Она любила гулять по ночам

День среды был так себе — подвалило еще одно дело, которое имело все шансы стать долгоиграющим висяком — зато вечер получился на славу. Бинх успел сбежать с работы, от маньяка, стажера и начальства до семи вечера, зашел в магазин, накупил жратвы и уже предвкушал, как с толком приготовит себе вкусный ужин. Нормальное жаркое требовало много времени, поэтому он решил обойтись тушенным с овощами мясом и заодно избавиться от начавших портиться помидоров в холодильнике. А если это еще заполировать белым вином, ммм, сказка же. Он быстро порубил все ингредиенты, налил оливкового масла на сковороду, удовлетворенно вдохнул запах, выложил порезанный кружочками кабачок, посолил, посыпал чесноком и умотал в душ. Пять минут у него было, как раз достаточно, чтобы кабачки прожарились с одной стороны, пустили сок, а он по-быстрому ополоснется и почувствует себя человеком. На кухню он вернулся в одних трусах, толком не протершись. В квартире было тепло, так что обсохнет быстро. Включил плеер с каким-то латинским плейлистом и чуть пританцовывая под дробь барабанов, перевернул кабачки, высыпал мясо, помидоры, перец, баклажаны, посыпал специями, прикрыл крышкой и блаженно вздохнул. Достал бутылка вина и, даже не утруждаясь бокалом, сделал пару глотков прямо из горла. Настроение поднялось на еще пару отметок. Достал из сушки тарелки с приборами, уже предвкушая, как на получившемся овощном соусе поджарит еще и хлеб, повернулся к столу и нечаянно кинул взгляд в окно. И чуть не выронил тарелки. Из темноты за стеклом на него смотрела бледная, темноволосая девушка. Первая мысль — я же не столько выпил — мелькнула и пропала. Бинх поставил тарелки на стол и медленно подошел к окну. Пятый этаж, напомнил он себе. Я живу на пятом этаже. С такой высоты можно и убиться. Что куда хуже, можно покалечиться. А еще это может быть попытка ограбления. Или суицида. Позвонить что ли в МЧС? Девушка осторожно продвинулась влево, как будто для нее было в порядке вещей разгуливать по карнизам соседей. Соседей? Ну да, соседей! Они с подружкой пару месяцев назад стали снимать квартиру за стенкой. Бинх с ними иногда здоровался в лифте и даже не особо различал кто из них кто. Он аккуратно повернул ручку, открыл створку, благо открывалась она во внутрь, и высунулся в окно, насколько позволял здравый смысл. По коже мигом пошли мурашки и он против воли передернул плечами.  — Добрый вечер, — поприветствовала его девушка. Голос у нее был хрипловатый, но в общем-то, бодрый. Нет, наверное, все-таки не суицидница.  — Добрый, — осторожно ответил Бинх. — Вечер сегодня холодный для прогулок. На девушке были только короткие шорты в котиках и длинная футболка с какой-то маркой надписью. Налетел порыв ветра, и она заметно поежилась. Как ее зовут? Имя какое-то простое, что-то из классики. Наташа что ли? Или Маша?  — Не без того, — клацнув зубами, ответила она.  — А зачем вы тут? — спросил Бинх.  — Мусор ходила выносить, — ответила ему Маша-Наташа. — Забыла ключ, дверь захлопнулась. Поднялась по пожарной лестнице. У нас окно открытое, я себе потихоньку проползу и обратно влезу. Наружу рвался рык «совсем йобу дала?», но Бинх только поглубже вздохнул и моргнул. Орать на человека на высоте пяти этажей крайне хреновая идея.  — Может, вы лучше зайдете ко мне и позвоните своей подруге? — предложил он.  — Я не знаю ее телефона, — повела плечом Маша-Наташа, от чего у Бинха нехорошо екнуло сердце. Смысл фразы дошел с трудом. Поколение смартфонов во всей красе. Секретаря перевоспитать сумел, а вот припадочного стажера пусть Гуро приучает.  — Напишите в соцсеть. Подождете ее у меня. Мысленно он уже прикидывал, успеет ли в случае чего просто схватить ее хоть за что-нибудь и втащить в квартиру. Пока правда ухватиться было особо не за что: она была чуть дальше, чем длина его руки — как всегда собственный рост выходил ему боком — и попытка поймать ее в полете могла закончиться собственным падением. Маша-Наташа с подозрением посмотрела на него. К счастью, налетел очередной порыв ветра и, поежившись, она нехотя кивнула. Бинх пошире распахнул окно и выпрямился. Хрен его поймет как лучше, оставаться на месте, опять высунуться и страховать ее? Или просто не мешать. Маша-Наташа осторожно продвинулась в сторону, ладонями касаясь окна с внешней стороны, ухватилась сначала одной рукой за край рамы, сделала еще пару шагов, неловко ухватилась другой. Бинх сглотнул и опять придвинулся к подоконнику вплотную.  — Я страхую, — больше для себя, чем для нее сказал он. Ветер опять принялся шалить и вздыбил ей волосы.  — Я сама, — ответила она. — Не мешайте, — и отлепила левую руку от рамы, ухватилась за противоположный край, аккуратно отставила ногу, перенесла вес и наконец замерла в проеме окна. Ветер взбесился, рвал на ней футболку и трепал ее волосы, задувая их на лицо. Бинх положил руку на раму, как можно ближе к ее руке. Маша-Наташа осторожно провела рукой по раме и неожиданно крепко вцепилась в его запястье. Ладонь у нее была ледяная и мокрая. Он перехватил ее руку выше косточки и кивнул, мол держу. Сделал осторожный шаг назад, смещая центр ее тяжести сквозь окно в квартиру. Она вздохнула и шагнула обутыми в кеды ногами на подоконник — пластиковая доска чуть прогнулась — и легко, словно гимнастка со снаряда соскочила на пол. Бинх заставил себя разжать пальцы — кажется, выше запястья у нее остались следы — и стряхнул ее руку со своей. Плечом отодвинул в сторону и решительно закрыл окно, как будто зияющая темнота за стеклом могла отрастить щупальца и затащить дуреху обратно. Только сейчас он понял, что руки у него дрожат.  — Минуту, — сказал он не оглядываясь, развернулся на пятках и вернулся к плите. Взял всю ту же бутылку и сделал три больших глотка, даже не ощущая вкуса. Водка бы подошла лучше, но до нее было дальше идти. Спиртное теплой волной прокатилось от горла до желудка и он почувствовал как его отпускает напряжение. Отставил бутылку, уперся руками в столешницу и длинно выдохнул.  — Интернет, — послышалось у него за спиной. Бинх молча оглянулся и посмотрел на дуреху, даже не зная, что на это сказать. Она стояла, дрожа, сгорбившись, обхватив себя руками с посиневшими губами. — А еще у вас, кажется, что-то горит. Бинх заторможено перевел взгляд на плиту. Под крышкой шипело, шкворчало и обильно парило, так что рассмотреть содержимое сковородки было нереально. На автопилоте он убавил огонь, открыл крышку и поковырял овощи лопаточкой. Действительно, подгорело. Вот и делай после этого людям добро.  — Ванная по коридору налево, — буркнул он. Она что-то невнятно пробормотала, но с места не сдвинулась. Бинха это все уже порядком разозлило.  — Что? — с угрозой спросил он.  — Вы обещали, что я напишу подруге, — ответила она.  — Напишите, — ответил Бинх. — Только согреетесь сначала. Если повезет, не схлопочете воспаление легких. Она развернула плечи, нахмурилась и, кажется, чувствовала себя куда как неуютней чем когда ползала по карнизу.  — Я бы предпочла сначала написать, — решительно сдвинула брови и надула губы. — Если нет, я лучше вернусь на улицу. Всего-то два окна проползти. Какого хера, очень хотелось спросить Бинху. Какого блядь хера.  — Лучше чем что? — прорычал он. — За кого вы меня принимаете?!  — А за кого надо? — оскалилась она и демонстративно оглядела его с ног до головы. Бинх вдруг резко вспомнил, что из одежды на нем только трусы. Приличных слов не осталось.  — Ну, знаете ли, — процедил он и раздраженно отшвырнул лопаточку. — Я гостей не ждал, тем более таких ебанутых. Это ж надо было додуматься — по карнизам, ночью лазить. Совсем мозгов нет?! И не дожидаясь ответа, вышел из кухни. Первым делом он зашел в спальню натянул футболку и штаны, ругаясь сквозь зубы. Достал из комода чистое полотенце, из шкафа — свои спортивки, теплые носки и фланелевую рубашку. С дурехой он столкнулся в коридоре и молча впихнул ей шмотки.  — В ванную, — командирским голосом прикрикнул он и ткнул пальцев в нужную дверь. — Сейчас же! Ноутбук и интернет потом. Она вздрогнула то ли от его голоса, то ли от того, что промерзла. Поджала губы, но все-таки подчинилась. А Бинх вернулся на кухню ужинать. После всего, он заслужил и нормально поесть, и выпить белого чилийского. Минут через десять дуреха вернулась на кухню заметно порозовевшей и с демонстративно задранным носом. Весь эффект, правда, портился из-за одежды не по размеру. Из всех мерок у них совпадали похоже только плечи и обхват груди и бедер, все остальное — нет. Штаны и рубашка были коротковаты и болтались, носки больше напоминали гольфы.  — Вам идет, — едко сказал Бинх и развернул ей ноутбук с открытым браузером.  — Спасибо, — в тон ему ответила она и села за стол подобрав одну ногу под себя, а другую вытянув в сторону. Штанина задралась и обнажила тонкую полоску кожи над носком. Маша-Наташа что-то быстро набрала, и закусила губу, нервно постукивая ногтями по столу.  — Ваша подруга на работе? — спросил Бинх., отпивая из полупустого бокала вина. Большинство жителей района работало за его пределами и дорога в один конец обычно занимала, как минимум сорок минут, если ехать на городском транспорте. Насколько он помнил, у соседок машины не было. Вариант с такси или коллегой на своих колесах исключать не стоило, но сидеть этой Маше-Наташе у него никак не меньше часа.  — Вам какое дело? — нахмурилась дуреха. — Прикидываю, сколько мне вас терпеть, — отсалютовал ей вилкой Бинх. На сытый желудок и после двух бокалов вина она больше не казалась такой раздражающей. Ну да, дура безмозглая конечно, ну напрягли ее семейки и его волосатое пузо, психанула. Зато не наебнулась и на том спасибо.  — Не долго, — напряженно сказала Маша-Наташа. — Знаете, я прекрасно могу подождать в парадном. Одежду верну, когда она приедет или завтра утром.  — Да сидите, — проворчал Бинх отправляя последнюю порцию еды себе в рот. У них вроде нормальное парадное и откровенно говняного народа не было, по крайне мере среди старожилов, но мало ли. Дуреха неестественно выпрямилась и нахмурилась. — Я в следственном комитете работаю.  — Это внушает доверие, — ухмыльнулась дуреха. Не иначе считает себя бессмертной. Бинх молча налил себе еще вина. Он даже по долгу службы плохо ладил с идиотами. В свободное и на трезвую? Нафиг.  — Мозга совсем нет, — заключил он, пригубив бокал. — Предположим, я воспользуюсь, чем там я должен воспользоваться, не знаю. Что дальше? Вы написали подруге. Она знает, где вы были, поднять шум как не хрен делать, в наше-то время. Если с вами что-то случится или я вам что-то сделаю, мое начальство заебется меня отмазывать, поимеет без вазелина, за то, что подставился так тупо, лишит части моих плюшек и будет еще долго держать меня за яйца. И вот вопрос, что в вас такого, что стоило бы такого гемора? Дуреха обижено надула губы, но немного расслабилась. И именно в этот момент, ноутбук громко квакнул входящим видео звонком.  — Оксана? — ну, почти угадал. Не та классика. Бинх встал из-за стола и понес тарелку к раковине. — Уля! — радостно хлопнула в ладоши. — Как спектакль?  — Хуякль, — раздраженно буркнула Уля. Ульяна, наверное. — Как тебя угораздило, а? Другого времени найти не могла?! Хома только в город вернулся, а ты.  — Уль, я правда не специально, — Бинх оглянулся. Оксана виновато улыбалась. Лицо ее подруги, по случаю выхода намарафеченое по самое не могу, занимало половину экрана. Где-то за ней угадывались белые колоны и красный штоф парадного зала театра. — Я же не хотела.  — Ну да, — едко и очень громко сказал Бинх — Хотела всего лишь упасть с пятого этажа.  — Чего? — брови Ульяны взметнулись вверх. Из-за ее спины в экран заглянул какой-то очкастый носатый хмырь.  — Ничего-ничего, — затарахтела Оксана. — Привет Хома, как спектакль? Как Камчатка?  — Ваша подруга решила на ночь глядя прогуляться по карнизам дома, — ответил Бинх. За пару мгновений лицо Ульяны на экране ноутбука несколько раз поменяло выражение, от комичного изумления к искреннему ужасу, а затем обреченному смирению. — Оксан, всякий раз, когда мне кажется, что ты не можешь меня удивить, твоя тяга к саморазрушению ставит новые рекорды. Ты иногда хуже ребенка! — Безрассудные страдали за беззаконные пути свои и за неправды свои, — мягко вклинился сказал Хома. — Псалтирь, 106 псалом. Оксана пристыжено надулась, но смолчала. Тут даже Бинх не нашелся бы что сказать.  — Спасибо что пустили ее домой, — устало сказала Ульяна, и в этом тоне Бинху послышалась целая история человека, вынужденного мириться с ебанатством другого. — Простите, не знаю вашего имени…  — Александр, — ответил Бинх. — Можно Саша.  — Так вот, Саша, не могли бы вы потерпеть Оксану у себя дома еще минут сорок, мы с Хомой поймаем такси и вернемся домой. Наверное, сказалось количество выпитого, потому что другого объяснения Бинх потом найти не смог.  — Не нужно, — сказал он. — Посидит у меня, а вы спокойно посмотрите спектакль. Обещаю вернуть в том же виде, в каком получил. Три пары глаз уставились на него. Оксана виновато, но с надеждой, Хома оценивающе, Ульяна подозрительно.  — Он в следственном комитете работает, — бодро выдала Оксана.  — Правда, что ли? — недоверчиво спросила Ульяна.  — Корочку показать могу, — скривился Бинх, уже пожалев, что рассказал, где работает.  — Звание какое? — неожиданно спросил молчавший до того Хома.  — Майор, — ответил Бинх. Вот что значит человек вне системы — смотреть надо не всегда на звание, а на должность. Хотя кто бы спорил, по-хорошему ему давным-давно нужно было идти на повышение. А ты попробуй, с его-то начальством.  — Уль, все хорошо, правда, — с какой-то преувеличенной радостью заверила ее Оксана. — Развлекайтесь.  — Мы сразу после спектакля — домой, — решила Ульяна. — Постарайся не натворить дел. И отрубила связь. Оксана мигом растеряла всю свою веселость и со стоном опустила голову на стол. Пару раз легонько стукнулась о край столешницы и затихла.  — Она существует, — хмыкнул Бинх. — Кто? — пробурчала она, не поднимая головы.  — Женская дружба, — ответил Бинх и вернулся к сушке. Достал оттуда чистую тарелку с приборами и стал накладывать со сковордки остатки ужина. — Ради свидания подруги кидаться с высоты пятого этажа.  — Да не собиралась я кидаться, — резко вскинулась она. — Я скалолазанием и альпинизмом занимаюсь. Не по таким тропам ходила. Бинх с недоверием посмотрел на ее плечи и руки, но промолчал. У него самого была не одна история о том, как его из-за роста не принимали всерьез и потом очень и очень об этом жалели.  — Ешьте, — буркнул он, поставив перед ней тарелку. — Оно хоть и подгоревшее, но вроде ничего. Хлеб еще есть.  — Спасибо, — она улыбнулась, на этот раз очень искренне, от чего ее красивое личико преобразилось. Она взялась за вилку и с аппетитом принялась уминать остатки мяса с овощами.  — Хома геолог, — сказала Оксана, прожевав обугленный кусок кабачка. — Он по несколько месяцев в командировках и с Улей они видятся редко. Только вчера вернулся. Они билеты еще два месяца назад покупали, а тут я с этими ключами. Что еще делать оставалось?  — Попроситься к соседям, — проворчал Бинх, наливая себе еще вина. Вопросительно посмотрел на Оксану, указывая на бутылку. Та замерла, не донеся вилку до рта, а потом хитро улыбнулась и кивнула. Бинх пошел за вторым бокалом. — Мало ли где вы до того ходили. А тут еще и без снаряжения.  — Я тут никого не знаю, — ответила она. — С работы домой, из дому на работу. Как-то не довелось. Бинх сел напротив, наполнил ее бокал. То ли вино сказывалось, то ли смазливая мордашка, но он с удивлением осознал, что пару часиков в ее компании больше не кажутся страшным испытанием. Оксана пригубила вино, убрала налезшую на лицо прядь и откинулась на спинку стула, давая рассмотреть себя. Бинх невольно скользнул взглядом по пухлым губам, тонкой шеи и объемной груди.  — И парня у вас тоже нет, — заключил он.  — Это еще почему нет, — мигом надулась она. — Есть. Коля.  — И поэтому вы написали своей подруге, а не парню, — хмыкнул Бинх.  — Почти есть, — ничуть не смущаясь, сказала она. — Я над этим работаю. Бинх не выдержал и расхохотался. Вечер обещал быть увлекательным. Когда спустя два с половиной часа в дверь позвонили Ульяна и Хома, они уже допивали вторую бутылку вина и перешли на «ты». Бинх узнал, что работает она ветеринаром и грумером, успел поделиться парой-тройкой баек с армейской службы, а Оксана увлеченно, в лицах рассказала про поход по Адыл-Су и попытку восхождения на Эльбрус.  — Вот и нахрена я спешила, а? — сердито спросила Ульяна, окинув взглядом пьяно хихикающую подружку. — Я тут, понимаешь ли, лечу, волнуюсь, а она напивается. Оксана виновато развела руками и почесала босой ступней голень. Пока они напивались, она разомлела и успела снять сначала рубашку, потом носки, потом его спортивки. Бинх ничего против не имел: посмотреть было на что.  — Привет Уля, Хома! — радостно повисла Оксана на подруге. — Как спектакль?  — И не напивайтесь вином — от него только распущенность, но наполняйтесь духом! — покачал головой Хома. — Послание апостола Павла к Ефесянам.  — Хомааааа, как по тебе скучааалаааа, — протянула Оксана, хихикнув. — Ты когда с Улей обвенчаешься?  — Я тоже, — хмыкнул он.  — Пошли домой, горе ты мое, — вздохнула Ульяна, а потом, посмотрев на Бинха, улыбнулась. — Спасибо еще раз. Мы вам должны.  — Не стоит, — отмахнулся Бинх и закрыл за гостями дверь. Надо было ложиться спать и надеяться, что сегодняшние злоупотребления не вылезут поутру боком.

ххх

Не то, чтобы он забыл о случившемся, но и не ожидал, что буквально через пару дней Оксана сама позвонит в его дверь. В ее руках была большая корзинка, из которой торчало две бутылки и что-то, укутанное в клетчатое полотенце, одуряюще пахло.  — В качестве компенсации за моральный ущерб, — со смехом сказала она, вручая ему корзинку. Бинх глянул на этикетки, приподнял полотенце (мясной домашний пирог), посмотрел на Оксану — к сожалению, не в домашних шортах — вспомнил что завтра суббота и пошире распахнул дверь.  — Составишь компанию? — спросил он. — Если Ульяна дома, зови ее тоже. Оксана рассмеялась и кивнула.

ххх

После этого как-то одно зацепилось за другое, небрежное «здрасте» по утрам и вечерам превратилось в болтовню в лифте, стало привычным иногда подбрасывать подружек к метро на машине. На фоне творившегося на работе пиздеца, соседки и их верующий довесок стали отдушиной, тихой гаванью в которой можно было на время забыть о работе, коллегах и маньяке на улицах города. Поэтому он не удивился, когда спустя месяц утром в воскресенье в его дверь позвонил Хома.  — У тебя разводные ключи есть? — спросил он.  — Есть, — пожал плечами Бинх и кивнул ему заходить. — Что с тебя уже решили брать супружеский долг натурой? Хома не снизошел даже до цитирования очередного Писания, просто очень выразительно посмотрел на Бинха. Половину своего времени он проводил в квартире соседок, то ли нагоняя время, упущенное за командировку, то ли наоборот, набирая его наперед. Так что хотел того Бинх или нет, но пришлось познакомиться и с этой ну очень занятной личностью. Ключи лежали, как им и полагалось в кладовке. Бинх молча открыл ящик и показал набор.  — Подойдет? — спросил он. Хома глянул, отобрал нужные по размеру и кивнул. Посмотрел очень внимательно на Бинха, моргнул по-совиному.  — Там краны старые, — сказал он, наконец. — И слой извести со времен царя Гороха. Я меняю на новые, еще одна пара рук будет не лишней. Может, поможешь? Первым порывом Бинха было послать его подальше. Одно дело болтать с девушками и иногда с ними пить, другое становиться тыжемастером и пол выходного угробить на замену чужих кранов. Тем более что для этого есть сантехники. Но…  — Оксана пирог испекла, — то ли свет так отразился от очков, то ли еще что, но почему-то Бинху показалось, что у Хомы в глазах мелькнули какие-то совершенно хулиганские смешинки. — А Уля индюшку запекает. … плоть слаба.  — Хер с тобой, — буркнул Бинх.  — Не должно быть ни постыдных речей, ни глупых разговоров, ни грубых шуток, ибо не подобает всё это, — у Хомы чуть дрогнули уголки губ. — Послание апостола Павла к Ефесянам.  — Ты сначала обвенчайся с Улей, — огрызнулся Бинх, уходя в комнату переодеться — если уж ебаться с кранами, то хоть в шмотках, которые не жалко изгадить. Как и с Оксаной, Хома эту шпильку проигнорировал. Бинх отлично понимал, что шутка, повторенная сто раз, переставала быть смешной. Но точно так же понимал, почему Оксана раз за разом на поучающие цитаты из Библии спрашивала о венчании. Это было единственное, в чем Хома не следовал церковным предписаниям. В квартире у соседок вкусно пахло выпечкой, а сами хозяйки были в отличном настроении, несмотря на перекрытую воду.  — Плати, — сказала Ульяна Оксане, завидев Бинха. Та фыркнула и полезла в сумочку за кошельком.  — Вы спорили, приду я или нет? — хмыкнул Бинх. Будь на их месте кто-то другой, он бы, наверное, разозлился. Оксане и Ульяне он почему-то такие глупости спускал.  — Сто рублей — это не спор, — ответила Оксана, передавая Ульяне купюру. — Это считай, по любви отдала.  — Смотри, дорогой, — со смехом, сказала Ульяна помахивая купюрой. — Я заработала тебе на очередное подаяние! Хома закатил глаза и покачал головой. Но смолчал. Вот уж точно совершенно удивительная парочка.  — Где кран? — буркнул Бинх, проводив взглядом Оксану которая, мелькнув ножками, ушла на кухню. Спустя час, они с Хомой оба взмокшие и злые наконец-то сняли кран. Для этого пришлось снять шкафчики в ванной. Зараза был встроен в стенку, и иначе к нему было не подобраться. Теперь предстояло повесить новый, и надеяться, что он встанет без проблем и не придется идти на ближайший рынок за запчастями.  — Мог бы и предупредить, — проворчал Бинх, утирая лоб.  — Хома верующий, а не дурак, — ответила Оксана. Бинх оглянулся — она стояла опираясь плечом о косяк согнув одну ногу в колене и грызла сочную грушу. Укусила, будто впилась в плоть, слизнула выступивший сок, облизала пухлые губы и белозубо улыбнулась. — Ты бы иначе не согласился.  — А сантехника вызвать? — сердито передернул плечами Бинх. Оксана не ответила, потому что из кухни послышалась громкая трель ее телефона. Бинх нахмурился, удивляясь, когда же это успел выучить что играет чей телефон.  — Держи, — вышла из кухни мрачная Ульяна, передавая Оксане телефон. Та взглянула на экран и просто расцвела, хотя казалось, куда уж больше.  — Привет, Коля, — пропела она в трубку. Ульяна за ее спиной поморщилась.  — Да, свободна, — радостно зачастила она. — Да, конечно, могу! Сейчас, я только соберусь. Через час, до встречи.  — Только не говори мне, что ты вот сейчас сорвешься и полетишь… куда кстати? — уперев руки в боки зло спросила Ульяна.  — Хорошо, не буду, — хулигански подмигнув ей ответила Оксана и скрылась за дверью своей комнаты. Что-то громко хлопнуло и послышался страдальческий стон.  — Ну, понеслась, — простонала Ульяна. За дверью что-то громыхнуло, Оксана выругалась.  — Она его окрутила? — спросил Бинх. В разговорах имя «Коля» периодически всплывало. У него благодаря стажеру уже успела развиться аллергия на это имя, так что парень-не парень Оксаны ему уже заранее не нравился.  — Если бы, — фыркнула Ульяна. — Один раз, — зачем-то она повысила голос, как будто хотела, чтобы Оксана это услышала. — Не считается.  — Уля, — вывалилась Оксана из комнаты — на ней было что-то типа кожаного костюма, облегающего ее тело как перчатка руку. — Одолжи туфли.  — Лабутены? — спросил Бинх. — А танец будет? Оксана пырскнула и опять скрылась в комнате. Ульяна выразительно посмотрела на него.  — Что? — спросил Бинх. — Клипы Ленинграда лучше русского кино.

ххх

Оксана собралась минут за десять и отчалила покорять непокоримого Колю, кем бы он не был, ведь «Уля, он попросил помочь!». А они остались доделывать краны, есть индюшку и пирог.  — Саш, — подперев голову рукой после второго бокала красного сказал Ульяна. — А ты правда в следственном комитете работаешь? За все время что они были знакомы ни она, ни Оксана эту тему не поднимали. Бинх нахмурился. Последние минут десять он вяло ковырял вилкой остатки пирога и прикидывал, а не уйти ли? Без Оксаны он чувствовал себя рядом с Хомой и Ульяной третьим колесом. Вроде все то же самое, а без ее смеха и шуточек стало как-то пусто. А теперь вот это. Он кивнул, уже предчувствуя, о чем попросит Ульяна.  — Ты мог бы как-то припугнуть Колю, — спросила она.  — Зачем? — спросил Бинх.  — Он какого-то маньяка ищет, — ответила Ульяна. — Оксана ему помогает.  — Как ветеринар в этом деле может помочь? — напрягся Бинх. Еще не хватало. Они столько сил приложили, чтобы до журналистов не дошли слухи о маньяке. А все равно, нашлись любители поиграть в частных детективов.  — Без понятия, — вздохнула Ульяна. — Она не рассказывает.  — Как они вообще познакомились? — этот вопрос его давно интересовал.  — Ему кто-то посоветовал о чем-то проконсультироваться с Оксаной из-за его расследования, — начала Ульяна. — А когда он приехал к ней в веткабинет, там Оксанина мачеха права качала. Довела ее до истерики, он за нее заступился и как-то спровадил мегеру. С этого и началось. Бинх кивнул, про мачеху Оксаны он слышал мало, больше по оговоркам. Этого, правда, было достаточно, чтобы понять, насколько это была опасная для нее женщина. Еще ему очень хотелось спросить про «один раз не считается», но он вовремя прикусил язык.  — Ульяна, — вздохнул он. — Припугнуть кого-то я могу только, если он нарушает закон. Прости.  — Ну-ну, — насмешливо оскалилась она. — Я не журналист, никому не расскажу.  — Не в этом дело, — покачал Бинх головой. — Закон есть закон. Его надо соблюдать. Если ты знаешь, что этот парень совершает хоть какое преступление — говори. А иначе что? Он тебе не нравится, это к делу не пришьешь.  — Да не нужна она ему, — взвыла Ульяна. — Не нужна, а она ждет и верит, что если будет все время рядом, то ее полюбят. Раз за разом обжигается, а потом лежит пластом и плачет. Не могу на это больше смотреть.  — Ты не можешь спасти того, кто не хочет спасения, — веско ответил Хома.  — Если бы Оксана в свое время думала так же, — оскалилась Ульяна и хлопнула ладонью по столу. — Я бы тут не сидела. И вот ты-то об этом хорошо знаешь. Хома нахмурился и опустил взгляд. Воздух зазвенел от злого напряжения. Бинх вздохнул, быть свидетелем скандала он не хотел. И влипать еще больше в эту странную семью не хотел. Как бы ему не нравились Оксана и Ульяна, она были просто соседками. И не больше. Не должны по крайней мере. Ключ в двери повернулся и из прихожей послышалась возня.  — Я дома, есть кто живой? — крикнула Оксана и ее звонкий голос как будто проткнул плотную пелену злости.  — На кухне, — откликнулась Ульяна. Бинх встал из-за стола и пошел в прихожую.  — Уже уходишь, — спросила Оксана. Она сняла туфли и теперь с наслаждением вытянула ноги. Ее ступни в телесном капроне бледным пятном выделялись на фоне пола. Бинх взглядом скользнул по тонким, хрупким щиколоткам и острым коленям.  — Я и так целый день тут проторчал, — проворчал он, поднимая уже собранный ящик с разводными ключами.  — Тебе пирога с собой собрать? — темные волосы обрамляли бледное уставшее лицо, но глаза большие, бездонные казалось блестели от счастья.  — Не надо, — покачал головой Бинх. Надо, но не пирога. И лучше ей об этом не знать.

ххх

Стажер, к огромной радости Гуро, успешно прошел испытательный срок и теперь стал аж цельным участником рабочей группы. После нарытых им фактов про недостроенный домик в коттеджном поселке это было даже закономерно. Спецгруппа выезжала на место, нашла много интересного, но самого маньяка накрыть увы не получилось. А тот — не будь дурак — затаился. Стали обрабатывать другие направления. Вскрыли подпольный бордель для богатеев со специфическими вкусами. Гоголь показал себя молодцом, так что Бинх даже смирился с его присутствием в их группе. Он не был дома дня три, столько заняла операция с борделем и первичные оперативные действия. Вся группа валилась с ног от усталости, так что Бенкендорф в приказном порядке отправил всех в отгул на два дня. Первый из них Бинх честно продрых. Под вечер второго в дверь зазвонили. На пороге стояла Оксана во все том же кожаном костюме и с бутылкой вина в руке. Глаза у нее лихорадочно блестели и Бинх почему-то подумал что она плакала.  — Выпьем? — игриво спросила она. По-хорошему надо было отказаться, ему завтра стоять пред светлыми очами Бенкендорфа и собрание следственной группы. Но было в ней что-то надломленное и несчастное, не смотря на улыбку. Дурное. Бинх за всю свою жизнь видел такое неоднократно: эмоциональное дно, за которым шел взрыв, от которого страдали все. И хорошо если дело заканчивалось просто скандалом, а не делами, исправить которые потом невозможно.  — Ульяна где? — спросил он.  — Дома, где же еще, — повела плечом Оксана. — Не хочу ее сейчас видеть. Поссорились, что ли подумал Бинх. Из-за чего интересно?  — Так что на счет выпить, — покачала она бутылкой перед его носом. — Саша, ты латентный алкоголик, я даю тебе возможность удовлетворить свои потребности на шару. Бинх долго выдохнул через нос и посторонился, пропуская ее внутрь. Они привычно сидели на его кухне, говорили, спорили, смеялись, но все было неправильно. Ее смех был натужным, глаза больными, а бегунок молнии на груди медленно, но верно спускался все ниже и ниже. Бинх старался не смотреть и не замечать. Но выдержать ее прямой, отчаянный взгляд оказалось сложно.  — Саша, — Оксана накрыла его руку своей — ее ладонь была холодная, как тогда, когда он снимал ее со своего подоконника. Погладила по запястью, перехватила потянула на себя, одновременно привставая. — Я ведь красивая.  — Красивая, — Бинх замер не зная, что делать. Все напоминало какой-то дурной, вязкий сон. Оксана вложила в его пальцы подвеску бегунка и потянула вниз. Бинх сглотнул глядя на нежную белую кожу, вздымающиеся груди в черном лифчике и плоский живот. Оксана положила его руку на свою грудь, надавила на пальцы, заставляя сжать их, обхватить податливую плоть. На мгновение, мучительно сладкое, он подался и сжал руку, скользнул за чашечку лифчика, достал одну грудь, перехватил темный сосок и зажал между двумя пальцами. Оксана запрокинула голову и сладко выдохнула. Взгляд Бинха зацепился за темную родинку, рот наполнился слюной. Хотелось прижаться губами к этому месту, целовать, кусать, облизывать. Оставить следы укусов на шее, так чтобы невозможно было скрыть. Чтобы она чувствовала и помнила, кто ее пометил. Низ живота скрутило от острого, почти болезненного возбуждения. Все одновременно встало на свои места, как будто кусочек мозаики наконец-то лег на правильное место, и вместе с тем усложнилось во стократ, ведь видеть именно этот узор Бинх не хотел. Он поднял лицо, столкнулся с ее отчанным, потемневшим взглядом. Оксана качнулась вперед, поставила колено на стол — тот жалобно скрипнул — второе и подползла, как кошка, совсем близко к нему. Ее губы были всего в нескольких сантиметрах от его, Бинх чувствовал ее горячее дыхание. Совсем чуть-чуть, и он сможет ее поцеловать.  — Ты ведь хочешь, — шепнула Оксана и Бинх больше чувствовал, чем видел, как растягиваются пухлые губы в плотоядной улыбке. — Я не против. Давай. Все было не правильно, очень четко осознал Бинх. Я хочу ее до дрожи, но не так, не когда в ней столько отчаянной, дурной решимости.  — Нет, — сказал он, откидываясь назад и отпуская ее грудь. — Тебе ведь не этого надо.  — Откуда ты знаешь чего мне надо, — оскалилась она. — А даже если и так, какое тебе дело, — она свесила руку и погладила сквозь штаны его стояк. — Ты ведь хочешь. Почему бы тебе меня не трахнуть? Разве тебе часто предлагают?  — Может быть, — глупо отрицать очевидное, когда еле сдерживаешься, чтобы не поддаться бедрами за ласкающей рукой. — Вообще не предлагают. Только ты не хочешь. Меня — не хочешь.  — Тайные техники майоров следственного комитета? — со смехом спросила она, отпуская его член и перекинула волосы за плечо.  — Что случилось? — и насколько это серьезно, что она пошла в такой разнос.  — Почему обязательно должно что-то случиться, — врет, как дышит, но глаза ее выдавали с головой. Оксана подтянула ноги, свесила их со стола — одна повисла рядом с его бедром, пальцы другой легли поверх стояка, не нажимая, просто подразнивая. — Чтобы мне захотелось секса с тобой? Думать было невозможно, все ощущения сконцентрировались на ласковых прикосновениях, но Бинх не был бы собой, если бы сдался так просто.  — Это ты мне скажи, — процедил он, понимая насколько это все глупо. Оксане что-то втемяшилось и она не отступится. Как тогда с карнизом, как с этим Колей… Бинх скрипнул зубами, перехватил щиколотку — пальцы смыкались с запасом, настолько тонкой она была, поднести бы к губам, поцеловать, а потом подняться выше, к колену и дальше — и отвел в сторону, отпустил. Оттолкнулся вместе со стулом — ножки противно скрипнули по полу — отодвигаясь подальше. Встал. Оксана склонив по-птичьи голову смотрела на него — выжидала. Бинх смотрел снизу вверх, не отпуская взгляд, подхватил ее под бедра и спустил на пол. Оксана сладко улыбнулась и подалась вперед, за поцелуем. Но его пальцы легли на ее губы.  — Где выход ты знаешь, — потом он пожалеет об упущенном. Потом он будет проклинать себя за глупость и гордость. Но сейчас, он точно знал, что поступает правильно.  — Саша, — в ее голосе что-то дрогнуло. — Саша, ну что ты. Нам будет хорошо. Я много чего умею. Она стекла на пол, на колени и потерлась лицом о его бедро.  — Оксана, — он взял ее за плечи и отстранил, хотя больше всего ему сейчас хотелось позволить ей все. — Нет это нет. Иди домой и проспись. Она обмякла, закрыла лицо руками и душераздирающе всхлипнула.  — Теперь понятно, — прошелестела она, сквозь частые вздохи. — Теперь все понятно. Ничего тебе не понятно, хотел сказать Бинх. Но вместо этого просто опустился перед ней на колени и молча обнял. Оксана уткнулась в его плечо и горько заплакала. Сквозь всхлипы и слезы он все-таки вытащил всю ее нехитрую историю. Приехала к постоянной клиентке в коттеджный поселок стричь пуделей, а там ее Коля и эта клиентка прямо на диване гостиной.  — А ведь я знала, знала, — всхлипывала она, а у Бинха чесались руки начистить Коле рожу. Пусть парень, скорее всего не особо и виноват. Бывает ведь так, что чувства безответные. — Он о ней всегда так говорил, а я дура надеялась, если буду все время рядом, если буду помогать… Она ведь замужем. А Коля, он честный, добрый. Он… — Оксана опять захлебнулась плачем. Бинх молча погладил ее по спине.  — Он такой хороший, — сквозь слезы прошептала она. — Это я никчемная. Ни на что не годная. Права Анна. Ничтожество, как есть ничтожество. Даже ты меня трахнуть не захотел.  — Дуреха, — насколько умел ласково сказал Бинх, мысленно скрипнув зубами на "даже ты". Оксана кивнула и громко всхлипнула. Он отстранил ее, взял лицо в свои ладони, погладил пальцем щеку, размазывая слезы. — Ты не никчемная, или что там твоя мачеха говорила тебе. Глупая, да, кто ж лечит сексом сердце. Только хуже себе сделаешь, — да и мне тоже, подумал он.  — Не сделаю, — покачала она головой. — Так хоть на пять минут можно представить, что тебя любят и ты кому-то нужен.  — Действительно — дура, — вздохнул Бинх. — А Ульяна? Она по-твоему не любит тебя? А Хома, думаешь он терпел бы твои шутки про одно и то же, если бы ему было на тебя наплевать?  — А ты? — надув губы спросила Оксана.  — И я, — не стал спорить он. — И именно потому, что мне на тебя не наплевать, спать я с тобой сегодня не буду. Когда полегчает, тогда посмотрим. Оксана опустила голову и уткнулась лбом в его плечо, всхлипнула пару раз и успокоилась. Они еще немного так посидели, потом Оксана сходила умыться и Бинх даже проводил ее до соседней двери. Почему-то было чертовски важно убедиться, что она больше никуда не подастся искать приключения на свою голову. Ульяна ее от глупостей удержит. А он… Он стерпит, сделает вид, что ничего не было и постарается забыть о том, чего так и не случилось.

ххх

Решиться на что-то проще, чем сделать. Но Бинх умел сцепить зубы. Поэтому на следующее утро, когда они с Оксаной ехали в лифте, он ни единым жестом или интонацией не выдал, что всю ночь не спал, вспоминая мягкость ее груди, темную родинку и горячее дыхание на своих губах. Оксана смотрела на него, будто ждала чего-то. Теплота и легкость между ними улетучилась, оставив лишь колючее, натянутое и настороженное. Они молча вышли из лифта и вместе спустились с крыльца. Обычно Бинх предложил бы ей подвезти до метро, но сейчас не знал, насколько это уместно. Он оглянулся на Оксану, надеясь хоть на какую-то подсказку, и столкнулся с ее серьезным и грустным взглядом.  — Спасибо, — сказала она. — За вчерашнее. За все. И прости меня, пожалуйста.  — Не за что, — Бинх не был уверен, что она действительно понимает, что вчера натворила или могла натворить. И все равно, это уже было начало. — Подвести? Оксана слабо улыбнулась и кивнула. Это была тень ее настоящей улыбки, но она справится. А он уж как-нибудь перебьтся.

ххх

Кто бы сказал, что Бинх будет рад рабочим завалам, сам бы в глаза плюнул. Но работа всегда помогала оставлять все личное за скобками. Маньяк оживился, было несколько попыток, но все три раза что-то шло не по его плану. То жертва оказывалась живучей, то срабатывали патрульные, то Гоголь его едва-едва за руку не поймал. А то, что по ночам ему снилось всякое, так это дело житейское. Давно никого не было.  — Если поймаем этого гада, — сказал в одно из собраний их рабочей группы Гуро. — Все пойдем на повышение. Столько дел попутно разгребли.  — Ты — в первую очередь, — хыкнул Бинх.  — Зависть, плохое чувство, — щелчком сбив невидимую соринку с лацкана дорого пиджака ответил Гуро, тому вполне себе грозило генеральское звание. — А вы, Коля, что думаете. Сразу с младшего лейтенанта в лейтенанты? Не сказка ли. Гоголь в последнее время ходивший ниже воды только вздрогнул и рассеяно кивнул. Его явно мучило что-то еще помимо работы, но делиться не спешил.  — Вы знаете, — как будто не услышав вопроса, сказал он. — Мне кажется нам опять надо прочесать коттеджный поселок. Что-то мне не нравится в поведении Данишевского, нам бы его коттедж обыскать.  — Опять вы за свое, — проворчал Бинх. — Давайте на чистоту, вам его жена нравится. А он нас по судам затаскает и все жилы вытянет.  — Да причем тут это, — уязвлено вскинул Гоголь голову. — Подумайте сами…  — Подумаем, — прервал его Гуро. — Одно другому не противоречит, Саша. У меня тоже есть вопросы к Данишевскому.  — Как хотите, — пожал плечами Бинх. — Если что, я вас предупреждал.

ххх

Разрешение на обыск коттеджа Данишевских им естественно не дали. Глава семьи был очень успешным адвокатом и общественным деятелем, поэтому связываться с ним никто не хотел. Ульяна позвонила как раз тогда, когда Бинх в очередной раз забирал документы из канцелярии.  — Саша, — в ее голосе звучала такая паника, что у него скрутило внутренности. — Оксана в беде. Она еще вчера уехала по клиентам и все, пропала.  — Почему ты думаешь, что она в беде, — зажимая телефон между плечом и щекой спросил Бинх, проглядывая документы, пытаясь понять, все ли им отдали.  — К кому, кроме мачехи ей еще податься? Я даже до Коли дозвонилась, он ее дня три не видел. А сегодня утром пришла от нее смска, что она задержится и попросила хлеба купить.  — Ну так в чем проблема, — удивился Бинх.  — Смска, Саша, — тяжело вздохнув, сказала Ульяна. — Она пользуется мессенджерами. И она вообще хлеб редко ест, а тут просила меня купить ей четвертушку овсяного бездрожжевого хлеба. С чего, бы ей его хотеть?! Бинх вздохнул и потер лоб. Ульяна конечно иногда слишком опекала Оксану, но вместе с тем… Овсяный хлеб? К чему бы это.  — Какие клиенты у нее вчера были? — спросил он. Как же не кстати, им сегодня ехать в коттеджный поселок с повторной экспертизой на стройку. Какая-то мысль зудела в подсознании, но он никак не мог ее поймать.  — Не знаю, — простонала Ульяна. — Она ежедневник с собой забрала. Я постараюсь вспомнить к кому она ездила, где-то у меня есть ее резервная копия контактов на гугл-доксе есть. Я тебе могу сбросить. Господи, Саша, я уже в полицию даже сходила, а участковый мне в ответ «ну загуляла ваша подруга». Вот как так можно. Она точно в беде. Найди ее, просто найди. Бинх тяжело вздохнул и оперся о стену за спиной. Нужно было что-то делать.  — Уль, — он сам не заметил как сократил ее имя так, как это любила Оксана. — Я сейчас не могу, но я дам твой контакт моему приятелю. Он толковый следак. Хорошо?

ххх

Ковлейский смотрел на Бинха как на лично врага.  — Сволочь ты, Саша, — сказал он. — У меня жена сегодня гуся печет. Теща из деревни передала.  — Я тебя сколько раз прикрывал? — спросил Бинх. — Будем квиты.  — Вы и так в тот район едете, — буркнул Ковлейский.  — В смысле?  — Овсяный бездрожжевой хлеб только третий хлебокомбинат делает, — пожал плечами Ковлейский. — Я младшей беру, она привередливая, только его и ест, не во всяком магазине или киоске еще найдешь. А комбинат этот рядом с вашим коттеджным поселком. Сердце Бинха пропустило удар.  — Спасибо, — сказал он и вылетел из кабинета. На ходу пролистывая таблицу контактов Оксаны, которую ему прислала Ульяна, он почувствовал как шевелятся волосы на голове. Из полусотни контактов, пятеро были из коттеджного поселка. В том числе и Данишевские. Времени было в обрез, если вообще еще не поздно. Но все же… Маньяк приступал к пыткам не сразу, предпочитая ослабевших жертв. Сутки без воды и еды в маленькой клетке, на всех телах находили синяки от прутьев. Хоть бы Оксана была жива, а уж они ее вытащат. Бинх набрал Гуро.  — Яша, кажется, у нас есть след, — крикнул он в трубку.

ххх

Прозвонить по всем контактам из адресной книги было делом техники. Меньше чем за час, они даже смогли составить приблизительное рабочее расписание Оксаны за вчера: у кого она была, до кого не доехала. Смска пришла Ульяне в десять утра. И тут было два варианта: или маньяк уводил их по ложному следу, или Оксана еще была живая и просто придумала как подать знак. Бинху Ульяна позвонила в начале двенадцатого, сразу после разговора с участковым. Уже без пятнадцати двенадцать та часть рабочей группы, что была не на сторонних вызовах приступила к работе. Их маньяк, если это конечно был он, имел свой довольно трудоемкий и долгий ритуал, и если они правильно все установили, у Оксаны были все шансы дожить до их приезда. По крайней мере, Бинху очень хотелось в это верить. Вакулу и Гоголя они подобрали уже в городе и по дороге ввели в курс дела.  — Вы сказали, что вашу пропавшую соседку зовут Оксана, — посерев спросил Гоголь. — А ее подруга — Ульяна?  — Да, — кивнул Бинх. И тут до него дошло. — Так это вы тот Коля, которому Оксана помогала искать маньяка. Я думал ее просто любитель поиграть в детектива. Вы разве ей не говорили где работаете?  — Так ведь я и не работал сначала, — пожал плечами тот. — Стажировался, а потом… к слову не пришлось. Ульяна мне про смску не говорила. Еще бы, мрачно подумал Бинх. А вот если бы ты насторожился, глядишь, мы бы раньше на след вышли. По грустному лицу Гоголя было видно, что думает он о том же.  — Как бы там ни было, — излишне бодро улыбнулся Гуро. — У нас есть шанс поймать этого маньяка на горячем. А вашу приятельницу сможете поделить потом, коли от нее что-то останется.

ххх

Вечером того же дня они полным составом оперативной группы сидели в кабинете Гуро и решали, что же писать в отчете.  — И того, позвольте я подытожу, — сказал Гуро, криво-косо устраиваясь в кресле, стараясь не потревожить треснувшее от удара о стол ребро. — Мария Мазовецкая, родная сестра Елизаветы Данишевской, вчера в четыре часа дня пришла к сестре, требуя свою долю за продажу конефермы их покойного отца. В качестве дополнительного аргумента она прихватила пистолет и стала угрожать. Свидетелем их ссоры стала пришедшая стричь пуделей потерпевшая Оксана Мельникова. Испугавшись стрельбы, она спряталась за шкаф и случайно активировала механизм тайной комнаты пыток. В это время Елизавета Данишевская все-таки смогла оглушить свою сестру и решила перетащить ее в комнату пыток, на входе в которой увидела пострадавшую. У нее в руках был пистолет сестры и она смогла угрозами заставить пострадавшую подчиниться. И того у нее в руках оказалось целых две жертвы. Тут ей пришлось отступить от своего ритуала: обычно жертвами были посторонние женщины. Гуро перевел дух и обвел всех собравшихся взглядом. Бинх баюкал неповоротливую из-за ушиба левую руку. Гоголь понурившись гладил сбитые костяшки. Вакула сложив руки на мощной груди нахохлился в углу. В комнату зашел Бомгарт с отчетом о вскрытии Данишевского. Тесак переписывался с отделом криминалистики, пытаясь уговорить их не затягивать с экспертизами.  — Для сестры Данишевская решила подготовить особый ритуал и вколола ей транквилизатор, тогда как Мельникову ждал обычный. Но вместе с тем, она отлично понимала, что Мельникову возможно будут искать и постаралась замести следы, вынудив ту написать сообщение подруге. Тут можно только порадоваться, что пострадавшая смогла сообразить что написать, чтобы та забеспокоилась.  — Тогда уже надо писать, что потерпевшей повезло, что у нее сосед из нашей рабочей группы оказался, — пробухтел из своего угла Вакула.  — И что потерпевшая скидывала в гугл-доксы копию своей адресной книги своей подруге, — продолжил Тесак.  — И что у Ковлейского дочка привередливая, — закончил Бинх. Действие обезболивающего заканчивалось, рука болела нещадно. День выдался не бей лежащего, он чувствовал себя выжатым и физически и морально. Такие качели от надежды, до страха, когда увидел Оксану в белой ритуальной рубашке на черном алтаре и безумного облегчения, когда выстрелил в Данишевского. И потом обратно, когда в дело вмешалась одетая в черную броню Данишевская. Безумная ведьма, с трудом скрутили. И ее сестру, для которой ночь стала триггером какого-то ее врожденного расстройства. Оксану, обессиленную кровопотерей, замерзшую, перепуганную, но живую увезли на скорой. Черт его знает чем ей это все обернется. С ходу ей определили переохлождение, обезвоживание и что-то еще. Ульяна полчаса назад отзвонилась — прогнозы врачей в целом положительные, но состояние тяжелое. Тогда Бинх об этом не задумывался, но сейчас прокручивая в голове все что произошло в комнате пыток, он вспомнил что Оксана первым по имени позвала не Гоголя, а его. Глупость конечно же, кого первым увидела, того и позвала.  — Да уж, про удачливость в отчет не напишешь, повышения за него не дадут, — вздохнул Гуро. — А вы что скажите, Коля, что там с машиной? Есть какие-то следы? Тот вскинул голову, моргнул и кивнул.  — Е-есть, — чуть заикаясь ответил он. — Обыскали, нашли даже браслет предыдущей жертвы. Как раз тот, что описывал муж. На него было больно смотреть. Не мудрено, в один день узнать, что женщина в которую ты влюбился маньяк, да еще и собиравшаяся запытать до смерти твоего друга. Бинх не мог не задать себе вопрос, а принял бы Гоголь Данишевскую маньяка или все-таки свою роль сыграло то, что последней жертвой была Оксана. Как бы там не было, пусть он ее как девушку не воспринимал, но по-своему был привязан. При здравом размышлении, правда, выходило что нет, насколько Бинх успел узнать младшего коллегу, принять такое он не смог бы ни под каким соусом.  — Ну вот это в отчет и запишем, — решил Гуро. — Степа, что там с криминалистами, надо же мне о чем-то Бенкендорфу завтра отчитываться.

ххх

Месяц улетел, как будто его и не было. Чем больше они обследовали дом Данишевских тем больше интересного находили. В результате пришлось отправлять запросы по регионам и сопостовлять полученные данные. Убийств оказалось больше, чем они себе даже предполагали. Оксана три недели провалялась в больнице: воспаление легких из-за переохлаждения. Усугубилось еще и большой кровопотерей. Ульяна регулярно отчитывалась Бинху и все время уговаривала его проведать подругу. Он обещал, что как-нибудь зайдет, но просто не мог разогнуться из-за свалившегося объема работы. О том, что он просто не очень понимал, о чем и как им говорить, Бинх усиленно старался не думать. Да и просто, глядя на подавленного Гоголя он все никак не мог выкинуть из головы мысль, что захоти Оксана сейчас окрутить парня, то легко получит чего хотела. Прости, прими, поддержи и вот, из чувства благодарности порой рождается то самое светлое и вечное. Это ли не то, к чему она стремилась? Поэтому брать показания у Оксаны неизменно отправлял или Гоголя, или Тесака. Про выписку Оксаны ему рассказал Хома. Даже обошелся без цитат из Писания. Но вот смотрел так… осуждающе. Бинх развел руками — работа, будь она неладна. То, что несколько раз за этот месяц он просыпался от кошмаров где они не успевали и крови из Оксаны вытекло слишком много было только его личным делом. И никому, особенно Оксане он об этом говорить не планировал. Вот только Бинх совсем не учел, что когда она что-то решала, шла до конца.

ххх

 — Ты сейчас все время так поздно домой возвращаешься? — спросила Оксана. Она открыла дверь в их с Ульяной квартиру в тот момент, когда за его спиной захлопнулись створки лифта, как будто специально выжидала. И были на ней все те же кеды, шорты с котиками и футболка с ярким принтом, что и в вечер их знакомства.  — Увы — да, — устало вздохнул Бинх, поворачивая ключ в собственной двери. — Данишевская оказалась дамочкой с очень большими скелетами в очень глубоком шкафу.  — Верю, — передернула она плечами. — А я уже подумала, что ты меня специально избегаешь.  — Не все в моей жизни крутится вокруг вас с Ульяной, — проворчал Бинх. — Иди в дом, давно воспаление вылечила?  — Пойду, — Оксана переступила порог, квартиры, вышла в общий коридор и захлопнула за собой дверь. — Упс, Уля сегодня у Хомы, а я ключи на тумбочке оставила. Впустишь погреться? Бинх изумленно уставился на нее.  — И как прикажешь это понимать? — процедил он, слишком уставший для этих игр.  — Помнишь, — она заложила руки за спину и перекатилась с пятки на носок и обратно. — Когда я к тебе пьяная пришла, что ты мне сказал? «Когда полегчает — приходи». Вот я и пришла.  — Я имел в виду что-то другое, наверное, — вздохнул Бинх. Вот ведь настырная. Теперь решила его добиваться. И ведь понимает, наверное, что и напрягатся особо не придется. — И точно не сейчас. Ты уж прости, но я настолько заебан, что у меня просто не встанет. Даже на тебя.  — Я могу и до утра подождать, — улыбнулась Оксана подошла к нему, забрала ключ из его руки и толкнула дверь в его квартиру. — Главное, чтобы ты от меня сбежать не пытался.