Настало время Святочного Бала. Было преддверие Нового года. За окном кружили легкие хлопья снега. Хогвартс готовился к вечернему торжеству. Все бегали и украшали свои комнаты и коридоры школы. Старосты занимались программой праздника и Большим залом.
— Нет, Рон, мы же договорились, что эти столы вы поставите с Гарри в тот угол, — старосты Гриффиндора, а в частности Гермиона и Рон своим звонким голосом управляли подготовкой совместно с Слизеринскими старостами — Малфоем и Паркинсон.
— Грейнджер, можешь захлопнуть свою пасть или сбавить обороты?! — у Малфоя с утра раскалывалась голова, после вчерашней тусовки в подземельях, а после проведенной ночи в башне старост с рыжеволосой, а Гермиона так противно командовала, что хотелось сдохнуть.
— Если бы ты не только пил, а еще и принимал бы участие в подготовке, то без вопросов, а ты палец о палец не ударил, — Грейнджер зло посмотрела на беловолосого и побежала с криками «опять не тот угол!» за Роном и Гарри.
— Пф, — фыркнул Малфой и пошёл вновь за Грейнджер. Как бы странно это не звучало, но она нужна ему была сейчас, хоть и по делу. Схватив её за локоть, Драко потащил девушку на себя:
— Малфой, что ты творишь?! Слепой? Не видишь я работаю! Ра-бо-та-ю, или тебе это понятие неизвестно? — она вырвалась из его крепкой хватки, как всегда вскинула вверх подбородок и поставила руки в боки. О да, именно такой она ему и нравилась. Он никогда не чувствовал к ней ничего, просто трахал её, но она же ведь сама была не против. Приходила к нему злая, чтобы снять напряжение, а он к ней. А когда её доводили до слёз, то она прибегала к нему, утыкалась носом в его шею, обхватывала крепким кольцом рук, а он зарывался носом в её волосы и вдыхал этот аромат ванили, такой ненавистный с детства запах, но так сладостно оковывающий его с ней. Никто и слова не говорил, оба понимали, что они лишь враги и всего-то приводят в порядок разумы друг другу. Так и стояли, пока она не успокоится. А потом просто расходились, как-будто не было ночного секса или страстных поцелуев под лестницей, будто не было этих нежных объятий, которые оба так чувственно воспринимали, но не могли друг другу этого признать. Он не понял как давно стал искать в коридорах, переполненных людьми, её макушку с каштановыми, вечно непослушными волосами. Они ему так чертовски нравились, что он терпеть их не мог. Так и хотелось взять ножницы и отрезать их, лишь бы больше не видеть эту непослушную копну волос. Но он не мог, ведь они ему так до одурманивания нравились. Просто не мог. Скорее всего это была привязанность. Да, именно она. Такой вердикт в своей голове он вынес в одну из ночей, когда в его спальне старосты она уткнулась ему в шею и тихо посапывала, после нежного и чувственного секса.
Засиделась допоздна над книгами, так и уснула за столом, но Драко не спалось, и он решил выйти и прогуляться по школе, может быть поймать парочку студентов в подземельях, которые тихо трахаются, чтобы их не услышали. Но он увидел её. Маленький подергивающийся носик, сведенные к центру брови, руки под головой, а сама на книжках. Неудобно, наверное. Блондин не понял, что им двигало, но подойдя к ней, он уперся ладонями с обеих сторон на стол, откинул волосы от шеи и поцеловал, так нежно и ненавязчиво. Целовал шею, вдыхал запах волос, такой одурманивающий, дойдя до уха прошептал:
— Просыпайся, — она нахмурилась сильнее — Грейнджер, вставай, — немного громче, и девушка уже приоткрыла глаза. Они были красными от усталости, ей жутко хотелось спать, а вместо сна её разбудили, совсем не церемонясь.
— Чего тебе? — повернулась к нему и посмотрела в глаза. Как ни странно они выражали тепло и желание. Она знала чего он хочет, но так бесцеремонно будить её для этого, просто немыслимо, — Я хочу спать, — прошептала Грейнджер и прикрыла глаза, а Малфой провел рукой по её щеке, очертил контур губ. Взял её на руки и понес к себе в спальню, а Гермиона просто прижалась к нему и провалилась в некрепкий полудрем. Положив её к себе на кровать, он навис над ней. Поцеловал в губы, нежно, так трепетно, спустя несколько секунд девушка ответила ему. Драко провел языком по её нижней губе, такой мягкой и пухлой. Грейнджер обняла его правой рукой за шею, а левую запустила в волосы и начала перебирать их, придвинулась ближе к парню. Его губы властно, но в то же время трепетно мяли её. Рука парня поскользила вдоль её тела — по ребрам, талии, бедру, а остановившись на коленке сжалась. Вторая же рука уже опустилась к промежности, отодвинул трусики, раздвигая половые губки и водя по ним пальцем. Грейнджер не сдержала стон, он умел возбуждать, практически с первых прикосновений. Сон вмиг пропал, появилось лишь желание. Руки девушки потянулись к его свитеру и вмиг освободили парня от него, потом пряжка его брюк. А губы не размыкались, уже более возбужденно сжимали друг друга, выражая дикое желание коснуться больше, захватить всю территорию тела. Драко оторвался от ее губ и начал прокладывать дорожку из поцелуев по щеке, медленно переходя на ключицу, а потом пройдя между полушариями груди, остановился на животе. Поцеловал её раз, ещё и ещё, усыпал весь живот поцелуями так, что не осталось места, а тем временем его палец уже вовсю поглаживал клитор. Грейнджер закусила нижнюю губу, сдерживая такие сладкие для него стоны. Вновь поднявшись к уху, прошептал:
— Не сдерживай себя, — она ведь послушалась, так как после того, как в неё он засунул медленно средний палец на одну фалангу, то с её губ сорвался этот несчастный стон наслаждения. Она выдохнула Драко в губы. Они уже не целовались, а просто соприкасаясь губами и ублажая друг друга. Штаны с него были уже сняты, а он с неё еще не снял ни одной вещицы. Только задрана юбка, галстук ослаблен, а рубашка расстегнута. После еще нескольких ласок, он вошел в неё своей возбужденной плотью. Сначала медленно, но во всю длину, от чего девушка выгнулась и сладостно зажмурила глаза, отдаваясь ощущениям. Он начал в ней двигаться сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, при этом целуя ее в ключицу. Но уже минут через десять к ней пришло это сладкое чувство — оргазм. Внутри мышцы начали сокращаться, а еще через несколько секунд и Драко излился прямо в неё, а потом оба откинулись на подушки. Определённо привязанность.
— Нам надо ещё раз прорепетировать, — как можно тише, чтобы никто не услышал. Макгонагалл дала им задание, чтобы они выступили с её любимой песней. Драко был не в восторге, хоть он и любил музыку, прекрасно играл на гитаре, но не перед всей же школой. И не с ней же. Нет. Именно с ней и ни с кем другим.
— А, точно, блииин, — она затопала своими маленькими, стройными ногами на месте, запуская руки в волосы, — Я ничего не успеваю, — взвыла она, поднимая глаза на Малфоя.
— Отдай командование на минут десять Паркинсон и пойдём, — раздраженно кинул блондин и пошел к выходу из Зала. Уже через минуту за ним поспевала бежать разъяренная Грейнджер. Она ненавидела оставлять все без контроля. Гребаная перфекционистка.
— Малфой, неужели мы не справимся без миллион первой репетиции?! — Грейнджер поравнялась с ним и уже шла почти в ногу.
— Не ты одна любишь, когда все идеально, — он пригладил и без того хорошо лежавшие волосы и криво ухмыльнулся. Подошли к башне старост. Зашли в гостиную. Малфой достал из шкафа гитару и провел по струнам, проверяя настроена она или нет. Гермиона, кинув на него презрительный взгляд встала у окна и открыла его, вдохнув морозный воздух. Этого, именно этого, ей не хватало. Всего лишь от одного глотка воздуха, она ощутила облегчение и уже спад злости.
— Ну что, начнем, — сказал Малфой, усаживаясь на диван и начиная перебирать струны. Провел по струнам пару раз и начал задавать бит.
— Заметался пожар голубой,
— начала Гермиона, когда пришло время, —
Позабылись родимые дали.
-Первый раз я запел про любовь,
Первый раз отрекаюсь скандалить,
— продолжил Малфой.
Голос у него был божественный, как думала девушка, немного с хрипотцой, но очень мелодичный.
-Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
— Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки,
— Гермиона смотрела на то, как ветер заставлял подниматься волнам, около Хогвартса.
— Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень,
— он взглянул на Грейнджер, в первый раз от начала песни. Она ведь была про нее. Макгонагалл как знала, когда давала им эту песню.
Они начали петь вместе, в два голоса, Гермиона выше, а Драко ниже:
— Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить,
— последнее слово Гермиона спела выше, чем надо, но это безумно понравилось парню. Он последний раз провел по струнам и Грейнджер, наконец-то повернулась к нему.
— Мне пора, — шепотом произнесла она и удалилась из гостиной старост.
***
— Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить,
— вместе закончив петь на сцене, зал взорвался аплодисментами. И как по команде стали требовать еще. Даже Дамблдор прослезился.
— Грейнджер, что делать? Что петь будем еще? — почти улыбаясь, если это можно назвать улыбкой, обратился к девушке Драко.
— Давай, которую до этого хотели спеть, — предложила девушка, так как другого варианта у них не было.
— Мы даже не репетировали её, — почти воскликнул Драко.
— Выбора нет, играй, — раздраженно кинула она, а аплодисменты стихли наконец-то. Драко провел пострунам, тем самым задав ритм и начала петь Гермиона:
— И до рассвета пусть горит любовь, любовь.
И без ответа всё оставлю вновь и вновь.
И не важно, где сейчас и с кем ты шепчешь комплименты.
Вижу я насквозь твою любовь. Твою любовь…
— Драко начал играть полноценный бит, меняя аккорды и продолжил петь уже он:
— Что делает со мной твоя походка?
Мне сейчас нужна большая лодка.
Мы уплывем с тобой на дальний остров
Или сойду с ума я очень скоро.
Пере-перебрал я, пере-перебрал я,
Мне не забыть имя твоё.
Пере-перебрал я, пере-пересмайл я,
Словно на батуте скачет сердце моё.
Они начали петь вместе припев:
— И до рассвета пусть горит любовь, любовь,
— Грейнджер повернулась к Драко, заглянув в его глаза,
— И без ответа все оставлю вновь и вновь,
— он ей улыбнулся,
— И не важно с кем сейчас и где ты, шепчешь комплименты,
— эту строчку она пропела одна, сделав пару шагов к парню,
— Вижу я насквозь твою любовь, твою любовь…
Гермиона, как обычно ушла вверх, а Драко вниз по нотам. Зал взорвался аплодисментами, Малфой поставил гитару, двумя большими шагами преодолел расстояние до Грейнджер, схватил её лицо обеими руками и взглянул в глаза, в них читалось непонимание. Зал замер в ожидании.
— Грейнджер, что же ты сделала со мной, — прошептал Малфой, и приблизившись к ней максимально близко лицом, выдохнул ей в губы воздух из своих легких. Гермиона прекрасно понимала, что нельзя вот так целоваться с Малфоем на глазах у всей школы, но сейчас было абсолютно плевать на это. Он почти признался ей.
Почти признался.
— Ну же, скажи мне, что ты хочешь от меня, — каштанововолосая выдохнула эти слова ему в лицо. Он молчал, —
скажи, — уже более настойчиво и громче, —
скажи мне,
Драко! — Всё. Именно его имя. Не фамилия, а имя. Она произнесла их с такой нежностью и заботой, что просто удивился, что до сих пор просто смотрел на нее. Нет. Это не привязанность. Определённо нет.
—
Я люблю тебя, — выдохнул эти слова в губы. Грейнджер улыбнулась. Своей улыбкой, такой доброй и любящей.
—
Я тебя тоже, — она поцеловала его. Сама поднялась на носочки и коснулась его своими губами.
— Я же говорил, Минерва, между ними всегда что-то было, — Альбус повернулся к уже немолодому профессору и протянул свою руку к ней.
— Я тоже это знала, — Макгонагалл вскинула подбородок и положила в открытую ладонь Дамболдора 3 золотых галлеона, а потом улыбнулась. Зал взорвался аплодисментами.
