виной «карьерный рост», — с усмешкой ответил Глеб, — мало кто таким может похвастаться. — А что про заговор-то? — поинтересовался Меф, — кому я вновь перешел дорогу? — Да всем и сразу, — просто ответил мечник, — и про покушение было известно еще неделю назад. Но нашему знакомому горбунку очень уж хотелось обновить состав Черной Дюжины, и он решил не мешать — да и палачам Мрака пора постепенно принимать обязанности… — А если бы они не справились? — Значит, мы не на тех поставили. А коли так, что толку сожалеть? — с резоном ответила уже Улита. Постучав, Таня вошла в обитель Вихровой. Солнце садилось — наступало самое подходящее время для колдовства. То самое время, когда мир находится на границе дня и ночи, когда править начинают силы, всем неподвластные, и любой ритуал дается много проще… — Как и обещала, я пришла. Свечи приготовила? Хозяйка комнаты сидела на подоконнике и ковыряла садовой лопаткой землю в цветочном горшке. — Забудь, — подумав, возразила Ната, — в связи со случившимся вчера счет закрыт. Это я теперь тебе обязана за помощь — сама бы ни за что не отбилась. — Это моя работа, — достаточно мягко возразила Таня, — я клялась служить Арею, а значит, должна защищать его учеников. А вот ты мне и правда вчера помогла — никто тебя не обязывал собирать мою тушу на торжество. Так что, если хочешь, я проведу ритуал. — Я не знаю, — честно ответила воспитанница Мрака, откладывая на блюдце инструмент. Она выглядела так беспомощно и потеряно, что казалась самой обычной девчонкой. Озлобленной, запутавшейся девчонкой, соответствующей своим четырнадцати лет, и никак не ученицей Мрака, хватанувшей сил Кводнона. — Знаешь… Вся эта магия, — внезапно протянула Таня, — все, что касается любви… Она не совсем настоящая. Ритуал, которого ты просишь, просто притянет к тебе те события, которые помогут тебе обрести эту любовь. Но они не гарантируют ее обретения — вот, в чем сложность. — Обман и тут? На лице Вихровой была горькая усмешка. — Тебе ли этого не понимать? Ты властвуешь над рассудком и даришь наваждение, но знаешь, что истина идет от сердца. Если хочешь настоящего, а не наколдованного — действуй сама. Пусть это сложнее и болезненнее. Теперь Таня знала, о чем говорит. — Я пойду, а ты посиди и подумай. Если что, просто позови.

***

Разумеется, Глеб отправился в Королев вместе с ней. День был не приемный, Арей с самого утра увлеченно гонял учеников — и «регенаты» оказались предоставлены самим себе, так что Таня решила съездить в Подмосковье обозреть то, что досталось ей в наследство. Отвез их Мамай — высадив пару в трех кварталах от дома, он с азартом вступил в увлеченный спор с гаишниками по причине трех протараненных при парковке машин… — Видимо, он и есть, — протянула девушка, глядя на старое строение типичного советского типа. Откуда-то с улиц раздался визг тормозов, вой полицейской сирены, адовый грохот покореженного металла… Хан Золотой Орды развлекался, как мог, и Гроттер лишь тяжело вздохнула. Что ж, у всех свои слабости. Типичный дом, типичный двор, типичная мусорка… Типичные деревья вокруг. Все типично. Ей, пожалуй, это даже нравится. — Откроешь? — спросила она, глядя на Глеба. Дверь в квартирку, расположенную на третьем этаже, выглядела старой, зато надежной. Кто-то явно постарался, чтобы наладить систему «ниппель»: только так можно было охарактеризовать это причудливое соединение железного полотнища, самодельного замка и ручки из искривленного куска арматуры. Некромаг хмыкнул и приложил руку к замку, который тут же щелкнул — если можно было решить проблему магией, без лишней возни, Бейбарсов так и поступал… Квартирка выглядела крайне старой, крошечной и практически пустой. Малосемейка — кажется, это так называется? Зал чуть меньше их комнаты в резиденции, крохотная ванная, в которой и не развернешься толком, узкая кухонка со старым советским гарнитуром и древним холодильником «Полюс». На полу — древний ободранный линолеум. Обои на стенах бумажные, со старомодным цветочным орнаментом… Из мебели только старый полуразвалившийся диван да зеркало на стене… — Кровать поставим нормальную, — услышала она голос некромага, — двуспальную. — Только кровать? — хмыкнула Таня. — Думаешь, нам понадобится другая мебель? — резонно заметил Глеб, — стол и пару стульев, согласен, можно запихнуть. Больше смысла нет, все равно основное время будем проводить в резиденции. — Считаешь, что Арей отпустит нас сюда? Мы удобнее ему на Дмитровке. — Телепортацию никто не отменял, а что ты ее не любишь… Ну, придется полюбить. Девушка подошла к окну — пыльному, старому, с облупившейся краской на деревянных рамах… — Кому принадлежала эта квартира? — обернулась она, глядя на Глеба, — и сколько пустовала? Некромаг пробежал взглядом по пространству. — Сестре твоей бабушке. И пустой она стояла… Так, всего чуть больше полугода, просто потом всю мебель растащили ушлые соседи, которые ей помогали перед смертью. — Вот как. — Гроб стоял вон там, — буднично заметил парень, показывая на место в центре зала, — осина. — Уж этого мог не сообщать! — Сказала та, кто последние месяцы провел, пользуясь мебелью, на которой либо зарезали, либо задушили, — услышала она его хмыканье. Таня только отмахнулась и шепнула заклинание генеральной уборки. С каждым днем она колдовала кольцом все меньше и меньше, теперь дед нужен был ей только для бытовых мелочей и «вставки мозгов в рыжую бестолковку». Все лучше и лучше она осваивала силу мысли и желания — и это казалось удивительным: она не была стражем по сути, но дар стража давался ей так же легко, как и некромагу. Они обсуждали это как-то — Бейбарсов сказал, что все дело во внутренних барьерах. — Личной, своей конуры у меня еще не было, — протянула Гроттер, продолжая с интересом осматривать помещение, — забавно, что Медузия вспомнила о существовании моих родственников столько времени спустя. Старая штукатурка на потолку пустила трещину на перекрытии между плитами. — Люди не выбирают, когда им умирать. — Если только им не помогают, — усмехнулась Таня, — как это постоянно происходит у нас, в резиденции. — Эта женщина не была связана с Мраком, — качнул головой Бейбарсов, — ее эйдос не находился в залоге. Хорошая смерть, от старости. И, что самое главное, быстрая — короткая боль от сердечного приступа прямо при зашедшей на чай подружке. Можно позавидовать. Не мучилась, тело тут днями не лежало… — Поражаюсь, как, все же, просто ты об этом говоришь. — О подобном говорить легко и приятно. Не придется чистить квартиру, как это часто происходит. — Ты и правда считаешь, что Арей разрешит нам переехать? — Какая ему разница, где мы? Мы же и так его со всеми потрохами. Девушка уткнулась носом в его плечо. — Месяцы спустя это уже не кажется чем-то страшным или сверхъестественным. — Мрак есть Мрак, Таня, служба есть служба. Ты просто еще ни разу не выносила приговор, — отстранив, Глеб нежно погладил ее по подбородку большим пальцем, и она с удовольствием потерлась о его кожу. В отличие от тебя, я не делаю из этого трагедию, подумала Гроттер. — Мне показалось, или ты тоже это видела? — спросила невысокая русоволосая девушка свою подругу. Валькирия золотого копья, проводившая вошедших в подъезд внимательным взглядом, пожала плечами. — Не показалось. — Интересно, что Черные Крылья Тьмы забыли в моем доме, — пробормотала Гелата. — Сходим узнать? — Давай подождем Таамаг. — Думаешь, нас двоих на них не хватит? — возмутилась женщина. — Они Черные Крылья Тьмы и с позавчерашнего дня официальные палачи Мрака. Кто знает, чего от них вообще можно ждать… Таамаг они не дождались — пара вышла из дома полчаса спустя и уехала на старом запорожце, за рулем которого восседал личный водитель Арея. В тот день в резиденции отсутствовали не только они, но и Даф. Сжимая кружку с чаем, девушка с интересом следила, как ее хранитель в очередной раз перебирает старый мотор. — Та умершая и правда ее родственница? — поинтересовалась она, — или Таню просто нужно удалить из резиденции? Мужчина почесался гаечным ключом. — Правда, — ответил он, продолжая возню. — Слишком уж «удачно» все совпало. — Время пришло. У ее бабушки давно были сильные проблемы с сердцем — она хотела уйти, и ее отпустили. Она ушла к свету, к дочери и сыну. Даф долго думала, прежде чем продолжить. — Мне в последнее время кажется, что для Света Таня намного опаснее некромага, — призналась блондинка. — Вот как? — Не подумай. Таня мне нравится, очень нравится, просто… — рожденная в садах Эдема закусила губу, — просто она, все же, женщина. Нет, Танька неплохая. Отзывчивая — там, у Вильгельма, она себя не щадила, когда Нату с Чимодановым прикрывала. Бескорыстная. Любящая. Но при том, что Глеб принадлежит тьме намного больше, чем она, у него есть стержень! Он с детства одной ногой в Тартаре, и теперь служит Мраку потому, что так нужно - и не более. А теперь, когда рядом Таня, он и вовсе счастлив, пусть и недоволен тем, что она «пачкается»... Ему плевать на Мрак! Но Гроттер… Гроттер истинная ведьма — беспринципная и эгоистичная. Ее главная «хотелка» — Глеб, и ради этой «хотелки» она все пойдет, и не задумается, что делает что-то не так. Вернее... Задумается, но не исправится. Эссиорх молчал. — Я не могу судить ее за любовь — но то, на что Таня готова ради этой любви… Понимаешь, когда дело касается Глеба, она точно помешанная! Она прекращает различать светлое с темным! Мне раньше казалось, что это некромаг — раб своих страстей, теперь же, после того, как Таня впустила в себя тьму, раб страстей именно она. Я не думала, что ее отемнение будет столь… быстрым. Так что, хорошо, что они переедут. Возможно, этот процесс хоть немного замедлится. — Если человек хочет упасть, ему не помешает, — произнес Эссиорх, — рядом с ней живут валькирии. Они присмотрят за ней. — И, если она станет истинным Мраком, вмешаются, — с грустью пробормотала Даф. — Пути неисповедимы. Они появились вновь на следующий день, и среди вещей, перетаскивать которые помогал лично наследник темной конторы, были старый контрабас, мольберт и несколько сумок. В тот вечер в Королеве отметились все воспитанники Главы отдела — а потом их забрал все тот же комиссионер… А уже ближе к ночи приехала мебельная служба. — Соседи у нас, кажется, теперь постоянные, — пробормотала Гелата, наблюдая, как Макс уже второй час чинит розетку, — нет, с этим, определенно, нужно что-то делать… — Наплюй, — шепнул некромаг, на настойчивый стук в дверь, но Таня, все же, пошла открывать. И кого может принести почти что в полночь? Кровать и прочую мебель привезли достаточно рано, никто не шумел; посиделка с воспитанниками Арея в честь новоселья тоже прошла довольно тихо — по причине отсутствия Зудуки динамитные шашки не взрывали… Ну, Улита немного бурно выразила мнение по поводу состояния ремонта помещения, но все в рамках приличий. Даже о дальнейших звуках, состоявшихся, когда все отбыли, волноваться не следовало: Бейбарсов наложил на всю квартиру плотные звукоизолирующие и защитные чары. Попытка «просканировать» пространство ничего путного не сообщила… …Когда дверь в квартиру распахнулась, перед Фулоной и Гелатой возникла молоденькая рыжеволосая девушка, подтягивающая повыше к груди ослепительно-белую простынь. Несколько секунд спустя в коридор вышел некромаг — растрепанный, вспаренный, в одних брюках. И оба на палачей Мрака, а тем более на его верных служителей, никак не походили. — Вам чего? — холодно вопросил парень, глядя на визитерш. Меч он не материализовывал, колдовать не рвался, и Фулона убрала копье. В глазах рыжеволосой читался немой вопрос, но озвучивать его она не спешила — предпочитала молчать, давая своему любовнику разобраться самостоятельно. — Вы что тут делаете? — разомкнула губы валькирия золотого копья. Брюнет отстранил ведьму подальше от входа и встал на ее место. — Вы о том, на чем нас прервали? — приподнял бровь он. Оруженосец Гелаты, зараза такая, насмешливо гоготнул. — Мы теперь здесь живем, — вздохнув, ответила рыжая, — просто живем и ни к кому не лезем. — Здесь? — в тон некромагу вопросила Гелата. — Наследство не выбирают. Бумаги показать? — Не стоит, предпочтем поверить в эту счастливую случайность. Чего нам, валькириям, ждать от этого соседства? — Солью и сахаром всегда поделимся, — ухмыльнулся некромаг, — а что касается остального, зависит от вас. Нам война ни к чему. Предлагаю пакт о ненападении — по крайней мере, в пределах этого дома. Фулона кивнула, и брюнет захлопнул дверь. За дверью тут же послышалась бурная возня и протестующий возглас «Глеб!», а потом полыхнуло магической вспышкой и резко стало тихо. — Сходили, называется, — пробормотала Гелата. Не сказать, что она чувствовала неудобство, но примерно похожее. — Какие-то они… — Обычные? — подсказала главная валькирия. — Угу. Извини, что выдернула. — Все правильно сделала… Сунулась бы к ним одна, сама б прибила. — И все равно — странно… Палачи Мрака, а не выглядят, как Мрак. — Та же ситуация, что и с Буслаевым — эйдосы еще при них, а раз так, у Мрака над ними нет полной власти. И сделано это осознанно: если понадобится, эти двое смогут на полном праве вмешаться в дела магов. Стражем делают дархи, а пока у них таковых нет, они относительно свободны… Удобно, не так ли? — ...Не стоит нервничать по поводу валькирий, — произнес Глеб час спустя. — Я не нервничаю из-за них, — возразила девушка, — просто перечитываю текст, чтобы лучше понять. — Ты в одну страницу уже десять минут пялишься. — Да?! А кто в этом виноват?! — А я что? Мы даже одеты. Я вообще сама невинность. — Угу, конечно, — фыркнула Таня. Одеты — Глеб все еще в джинсы, она в его рубашку, застегнутую, разве что, на пару пуговиц. Одеты, только она лежит на боку и к нему спиной, и все ее тело в его свободном доступе — видите ли, моторика (исследование ее кожи тактильным путем) его успокаивает и способствует лучшему усвоению информации. Решили устроить сеанс коллективного чтения, называется: книга перед Таней, Глебу из-за ее плеча видеть текст позволяет рост. Да и дыхание его, ощущаемое кожей виска, познавательному процессу не способствует… — Дочитала? — вопросила «сама невинность», и девушка со вздохом перевернула страницу. Она уже чуть ли не постанывала — пальцы некромага вот уже несколько минут поглаживали между ее ног, скользя все глубже и глубже. К черту такое чтение, выругалась Таня, отталкивая книгу и откидывая голову назад. — Развратник, — выдохнула она, чем сорвала еще одну довольную ухмылку. А отличную они кровать купили, подумала Таня, упираясь ладонями в матрас, — главное, что с надежными креплениями. А что она занимает почти треть комнаты — какая разница… И обои точно нужно переклеить. И… — ох, как замечательно, что новое звукоизолирующее заклинание теперь постоянного действия, — на пол ковер кинуть, а то пол холодный… — Если хочешь, я наколдую зеркальный потолок, — услышала она шепот Бейбарсова, — раз уж ты внезапно задумалась про интерьер. — З-зачем?.. — Увидишь. Тебе понравится… Мысли об обоях и ковре отвлечься не помогли — несколько минут спустя она обессилено обмякла, а так хотелось растянуть момент и завершить одновременно с Глебом. Дни текли медленно и размеренно. Ставшие привычными тренировки уже не доставляли никакой физической усталости; прием отчетов у комиссионеров и суккубов давно превратились в неотъемлемую часть их повседневной жизни. Телепортационные навыки Таня тоже умудрилась совершенствовать — теперь даже не промахивалась, перемещаясь прямо к порогу резиденции… Чаще, конечно, ее телепортировал Глеб — обнимая за талию и утыкаясь носом в ее рыжий затылок, пахший луговыми травами и медом. И она любила эти «обыденные» моменты их нежности. В такие моменты Бейбарсов просто был рядом, а большего ей не требовалось… Май закончился, следом так же быстро пролетел июнь и июль… То, чего она опасалась, наступило в середине августа. Глеб ушел «по делам» несколько часов назад, не сказав, куда. Давно пробила полночь, он все задерживался — а Таня не могла без него уснуть. Каждая минута текла, как вечность. Ощущение странной тревоги не покидало — попытки телепортировать к некромагу по отпечатку его ауры ничего не дали, Феофил мрачно выдавил «пусто»: Глеб явно не хотел, чтобы она его нашла. Таня даже заглянула в резиденцию, но ни Меф, ни Улита, ни Арей по поводу отсутствия некромага ничего не ответили, и ей ничего не оставалось, кроме как вернуться в их крошечную квартирку и терпеливо ждать Бейбарсова. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появился оный. Глеб в своем черном плаще, доходившем практически до пола, больше напоминал демона — и отрешенное выражение на уставшем лице это впечатление только усиливали. Лицо карателя, лицо палача, вдруг подумала Таня, моментально вскакивая с покрывала. — Ты где был?.. — отстраненно произнесла она, наблюдая, как тот скидывает сначала плащ, а потом рубашку, — у тебя кровь… — Не моя, — обронил некромаг скупую фразу. — Чья? — Из Черной Дюжины. Еще один нарушивший законы. — Ты… — Таня замолчала, — но почему один? Мы же должны… — Я сам так решил. А тебе этого не надо. — Глеб… — Я сказал, НЕ НАДО. Выражение лица его было таким, что девушка замолчала. Приблизившись, она осторожно провела по засохшей багровой корочке на его подбородке, слизнула… — Ложись, я сейчас приду, — пообещал некромаг уже более мягким голосом, — только в душ загляну. Все в порядке, Таня. Этой ночью она невольно ощутила напряжение поединка, в котором участвовал Глеб — смерть неизвестного стража оставила на ее возлюбленном отпечаток, как бы тот не старался этого скрыть. Он взял ее сегодня… грубее обычного, и она чувствовала тяжесть этой ноши. С каждым днем он уходил все чаще, и с каждым днем уделял все больше времени полировке своего клинка, увитого черными розами… Она не выдержала как-то на тренировке в резиденции — в один момент Глеб просто прервал их поединок, переглянулся с Ареем и направился к оставленным на скамье вещам. — Когда ты возьмешь меня с собой? — требовательно вопросила Таня, наблюдая, как Бейбарсов надевает плащ, — мы оба… — Ты так хочешь участвовать в казни? — Нет, но… — Тогда жди здесь. — Мое место рядом с тобой! — вскинулась девушка, — Арей тренирует меня, как твое прикрытие, и… — И ты пока не готова, — оборвал ее возражения прежде молчавший мечник, — в данный момент ты для него не прикрытие, а обуза. Покажешь на тренировке результаты получше — пересмотрю свое решение, а пока изволь делать то, что говорит тебе некромаг. Глеб признательно кивнул и покинул комнату. — Вы мне даже не сказали, что его путь палача уже начат, — произнесла Таня, взирая на мужчину, — что та «проверка» у Вильгельма была не разовой акцией, а началом пути. Почему я узнаю об этом последней?! — И снова во всем виноват несчастный Глава отдела! Дамочка, так захотел месье живой труп, а я уважаю право чужого выбора. Мне без разницы, сколько человек исполняют приговор, пока он исполняется. На свое счастье или беду Таня не слышала разговор, состоявшийся в этот же день по возвращению парня в резиденцию. Она давно находилась в Королеве, и некромаг, измазавшийся в крови сильнее обычного, решил привести себя в порядок, прежде чем предстать перед ее дьявольскими зелеными глазами — пронзительными и все понимающими. В своей комнате он обнаружил барона: тот ждал его, растянувшись на постели некромага и почитывая какую-то лопухоидную книжонку. Он так часто делал — любил потом провести чистку среди писателей, его это развлекало. — У нас, все же, два палача, — произнес Арей, внимательно глядя на Бейбарсова. — Я справляюсь и один. — Вечно оберегать ее от крови не сможешь. — Пока могу, буду, — отрезал парень, — она нужна исключительно как инструмент для моего контроля, так пусть таковым и остается. Столько, сколько может оставаться. Мечник дернул подбородком и сел. — Люблю я наблюдать за безумно влюбленными, — наконец, изрек он, — самопожертвование, готовность испачкаться ради другого, тяга… Радость обладания, счастье от обычного присутствия. Я разрешил тебе увезти ее из резиденции, Некромаг, но не думай, что это будет продолжаться вечно. Год, Бейбарсов. Хоть я и соврал, она давно готова. Даю тебе год, а по истечению этого срока Гроттер займет место рядом с тобой. Бейбарсов кивнул. — Год — это щедро, — наконец, произнес он. — Карать Мрак не значит очернить душу. Тебе важна ее душа — так она при ней, — догнали его слова мужчины, — помни, что не ты один Черные Крылья Тьмы… Этот титул ваш общий, и таковым он будет до скончания времени. В этот раз, возвращаясь, он прихватил черных роз, коробку с пиццей и бутыль красного вина — магазины были давно закрыты, и пришлось разорить Улиту, но та не осталась в обиде: у них давно сложились личные товарно-гастрономические отношения. Изумрудный взгляд внимательно скользнул по его облику, когда он телепортировал в крошечный коридор. Пожалуй, он перестарался, когда восстанавливал заклинанием одежду: слишком уж прилично он выглядел и слишком легко держался. Уголок ее рта нервно дернулся — Гроттер неплохо читала по ауре, и пусть он поработал над ее чисткой, кара двух стражей сразу для нее тайной не стала. Впрочем, ведьма ничего не сказала, предпочтя подыграть ему и разделить с ним очередной романтический вечер. Ее губы с винным привкусом сегодня целовали отчаяннее, а объятия были куда жарче. Таня обычно смущалась, не позволяя себе «вольностей» — но сегодня, неожиданно для него, полностью наплевала на приличия… Ощутив ее губы там, куда они обычно не опускались, Бейбарсов не смог удержаться от хриплого стона. Сохранять свет этой рыжей ведьмы с каждым днем становилось все труднее. Она осознанно и целенаправленно лезла в Тартар, и удержать ее от этого падения он не сможет, внезапно понял парень. Год прошел быстро, слишком быстро. Прекрасный год… Сколько обычных, человеческих радостей они себе позволили? Много. Помнится, они даже переклеили обои — без всякой магии, накатавшись перед этим на расстеленных обрезанных рулонах и лишь чудом не измазавшись в клее для винила, ведро с которым стояло рядом. Доведя до пред-инфарктного состояния соседей стуком молотка, перестелили линолеум, и по старому советскому пособию почти сутки ремонтировали кран в ванной… Бейбарсов, кажется, почти испепелил его, пытаясь разобраться в соединениях. Занимались другим ремонтом, активно привлекая Чимоданова — парень любил в свободное время приходить к ним в гости на «просто посидеть», а заодно и помочь по быту… Они и не возражали: это казалось удивительным, но именно Петя, пошлый, язвительный и вечно воняющий динамитом, стал им намного ближе прочих учеников мечника. Гроттер пыталась учиться стряпать, но качество выпечки выходило таким, что в один прекрасный момент этот же самый Чимоданов попросту приволок скатерть-самобранку… К сожалению, все имеет свойство заканчиваться — и лицо девушки в момент ее первой казни отпечатался в памяти некромага надолго. Он разил потому, что так надо; она — потому, что желала быть рядом с ним. Справившись со стражем, она положила в карман его дарх, и удивленно посмотрела на откатившуюся голову. И в ее изумрудных глазах читалась… радость. Она действительно была готова шагнуть за ним, куда бы тот не пошел, разделить любой его путь, продать, предать и убить ради него. Ведьма. Истинная ведьма… Темная. Эгоистичная. Беспринципная. Она медленно становилась той, о ком он когда-то рассказывал Валялкину, о ком когда-то мечтал и грезил… Его второй половиной, на веки вечные, и что делать — радоваться или злиться, некромаг, в кои-то веки, не знал. Их присутствие при столкновении Черной Дюжины с валькириями стало случайностью — они просто оказались рядом, исполнив очередной приговор, и теперь молча наблюдали, как обе стороны старательно пытались зарубить друг друга. — Некромаг! Почему ты стоишь?! — возопил Тарлантур, — ты палач, так что… — Я палач Мрака, — равнодушно отозвался Глеб, — и лишь караю провинившихся. Ваши разборки меня не касаются. Указывать мне — и то, за исключением тех случаев, когда нужно осуществить наказание — имеет право лишь сюзерен, а отправляясь сюда, я не получал от него никаких указаний на этот счет. То же самое касается и Татьяны. В тот раз превосходство оказалось на стороне валькирий. Полчаса бессмысленного поединка, и, получив указания свыше, Чертова Дюжина позорно телепортировалась; остались лишь Черные Крылья Тьмы. Взгляд Глеба скользнул по оруженосцу Фулоны, зажимающему рану на предплечье. Плохая рана; яд смерти уже начал действовать. Что-то прикинув, некромаг провернул материализованной тросточкой: след от меча охватило синеватое свечение… и затем отрава выветрилась, оставив самый обычный порез. Чем мог, тем помог, а уж порез этот человек как-нибудь залечит. — И что это было? — тяжело дыша, спросил оруженосец хозяйку, когда странная пара удалилась. Та пожала плечами. — Видимо, знак доброй воли по отношению к Гелате, — неуверенно произнесла она, наблюдая, как валькирия воскрешающего копья уже возится с раной ее соратника, - только зачем это Бейбарсову...