The book of life

— Reparo! Закружившись вихрем, осколки собрались в стакан. Гермиона довольно улыбнулась, оценивая результат волшебства, и снова направила палочку: — Aguamenti! Стакан мгновенно наполнился водой. Грейнджер взяла его и покрутила в руке. Всего за несколько недель занятий она освоила программу первого года обучения и некоторые заклинания второго и третьего курсов. Флитвик и МакГонагалл радовались успехам любимой ученицы, но в их глазах она видела и отголоски печали. Их съедала тоска по той Гермионе, которой не было. Возможно, никогда уже не будет. Когда Минерва показала ей индивидуальную программу обучения, сперва девушку охватила паника. То, что обычные ученики проходили за семь лет, ей предстояло изучить всего за год, пусть из всех дисциплин и были выбраны только три, которые предстояло сдать на Ж.А.Б.А. Объём материала Гермионе тогда казался непосильным, но, как говорится, «глаза боятся, а руки делают». Мадам Пинс любезно помогла подобрать книги. Их оказалось настолько много, что они заняли все свободные полки в комнате Грейнджер. Профессора МакГонагалл и Флитвик по мере возможности выделяли Гермионе время для практических занятий и разбирали то, что не получалось освоить самостоятельно. Несколько раз они позволяли ей оставаться на лекциях в качестве ассистентки, давая послушать новый материал и продемонстрировать свои навыки, пока остальные ученики усердно скрипели перьями по пергаменту. Первые недели сентября пролетели незаметно. Каждый день был настолько насыщен учёбой, что времени у Гермионы не хватало ни на что другое; с раннего утра она садилась за стол, раскрывала с десяток книг по Трансфигурации или Чарам и ещё до завтрака успевала написать не менее пяти дюймов конспекта или попрактиковаться в заклинаниях, а ровно в восемь, довольная результатом, отправлялась в Большой зал с учебником по Истории магии под мышкой. По выходным Гермиона позволяла себе до девяти не вылезать из кровати. Домовики предусмотрительно оставляли на столе горячий чай с коричным рулетом и её любимые тосты с апельсиновым джемом. Целый день она посвящала практическим занятиям, а после обеда шла к Чёрному озеру, где до самого захода солнца читала. Отложив книгу по чарам на подушку, Гермиона взяла палочку, прикрыла глаза и почувствовала, как по руке пробежала волна тепла: — Reducio! Через несколько мгновений яблоко на прикроватной тумбочке уменьшилось в размере. Аккуратно взяв крохотный плод, Гермиона покрутила его. Вопреки сомнениям, магия давалась с удивительной лёгкостью: движения были чёткими, а заклинания почти всегда получались с первого раза. Тело будто бы само знало «что» и «как» она должна делать. Когда Гермионе сказали, что она волшебница, воспринять эту информацию всерьёз у неё не получилось. Она просто решила, что всё ещё спит, а когда проснётся всё встанет на свои места. Но детские книги о магии, драконах и волшебных замках оживали наяву, и это совершенно не укладывалось в голове. Она не понимала, как приспособиться к странному миру, о котором ничего не помнила, в котором на неё смотрели как на совершенно незнакомого ей человека и ждали если не героизма, то хотя бы поддержания статуса героини — и оттого попыталась сбежать и жить самостоятельно. Как оказалось, безуспешно. Прошлое преследовало её, пока не настигло в лице Рудольфуса Лестрейнджа. Там, в грязном и тёмном подвале Грейнджер увидела магический мир с иной стороны, от чего ещё долгое время просыпалась с криком и в слезах. Заботливая мадам Помфри оставляла на тумбочке зелья, помогающие быстро уснуть и не видеть кошмаров до утра, но с рассветом воспоминания одолевали с новой силой. И только через долгие месяцы чёткость картины пережитого размылась, а сны перестали беспокоить. В дверь постучали. От неожиданности Гермиона выронила уменьшенное яблоко, и оно закатилось под тумбочку. — Да! — ползая на четвереньках в поисках сбежавшего плода, крикнула Грейнджер. — Войдите! — Гермиона, привет! — О, Гарри! — девушка встала, отряхивая коленки и поправляя футболку. — Как я рада тебя видеть! — А я не один, — Гарри подмигнул, сделал шаг в сторону, и в дверной проём сунули носы улыбающиеся гости. — Привет, Гермиона! — хором закричали ребята. — Луна! Невилл! Как я рада вас видеть! Ребята по очереди обняли подругу. — Мы не смогли приехать девятнадцатого… — виновато начал Гарри. — Я был на дежурстве, а Невилл и Луна в Мунго, там привезли сложного пациента… Гермиона непонимающе захлопала глазами. — Решили поздравить тебя сегодня. В общем, вот. С днём рождения, Гермиона! — на выдохе договорил Поттер. Перед девушкой выросли несколько коробок в цветной обёрточной бумаге. Сердце бешено заколотилось, и внутри что-то вдруг начало расти, пока не встало комом в горле. Ей так давно не дарили подарков. Гермиона зажала рукой рот, с трудом сдерживая выступившие на глазах слёзы. — Я… я… — предательская слеза скатилась по щеке, и девушка поспешно утёрла её рукавом. — Простите, я… — Всё хорошо, — Гарри подошёл к подруге и крепко обнял её. Взяв себя в руки, Гермиона отстранилась. Щёки горели и не было никакой возможности прикрыться ворохом кудряшек, как она делала это раньше. — Проходите, пожалуйста, я сейчас попрошу Динки приготовить чай. Из съедобного только открытая пачка имбирного печенья. Если… — Мы и об этом позаботились, — довольно произнёс Невилл, доставая коробку сливочных эклеров из-за спины. Гермиона быстро чмокнула Лонгботтома в щёку и скрылась за дверью. Через некоторое время она вернулась с заварником, от которого исходил аромат лимона и пряностей. Ребята трансфигурировали из перьев и пергамента чашки и блюдца и разложили угощения на столе. После событий в Брайтоне Невилл и Луна регулярно навещали Гермиону. За это короткое время она не только оправилась от пережитого, но и осознала, что не одинока. Но хотя ребята и поддерживали девушку, тему прошлого они обходили. Грейнджер списывала такую осторожность на тягость воспоминаний о войне, однако спросить напрямую не решалась. Гарри первую неделю практически жил в Хогвартсе и не отходил от Гермионы. Она знала, что он винит себя в случившемся, но это точно не было основной причиной. Он явно что-то скрывал. При малейшем шорохе Гарри хватался за палочку, по нескольку раз в день справлялся о самочувствии Гермионы, а на вопросы в чём же дело, мрачнел и резко менял тему. Вскоре Грейнджер оставила попытки выяснить правду. Приход друзей выдернул Гермиону из бешеного ритма учёбы, непринуждённо втянув на стезю веселья. До самого вечера в комнате Грейнджер не стихали разговоры, смех и радость, а подарки стали приятным бонусом. Невилл подарил волшебное перо, упаковку зачарованных пергаментов и чернила из крови морской каракатицы, обладающие редким свойством: написанный текст невозможно было исправить или удалить заклинаниями, а пергамент не уничтожал даже огонь. Очень нужная вещь при составлении магических контрактов. Не менее удивительным оказался подарок Луны. Хрустальная сфера напоминала маггловский снежный шар, с той лишь разницей, что фигурки внутри двигались словно живые, а погода и время года менялись в зависимости от настроения хозяина. Практически целый мир на ладони, заключённый в небольшой шар. — Папа говорил, — разглядывая что-то на потолке, отрешённо сказала Луна, — что каждый человек — это маленький мир. Грустно, когда обитатели этого мира ссорятся. Гермионе только начинало казаться, что она привыкла к странностям Луны, как Лавгуд вновь поражала неординарностью своего мышления. Поначалу Грейнджер терялась от фраз про мозгошмыгов или морщерогих кизляков, но это никак не повлияло на тёплые дружеские отношения между девушками. — Гхм, Гермиона… — Гарри запнулся. Затем достал из кармана крошечный свёрток, увеличил его с помощью Engorgio и протянул Грейнджер. — Вот… Это Рон просил передать. Сам он… э-э-э… не смог приехать. Сборы. В блестящую упаковку была завёрнута кружка с движущимся изображением Уизли в качестве вратаря «Пушек Педдл». Маленькая фигурка Рона совершала несколько ловких манёвров на метле, приветствовала фанатов и улыбалась во все тридцать два зуба. «Мне не требуется твоё вонючее разрешение… слизеринская мразь…» Грейнджер глубоко вздохнула, прикрыв глаза, отставила подарок на стол и обратилась к друзьям: — Ребят, спасибо вам огромное. Я… я не знаю как благодарить вас за всё, что вы для меня делаете… — она оборвала себя на полуслове. Именно сейчас она в полной мере ощутила настроение праздника. Коробка пирожных, ароматный чай, подарки, рядом друзья. Что ещё для счастья надо? А была ли она счастлива по-настоящему? Если бы сейчас её спросили, довольна ли она своей жизнью, Гермиона с уверенностью сказала бы — да. Но вот по поводу счастья ответ вряд ли был бы такой же однозначный. С момента пробуждения прошёл год. Это было непростое время: она познала утрату, даже не обретя себя, столкнулась с отголосками прошлого, которого не помнила, и побывала на волосок от гибели. Но ничто не пугало её так сильно, как неизвестность будущего. Когда Грейнджер переехала в квартиру в Лондоне, она думала, что начинает с чистого листа. Думала, что жизнь среди обычных людей поможет ей адаптироваться и вспомнить себя. Судьба же распорядилась иначе. Единственное, что Гермиона знала точно — сейчас, в Хогвартсе, она обрела то душевное спокойствие, которое искала всё это время. Её окружали те, кому она доверяла и была дорога. Те, кто заботился о ней как о родной. Почувствовав на плече руку Гарри, она успокоилась и продолжила: — Вы наполнили волшебством сегодняшний день. — Кстати, о волшебстве. Как твои успехи в Чарах? — поинтересовался Невилл. — Профессор Флитвик говорит, что у меня неплохо получается, — Грейнджер почувствовала, как снова краснеет. Она прекрасно знала, что преподаватели были ею довольны, но о своих достижениях предпочитала молчать, так как не считала их чем-то великим. — Гермиона, хватит скромничать! — вклинился Гарри. — МакГонагалл готова часами рассказывать о навыках нашей Гермионы… — Гарри, профессор МакГонагалл, — машинально поправила Грейнджер. В комнате воцарилась тишина. Друзья уставились на неё. В следующее мгновение все трое разразились громким заливистым смехом. — Узнаю́ Гермиону Грейнджер, — утирая слёзы, сказал Невилл. — Но… но ведь это… — Гермиона, всё в порядке, — Гарри крепко обнял подругу. — Нам очень тебя не хватало. — Я не понимаю… Гарри отстранился и всмотрелся в лицо девушки. От его пристального взгляда Гермионе стало некомфортно. Она растерянно переводила взгляд то на Гарри, то на Невилла, то на Луну. — Эм… ребят, — прервал тишину Лонгботтом, — мы, наверное, с Луной пойдём. Уже поздно. Гермиона проводила друзей и, закрыв дверь, обернулась к замершему у окна Поттеру. Он молча смотрел на розовеющее закатное небо. — Гарри… — нарушила тишину Гермиона. — Я поним… — Прости меня, — не оборачиваясь, прошептал Поттер. — Я думал… Он осёкся на полуслове. Грейнджер сделала несколько шагов и дотронулась до спины Гарри. Парень вздрогнул от прикосновения. Он резко развернулся и сгрёб её в объятия. — Я должен был быть рядом и во время битвы, и после. И когда… Гермиона почувствовала, как сжались его кулаки. — Если бы не я, Лестрейндж бы никогда… — Гарри, ты не виноват… — Нет, именно я виноват, — он отстранил девушку, удерживая за плечи. — Ты столько раз спасала наши… нас, а мы не смогли уберечь тебя от проклятия. — Что ты имеешь в виду? Гермиона посмотрела в глаза Поттера. Стоило их взглядам встретиться, она почувствовала, как ослабли его пальцы. В следующее мгновение сильные мужские руки повисли безвольными плетями. — Тебе ведь не рассказывали, что произошло там, — он еле заметно кивнул в сторону окна, — у озера? — Профессор МакГонагалл рассказала, что меня нашли без сознания на берегу. Лекари не смогли помочь, и меня оставили в Хогвартсе… Гарри фыркнул и, заложив за спину руки, стал медленно ходить по комнате. — Я что-то не так сказала? — Нет-нет, продолжай, — он поднял на Гермиону болезненные глаза и улыбнулся. Только улыбка выглядела горькой, натянутой и совершенно неискренней. Грейнджер обхватила себя за плечи, прогоняя холодок, пробежавший по телу. — Потом директором Хогвартса стал Северус Снейп. Мне сказали, что он мастер зельеварения и… его зелье помогло мне очнуться, — несколько неуверенно договорила Гермиона. — Стало быть, такую «легенду» рассказала тебе МакГонагалл. Гарри не спрашивал — утверждал. — Если ты называешь это «легендой», значит, есть и… — Правда, — договорил за неё Поттер. Он провёл рукой по волосам, подошёл к окну и молча уставился в темноту. Гермиона заметила, как сощурились его глаза, будто он пытался там что-то рассмотреть. — Когда я собрал воспоминания умирающего Сне… профессора Снейпа, мне нужно было отыскать Омут памяти в кабинете Дамблдора. Армия Волдеморта тогда не атаковала, но времени почти не оставалось. Ты сказала, что задержишься на пару минут, чтобы попрощаться с профессором, ведь «он так много для нас делал». Мы с Роном не придали этому значения. Потом лес. Бой. Когда Волдеморт умер и всё стихло, мы не сразу поняли, что тебя нет рядом. Помогали раненым. Доставали тела из-под руин. Мне всё время казалось, что ты где-то здесь… Лишь через несколько часов я понял, что что-то не так. Мы отправились искать тебя к хижине, но там никого не было. Только обугленные обломки… — Гарри бесцельно провёл рукой по стене, задержавшись на небольшой выбоине в камне. Он с силой потёр её большим пальцем. Даже через свитер Гермиона видела как напряжена его спина. Он был натянут, словно струна, готовая лопнуть в любое мгновение. — Несколько часов я бродил по обломкам в поисках… На закате патронус Луны сообщил, что тебя нашли. Когда я зашёл в Больничное крыло и увидел твоё… тебя, — его голос сошёл до шёпота. — Бледную. Осунувшуюся. Бездыханную… Помфри пояснила, что ты в глубоком сне, поэтому дыхание еле ощутимо, — Гермионе показалось, что Гарри облегчённо выдохнул. — Несколько дней колдомедик пыталась тебя разбудить всеми знакомыми ей способами. Она даже пригласила целителя из Мунго — своего старого друга — предварительно взяв с него Непреложный. Через несколько часов он покинул твою палату. Диагноз — магическая кома неизвестного происхождения. Нам дали выбор: поместить тебя в Мунго, на что потребовались бы баснословные средства, или оставить в Хогвартсе под присмотром Помфри и преподавателей. Уизли промолчали. Да оно и понятно. Смерть Фреда очень подкосила Артура и Молли, а средств на колдомедицинский уход у них не было. Когда я вызвался, меня заверили, что я слишком молод, от меня «ждут великих свершений», как высказался тогда Кингсли, и роль сиделки мне не подходит, — Гарри издал звук, отдалённо напоминающий то ли смех, то ли утробный рык. — Было решено оставить тебя в замке. Отдельная палата, круглосуточное наблюдение, одна из лучших библиотек Британии. Мы не сомневались, что быстро найдём причину твоего состояния и вылечим тебя. Но время шло, а ответы так и не находились. Они даже сейчас точно не знают, что с тобой было и что помогло. Мою версию с проклятьем отмёл даже Снейп. Минерва говорила, что он не нашёл следов тёмной магии. Хотя его квалификацию в этой области никто не рискнёт поставить под сомнение, я с ним не согласен. Потом ты очнулась. И опять же никто не знает причину. Я проверил всех волшебников, которые в той или иной степени поддерживали взгляды Волдеморта. Никто не умирал. Ни в тот день. Ни даже за неделю или месяц… Возможно, мы кого-то упустили и он успел покинуть страну, — Гарри посмотрел на Гермиону. От его взгляда ей вновь стало не по себе. Он смотрел на неё как на призрака. Как на призрака прошлого и эта отповедь больше походила на исповедь убийцы над могилой усопшего. — Обещаю, я найду того, кто сделал это с тобой. Обещаю. Гермиона кивнула. Минерва много рассказывала ей о жизни той Гермионы Грейнджер. Ключевые моменты и даты девушка запомнила хорошо, чтобы не испытывать неловкости в обществе других волшебников. Но «красивая легенда» оказалась куда приятнее, чем реальные события и нужно было время, чтобы принять услышанное. — Это тебе, — Поттер протянул маленький тряпичный конверт. Гермиона потянула за ленту, и он раскрылся. В самом центре лежал серебряный медальон размером не больше пенни. С одной стороны был выгравирован лев, вставший на задние лапы, в окружении пяти крошечных камней, а на обороте находилась монограмма из букв «H.J.G.». — Спасибо, Гарри. Поттер молча кивнул. — Спасибо, за подарок и… правду. — Ты нас не… не ненавидишь? — Нет, что ты! Мне нужно время, чтобы принять… смириться. Мне нужно время, — она запнулась, заметив недоумение в лице Поттера, — чтобы разобраться в себе. Гермиона подошла к Гарри и обняла его. Почувствовав, как расслабляется его напряжённое тело, она отступила на пару шагов: — Ты был и остаёшься моим другом. Ты. Невилл. Луна. Вы самые близкие для меня люди, и я очень благодарна вам. Безусловно, если ещё профессор МакГонагалл, профессор Флитвик, мадам Помфри и ми… директор Снейп. Гермиона почувствовала, как щёки полыхнули огнём, стоило ей произнесли имя директора. Уже несколько недель именно Северус Снейп занимал её мысли. Он спас её от обезумевшего последователя Волдеморта, а вместо благодарности она устроила отвратительную сцену в его кабинете. Чувство вины не отпускало Грейнджер и терзало с каждым днём всё больше. Девушка не сомневалась, что он до сих пор злится из-за того разговора, поэтому всячески искала встречи, чтобы извиниться. Директора Гермиона видела лишь единожды — произнеся приветственную речь первого сентября, он почти сразу покинул Большой зал, не оставшись на Пир по случаю начала учебного года. Ещё пару раз ей показалось, что она видела край его мантии в коридоре. Порой Грейнджер казалось, что он намеренно избегает её, и она попыталась аккуратно расспросить Минерву. Но кроме «не обращай внимания, он всегда такой», узнать ничего не получилось. Мелодичный звон часов возвестил о начале ужина. — Гермиона, я пойду. Не хочу, чтобы ты пропустила из-за меня ужин, — Гарри улыбнулся и подмигнул. — Позволишь воспользоваться камином? А то Джинни меня с потрохами съест, если я ещё задержусь. — Конечно! — Гермиона достала волшебную палочку, направила её на камин и прошептала пароль. Языки пламени взметнулись вверх. — Ну вот, путь открыт. Как только зелёные всполохи утихли, Гермиона плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. Сегодня она узнала о себе ещё больше и сейчас её охватывали смешанные чувства. С одной стороны, она узнала правду, хоть и не всю, с другой — ответы на мучающие вопросы она так и не получила. В версии Гарри она не была уверена, хотя и не отметала её полностью. Взгляд Гермионы упал на стол, где под чарами неувядания лежал бутон миддлемиста. Минерва говорила, что цветы каждый год ей приносила Динки, но эльфийка никогда не накладывала на них подобные чары. Подарок девушка обнаружила во вторник утром под дверью своей комнаты, но ни карточки, ни других намёков на тайного дарителя девушка не нашла. Схватив со стола учебник по Истории магии и натянув на себя мантию, Гермиона направилась в Большой зал.

***

— Мистер Снейп, мне кажется, вы не вполне понимаете шаткость вашего положения на посту директора. Хогвартс — одна из лучших магических школ Европы. Это оплот знаний, помогающий обрести навыки и знания молодому поколению волшебников. И мне видится невозможным, чтобы школой руководил некто вроде вас, — мужской голос презрительно выплюнул последнее слово. — Мистер Патерсон, если вы закончили, прошу покинуть мой кабинет. Это не Министерство и пока я директор у вас не получится сюда заходить, когда вам заблагорассудится. — О нет, мистер Снейп, это у вас не получится делать что вздумается на посту директора. Брать на обучение кого попало… — дверь скрипнула и Бенхарт обернулся. Убедившись, что они всё ещё одни, продолжил: — Вы не подчиняетесь напрямую Министерству, но Совет попечителей вправе контролировать вашу деятельность. И поверьте, мы найдём способ вас урезонить. — Если героиня войны для вас «кто попало»… Мне искренне жаль эту страну, — Северус откинулся на спинку кресла, стараясь вести себя настолько непринуждённо, насколько позволяла ситуация. — Мистер Патерсон, все необходимые документы вам были предоставлены на ознакомление. Если вы закончили… Бенхарт мазнул брезгливым взглядом по Снейпу и решительно направился к камину. Он чётко произнёс «Министерство магии» и скрылся в зелёном пламени. Северус облегчённо выдохнул. Семейство Патерсонов не давало ему покоя с момента назначения на должность. Младший раздражал хуже Поттера в былые времена: вечно совал нос в школьные дела, выступал с абсурдными предложениями на педсоветах и проявлял крайне опасный интерес к персоне Снейпа. Северус демонстративно не обращал внимания на нападки новоявленного профессора ЗоТИ, но предчувствие подсказывало, что это лишь верхушка айсберга. Что же было сокрыто в водах тайны — сейчас думать не хотелось. Что до старшего… Этот толстяк с усами соломенного цвета обладал исключительными манерами и уникальным умением добиться желаемого. Бенхарт Патерсон крайне быстро взлетел по карьерной лестнице после возвращения из Европы. Он завёл полезные знакомства с влиятельными волшебниками, что проложило беспрепятственную дорогу к отдельному кабинету с мягким креслом в Министерстве магии. Северус не сомневался, что здесь не обошлось без чьей-то протекции, но прямых доказательств тому не было. Супруга и старшая дочь Бенхарта занимались благотворительностью и оказывали всяческую помощь Мунго. После войны их поддержка воспринималась волшебниками «глотком свежего воздуха», как писала Скиттер в «Пророке». Фамилия Патерсонов не сходила с уст общественности, но, стоило заметить, столь кипенно-белая репутация у многих вызывала вопросы. Семейство не участвовало в магических войнах с Волдемортом, однако даже это они умудрились сгладить в глазах магического сообщества, а на вопросы о том, чем занималась их семья последние два десятка лет, отвечали с уклончивой вежливостью. Одним из значимых событий для Патерсонов стало назначение Бенхарта на должность председателя Совета попечителей. Благодаря протекции отца, Александр смог занять место преподавателя в одной из самых именитых магических школ к востоку от Атлантического океана и хорошо закрепиться в профессорской должности. На протесты и доводы Снейпа попечители не обратили внимания, зато не преминули напомнить об испытательном сроке. Северус сдавил пальцами переносицу. Подобные разговоры часто вызывали у него мигрень, а зелья помогали всё меньше с каждым приёмом. — Минерва, ты долго собираешься там стоять? Через несколько мгновений в двери образовалась щель, в которую юркнула полосатая кошка с отметинами в виде очков вокруг глаз. Снейп фыркнул, взглянув на пушистую гостью, и прикрыл глаза. — Северус, что хотел от тебя этот министерский лизоблюд? — Как всегда — упрятать меня в Азкабан, а лучше сразу отдать дементору. МакГонагалл подняла брови и пристально посмотрела поверх очков. — Так и сказал? — Минерва, не говори глупости, — Северус поднялся и стремительно подошёл к шкафу с зельями. — Он долго изучал документы новых учеников… — И? — И будет ставить вопрос о нерациональных тратах школы на Совете. — О каких именно тратах идёт речь? Все наши траты согласованы Министерством… — Он считает, что не все ученики имеют право обучаться на бесплатной основе, — Северус методично позвякивал флаконами. Найдя нужный, он откупорил пробку и опрокинул в себя его содержимое одним махом. — Мерлин, но обучение всегда было бесплатным для всех… — Теперь нет, — Северус поморщился от выпитого зелья — Речь о Гермионе? — насторожилась МакГонагалл. Снейп повернулся к собеседнице: — Да, Минерва, я о твоей ненаглядной Грейнджер. — Но, Северус… — Патерсон считает, что совершеннолетняя волшебница, героиня войны, подружка самого́ Поттера, — Снейп особенно выделил фамилию мальчишки, — не должна занимать бюджетное место в Хогвартсе, а должна работать «на благо магического мира». — Мы же соблюли все формальности. Неужели… — Его мало волнует Грейнджер, если ты ещё не поняла. — Тогда… — Минерва кинула испуганный взгляд на Северуса, — тогда его цель — ты… — Только не говори, что ты свято верила, что мне дадут спокойно отсидеться в должности директора и отпустят восвояси через двадцать пять лет, — Снейп скривил губы. — Что ты планируешь ответить перед попечителями? — Правду, — Северус недовольно фыркнул. — У Патерсона хорошее влияние на Совет, но даже он не пойдёт открыто против большинства. МакГонагалл посмотрела в окно и задумчиво произнесла: — Война закончилась, но только не для нас, Северус… — она развернулась и медленно направилась к выходу. У самой двери Снейп окликнул её, но, когда она повернулась, мимолётный порыв прошёл. Пусть вопрос давно не давал Снейпу покоя, сейчас было плохое время его задавать. — Ты что-то хотел у меня спросить? — настойчиво уточнила МакГонагалл. — Нет. Это… подождёт. Она уже развернулась и дёрнула за ручку двери, когда вдруг помедлила и, не оборачиваясь, спросила: — Ты ведь хотел узнать насчёт Гермионы? Северус молчал. Проницательность Минервы порой его пугала, но в то же время избавляла от необходимости задавать «неудобные вопросы», к которым он относил и чрезмерную заинтересованность в учениках. — Она делает успехи. Магия даётся ей достаточно легко, будто бы она и правда всё вспоминает. Иногда на занятиях мне кажется, что я вижу в ней ту Гермиону, но спустя пару мгновений морок проходит. Мы хорошо подобрали ей программу и, я думаю, у неё достаточно большие шансы сдать Ж.А.Б.А. на «превосходно». — Что ж, понятно, — нарочито равнодушно сказал он. — Касаемо воспоминаний. Память к ней не вернулась, но она хорошо справляется. Знаешь, мне кажется, что так будет лучше. Незачем ей помнить те ужасные события, которые произошли с ней, с её семьёй, с её друзьями. Вновь ощущать боль утраты и просыпаться в холодном поту каждую ночь, хватаясь за палочку. Не каждому выпадает шанс прожить жизнь с чистого листа, но ей нужна наша помощь, Северус. Она сильная девочка, но мы не должны её оставлять. — Я верю, ты позаботишься об этом. — Я знаю, что тебя волнует судьба Гермионы, — Северус уже открыл рот, чтобы сказать что-то особенно едкое, но Минерва остановила его жестом, — не отрицай это. И чем сильнее ты закрываешься от всех, тем сильнее тебя волнует ситуация. Я не он, — МакГонагалл кивнула в сторону портрета Дамблдора, — не отворачивайся от меня, Северус. Всё, что я делаю, направлено лишь на благо для всех нас. Снейп встретился взглядом с Минервой. Он не помнил, когда последний раз на него смотрели с таким теплом. Сейчас он точно знал — МакГонагалл не просто на его стороне, она будет сражаться за него до последнего, а в том, что сражение предстоит, он не сомневался. Уже не сомневался. Оставалось выяснить кто сейчас друг, а кто враг. Северус кивнул и дождался пока женщина покинет кабинет. Предстояло наведаться в Отдел и проверить одну теорию по поводу Зеркала. Библиотека Отдела Тайн, как и говорила Ада, оказалась лучшей из всех, что видел когда-либо Снейп. И сейчас ему уже не казалась такой уж ошибкой сделка с Кингсли. Знания, которыми обладали невыразимцы, могли помочь избавиться от метки Пожирателя, а за одно лишь это Северус готов был отдать многое. Избавившись от позорного клейма, он практически беспрепятственно мог покинуть страну. Оставалось лишь найти способ снять проклятие Волдеморта и полностью оправдаться в глазах закона. И первое Снейпу казалось более реальным.

***

«Магические зеркала… …точной информации нет… …Еиналеж». — Северус! — Да-да… — отмахнулся Снейп. «Одно из самых загадочных… по предварительной версии доставлено в Хогвартс в… …послужило… …Философский камень… …никакой практической пользы». — Северус, ты меня не слушаешь, — раздражённо проговорила МакГонагалл. — Осталось всего три недели до рождественского бала, а мы так и не обсудили… Взгляд бегал по строчкам, пытаясь зацепиться за какую-нибудь мало-мальски полезную информацию. Более трёх месяцев Снейп исследовал таинственный артефакт, но то, что ему удалось узнать о магических зеркалах, уместилось бы на одном пергаменте. В мире создавалось множество волшебных предметов, но лишь немногие переживали своих создателей: со смертью волшебника прерывалась магическая связь, питающая артефакт и либо он терял волшебные свойства, либо исчезал. «Утеряно в семнадцатом веке… …информация отсутствует… …ни к чему не привели». — Северус Снейп! В кабинете воцарилась тишина. Даже портреты, постоянно копошащиеся в своих рамах и перешёптывающиеся с соседями, замерли в ожидании. Северус захлопнул книгу и уставился на МакГонагалл. Ещё в октябре он позволил ей организовать на Рождество пышное торжество с одним лишь условием — она не будет беспокоить его с организацией. Но, безусловно, такие важные вещи как начинка для кексов или украшения канделябров на праздничном столе, не могут обойтись без участия директора. — Минерва, — сдержанно начал Снейп. — Мы с тобой договаривались… — Я сказала, что не побеспокою тебя по мелочам, но здесь нужна твоя подпись. Эти бюрократические нововведения Совета… — Давай сюда свои бумаги, я всё подпишу. Глаза МакГонагалл азартно блеснули. Она сунула Северусу пышную стопку пергаментов и с довольным лицом уселась в кресле напротив. Снейп недовольно окинул взглядом «фронт работ» и вытянул первый лист. — «Ведуньи»? Минерва, а можно не превращать школу в балаган? — Северус, они пользуются огромной популярностью у молодёжи, — МакГонагалл явно не была готова к расспросам. — К тому же, их выступление на Турнире трёх волшебников… — «Речь директора»? Минерва смущённо отвела глаза. Очевидно, она рассчитывала, что Северус подпишет, особо не вчитываясь в смету и сценарий. — Напомни мне, когда я вообще участвовал в подобных… — Снейп запнулся, подбирая более мягкую форму выражения своей мысли, — мероприятиях? — Северус, сам посуди, торжество не может пройти без участия директора школы, — промурлыкала медовым голосом МакГонагалл. — Гости могут неправильно понять твоё отсутствие… — Поверь, они даже не заметят моего отсутствия. А кто заметит, вряд ли расстроится. Ты прекрасно знаешь, что моё «оправдание» на суде общественность восприняла без особого восторга. Они с удовольствием бы меня сожгли на костре, как во времена Святой инквизиции, радостно помахивая всем, что попадётся под руку, чтобы ярче горело. — Северус, когда тебе было дело до чужого мнения? Или ты на четверть века решил себя запереть в Хогвартсе? — Это было решение Визенгамота, если мне не изменяет память, — с ухмылкой парировал Снейп. — Очень смешно, — МакГонагалл недовольно покачала головой. — Северус, мы долгих два года восстанавливали Хогвартс, набирали преподавателей и возвращали учеников, не желающих продолжать обучение. Школа влилась в привычное рабочее русло, и для многих учеников создалась иллюзия, что ничего этого не было: ни войны, ни утрат, ни боли, — Минерва прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Выдержав театральную паузу для наибольшего драматизма проникновенной речи, она продолжила: — Конечно, им со всем пережитым жить дальше, но детям необходимо время от времени веселиться, да и нам надо иногда отвлекаться от рабочей обстановки. Жизнь продолжается… — За это светлое будущее была заплачена немалая цена, Минерва, тебе ли не знать. А если наскучила работа — разнообразь досуг игрой в шахматы с Флитвиком или составь компанию Трелони, пока «праправнучка великой прорицательницы» не уничтожила все запасы хереса в Хогсмиде. — Можешь источать яд, сколько угодно. Я останусь при своём мнении. Северус откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки, давая понять, что он не даст добро на планируемый беспредел. — Северус, прошу тебя. — Минерва, я взглянул лишь на пару пергаментов и ни один из них не вписывается в моё понимание праздника. — А что вообще «вписывается» в твоё понимание? — Я изначально был против. Но ты заверила меня, что «небольшой праздничный вечер» послужит «прекрасным подарком к Рождеству для обитателей замка». Так скажи мне, что непонятного в слове «небольшой»? — Ты даже не взглянул на остальное… — А стоит? — фыркнул Снейп. — Мне начинает казаться, — в голосе Минервы послышались раздражённые нотки, — что дело не в празднике, а в твоём категорическом нежелании принимать в нём участие. Неужели ты боишься? Северус резко встал с кресла: — Довольно! — его голос ещё несколько мгновений эхом отдавался по кабинету. Он смотрел на МакГонагалл сверху. Её испуганный взгляд выражал осознание перехода черты дозволенного. — Разговор окончен. МакГонагалл неспешно встала и, поджав губы, направилась к выходу. Северус долго смотрел на закрывшуюся за женщиной дверь. Мысли метались, словно стая обезумевших мантикор, но в одном Минерва была права — жизнь продолжается. Многие из учеников школы были либо свидетелями битвы, либо участвовали в ней, и лишать сейчас их такой мелочи как радость — будет преступлением с его стороны. А «торжественную речь» и незапланированные траты он как-нибудь переживёт. Останется убедить Совет попечителей в необходимости проведения этого «небольшого» праздника.