Ночной поезд

Виннипег, Канада. На следующий день Джиллиан в недоумении оглядела подоконник: — От кого все эти цветы? — От меня, — отозвался Кэл. Джиллиан удивленно моргнула. На ней всё ещё была та самая безразмерная футболка с Микки Маусом, купленная Кэлом. С каждым взглядом на эту футболку, он с трудом мог удержаться от улыбки. — Ну да, конечно. А ну, колись. — Ну ладно, только вот тот, — признал Кэл, указав на самый большой букет. — Ну, уж точно не этот, — ответила Джиллиан, видя его насквозь. — Я не шучу. Рассказывай. Кэл рассмеялся, задержавшись на ней взглядом чуть дольше, чем нужно. С каждым днём она выглядела всё лучше. Эта мысль напомнила ему один случай, который произошел на терассе в их старом офисе. Джиллиан, выпившая немало дорогущего скотча Кэла, разглядывала ночное небо, а затем повернулась, и её голубые глаза встретились с его глазами. Она словно светилась изнутри и тем самым испытывала на прочность последние остатки его силы воли. — Не могу дождаться завтра, — пробормотала она. Хоть и запинаясь, но довольно чётко. — А что будет завтра? — С каждым новым днём я всё лучше и лучше выгляжу. Он знал, что больше не может сказать ей то же самое. После той ночи эта фраза принадлежала только ей. Безоговорочно. К слову, Джиллиан сейчас выглядела намного лучше, чем вчера, когда вмиг побледнела после попытки принять душ с помощью Кэла. Она почти повисла у него на руках, пока он тащил её обратно в постель, медсестра даже отчитала его за такой поступок. Но Джиллиан этого не помнила, и Кэл был спокоен. Он был бы рад забыть это ужасающее чувство, что он снова её теряет. Пусть даже довольное лицо Джиллиан частично оправдывало всё произошедшее. — Вот эти, — указал он на три букета, стоявшие слева, — от верхушек АПА. — Американская Психологическая Ассоциация послала мне цветы? С чего бы? Я даже не собиралась на их конференцию. —Так-то оно так, но теперь ты девочка с обложки. Ты сыграла главную роль в моём пересказе всего произошедшего в поезде и покорила их. А что ещё важней, ты единственная, кто поборол заразу. Так что, похоже, что мне причитается солидная выплата за выступление. Завидно подумать, сколько ты сможешь стрясти с них на следующей конференции! Джиллиан смотрела на него так, как будто пропустила половину речи Кэла мимо ушей. Улыбка сошла с её губ, она внезапно резко погрустнела. — Не только я преодолела это, Кэл. В этой больнице есть ещё один человек, который вовсю сражается. — Брэндон, — ответил за неё Кэл. — Я хочу его увидеть. Кэла передёрнуло. Джил просила об этом уже не в первый раз. — Доктор сказал, что это плохая идея. Твоя иммунная система ещё достаточно слаба, чтобы идти на такой риск. Что если он при тебе чихнёт? — Я надену маску! Ты же надевал! Кэл покачал головой. От одной мысли об этом мурашки побежали по его спине. — Ему нужно увидеть того, кто выздоровел! Понять, что выздоровление возможно! — Я ему с удовольствием передам. Джиллиан закатила глаза. — Это другое. — Это безрассудно и бессмысленно! Парень практически постоянно в отключке! Джил подняла на него глаза и покачала головой. — Для меня — есть смысл. И я была в отключке пару дней назад. А он-то совсем ребёнок, Кэл! Ребёнок, а всё же не отказал в помощи, когда она была необходима. Теперь помощь нужна ему! — Может он и молод, но он уже взрослый, — напомнил ей Кэл. — Я тебя не пущу. — Не пустишь? Было бы безумием отправлять её в палату после всего того, что видел Кэл, всего, что с ней творилось. Она практически умирала на его глазах. Кэлу казалось, что его голова вот-вот взорвётся. — Ты подвергаешь себя ненужному риску. — И ты так делал, когда вошёл в мой вагон без маски. Хотя уже знал, что у меня не просто грипп. Кэл замер. Так Джил всё знала, с самого начала. Спустя столько лет он до сих пор винил себя в том, что недооценивает её. — Это — другое… — отозвался он. — Точно то же самое, — оборвала Джиллиан. — Но твои стандарты ко мне неприменимы, так ведь? Он раздраженно сверкнул глазами. — О чём ты? Взгляд её голубых глаз сочился большим раздражением. — На протяжении всего существования «Лайтман Групп»… ты всегда с удовольствием трепал мне нервы. Рисковал жизнью, поступал вопреки тому, о чем я просила. И всё это ты делал… так часто, как хотел. И вот однажды, когда я поступила похожим образом и разозлила тебя, ты порвал нашу дружбу в клочья. Это называется «двойные стандарты». Кэл сглотнул. Удар нашёл свою цель. Рана была глубокая, да и боль в глазах Джиллиан подсказала, что она отвечала за каждое сказанное сейчас слово. — Понимаю… — Я с ним увижусь, — подчеркнула Джиллиан, поставив точку в их споре. Кэл поджал губы. — Славно. Поступай, как считаешь нужным, Джил, — он схватил куртку. — Но, уволь, наблюдать за этим я не стану. Позже И только оказавшись снаружи, на леденящем душу холоде, Кэл осознал, что ему, собственно, некуда податься. Вернуться в пустую комнату отеля, где неизбежно навалится тоска по Эмили? В казино, которое уже обошлось ему тысячу баксов? Кэл засунул руки в карманы, в очередной раз пожалев о том, что не купил шапку. На улицах Виннипега свирепствовала метель, швыряя снег Кэлу в лицо и пробирая холодом до костей. Зацепившись взглядом за кофейню на углу улицы, Кэл рванулся ей навстречу. Порыв ветра помог ему открыть дверь. Кэл вошел внутрь, растирая замёрзшие руки. Он заказал чай с пончиком и устроился в кресле у окна, наблюдая за укутанными в пуховики прохожими. Карточка в кармане пиджака едва слышно хрустнула, когда он сел в кресло. Кэл вытащил её наружу и положил на стол. Конверт помялся и истрепался на краях, в таком состоянии его вручать не следовало. «Может оно и к лучшему. Может из этой задумки всё равно ничего не сложилось бы… Вспомнить только, как всё закончилось в прошлый раз…» А закончилось тем, что Кэл отдалился от всех, от кого только мог, а в процессе потерял лучшего друга. « Ты ведь до сих пор не сказала, почему так и не позвонила за эти два года…» Кэл отпил из чашки. Чай обжигал губы и согревал горло. Кэл представил, что Джиллиан скажет Брендону. Она-то найдёт нужные слова, в этом он не сомневался. Ей это всегда лучше удавалось, чем самому Кэлу. Но мысль о том, что она сейчас в той комнате, ужаснула его. «Только чихни, парень. Если ты еще и поправишься потом, я тебя из-под земли достану». Кэл сделал ещё глоток. Женщина с зонтиком прошла мимо, но налетевший порыв ветра вывернул зонтик внутренней стороной наружу. Хоть Кэл не мог расслышать слов, он был уверен, что она выругалась. И ухмыльнулся. Злость и разочарование, вынесенные из госпиталя, таяли в уютной атмосфере кофейни. «Признайся. Ты сердишься на неё за то, кто она есть». Нетерпеливый порыв увидеть Брэндона и протянуть ему соломинку, за которую можно уцепиться — вот она, старая добрая Фостер. Абсолютно неспособна в первую очередь подумать о себе. И Кэл любил её за это. Много было других причин, но все они были мелкими и незначительными. Но в первую очередь он любил Джиллиан за то, что ей было не всё равно, когда другим было плевать. «И всё это ты делал… так часто, как хотел. И вот однажды, когда я поступила похожим образом и разозлила тебя, ты порвал нашу дружбу в клочья. Это называется «двойные стандарты». Кэл допил чай, досадуя на то, что его слова, выплеснутые в момент злости и уязвленной гордости, до сих пор мучают её. Спустя годы. И он снова повторил свою ошибку, всего лишь пару мгновений назад. Набросился на неё, зная, что она не в силах ему ответить, ни физически, ни эмоционально. Зная, что ей всё еще больно. Кэл всё это знал, но был не в силах остановиться. Потому что таков был его характер. Поэтому Кэл понимал, что никогда не сможет признаться ей в любви. Эмили считала его трусом. Думала, он боится быть отвергнутым. Или больше боится положительного ответа. Но в этом вопросе его гениальная дочь ошибалась. Кэл не боялся отказа, он знал, что Джиллиан так же сильно его любит. Каждый взгляд, каждое прикосновение, что длилось чуть дольше, чем следовало бы, только укрепляло его веру. Да, у них было негласное соглашение не разгадывать эмоции друг друга, но для Кэла это был естественный процесс. Джиллиан тоже всё считывала, и он давно простил её за это. Нельзя было сказать, что желание просыпаться рядом с ней каждое утро до конца своих дней приводило Кэла в трепет. Ничуть. Напротив, задумавшись на миг о такой перспективе, Кэл жадно хотел её исполнения, настолько жадно, что приходилось приводить себя в чувство и гнать подобные мысли прочь. Останавливало его лишь осознание того, что он не изменится. Кэл слишком серьезно относился ко всему, что было связано с Джиллиан Фостер. Она сводила его с ума, влюбляя в себя, а он отчаянно боролся с ней в ответ. Испытывал её. Искал подтверждения тому, что такая, как она, никогда и ни за что не останется с таким, как он. И уж точно надолго. Признаки разочарования на её лице доказывали его правоту. Конечно же, ничего не выйдет. Любой спор, спровоцированный Кэлом Лайтманом, служил доказательством. Безумие. Саморазрушительное безумие на радость любому психотерапевту. Все последние годы в Лайтман Групп для них обоих прошли под боевым знаменем. «Я старался держаться подальше. Но в то же время не отпускал её от себя. Как несправедливо. Для нас обоих». И вот опять, всё по кругу. Сегодняшнее утро — сплошное доказательство. Кэл подошёл к стойке, заказал ещё чаю и вернулся на прошлое место. Отсюда он мог продолжить свои наблюдения за внешним миром. Разгадывать других было гораздо легче, чем самого себя. Снег не переставал валить, хотя ветер уже улегся. Кэл задержался в кофейне. Он заказал ещё сэндвич, и лишь после убрал конверт со стола и запихнул себе в карман. К тому времени, как он вернулся в госпиталь, Джиллиан уже вернулась к себе в палату. И уснула. Одна рука расслабленно покоилась на боку. Визит к Брэндону, очевидно, её вымотал. «Тот факт, что она упряма и ей не терпится встать на ноги, не означает, что она окончательно выздоровела, доктор Лайтман, — этим утром предупредил Кэла доктор Кван. — Потребуется две недели, чтобы исчезли все физические симптомы. К счастью, похоже, ни один орган не имеет хронических патологий». «Что вы хотите этим сказать?» «Хочу сказать: не давите на неё. Не тревожьте зря. Мы всё ещё не идентифицировали конкретный штамм вируса. И не в курсе возможен ли рецидив. Поэтому и не отпускаем её. Давайте не будем испытывать судьбу». «Я понял…» Вот что ещё Кэл всегда недооценивал. Её упорство, тягу к жизни. Кэл вытащил карточку из кармана и положил её на прикроватный столик. И тут же вышел из палаты, не дав себе шанса передумать. Может быть, Кэл не мог себе позволить признаться ей в любви. Или позволить Джил совершить ошибку и сказать ему о взаимности. Одного он себе точно не мог позволить — упустить её ещё раз.