Колдунья

Знаешь, я не настолько уж и плохая. Мои сестры отчаянно завидовали тем венкам из маргариток, которые я плела. Их маленькие пальчики никак не могли укротить жесткие стебли этих смеющихся цветов. Глупые девочки. Они так старались заплести стебли не сломав их; всегда говорили, что у них на лбу слишком много "зелени" из-за углов обломанных стеблей, когда они красуются в своих произведениях ботанического искусства. Их лица оставались белыми и чистыми. Мой лоб окрашивался источником жизненной силы маргариток, прежде, чем я добегала до реки рядом с нашим домом, чтобы полюбоваться своим отражение. Я хватала те стебли и катала между пальцами, прежде чем начать вплетать их в свой венок. Моя корона была прекрасна, лишенная резких углов и оборванных стеблей. Они смотрели на мою корону и улыбались, желая преклониться перед милой королевой цветов, принцессой вечного лета. Они замечали только белоснежные лепестки маргариток и игнорировали сломленные и гибкие стебли. Когда ты ломаешь что-то, оно становится гораздо более... податливым. Как только стебли цветов ломаются, придать им форму становиться куда легче. Мои венки из маргариток были прекрасны. Они всегда были прекрасны и мои сестры плакали, испытывая восхитительную на вкус зависть. Помни об этом. Если ты когда-либо захочешь руководить, контролировать... ты должна научиться ломать вещи, которые любишь.

***

Я познакомилась с ним, когда мне было семнадцать. Мой отец сказал мне, что от него ждать беды, но мать улыбнулась и проигнорировала скрип половиц, когда я сбежала из дома, чтобы встретиться с ним. Он встретил меня на цветочном поле сразу за фермой моих родителей, улыбаясь той своей всезнающей улыбкой. Знаешь, это было наше место. Мы пообещали друг другу, что всегда будем встречаться на этом цветочном поле, независимо от обстоятельств. Мы гуляли и разговаривали, смеясь над нашей же сообразительностью. Он сказал мне, что станет моим рыцарем и спасет от чудовища, который каким-то образом соблазнило мою мать. В те времена, все, о чем я думала, это сколько часов я проведу обрабатывая поле отца, прежде чем придут летние дожди и не уничтожат урожай. Моя кожа всегда зудела и обгорала после тяжелого рабочего дня в поле. И моя спина всегда болела после работы, но это была просто боль. Я всегда была в состоянии игнорировать её. В конце концов, боль это только боль. Зуд... о, зуд это совсем другая история. Он сказал мне, что я красива. Я поверила ему. Он сказал, что возьмет меня в замок на облаках, где мне будут преклоняться и обожать тысячи. Я сказала ему, что мне нет дела до других. Я хотела, чтобы только он обожал меня. И он обожал. Когда он, хрюкая и постанывая, разрушил мои сказки и цветы, я возненавидела его. Я возненавидела свою мать. Она знала, чего он хотел. Она была монстром, а мой отец был благородным рыцарем, который пытался защитить свою прекрасную даму. Три недели спустя, рыбак нашел его тело запутанным в сети. Он был разочарован, когда вытащил её, надеясь, что поймал, наконец, целый косяк форели. Разлагающиеся дворяне не ценятся на еженедельном рынке так же высоко, как свежая форель.

***

Сегодня еще одна пришла умолять меня о милосердии. Она держала на руках своё отродье, рыдая... Да, на самом деле РЫДАЯ в надежде на моё милосердие. Тварь, моё милосердие предназначено только для тех, кто заслуживает его. Я сказала, что ей не следует беспокоиться о благополучии своего ребенка. Я заверила ее, что не причиню никакого вреда гадящему и ссущемуся недоноску, игнорируя этикет и всех присутствующих в тронном зале. Я сказала ей, что ему незачем бояться меня... Я милостива, и мне просто.... Кроме того, мне не интересны мальчики. Я видела слабость мужчин, и знаю, что они бесполезны для меня. Мальчики вырастут и станут мужчинами, грубым, алчными и ненасытными, уверенными, что у них в руках вся власть мира. Глупцы. Они ничего не знают. Мне интересны только девочки. Те, кто могут создавать жизнь сами... они контролируют этих слабых мужчин простым движением бедер или быстрым взглядом. На самом деле, мне даже жаль мужчин. Бедняжки думают, что они управляют миром, и все же они обменивают всю свою власть, всё своё богатство… все это они могут обменять на нескольких быстрых толчков и мгновение тепла. Будь они благословенны... Они действительно думают, что оставляют свой след позади, когда так грубо запихивают себе в «завоеванные» ими пещеры. Если бы они только знали, как много женщин знают ведьминские секреты, которые могут убить их семя... Несколько трав и немного молитв посылаются нужной богине, или даже нужной колдуньи; ни один из этих слепых ублюдков не имеет ни малейшего понятия, что женщины, которых они пытаются подчинить, уничтожают их наследие, так же легко, как они смывают с себя липкое напоминание о своих шлюхах, или женах. Между которыми очень маленькая разница, если ты спросишь моё мнение.

***

Теперь у меня довольно большой выбор. Мне нравится невысокая девушка. В ней есть что-то сумасбродное, слегка безумное, это напоминает мне о моей младшей сестре. Я всегда собирала белые маргаритки, но моя младшая сестренка всегда выбирала желтые. Желтые лепестки заставляли её плясать на лугу, петь те песни, что были понятны только ей. И хотя тексты этих песен были жалкими и бессмысленными, мне нравилось их слушать. Ее песни всегда были такими глупыми... Я посмеивалась над ней из-за этого... не так ли? У меня была сестра, которой нравилось смеяться и играть с лягушками... Я почти уверена, что она существовала. Она ловила их, а затем выпускала рядом с рекой, хохоча, когда они прыгали в воду. Она смеялась ... и это вызывало у меня улыбку. Она так и делала, да? Блондинка... в ней есть сила. Ох, Боже, еще какая. Она может вдыхать магию земли и высвобождать её не напрягаясь. Нет, с блондинкой ничего хорошего не получится. Что-то в ней не так. У меня всегда были проблемы с золотоволосыми стервами. Все те потерянные сказки нашли пристанище у них в головах. Её уже сломали. Мой рыцарь говорит мне, что блондинка не принесет мне ничего, кроме горя. У меня никогда не было причин сомневаться в его верности, но после того как я убью эту блондинистую шлюху, думаю мне предстоит долгий разговор со своим рыцарем. Его нерешительность разочаровывает меня. Хм... и остается только милашка. Такая обаятельная девочка. Харизматичная и чарующая, игривая и веселая. Но... О! Как восхитительно! У нее уже есть свой рыцарь! Поглядите, бедняга так же пленен ей, как я когда-то пленилась... им. Так, так, так. Я приняла решение. Надеюсь, что они любят цветы. Потому что они останутся единственным хорошим, что когда-либо будет в их жизнях.