***
Нимродель. Воистину удивительная река. Она брала своё начало в восточной части Туманных Гор. Текла вниз по заросшим лесами склонам, ниспадала водопадом и впадала в реку Серебрянку. Ту самую Серебрянку, что протекала через Лотлориэн к Андуину. Земли гномов, людей и эльфов. Единственное, что объединяло три таких разных народа. Нимродель. Счастливая с первого взгляда история, но со столь печальным концом. Жизнь, что поделать? Илуватор порой жесток к своим Старшим Детям. Да, прелестная была эльфийка, ничего не скажешь… Но что с ней сейчас? Мертва ли, жива ли? «Покинула Лотлориэн и исчезла в южных землях», - сухие, ничего не значащие слова. Никто не видел её с Того дня. Грустная история. Помнит ли её кто-нибудь сейчас? Осталась лишь легенда. В меру красивая, в меру кровавая. Но этого уже не изменить. Да и некому. Забытье. Что может быть хуже? Ничего. Просто в один миг тебя никто уже не вспомнит. Был ты, не был - всем уже все равно. Ты забыт. Забыты и все твои деяния, плохие иль нет, всем уже все равно. Тебя будто и не существовало вовсе. Никто и не помнит о тебе. Не к кому возвращаться. Что может быть страшнее неузнавания в таких знакомых, родных очах? Ничего. Кроме, их смерти, разумеется.***
Нимродель. Говорят, что весной голос той самой Нимродели был слышен в шуме водопада. В бесконечной капели вод. В самом воздухе, пропитанном целительной влагой… Журчание реки было успокаивающим и красивым, словно извечно сплетающим бесчисленные мотивы в бесконечно меняющейся музыке… Музыке, затрагивающей сердца всех кто ее слышит. Каждый приходящий на ее берега слышит свое. Кто-то песню славящую воина, кому-то река поет колыбельную. Старую, но такую знакомую, любимую, из времен далёкого, почти забытого детства. Бурные потоки несутся в даль, оставляя после себя послевкусие радости или горя. Река как заботливая мать тихо напевает множеством голосов разом. Тут можно найти покой для себя. Покой, забытье. Забытье от ежедневных забот и проблем. Забытье от титула и обязанностей. Такой желанный покой. Покой от этой бесконечной, кажется никогда непрекращающейся рутины. Покой на несколько часов, быть может дней. Иль покой вечный. Кто знает? Это - выбор каждого и никого более. Никого более…***
С давних времен, на берегах реки этой росли незабудки. Как давно, откуда они вообще здесь взялись - никто уже и не знает. Казалось, они были здесь всегда, из покон веков. Но кого волнуют такие мелочи? Были иль нет, какова разница? Ровным счётом - никакой. Эгоистично, не правда ли? Сегодня они забыли о такой мелочи, завтра забудут и о тебе. Ведь кому какая разница, был ты иль нет, существовал ли вообще… Просто в один миг ты окажешься один во всем белом свете. Печально, но такова жизнь. Она, как показывает опыт, вообще штука несправедливая. В этот день, вернее - ночь, лишь один эльф появился на синем, от обилия мелких цветов, берегу реки. Скинув искусно сделанные сапоги куда в траву, он опустил ноги в прохладную воду и блаженно выдохнул. Пару минут он просто сидел, глядя пустыми глазами в воздух. Вдруг он устало прикрыл глаза и опустил голову на руки. Яростно провел пальцами по волосам, расплетая аккуратные косы. Локоны хлынули серебряным водопадом, закрывая лицо и касаясь самой кромки воды. Эру милостивый, как же он устал… Устал, до смерти устал от всего этого. Каждый день похож на предыдущий, а тот - на предшествующий, и так уже несколько лет. До что там лет, тысячелетий. Как же это достало. Придворный этикет, правила, обязанности, натянутые улыбки и реки приторно-сладкой лжи. Он думал, что знал на Что идет, соглашаясь на это предложение. Оказалось - нет. Совершенно нет. И если раньше с этим помогала справляться семья, жена, дочь, внуки… То что сейчас? Что первая, что вторая - уплыли на Запад, ровно как зять, забравший с собой и мальчишек. Лишь столь любимая внучка осталась здесь, избрав удел смертной, и сейчас медленно угасала, где-то очень далеко… Ему нет места там. Нет. У нее давно уже своя семья, свои заботы, свои радости и горести. Что ей до него? Она, наверняка, забыла о нем, благо теперь могла. И правильно сделала. Как он мог винить её? Винить ту, что выросла на его глазах, ту, что до боли похожа на его дочь, так рано покинувшую его. Он не смог бы и слова ей дурного сказать, не мог допустить, чтобы на таком родном и любимом лице, в этих таких любимых глазах, так похожих на Те Самые отразилась печаль. Печаль, что как казалось, поселилась в глазах его единственного дитя в последние годы ее жизни в этом мире. Не мог. И никому не позволил бы сделать этого. Никому в обоих мирах. Никому. Они покинули его. Покинули по его же просьбе. Сколько времени прошло с того момента? Едва ли сто лет. Но ему казалось, что прошло несколько тысячелетий. Право, это - забавно. Кто знал, что разлука с любимыми причинит ему в разы больше боли и мучений, чем самая худшая пытка? Он уж точно не ожидал такого. Чего угодно, но не этого. Долго же до него доходило. И это - правитель Лотлориэна? Стыд и позор! Он такому бы и управления конюшней не доверил бы, право слово. Он горько рассмеялся. Владыка Келеборн откинул серебряные волосы и поднялся. Звезды ярко сияли в вышине и будто с укором смотрели на него. Почему же будто? Так и было. Драгоценные родственники и оттуда достали его. Но как сияли, как сияли… Давно он не видел такого. Очень давно… Нет. Довольно. Он принял решение и не отступится от него более. Как бы не было больно оставлять этот лес, лес, что так много значит для него, где свершилось так много важного, он покинет его. Он не в силах более выносить этой боли, этой… тоски. Помнится, Кирдан говорил, что последний корабль отходит уже на следующей неделе. Прекрасно. Кажется его упрямый лихолесский родич тоже будет там. Эльф усмехнулся. Что бы там не хотел доказать Трандуил, но сын ему намного дороже, чем он якобы показывает. И Кирдан никогда не отказывал ему, чего бы наследник не потребовал. И уж тем более не отказывал в том, чтобы всё-таки сесть на это корабль и наконец встретиться со столь дорогим его сердцу мальчишкой. Не отказывал. Что ж, раз у самого упрямого и своевольного синды всей Арды получилось наконец покинуть свой лес, так почему же у него не должно получится?***
То песнь о Деве, что жила В далекие года. Чиста, как полдень, и светла, Как ранняя звезда. Она несла эльфийский свет — Так, солнцем залитой, Волшебный Лориен одет Зарею золотой; Так бьется чистым серебром Прозрачный звонкий ключ; Так ветер в странствии своем Свободен и летуч. И озарял лучистый взгляд Чертоги древних гор, И песен светлый звездопад Звенел о гладь озер… Где нынче дивный этот свет, Где лучезарный взор? Утерян Нимродели след Среди полночных гор. Там, где клокочет пенный вал Без счета долгих дней. Её корабль эльфийский ждал И не гасил огней. Но на серебряный причал, Из северных земель, Ворвался вихрь, он умчал Корабль от Нимродель. Туда где глух и мрачен путь, Где ветер волны рвет, Где взор слепят и режут грудь Осколки черных вод. И Амрот в сумрачном краю, Где ночи торжество, Послал проклятье кораблю, Предавшему его. Он был навеки разлучён С любимою своей… Где с той поры скитался он? Среди каких теней? Где нынче он? В каких мирах Смешались сон и явь? Вот он взлетает на волнах, Вот он стремится вплавь. Он в ветре чайкою парит, Он пеною одет, Он гордым лебедем царит Над бездной вод… Но нет — То лишь виденье. День за днем И, верно, навсегда, Хранит молчание о нем Пустынная вода.