Ночной поезд

Сью Лукаут, Канада Кэл Лайтман сидел на краю постели, его рука покоилась на ее руке. Он был полностью вымотан, но знал, что не уснет. Пока Джиллиан здесь, лежит рядом, и температура ее растет, а положение — ухудшается. Хуже всего было то, что он ничего не мог с этим поделать. Только повторять, что он рядом и не оставит ее. Позволять ей держать себя за руку, охлаждать ее обжигающую кожу холодными компрессами. Словно приклеивать пластырь к пулевому ранению. Кэлу так хотелось разбить на осколки вагонное окно. Несмотря на то, что Кэл считался взрослым, он так и остался истеричным подростком: реагировал импульсивно всякий раз, когда беспощадный мир смыкался над его головой. Кэл бросал озлобленные взгляды на все те окна, которые хотел разбить, и в один момент зацепился взглядом за разгуливающих по платформе людей. Сложно было не заметить около десятка медиков в оранжевых защитных комбинезонах и кислородных масках. Кэл прижался лицом к стеклу и увидел, как медики один за другим заходят в поезд. Как будто бы гигантские оранжевые муравьи забираются внутрь длинной металлической норы. Голос из динамиков не уставал повторять пассажирам: "Всем оставаться в своих купе. Ждать пока не придет работник чрезвычайной бригады". Беннет пояснил: имя каждого из пассажиров написано на двери — специалисты сразу же поймут, кому нужна срочная медицинская помощь. Той норвежке, Элеанор… и Джиллиан. Все, кто сопровождают больных, будут помещены в карантин вместе с ними. Впервые в жизни Кэл действовал строго по инструкции. Слишком велик был риск напортачить. Он молил, чтобы они поскорей пришли. — Кэл… — Да? Джиллиан пыталась стянуть футболку, Кэл заметил лопнувшие сосуды в ее глазах. — Мне так жарко… Кэл вытащил свежее полотенце для лица из ведерка с водой, стоящего на полу купе, и прижал полотенце ко лбу Джиллиан. — Послушай… В любом другом случае я бы поддержал твое желание сорвать с себя одежду, но сейчас я хочу чтобы ты немного потерпела. Джиллиан устало откинулась на подушку. Кэл удивился ясности ее ума. Она понимала его. Сильная девочка. — Кэл? — Что такое, милая? — Спасибо… — За что? — За то, что остался. Кэл тяжело сглотнул, поборов комок в горле и отогнав от себя мысль о том, как обреченно прозвучал ее голос. — На этот раз ты от меня не избавишься. Джиллиан закрыла глаза, и Кэл увидел, как легкая улыбка тронула ее губы. И тут в дверь громко постучали. Ну наконец-то! Кэл вскочил, чтобы открыть дверь. Полностью экипированный в защитный костюм мужчина стоял на пороге купе. — Доктор Лайтман и доктор Фостер? — Все верно. Сквозь защитный шлем Кэл едва мог различить черты лица говорившего. Злость подталкивала Кэла как следует стукнуть по этому шлему и напомнить, что чертов вирус не передается воздушным путем. Мужчина не заметил реакции Кэла и потянулся к рации. — Нашел пассажиров шестьдесят четыре и шестьдесят пять в семнадцатом купе. Нужна помощь в транспортировке и перевозка, немедленно! Один активный случай, другого — на карантин. — Транспортировка? — взревел ошеломленный Кэл. — Мы для вас багаж, что ли? — Простите, доктор Лайтман. Вы неправильно поняли. Я знаю, что вы напуганы и растеряны. Лайтман пораженно уставился на него. Мужик в скафандре — еще и психолог? Трое медиков в полном обмундировании возникли словно из ниоткуда, притащив с собой нечто, напоминающее изолированную каталку. — Доктор Лайтман, пожалуйста, пройдемте со мной. Как только мы сойдем с поезда, вы пройдете все предварительные процедуры. Вам придется оставить всю свою одежду, затем придет черед санитарной обработки. Похоже на самый обычный душ. Затем вам выдадут свежую одежду, доставят на вертолете в аэропорт, а оттуда переправят в Виннипег, где вас продержат на карантине в течение сорока восьми часов… Металлический голос говорящего был лишен эмоций, а Кэл все не мог понять: снится ему все это или нет. Происходящее казалось нереальным. Как будто бы Кэл снова метался в горячечном бреду. — А ну-ка постойте минутку, — Кэл остался неподвижен. — Я отправлюсь с ней… — Ваша коллега в надежных руках. Ее перевезут в специальной изоляционной оболочке. Вы с ней полетите одним рейсом. Все это время вы сможете оставаться рядом. — Раз я могу остаться рядом — заберите нас обоих! — Сэр, пожалуйста, не усложняйте ситуацию. Нам нельзя терять времени! Кэл поднял руки вверх, признавая поражение, и отдал себя в руки работника, который проводил его в коридор. Ему меньше всего хотелось затягивать их отправление. В последний раз он взглянул на Джиллиан и пристально вгляделся в прорезь защитного шлема медицинского сотрудника. — Позаботьтесь о ней. Затем Кэл вышел в коридор и покинул поезд, как ему казалось, спустя целую неделю. Единственный возможный выход из поезда был покрыт брезентом. Как и было сказано, Кэла попросили оставить все за пределами обеззараживающей комнаты, где его опрыскали раствором, который, судя по всему, сделал его менее опасным для окружающего мира. Ни наручных часов. Ни телефона, ни кошелька. Ни одного предмета одежды. Без всего. Таким он предстал на последнем отрезке пути к Виннипегу. Виннипег, Канада Лишь девять человек отправились в Виннипег. Три так называемых „активных случая“: Элеанор Беннет, Малин Фредриксен и Джиллиан, а также те, кто контактировал с ними: парень Малин, Карл Беннет, Брэндон, две проводницы, помогавшие доктору после выздоровления и сам Кэл. Всех их доставили вертолетом на взлетную полосу в Сью Лукаут, а оттуда военным самолетом переправили в Виннипег, в крупнейший госпиталь, где шестерым из них было суждено отправиться на карантин, а трем другим — немедленно получить соответствующее лечение. План был таков, пока они не прибыли в госпиталь, их кровь не взяли на анализ, а температуру не измерили и не выяснили, что у парня норвежки проявились дополнительные симптомы. Таким образом, его поместили в просторную палату наряду с его подружкой, женой Карла и Джиллиан. Теперь Кэл делил палату для оставшихся на карантине вместе с Брэндоном и доктором Беннетом. Двух проводниц определили в другое место. Палата Кэла была отделена от палаты больных стеклянной перегородкой, позволяя тем, кто на карантине, наблюдать за лечением близких. Кэл наблюдал за ними сквозь стекло, не отрываясь. Малин Фредриксен было хуже всех. Все ее лицо и руки были покрыты синяками и сыпью. Ее тело обильно кровоточило. Кэл видел, как струйки крови вытекали из ее носа, глаз и ушей. У Кэла были крепкие нервы: его было сложно смутить, тем более, он не знал эту женщину, но несмотря на все это, Кэл не мог долго выносить эту картину. Тяжело было смотреть на ее мучения через стеклянный барьер. Кэл знал, что Джиллиан, лежащая на соседней койке, выглядит лучше и здоровей норвежки, но ему все равно было гораздо тяжелей смотреть в ее сторону. Однако и не смотреть было невозможно. Словно бы потерять ее из виду означало для Кэла оставить свой пост. Уступить Джиллиан болезни. Мысль была безумной, но Кэл возвращался к ней снова и снова. — Чем их лечат? — спросил Кэл Карла Беннета, не отрывая взгляда от соседней комнаты. Он увидел, как человек в защитном костюме воткнул иглу капельницы в руку Элеанор Беннет. — Как такового лекарства от этой болезни нет, — ответил доктор Беннет. Он примостился на одной из трех предоставленных им кроватей и не разделял нужду Кэла в постоянной слежке за состоянием пациентов. - Все, что они могут — обеспечить пациентов заместительной терапией. — В смысле? — Лечат симптомы. Капельницы, поставленные им, поддерживают баланс электролитов. Гемодинамическая поддержка… препараты, помогают сбить лихорадку: кровь сворачивается, лихорадка уходит. Антибиотики бьют по всем вторичным инфекциям. Ну и кислород поступает, если он нужен. — Сплошные "пластыри"… — презрительно пробормотал Кэл.- Не „пластыри“, а оружие, чтобы побороть эту чертовщину, — строго поправил Карл. — Вот и все, что можно сделать против ВГЛ. В конце концов, дело за пациентом, сражаться или нет. Брендон встал с постели и подошел к Кэлу, направив свой взгляд вглубь соседней палаты. — Они ведь справятся, правда? Кэл ничего на это не ответил. — Все, что мы знаем — это вирусная геморрагическая лихорадка, — ответил Карл. — Но быстро распространяющаяся, с такими я еще не имел дела. — Вы не ответили на мой вопрос, — тихо проговорил Брендон. Страх так явно читался на его лице, что Кэлу показалось, будто он чувствует его кожей. — Да не знает он! — рявкнул Кэл. — Вот весь ответ! — Никто ничего не знает, — напомнил ему Карл. — Пока мы тут беседуем, врачи все еще тестируют их кровь. — И мы подхватим этот вирус? — спросил побледневший Брендон. Кэл поднял глаза на Карла. Его взгляд говорил: „Не лги парню“. — Это возможно. Брендон сглотнул и отвернулся от окна. — Это была моя первая поездка через всю Канаду… Наконец-то что-то кроме рейса Виндзор- Монреаль! Я думал повидать дедушку в Ванкувере… Семь лет его не видел… — Брось, парень, — повернулся к нему Кэл. — У тебя пока ничего нет. Может быть, ты так ничего и не подцепишь. — Вы правы, — стыдливо произнес Брендон. — Простите… Кэл поежился от его тона. Ну почему он такой мудак? Вот Джиллиан обняла бы мальчишку. Тем более, парень едва старше Эмили. — Все в порядке, — пробормотал он. — Ты правильно дергаешься. Только не дай страху парализовать тебя, вот и все. Кэл взглянул на Карла. Тот лежал на постели, пытаясь заснуть. Беннет наверняка был чудовищно вымотан, учитывая то, что он был единственным лечащим врачом в поезде с самого начала эпидемии. Кэл отметил одну странную вещь: Карл ни разу не взглянул в сторону соседней палаты, где его жена сражалась за свою жизнь, в то время как сам Кэл не мог оторвать взгляда от вида за стеклом. — Гляди — не гляди, отсюда ей точно ничем не помочь, — заметил доктор, поймав осуждающий взгляд Кэла. Кэл так и не понял, кого имел в виду Карл: Элеанор или Джиллиан. — Зато мне может помочь, — спокойно ответил Кэл. Дверь их палаты отворилась, и в комнату зашел медбрат в санитарной маске: в руках он держал три пакета с их личными вещами. — Здесь все, что мы у вас забрали после того, как вы покинули поезд в Онтарио, — пояснил медбрат. — Кошельки, драгоценности и прочее. Они обеззаражены. Кэл взял пакет со своим именем. В нем было всего четыре предмета: кошелек, мобильник, очки для чтения и единственное свидетельство его уступки материальному миру — часы Ролекс, давний подарок благодарного швейцарского клиента. — Телефоны у изголовий кроватей к вашим услугам, — продолжил медбрат. — Так что нет нужды в ваших мобильниках. Карл не удостоил вниманием свой пакет, Брэндон же уцепился за свой вновь обретенный телефон, как утопающий за соломинку. Телефон был символом связи со внешним миром. Кэл подождал, пока медбрат не покинет палату, а затем включил свой мобильник. И сразу наткнулся на десяток голосовых сообщений и полдюжины смс-ок от Эмили. „Ты уже в Виннипеге?“ „Пальцы отморозил — не написать?“ „Пап, отпишись мне, что доехал!“ «Что, ни одной смс-ки? Мне уже звонить „конной полиции“*? Папа, серьезно, позвони! Я волнуюсь! Два дня прошло!» „Позвонила маме. Теперь мы обе волнуемся. Позвони!“ „Мама позвонила в полицию Виннипега. Если ты потерял телефон, тебя ждет знатная взбучка! Все еще волнуюсь. Люблю.“ Кэл не сдержался и улыбнулся. Обрывочные предложения — безусловный признак волнения. Он подошел к своей кровати, присел на ее край и набрал номер. Дочь сняла трубку после первого гудка. — Папа! Одно лишь слово. Но он услышал ее голос, самый прекрасный в мире звук. — Привет, Эм. — Пап, ты куда пропал?! Голос Эмили звучал так, как будто она выдохлась. Возможно она была где-то на улице или прогуливалась вдоль студенческого кампуса. Или спешила на свидание с парнем, которого он уже заочно ненавидел. — Ты что не получил тот триллион сообщений, которые я тебе отправила? — Остался без мобильника, милая. — В Виннипеге нет таксофонов? — Я отправился поездом из Торонто. В пути не было связи… Вот только час назад добрался сюда. — Что?! — На другом конце трубки воцарилась мертвая тишина. — Ты сел на поезд? Пап… Это ведь не тот самый поезд? Который во всех новостях? Где умерли люди, который отвезли на карантин… Поезд Эболы? "Они что, и вправду его так обозвали?" — с ужасом подумал Кэл и сразу же представил себе заголовки газет. Убийца-вирус, парализовавший поезд — хорошенькая, должно быть, история! — Пока еще не известно, что это, Эм. Но, кажется, не Эбола. — Пап? — недоверчиво переспросила Эмили. — Ты не врешь, ты там был?! — Ну да… — Ты в порядке?! — Со мной все хорошо. — Папа… Говори правду! — Эм, я вправду в порядке! В первую ночь успел переболеть гриппом. Но уже выздоровел. У меня был контакт с подхватившими вирусную гемморагическую лихорадку, поэтому меня поместили в карантин на сорок восемь часов, меня и еще четверых. — Пап? Голос Эмили неожиданно прозвучал так, как у маленького ребенка. — Для профилактики. Не волнуйся. — Ты уверен? — Эм, есть еще кое-что… — Что?! — В поезде я повстречал Джиллиан. - Джиллиан?! — Да… Говорить об этом оказалось гораздо тяжелей, чем уверять Эмили, что с ним все в порядке. — Но мы ничего не слышали о ней с тех пор, как развалилась компания! Ты знал, что встретишь ее в поезде? — Нет, конечно не знал. — Так у вас теперь все пучком? Шальная мысль вызвала у Кэла улыбку. — Да, у нас все пучком. — С ней все хорошо? На этот раз он сделал паузу. — Нет. Не совсем… — Пап, что случилось? — Шестерых сразила более крепкая зараза, чем грипп. Она — одна из них. Она под наблюдением врачей с тремя другими пациентами. — С тремя? Ты же сказал, что шесть… — Двое не выжили. Кэл услышал невольный вздох по ту сторону трубки. — А Джиллиан… Она что, тоже? Эмили не закончила предложение. Кэл услышал, как она шмыгает носом в трубку. Он и забыл, как были близки Джиллиан и Эмили. Временами они вместе могли даже ополчиться против него. — У нее до самого конца не было никаких симптомов, они появились как только мы добрались сюда. А это значит, что врачи будут лечить вирус с самого заражения. Это поможет ей бороться с заразой. — Джиллиан не умрет! — умоляла, а не заявляла Эмили. — Ты права. Я прослежу за ней. На другом конце трубки повисла тишина. Кэл пытался понять, плачет ли она. Может, она просто не хочет, чтобы он услышал? — Эмили? — Чем я могу помочь? — Передай маме, чтобы не волновалась. Прошу прощения за ее звонок в полицию. — Пап… — Я буду на связи, милая, ладно? — Ладно. Еще один миг молчания. — Я позвоню тебе завтра как только проснусь! — Пока, Эм. Позже Даже после того, как Брендон и Карл погасили свет и легли спать, Кэл продолжал стоять возле окна. В какой-то момент на него накатила усталость, он устроился поудобней на больничной кровати и уснул сразу же, как его голова коснулась подушки. Его разбудил Брэндон, извергавший содержимое желудка в раковину. — Что за черт… — Кэл ослеп от резкой вспышки — Карл Беннет включил свет. — Не приближайся к нему, — ответил тот. — Я уже нажал на кнопку вызова, медики будут через пару мгновений. Карл Беннет оказался прав. Он едва успел закончить предложение, как двое санитаров в масках ворвались в палату. Брэндон оторвался от раковины, бледный и липкий от пота. И Кэл сразу все понял. Молодого проводника отправили прямиком в соседнюю палату, их комнату продезинфицировали по меньшей мере три санитара, отправив Кэла и Карла досыпать ночь в другую палату. — Как только мы закончим с дезинфекцией, вы вернетесь в свою палату и сможете увидеть вашу жену и… — Доктор развернулся в сторону Кэла: — И вашу подругу. В новой палате Кэл не мог сомкнуть глаз. Его бесило то, что единственное окно в комнате смотрело на соседнюю стену. И лишь когда они вернулись в свою палату на следующее утро, Кэл осознал всю прелесть своего положения ночью. Комната с окном в стену не дала им увидеть смерть норвежки по ту сторону стекла. *Короле́вская кана́дская ко́нная поли́ция (КККП) (англ. Royal Canadian Mounted Police, сокращённо RCMP; фр. Gendarmerie royale du Canada — Королевская жандармерия Канады, сокращённо GRC)  — федеральная полиция Канады и одновременно провинциальная полиция большинства канадских провинций. Франкоканадцы часто называют её исходным выражением „конная полиция“, а англоканадцы — конными полицейскими (англ. mounties) или „красными мундирами“ (англ. red coats, из-за их красной формы).