little fires everywhere

v. Она отвечает только на третий звонок. - Это значит, что тебе понравилось? Каким-то образом, его голос звучит еще теплее по телефону. Мягче, как вельвет и шоколад, и восхитительная декадентская сущность. Заслушавшись его голосом, она почти забыла, из-за чего злилась на него. Хотя «злилась» не совсем подходящее слово, ей почему-то хотелось по меньшей мере свернуть ему шею. Что-то в Самуэле мешало Карле злиться на него, шокирующий трюк, потому что до этого у девушки не было проблем с выражением гнева. Тем не менее, никто не сможет упрекнуть ее в том, что она - плохая актриса. - Ты спрашиваешь нравится ли мне картина после того, как ворвался в мою личную жизнь и уже воплотил в жизнь извращенную идею написать портрет женщины, которую ты едва знаешь? Он смеется так же, как тогда в галерее. Карле хочется вырывать этот смех из него снова и снова. - Это прогресс, я считаю. «Я был бы рад узнать тебя получше, если ты думаешь, что это поможет.» Он очаровательный. Это опасно. - Это не поможет, - отвечает девушка и ложь ощущается горечью на языке, - но можешь попробовать. - Прости, - его искренность застает Карлу врасплох; кажется, это ей стоит извиняться за то, что она еще не успела сделать, - я должен был подумать, как это на тебе отразится. Я просто рисую то, о чем думаю, - продолжает Самуэль, и его голос гораздо серьезнее, чем секунду назад, - и в последнее время я думал только о тебе. Что за чушь он несет, думает она. Это ужасно, нечестно и жестоко, потому что она верит ему. Потому что именно эти слова могут влюбить Карлу в него. Об этом она и думает, лежа в ночи без сна в шелковой пижаме, слишком сильно облегающей ее, на шелковых простынях, которые, кажется никогда не могли ее согреть. Ей хочется думать, что Самуэль тоже думает о ней. Еще она думает о красной краске на его костяшках, краске того же оттенка, что и ее помада в тот вечер. И она ловит себя на мысли, что ей не хочется думать о чем-то другом. Что за кошмар. Это второй раз, когда она любила мужчину. У нее не было выбора: любить или не любить Поло. Он был вшит в ее ДНК с младенчества, Карла и Поло. Имена, констатирующие факт, когда их называли вместе. Она все еще любит его, несмотря на всю боль и унижение, и то, как они рвали друг друга на части. Она могла бы полюбить Самуэля. Что за ужасная мысль. - Могу поспорить, ты говоришь это всем своим музам, - произносит Карла, и она ненавидит это – то, что она слышит улыбку в своем голосе, зная, что он тоже слышит ее. - Только тем, с которыми я хочу переспать, - отвечает Самуэль, и она начинает смеяться прежде, чем успевает себя остановить. Это удивительно, неловко и так по-настоящему, что ей остается только надеяться, что он сумеет оценить смешок по достоинству. - Самуэль, - не в первый раз Карла произносит его имя вслух, но в первый раз она зовет его так, как хотела бы в ночь их знакомства: мягко, нежно, с большей привязанностью, чем та, на которую она думала, что была способна, - ты можешь оставить картину себе, если хочешь. Это… мне льстит. Но пообещай, что отметишь меня в публикации в следующий раз. Раз я твоя муза, думаю, я заслуживаю хотя бы часть славы. - Ты заслуживаешь всю славу, - говорит он ей, - всю до остатка. Спустя мгновение, где-то в глубине души, до нее доходит, что они говорили только дважды – и один раз лично - и это действительно странно, потому что Карле уже кажется, что она знает его всю свою жизнь. Это ужасно, потому что Карле кажется, ей это нравится.