Клеймо для Сакуры

Утро встречает головной болью. И еще диким нежеланием вставать так рано. Шесть часов для человека, привыкшего просыпаться после полудня, – адская мука. Но новое место, интересное дело и, конечно, дикая потребность в жидкости. И снова автоматом в вечно темную ванну, на ощупь найти зубную щетку и пасту, умыться и десять раз проверить, вся ли зубная паста смыта. Короткий путь до кухни, медленно открывая глаза. Она почти в сознании, еще чуть-чуть. Сакура медленным, несколько нескоординированным движением насыпает несколько ложек молотого кофе в дорогую чугунную турку. Ставит кофе на плиту, зажигает огонь. Почти осознанно лезет в холодильник, но ничего, кроме заплесневелого батона и трех помидор, не находится. – Естественно, разве у меня бывает утро добрым? Твою ж мать! – По всем законам подлости кофе закипает исключительно не вовремя, выплескиваясь на плиту. – Ками-сама, что за жизнь-то такая?! Девушка вновь минула узкий коридорчик, вернувшись в спальню. Подойдя к огромному шкафу, переплетает указательный и средний пальцы. На удачу. «Пожалуйста, пожалуйста, пускай только не нужно будет гладить! Все, что угодно. Еще ночи напролет около компьютера за очередной загадкой, но только не мятое белье. – Шкаф все-таки медленно открывается, являя пустые полки, десятки вешалок и лишь три из них с глаженой одеждой. – Бинго!» На чистое тело быстро натягивается черное кружевное белье, купленное год назад втридорога, правда, стоящее того. Голубое платье, благо без декольте и рукавов. Ну и, конечно же, черный пиджак, классический по своему покрою, но так бережно хранимый Сакурой, как одно из дорогих сердцу воспоминаний. «Макияж, Ками-сама, для кого я это делаю?! Кому это нужно, кто это оценит?! Воры и убийцы? Правительство? Дьявол!» Но альтернативы нет. Она делает макияж, скрупулёзно уделяя внимание каждой стрелочке и движению. Привычный хвост, невпопад диссонирующие розовые туфли и кричащего цвета помада. Дверь захлопывается, отсекая путь к возвращению обратно. Где тебе не встречают, где временами пугает тишина. Где еще очень долго никто не уберет убежавший кофе и не постирает одежду. Никто… – Доброе утро, будьте любезны эспрессо и яичницу с беконом. Ах да, и сразу счет. Маленькое кафе всегда ее привлекало. Находясь на небольшой возвышенности, из его окон видно город как на ладони. Заметны машины, спешащие развести хозяев до работы, маленькие пешеходы, в основном болтающие по телефону. И даже люди, ответственно выгуливающие собак. Сакура в который раз уставилась на фотографию клейма последней жертвы. Автоматически возникает сразу несколько вопросов: как его нанесли и что это за знак. Причем на первый ответить в разы сложнее. Ну, скажем, для того, чтобы разогреть клеймо до нужной температуры, необходим открытый огонь, следов которого обнаружено не было. Тогда, возможно, клеймо уже было горячим? Но как сохранить подходящую температуру? А вот с запятыми интереснее… – Ваш заказ, – молодая девушка мило улыбнулась, положив на стол счет, в котором наперед указана значительная скидка постоянному клиенту. Ками-сама, сколько раз она сидела за этим столом и пялилась на суетливый город, сколько раз ее голову осеняли идеи именно во время такой обыденной трапезы. Сколько раз она приходила в это маленькое кафе, опрометчиво работающего до последнего клиента, и рыдала, отворачиваясь к окну. И сколько раз засыпала здесь же на пару с официанткой, оказавшейся излишне сочувственной девушкой? Отсутствующий взгляд, направленный вдаль, периодически опускается к тарелке. Сакура не чувствует вкус, ест лишь из физической необходимости. Размеренно жуя любимую яичницу, такую, как когда-то готовила ей мама. Вкус детства… Мобильный телефон задребезжал, на экране высветился неизвестный номер. Девушка спешно проживала очередной кусочек бекона, одновременно поднося трубку к уху: – Алло. – Доброе утро, госпожа Харуно. Я заместитель главы столичного департамента. – Голос в трубке тихий, но кажется, излишне участливый, будто хозяин голоса искренне печется о судьбе собеседницы. – Доброе утро. Чем обязана? – Сакура замерла, выражение ее лица сменилось с безразлично отрешённого на принужденно заинтересованное. Взгляд прояснился, забегал из угла в угол, ища изъяны в прозрачном стекле. – Я звоню из искренней заботы, поверьте! – Голос стал еще слаще, медовей. – Мне стало известно, что вы занялись расследованием некого резонансного дела. Как я вам сочувствую, госпожа Харуно, только приняли обязанности начальника префектуры, и тут такое. Наверное, еще и разобраться во всем как следует не успели. Абонент на миг прервал неиссякаемый поток речи, чем Сакура воспользовалась: – Да-да, спасибо за беспокойство. Но я полагаю, что столь важный человек для Токио, как вы, не звонили бы чисто из вежливости. Могу ли я узнать истинную причину вашего звонка? – Она выделяет каждое слово. Дает понять, что не желает слушать речь, наполненную мнимым чувством, при более актуальных темах. – Вы правы. – Интонация изменилась, голос огрубел, стал более ровным. Именно так обсуждают дела. – Я звоню, чтобы вас предупредить. Всего несколько месяцев назад вы заняли столь высокую должность в таком молодом, даже юном возрасте. И позвольте заметить: без испытательного срока. Согласитесь, это место вам досталось легко, очень легко. Поэтому вы должны понимать, если дело о «Трех запятых» не будет раскрыто в кратчайшие сроки, то место главы префектуры Кото займет кто-то другой. Мне удалось поговорить с главой столичного департамента, он искренне надеется, что виновные будут осуждены в ближайшем будущем. Взирая на ваш возраст, вам сделано небольшое послабление. Один труп. – Простите, что? – девушка нервно забарабанила пальцами по столу, пытаясь избавиться от напряжения, сковывающего тело. – Милочка, привыкайте, в полиции несколько другие меры времени. – Отчетливо слышны глумливые нотки. – У вас срок, на протяжении которого преступники имеют право убить только одного человека. А потом на столе у меня должен оказаться отчет о проделанной работе. Помните, только одного. Всего доброго. Связь оборвалась, но девушка не сразу отняла мобилку от уха, а все сидела и сидела, молча уставившись в утреннюю суету. «Значит, только один труп. Дьявол! – Процесс питания вновь возобновился. – Преступления были совершены с интервалом в неделю. И всех убивали вечером или ночью. Сегодня вторник. На расследование пять неполных дней. Прекрасно!» Сакура тяжко вздохнула, потянувшись к сумке за кошельком. И снова бесконечные поиски в необъятных недрах. Конечно, по закону подлости сначала нашелся жетон полицейского, каждый вечер откалываемый от сумки, а потом, когда все содержимое лежало на столе, появился кошелек. Мобильный телефон снова зазвонил. «Ками-сама, им неймется?!» – И на этот раз девушка не посмотрела на дисплей аппарата. – Алло. – Сакура, привет. – На другом конце связи заговорили бодро, с улыбкой. – Доброе утро, Темари. Угадай, кто звонил. – Уголки губ девушки едва-едва приподнялись. – Дьявол? Хм, нет, мы вчера столько не выпили. Может, твой бывший? Хотя он уж, наверное, помереть успел, так давно это было. Тогда, что самое вероятное, позвонил убийца и спросил адрес участка, чтобы явиться с чистосердечным. – Темари сегодня на редкость в хорошем настроении. Веселая. –Тебе бы смеяться! А меня прессует начальство. Один труп. У меня есть срок для расследования ровно в один труп. – Чего?! Это что за шуточки, Харуно? Ты сколько выпила вчера? Подожди, ты что, не проспалась? Стоп, ты вообще где? – Среди града вопросов, таких обыденных, привычных, слышится беспокойство. – Успокойся, – ее губ коснулась прозрачная улыбка. – Это «несколько другие меры времени» – цитата зама главы столичного департамента. Дело должно быть закрыто как можно раньше, меня по головке не погладят, если я использую это «послабление». – Сколько у нас времени? – Веселье оборвалось. Исчезло, будто и не было. – Посчитай. Ладно, отчёты от патологоанатома уже есть? – Сакура улыбнулась официантке, принесшей ей сдачу. Честно отсчитала чаевые. – Нет. Сакура, как ты расследуешь дело, которое мы уже третью неделю в участке мозолим? Неужели тебе так важна эта должность? – Нет, Темари, дело не в чине. А в том, что они считают, будто я не способна расследовать дело. Думают, что слишком молода для этого, что просто не выдержу напряжения. Сгорю при исполнении. Да, истлею, но не воспользуюсь этим чёртовым «послаблением» даже с дулом у виска! Она стремительно поднялась, нечаянно опрокинув стул, и, не оборачиваясь, вышла, отчаянно проталкиваясь к выходу многолюдного кафе сумкой с жетоном полицейского. Четыре золотых звезды… – Послушай, – Темари сбавила обороты, пытаясь успокоить нрав подруги. – Не все так плохо, поверь. Тебя уже ждут охранники банка. Когда ты приедешь? – Не знаю. Я сейчас в морг, потом на допрос. Подруга, можно тебя кое о чем попросить? Девушка вешает сумку на плечо, быстро идет к пешеходному переходу. Цифры на светофоре начинают обратный отчет. Сакура непроизвольно увеличивает скорость, пытаясь успеть перейти дорогу. – Не проси, и так знаю. Но я очень занята, не смогу. Сакура уж было открыла рот для ответа, как заметила, что светофор вот-вот сменит цвет, и переход закончится. Не остановившись у бортика тротуара, она побежала по зебре. Времени остается все меньше. Десять секунд. Как назло, переходить приходится по одной из самых широких улиц Кото. Восемь секунд… Остается чуть больше половины пути, но идти быстрее не позволяет излишне высокий каблук. Она часто-часто переставляет ноги, пытаясь компенсировать ширину шага скоростью. Две секунды… Она пытается сократить путь в семь секунд до двух, прибавляет скорость. Одновременно Сакуре удается говорить по телефону таким ласково умоляющим голосом, стараясь убедить подругу: – Темари, ну пожалуйста, мне нужно отвезти вещи в химчистку, мне носить нечего, надела последнее. Даже люб… Ай, чтоб тебя! Две несчастных секунды пролетели стремительно, на светофоре зажегся красный свет. Машины, ожидавшие разрешения продолжить путь, поехали дальше. Черный внедорожник, перед которым проходила девушка, не был исключением. Он тоже двинулся с места. Резко, порывисто. Раздался визг шин. Водитель – молодой парень лет двадцати пяти с черными, взлохмаченными, как смоль, волосами и чернильными глазами. Он удивительно вовремя затормозил, лишь легко коснувшись капотом девушки. Сакура, проходящая мимо, остановилась, мгновение хлопая глазами. А потом, словно взбесившись, хлопнула разклёшенной пятерней об капот, вскрикнув: – Ты что, не видишь, куда едешь?! Идиот! – А потом секунду спустя: – Дьявол! Молодой человек по привычке провел ладонью по волосам, приведя те в еще больший кавардак. На его лице застыло удивление и отчего-то растерянность. Хотя по телосложению парня, весьма мощному и накачанному, нельзя сказать, что тот умеет бояться. Но, быстро придя в себя, он высунул голову в открытое окно и закричал: – Девушка, может, вас подвести? В искупление морального ущерба. – Его бархатистый баритон, несмотря на оживленную машинами автостраду, Сакура расслышала и даже открыла рот для ответа, но рядом раздался протяжный гудок. Водитель машины, стоящей справа от внедорожника, показал рукой, что все еще ждет, пока девушка пройдет. Сакура, захлопнув рот, продолжила путь, напоследок кинув нетерпеливому водителю небрежное «извините», и поднесла к уху трубку, орущую голосом Темари. Харуно, наконец ступив на тротуар, развернулась к проезжей части. Но черный внедорожник вместе с симпатичным водителем уехал. – Ничего не случилось! Если сможешь, отправь кого-то, пускай вещи постирают. Деньги я верну. Ключи у тебя есть. Если что, ищите меня в морге. Она не стала дослушивать предложение на тему «Что за шутки у тебя, Харуно?!» и, в конце концов, подошла к припаркованной около въезда на мост машине. «Жаль, не успела запомнить номер джипа».