Проклятие Пандоры

Пробуждение даётся тяжело, веки всякий раз опускаются, стоит их приподнять. Назойливый запах полыни щекочет гортань, вызывая рвотный рефлекс. Пытаюсь резко встать, но ноги не слушаются, в результате скатываюсь на пол. Приземляюсь на пушистый ковёр. Попытки опустошить желудок энергичные, но бессмысленные. Не могу вспомнить, когда последний раз ела. Перекатываюсь дальше, прочь с тёплого ковра. Замираю, лёжа на животе, прислоняя лоб к мраморному полу. Холодное покрытие - спасение. Спазмы желудка затихают, и состояние нормализуется, но в голове по-прежнему туман, не позволяющий ясно соображать. Поворачиваю голову в сторону кровати, остужая теперь область виска. До этого я лежала вовсе не на ковре, а на шкуре белого медведя. Голова его теперь смотрит в упор на меня. Возникает вопрос: где я? Я попала в будуар королевы Виктории? Картинка перед глазами двоится и расплывается. С усилием прислоняю ладони к полу и приподнимаю тело. Судорожно и из последних сил взглядом ищу опору над собой. Скользкое покрытие мебели не сразу позволяет осуществить задуманное, но я настырная. Рассматриваю содержимое туалетного столика, который помог вскарабкаться вверх. Он уставлен всякими баночками, флаконами, две розовые чашки с недопитым чаем на подносе, печеньки в виде купидонов со стрелами. Щелчок дверного замка привлекает внимание. Застываю на месте. Сквозняк в лицо, как пощёчина, перехватывающая, итак затруднённое, дыхание. С невозмутимым лицом Фортуна молча приближается ко мне. Садится на роскошный стул рядом, уставившись на своё отражение. - Что я здесь делаю? - с хрипом интересуюсь, глубокими вдохами приводя дыхание в норму. Оборачивается и с насмешкой пялится. - Зря я не послушала Антропос! Нужно было с тобой разделаться, когда ты была ещё наивной простушкой! - заявляет обыденным тоном, сбивая с толку своей неожиданной ненавистью. Антропос? Знакомое? Да! Перебираю в голове, но сейчас это невыполнимая задача, в связи с моим недомоганием. Я не помню, что было вчера. Замечаю белый цветок в причёске богини, это трава молли, а потом и её пучки по всему периметру комнаты, на комоде, под кроватью, на самом столике. Отпрянув, двигаюсь к распахнутому окну, втягивая свежий воздух. Нащупываю кулон. На месте. Значит магия со мной, но воздух слишком насыщен отвратительными парами. Закашливаюсь. Как фанатично обезопасила себя Фортуна, но зачем тогда позволила находиться в своём замке. - Ах, да! Порой я забываю, что ты лишь её тень! - добавляет иронично мне в спину. Оживляется. - Кстати, Луи ещё жив, но угасает! Думаю, тебе не стоит беспокоить его! Эдит прекрасно позаботиться и сделает всё, что от неё зависит! - между прочим сообщает, словно издевается. Слова, как удар обухом по голове. Я напрочь забыла о битве и Томлинсоне. Как я могла? Мне нужно к нему! - Не браните, тётушка! - отзываюсь я на автопилоте, отчего Фортуну передергивает. Такое знакомое обращение на моём языке, родное, смакованное, отдающее нежностью, которое вызывает у неё пронзительный взгляд, а у меня шевеление где-то на подкорке головного мозга. Телепортируюсь на утёс, с которого вечно любуюсь горизонтом долины. Сейчас, мне совершенно не до пейзажа и сбоев в сознании. Прислоняюсь к стволу дерева, пытаясь надышаться свежестью, обрести полную мощь и ясность разума. Не очень получается. Картинка воспоминаний перед глазами. Вижу себя, стоящую также, как пару минут назад в будуаре Фортуны. Я - Лилит, а богиня выглядит совсем юной. Мои пальцы умело двигаются, возясь с белокурыми прядями, вплетая белый цветок. - Тётушка, не вертитесь, а то прическа будет растрепанной! - прошу я. - Разве, она может прибавить мне красоты! - разочаровано отзывается, вскакивая с места. Её гнетущее состояние передаётся и мне. Идёт к окну, а я следую за ней, выполняя последние действия с локонами со словами: - Милая, что ты такое говоришь? Ты богиня! - Да, но не красоты! - обрывает меня, получается довольно-таки резко, о чём Фортуна сразу же сожалеет. Она останавливается на полпути, заглядывая в глаза. Не могу понять её душевных метаний. Всё - таки я наивна, как говорит мне мать, но я люблю тётушку всем сердцем. - Разве, красота самое главное? - с простодушной улыбкой задаю вопрос. - Да и божественность не меняет сути! Ты на четверть богиня, а волосы твои сверкают словно чёрный жемчуг, твоим образом восхищается каждое существо! - ревниво отзывается. - Скажешь тоже! Ты ничем не хуже меня! Посмотри в свои неземные чёрные глаза! Они глубоки, привлекают своей неизведанностью, как воды Посейдона! А фигурные губы спелы, как яблоки в твоём саду! Волосы сияют, как пшеничные поля Деметры на полуденном солнце! А тело словно выплавлено в кузнице Гефеста! - описываю божественную внешность тётушки. - Лилит, ты всегда найдёшь те самые слова! - облегчённо выдыхает, присаживаясь на подоконник. - А ты прекрати ходить к Мойрам! После них ты являешься во дворец опечаленная, чем разбиваешь моё сердце! - обиженно заявляю, складывая руки на груди. - Они мои сестры! Клото всегда рада меня видеть, Лахесис заваривает отличный чай из железницы, а Антропос рассказывает прекрасные истории! - оправдывается. Иду к окну сама, вглядываясь в виноградники Диониса. Хотела бы я узнать своё будущее? Быть может, попросить тётушку отвести к богиням судьбы? Они расскажут кто мой суженный? Глупо улыбаюсь, девушкам моего возраста всегда любопытны дела сердечные сильнее всего остального. Вижу Зевса приближающегося к парадной двери дворца. Крепкий, широкоплечий мужчина с проседью в волосах в белой тоге. За ним неотрывно следуют чёрные стражники. Один мощный и высокий блондин, другой шатен. В шатене различаю Луи. Возле ворот остались белые воины - ангелы. Моё сердце замирает при виде формы. Что белые, что чёрные стражники вызываю восторг. - Боже, неужели, это он! Не смею даже подумать! - визжит Фортуна. - Кто? - Посмотри на этого красавца! - указывает в сторону ворот взволнованная богиня. - Хочу попросить у отца отдать его в мою охрану! Отходит с покрасневшими щеками от окна. Хихикаю, пытаясь рассмотреть кудрявого шатена, занимая место тётушки. Зеленоглазый охотно даёт себя рассмотреть, смело приветствует улыбкой. - Кажется, его зовут Гарри! - непроизвольно выпаливаю, понимая, что не стоило этого делать. Фортуна ревнива, напридумывает глупостей. Мне довелось случайно столкнуться с ним в саду у Зевса. Она подозрительно косится. - Ничего такого, что стоило бы внимания! - комментирую внешность этого самого Гарри. Лукавлю. Он симпатичный, но меня не интересует. Настороженность сменяется радостью на божественном лице. - Ну да! Кому-то нравятся плохие персонажи! - толкает мягко в плечо, - Ну например, Люцифер! - Чего? - удивляюсь. - Я видела, как ты на него пялилась, на празднике урожая! Пока Деметра с Персефоной хвастались своими деяниями, ты гипнотизировала наглого прохвоста! - Ты лжешь! - кричу возмущённо, краснея. - Застенчивая Лилит влюбилась в предводителя демонов! Смеюсь, падая на кровать. *** В палате много людей, но мертвецки тихо, или в моих ушах образовался вакуум. Стою неподвижно и кусаю губы, не в силах ничего произнести. Острые черты лица и чёрные круги под глазами превращают друга в неподвижное изваяние хмурого юноши. Совершенно не узнаю солнечного и доброго Луи с морщинками в уголках глаз, которые превращаются в щёлки при улыбке. Касаюсь его неподвижно-лежащей на груди руки, она тёплая. Удивленно смотрю по сторонам, чтобы задать вопрос, натыкаясь на Гарри. Видимо, моё выражение лица говорит само за себя. Кудрявый отрицательно качает головой, разрушая все надежды. Прикладываю ладонь ко рту, ожидая истерику, тогда Гарри становится близко, чтобы поддерживать моё тело. В палате уже никого нет, отчего могу дать волю эмоциям. - Это я виновата, Гарри! - сознаюсь в очевидном, - Если бы я послушала его? Если сбежала сразу? Риторические вопросы растворяются в тоскливой пучине отчаяния в крепкой фигуре рядом, отрезвляя меня. Ни одной мне плохо! Крепкий мужчина с выдержкой не дрогнет. Он лицо Олимпа! Кремень! Выполнит долг на сто процентов, не взирая на состояние души! Как я мечтаю стать бухтой его уязвимости; позволить быть самим собой; разрешить податься воле чувств. Не то время! Он не принадлежит себе! Может позже? Отчужденно отшатываюсь и становлюсь на колени возле больничной койки. Деревянная конструкция скрипит, оскверняя нашу скорбь. Я даже не знаю ни одной молитвы, да и какая молитва, я в царстве душ. Нам некому помочь! Запах полыни от одеяла невыносим, но это такая мелочь. Я готова всегда чувствовать ненавистный запах, вплести траву молли в волосы, любую пытку, всё, что угодно, только не смерть Томлинсона. - Лу, прошу! Не умирай! - шепчу и целую ладонь. Зачем мне будущее без него? Внутри рывком рождается отчётливое "Нечто", оно колючее, бешено колотится, бьётся своим чревом об ребра, желая вырваться наружу, разодрать препятствия в виде костей и плоти. Взрывная агония оккупирует чувствительные зоны, раздражение порабощает всю нейросеть. - Лу-у-у-у! - протяжно вою, тяну себя за волосы, может эта боль заглушит другую, усердно и отчаянно выкручиваю пальцы. Не помогает, да и Гарри не позволяет творить это с собой. Это "Нечто" словно поджигает сигарету, начиняя лёгкие губительным дымом, затягивается, подвергает копчению мои рёбра. Дышать тяжело, тяну за край толстовки, оставаясь в футболке. - Милый мой! Пожалуйста, открой глаза! Молю! Я всё исправлю! - шепчу что-то невнятное и представляю себя на альпийских лугах Щвейцарии. Рядом Лу, который говорит всякие глупости, а я добавляю свой бред, и мы смеемся. - Ты не должна себя винить! - уверяет Стайлс, сжимая плечо. Одариваю его острым взглядом, моментально прощая за попытки успокоить. Он также страдает, также мечется внутри. Стремлюсь в объятия кудрявого со словами: - Гарри, если я потеряю его! У меня ничего не останется! "Нечто" уползает восвояси. В сильных и манящих руках всё же не найти покоя, но собрать оставшиеся силы по всем уголка нервной системы можно постараться. Напряжённые мышцы проходят по моей голове, запутываясь фалангами в растрепанных прядях. Пульсация в висках усиливается, отбивая печальный ритм. - Значит, я умираю, а они обнимаются! - произносит родной голос в стороне. Ревнивая интонация в тоне умирающего ангела внезапна и сравнима с шоком после окатывания ледяной водой. Мой глупый вид веселит Томмо. - Лууу! Слава Зевсу! - ору, напрыгивая с поцелуями в щёки, лоб, нос. Мой восторг сейчас снесёт весь лазарет. Хочу поделиться счастьем со Стайлсом, но он только сухо произносит: - Схожу за Эдит! *** Напрыгиваю на шею Зейна, хохочу, только он совершенно не весел. Раздражёнными движениями отстраняет меня на расстояние, как заражённую опасной инфекцией. Со стиснутой челюстью цедит, обречённо заглядывая в зрачки. - Ему не лучше, Экси! - тихо говорит, с болью отворачивается, не желая лицезреть разочарование, охватившее моё сердце. Теряю дар речи, порывисто цепляюсь пальцами в рукав его футболки. - Он умирает, - шепчет бесцветно, с неохотой выпуская звуки, - Наконечники были обработаны ядом лернейской гидры! Извилины начинают усердно работать, не могу вспомнить, что может быть противоядием. Брюнет, словно читает мысли. - Ему может помочь только цветок лотоса, но они сейчас не цветут! Взмахивает сокрушенно конечностями, ища теперь во мне поддержку, только он её не найдёт. Я решима действовать. - Где-то же должны быть! Нужно спуститься на землю! Закусываю губу и нахожу клинок с лунным камнем, чтобы сотворить портал. - Время исчисляется минутами! - поясняет Зейн, останавливая мои движения, - Так бывает! Перед смертью больной приходит в себя, а потом резко... Он затихает. Прикрываю глаза, я не готова к такому. Совершенно не готова. Не верю, это сон! Да и почему все сдались сразу? Я ещё поборюсь. - Помнишь, у водопада мы видели озеро с лотосами! - напоминаю, следуя к выходу. - Экс, они уже отцвели! - кричит вдогонку. Затхлый воздух Асфоделя заставляет меня поморщиться. Мне опостылило это место до тошноты. Пытаюсь сосредоточиться на местности, где добуду цветы для Луи. Не уверенна, что смогу попасть на Олимп с помощью портала, нужно воспользоваться своей силой. Стоп! На меня снисходит озарение! Я же сорвала тогда один цветок и положила в карман! Телепортируюсь в свою комнату с зашкаливающим пульсом. После опасного путешествия я сняла вещи и забросила в шкаф. Вот порватая толстовка, отшвыриваю, а вот и эти джинсы. Судорожно проверяю карманы. Начинаю вопить во всё горло, прыгая как первоклассница. Соцветия смяты, но не высохли до конца. Это невероятно! *** Молча протягиваю раскрытую ладонь с лотосом запыхавшейся Эдит. Сырость лишает зрения, сдержанная мимика разрушается гримасой плача. Прячу лицо в ладонях, ощущая себя размазнёй. Боюсь поверить, что Луи спасен. Не хочу сглазить! - Откуда? - шепчет доктор, а потом живо добавляет, - Ты его ангел-хранитель! Сделаю все, что от меня зависит! Быстрые шаги прочь от меня, как успокаивающее средство. С надеждой таращусь ей вслед. Не могу пошевелиться. Она скрывается в палате, выгоняя толпу людей из покоев Томлинсона под его возмущения. Зейн выходит первый с печальной улыбкой. Безупречный вид демона сегодня нарушен. Волосы взъерошены, глаза заспаны, вчерашняя одежда замызгана в битве. - Как себя чувствуешь? Тебе бы отдохнуть! - проговаривает несмело. Машу отрицательно головой, не контролируя капли, вырывающиеся из плотносжатых век. - Спорить с ней бесполезно! Могу ещё раз спеть колыбельную! - раздаётся голос Люцифера. - Только попробуй! - грубо отзываюсь, делая громкий вдох, чтобы хоть как-то успокоиться. - Мне показалось, тебе понравилось в моих объятиях! - подтрунивает сатана надо мной. Смахиваю слёзы с щёк рукавом, шмыгая носом. - Не дождёшься! - язвительно отвечаю. Звонко смеётся, а я не могу не улыбнуться ему. Змей-искуситель проводит рукой по моей щеке, когда дверь палаты громко захлопывается. - Соблюдайте тишину! - говорит Гарри, задерживая взгляд на нашем взаимодействии с правителем преисподней. - Пусть останутся двое! - сразу командует он. - Я остаюсь в любом случае! - проговариваю, занимая место на стуле. - И я! - вторит мне Зейн. - Хорошо, остальные на выход! *** Когда стемнело, я погрузилась в дремоту у Зейна на плече, а очнувшись, демона рядом не обнаружила. Первым делом заглядываю в палату, с ужасом задерживая дыхание. Койка Томлинсона идеально застелена, а цветы одиноко стоят в вазе. Что происходит? Проверяю кабинет Эдит, там тоже тишина. Тогда, иду по всем палатам, которые заполнены ранеными после битвы. В одной из них и нахожу доктора. - Что происходит? - говорю громко, привлекая к себе всеобщее внимание. - Вы меня достали! У меня хватает больных! Покинь палату! - грубо отвечает доктор, приводя меня в замешательство. - Что с Луи? - требую моментально ответа. С печальным выражением лица рыжеволосая подходит, ловя мою руку, крепко сжимая. Таращусь на её маленькие ладошки. Очередной удар я не переживу. - Зейн, в кладовой! - шепчет, стараясь не шевелить губами. Хмурюсь, ни черта не понимаю. - Сочувствую тебе! Мы все скорбим! - теперь говорит громко, подмигивая. Холодок проходит вдоль позвоночника, на ватных ногах спешу в кладовую. Повышенная влажность воздуха в длинном сером коридоре неприятно оседает в легких, отзываясь кашлем на полпути. Разгибаюсь от внезапного приступа, различая на ладонях кровь. Боль изнутри доносится колющим ощущением. Надеюсь, я доживу до пришествия кометы! Вожу ладонями по джинсам, вытирая кровянистую слизь, а потом, как ни в чем не бывало, ускоряюсь, переходя на бег. Заскакиваю, заставая Зейна с кружкой. Он от испуга дёргается, проливая чай на брюки. - Уоттерс, ты до смерти меня напугала! - громко орёт с потерянным видом. - Отлично смотришься со швабрами! В принципе, ничего не имею против твоих предпочтений! - острю, но совершенно не веселюсь. Мне нужен Луи, живой, здоровый, чтобы стоял напротив и улыбался. - Вот не надо... - начинает брюнет, но я не слышу продолжения потому, что, наконец, вижу Лу, выглядывающего из шкафа. Выдыхаю с улыбкой и слезами, торопящимися разбиться о пол. Это самая лучшая минута в моей жизни. Все силы покидают, но на место бессилья приходит сладостная эйфория. Закрываю глаза, делая шаги назад, пока не упираюсь в дверь. Сползаю по ней вниз. - Это что теперь твоя комната? - указываю на шкаф, усевшись на пол. Краски на лице друга делают его необыкновенно красивым и свежим. Чёлка небрежно убирается назад пальцами, открывая обзор на два тихих океана, а уголки губ по-детски торопятся вверх. - Надеюсь, мы не сильно потрепали твои нервы! Мы решили, не говорить о моём чудесном выздоровлении! - с долей вины говорит он, оживляя рой вопросов. - Что это значит? - Луи для всех умер! - поясняет Зи, но не становится понятней. - Обе стрелы, отправленные в тебя вчера, принадлежали Фортуне! - снова отзывается Малик, подтверждая мои догадки. На некоторое время лишаюсь способности говорить. Воспоминания о нашей дружбе с Фортуной вернулись вовремя. Она ненавидит меня, но не особо понятно почему. Лилит любила Люцифера, никак не покушалась на объект обожания Богини! Так почему Фортуна держит такую обиду на мою прошлую ипостась? - Мы решили, пусть у нас будет хоть какой-то козырь в рукаве! - голос Лу, как цветочный нектар для души. Снова прикрываю глаза с довольным выражением лица, как у мартовского кота. Луи жив, но Гарри об этом не знает. От этого и тошно. - Она не слушает нас! - возмущается Зейн. - Дай ей время переварить информацию! - защищает меня Луи. Действительно! Я не готова говорить! Я не готова оставить Гарри! Не думала, что это станет проблемой! *** - Выдвигаемся после полуночи! Вчетвером! А сейчас нужно отдохнуть и собраться! - прокручиваю в голове фразу, которую сухо выпалила друзьям в кладовке, а затем телепортировалась в свою комнату. Уже полчаса сижу с открытым рюкзаком, не в силах завязать шнуровку на нём. Я оставляю здесь свою душу и мысли. Мечтать о прекрасном будущем с любимым - глупо! Да и посмотреть ему в глаза и промолчать о спасении Томмо, пытка. Ненавижу себя за то, что позволяю мукам утраты по другу заполонить его сердце. Он не заслуживает этого! Скидываю ботинки, принимаясь ходить из угла в угол. Сердце за рёбрами бешено колотится, а икры ног забились от интенсивной ходьбы. Да уж! Отдыхаю! Стук в дверь заставляет меня притаиться посреди комнаты. - Экси, поговорим! - голос кудрявого вызывает спазм в области солнечного сплетения. Молчу, если открою, то расскажу ему всё, а я не должна. - Для меня это тоже потрясение! Он был моим лучшим другом! - продолжает уже тише. Закрываю ладонями уши, но лишь приглашаю звук. - Мне нужна сейчас ты! - шепчет прямо в дверь срывающимся голосом. Делаю огромные бесшумные шаги к двери, застываю. Слышу сбитое дыхание мужчины, ощущая бескрайнее отчаяние. Знал бы ты, как нужен мне! Я не могу сейчас поддержать. Я не в праве! - Я знаю, ты там! - шепчет, ударяя в дверь. Задерживаю дыхание, отшатываюсь от выхода и забираюсь на кровать. Мне нужно как следует отдохнуть. Кое-как привожу дыхание в норму, насильно расслабляясь на своём ложе. Кудрявый молчит. К лучшему. Не знаю, сколько проводит он под дверью, но вскоре я засыпаю. *** - Сходи к нему! - даёт разрешение Лу, когда мы готовы выдвинуться в путь. В кладовой темно, но полные убеждения глаза друга сверлят так, что света никакого не нужно. Отрицательно качаю головой, рассматривая свои ногти с невозмутимым взглядом. Луи делает два решительных шага, по-свойски ловит меня за локти. - Сходи! Кто знает, что нас ждёт! - убедительно пытается звучать друг. Испуганно опускаю глаза, а потом киваю. Он прав. Переношусь стремительно, сталкиваясь с тишиной и сумраком. Лишь сияние луны освещает комнату. Гарри мирно спит. Грудь плавно поднимается и опускается, пальцы лежат на торсе, позволяя их рассмотреть. Его руки произведение искусства. Улыбка застывшая на губах, соблазняет и мои уголки губ на полёт вверх. Он создан, чтобы восхищать окружающих. Прижимаюсь затылком к стене напротив его ложа. Смотрю в потолок, думая о том, как было бы приятно находиться в его объятиях; быть причиной его улыбки. Боже, эти ямочки! Не могу без них. А теперь теряю даже возможность наблюдать за невероятным ангелом. Лёгкие заполняются болью, которая выгоняет воздух, громко вырывающийся из горла. Тело сгибается от резкого приступа паники, но даже такое состояние не может приглушить мои мысли. Я думаю о том, как ему будет тяжело. Луи для него умер, он страдает, ещё и друзья, способные поддержать, уходят со мной. Он остаётся один, но я уверенна, он справится со всем. Вздрагиваю от шороха в соседней комнате, притаившись с ошалелым взглядом, обращенным на дверь. Снова тишина. Волна оголенных нервов позади. Не с первой попытки получается сделать вдох, после чего выравниваюсь на месте. Чувствую себя предателем, позволяя Гарри оплакивать Луи. Представляя печаль в ярких изумрудах, думаю о том, что ямочки на его щеках зарастут и вовсе. Снова кидаю взгляд на любимого, прядь волос выбилась из причёски, потерявшись на лбу. Мне не нравится быть влюблённой, уязвимость - главный недостаток сильных чувств. Манящий локон сдвигает моё тело с места, сокращая расстояние между нами. Пальцами откидываю непослушную завитушку, но тут же запястье оказывается в тисках. А после и моя спина прижата к матрацу кровати, ноги на его ногах, а к горлу приставлен клинок. - Не испытывай судьбу! Я мог убить тебя! - говорит еле слышно. - Хорошая реакция! - отвечаю, успевая услышить глубокий вздох, за которым следует не менее глубокий поцелуй. Клинок ударяется глухо об пол, а огромная ладонь ложится на мою щёку. В прикосновения вложены печаль утраты, нежность, страсть и растерянность. Не нужно лишних слов, я знаю, насколько дорог для него Луи; боюсь обмануться, насчёт чувств ко мне; с трудом понимаю растерянность, которой сейчас не место. Однако, у каждого бывает моменты слабости. Пусть он позволит её себе на мгновение. Как Луи сказал, быть может больше не будет такой возможности. - Только не говори, что пришло время, и ты заглянула попрощаться? - шепчет в ключицу, прислоняя мокрые уста. Молчу, подтверждая тем самым его предположения. - Без него мне не спокойно тебя отпускать! Ты режешь без ножа! - с болью говорит, не желая называть имени, и так понятно, о ком он. - Ты же знаешь, так надо! - объясняю, зарываясь носом в его волосы на макушке. - Чтобы не случилось, знай! - начинает с волнением, его пульс синхронизируются с моим, от чего тоже начинаю волноваться. Берет мою руку и прислоняет к своей груди в том месте, где трепыхается сердце, обречённо и отчаянно. - Ты здесь! До конца! - убеждает вкрадчивым шёпотом и полоумными зрачками. Притуляюсь с самой счастливой улыбкой, нежась лицом на его груди, вдыхаю запах, настойчиво запоминая. - Мне пора! - горький шёпот нехотя вырывается изо рта. Поднимаюсь, застывая, сидя на краю кровати. Коридор из лунного света на всю комнату создаёт иллюзию сказочности, только вот предчувствую совсем не счастливый конец. Гарри перебирает мои локоны в высоком хвосте, а меня бьёт мелкая дрожь. - Зейна и Найла не забыла? - шепчет, громко сглатывая. - Куда они без меня! Не оборачиваюсь, знаю, если повернусь, разрыдаюсь. Часто моргаю, чтобы прекратить сырость, торопящуюся покинуть очи, вместе с этим и поток лунного света дёргается. Или его действительно потревожил кто-то? Замечаю, как дыхание Гарри стало тихим и отрывистым, пальцы в волосах замирают. - Ты тоже это видела? - задаёт вкрадчивый вопрос. Киваю, чувствуя мурашки на голове после того, как его пальцы покидают локоны. Он приподнимается, но я останавливаю прикосновением к его голой голени. Моментально исчезаю, не позволяя возмутиться. Оказываюсь чуть поодаль от задней части домиков. Безлунная ночь встречает мраком. С трудом могу различить силуэт, прижатого к фасаду дома, человека. Сердце принимается отбивать бешеный ритм, отчего меня бросает в жар. Не обращая внимания ни на опаску, совершившую захват моих чувств, ни на листву под ногами, шелестящую, бестыдно обличающую моё присутствие, спешу от одного ствола дерева к другому. Короткими решительными перебежками. Незнакомец испуганно озирается по сторонам, задумав побег прочь от окон дома. Попытка неудачная. Уже через пару мгновений пригвождаю напряжённое тело к стене соседнего дома. Рука давит на горло, извивающегося, как змея, мужчины. Кадык явно упирается в ладонь. Чресла шпиона не так крепки, как у воина. Тогда различаю седой локон из-под чёрного капюшона. - Ты? - срывается с губ, отхожу на несколько шагов. Мысли в голове путаются мгновенно. Замешательство - как помешательство. Однако, непрошенный гость не торопится бежать или атаковать. Он обращает на меня прямой взгляд, даруя лишь слабый блеск, за которым кроется безысходность. Не знаю, как мне относится к нашему родству? И, вообще, считается ли эта родством? Задаваться вопросами мучительно долго не стану! Доверюсь чувствам! - Я не надеялся ещё застать тебя в деревне! - облегчённо говорит с дрожанием в голосе. Надежда, исходящая от него, настолько ощутима. Она зависает между нами. Только на что надеется этот старик? Он несёт какую-то миссию? Или это нежный порыв при виде реинкарнации своей дочери? Загадка! - Вы меня искали? Для чего? - настораживаюсь, складывая руки на груди. Мой воинственный настрой старик игнорирует. - Чтобы отдать кое-что! - без опасливых движений, он совершенно спокоен, снимает со спины рюкзак. - С какой стати, мне Вам доверять? - замедляю его уверенные действия грубым недоверием. - У тебя есть выбор? - тон с толикой насмешки. Мягкая улыбка расплывается на потресканных губах, а зрачки вспыхивают зелёным светом. "Неоновые лазеры" шокируют, отчего замираю на месте. - Здесь книги и травы! - трясёт мешком перед собой, на что я резко вырываю его из рук. Нерешительно принюхиваюсь к мешковине. Грубая ткань царапает нос, но запах не обжигает. Наличие губительной травы исключено. Что ж, думаю, этот презент пригодится! - Мне показалось, ты не настолько хорошо владеешь своей силой! Книга подскажет способ взять под контроль всю магию! - поясняет, смутившись. Шаг ко мне, а потом рука опускается на моё плечо. В голове вспыхивают картинки, самая чёткая из них будоражит нутро. Лилит была любимым ребёнком Эпиметея, её гибель ввела мужчину в беспросветную тьму. Он обращался к сильным ведьмам, жрицам, и сам перерыл столько литературы, чтобы найти пути к дочери. А когда нашёл - было поздно. В его голове не укладывалось, как может светлая и добрая девочка стать такой жестокой и коварной. Теперь, Эпиметей - не человек, с ним столько всего приключилось. Он познал некоторую часть магии; находился в бегах, совершив кражу сосуда Пандоры из дворца Геры; его разум помутнился; память выцвела; он перерождался несколько раз, до того, пока его не прибрал Асфодель, где он испытал ещё несколько потрясений. Однако, любовь к дочери до сих пор таилась внутри него. - Ты должна победить тьму внутри себя! - выцарапывает своим голосом Кьюб мой разум из царства видений. Сглатываю, но отец исчез. Этим мы с ним похожи - исчезаем в самый неподходящий момент. Появляюсь в комнате, когда Гарри натягивает брюки. Голый торс в свете луны потрясающий. Моё дыхание перехватывает, отправляя здравый рассудок в путешествие. - Ты долго! Что там? - нетерпеливо шепчет, уперев руки в бока. Отвожу стыдливо глаза, но спешу в объятия, утыкаясь лбом в широкую грудь. Настороженность Гарри сменяется нежностью, руки без промедления обволакивают мои плечи, притягивая более плотнее к себе. - Ничего! Просто показалось! - отвечаю тихо и не сразу. - Нам двоим? Только пожимаю плечами. От его тела исходит жар, словно он родился в эпицентре извержения вулкана. Теперь, мне кажется, что я продрогла до костей, но это лишь ощущение. Его пульс ускоряется, звук от ударов разносится по всей комнате, оглушая. Подаюсь искушению касаться обнаженного тела. Боязливо, но наглея; трепетно, но сгорая от похотливого желания. - Милая, - шёпот такой надрывный. Скользит губами по моим волосам, а потом добирается до впадины между шеей и плечом. Трепетно прислоняет мягкие уста. - Может, всё-таки я пойду с тобой! - предлагает в очередной раз. - Это было бы прекрасно! - отвечаю не своим голосом, с глупым прысканием от смеха. Лбом тычет мне в висок, заставляя отпрянуть, но не надолго, на пару секунд, чтобы слиться в поцелуе. Ошеломление от нашего тесного взаимодействия расходится по напряжённым нервам, усиливаясь чувственным языком и жадностью порыва. В настойчивых ласках теряюсь, безнадёжно, но не безвозвратно. Наши действия кажутся такими правильными, самое главное, приятными, настолько, что хочу плюнуть на всё. Однако, мои проблемы по-прежнему со мной. Они не дают права на слабину. - Думаю, в том, что ты останешься здесь, есть здравый смысл! Луи долго над этим думал! - тяжело дыша, проговариваю по слогам. Кивает, следом крепко обнимает, так, что хрустят мои кости. - Береги себя! - шепчет, предостерегая. - Береги себя! - согласно кивая, вторю его словам, а затем, оставляю желанного мужчину на том же месте, телепортируясь туда, где оставила подарок от Эпиметея. Сразу цепляю лямку рюкзака, спрятанного под деревом. Не терпится окунуться в текст книг, что внутри. Глубокий вздох, как сигнал к началу движения, сопровождаемого мыслями об ангел, которого, я оставила в комнате пару минут назад. Арктика вселяется в кончики пальцев, промораживая предстоящим будущим без Гарри каждую клетку. Меня передергивает от холода, когда изморозь добирается до центра души, где притаилось горящее сердце. Как моя обувь утопает в перегнивающей листве, так и плотский мотор обещает поглотиться стужей-тоской, ударяясь об обледеневшие рёбра. Нет. Я не позволю. Мне предстоит ещё долгий путь и поддаваться печали глупо. Очередной удар сердца сопровождается звуками поблизости, родная мелодия голоса Томмо уже согревает кровь. Улыбаюсь, ускоряя шаги. Томлинсон жив, а значит меня ничего не пугает; значит мои живительные силы со мной; значит меня не сломить. - Фух! Экси, ты меня напугала! - возмущается Зейн, не двигаясь с места. Найл и Луи в оборонительной позиции, а Малик сидит на пеньке. Его реакция заторможенная, и впервые за сутки его волосы в порядке. Жмурится от луча фонарика, который я направила прямо ему в лицо. Луи расслабляется, а Найл с суровым видом заключает: - Нам нужно придумать условный свист! Как насчёт, вороны-свистуна? Ухмыляюсь, присаживаясь рядом с Зи. Луи копается в рюкзаке, а Найл точит клинок с мерзким тонким звуком и попытками изобразить свист. Лезвие отражает свет от моего фонаря, ослепляя на несколько минут. - Не подходит! Я не умею свистеть! - Зейн скептически отметает предложение блондина. Прекращаю тереть свои глаза, удивленно косясь на брюнета. Небольшую паузу нарушает только раскат грома где-то вдалеке. - Зейн, ты, совершенно, безнадёжен! - озвучиваю шутливую мысль, пихая его в плечо. Ребята синхронно смеются, отчего в моей душе разливается тепло, но с примесью тревоги. Меня страшит неизвестность! Какие приключения и испытания предстоит пройти? Знаю одно, они принесут много страданий и разочарований! Главное, что эти ребята со мной. Надеюсь, они не позволят мне потерять себя! Останавливаюсь на возвышенности, чтобы взглянуть на Асфодель, быть может, в последний раз. С высоты он впечатляет. Серое облако среди ночи зависло над деревней, касаясь макушек стройных высоких елей. Создаётся впечатление, что это совершенно иной мирок, неизведанный и привлекательный. С трудом разбираю огоньки лучин из окон крайних домиков. Утром будет дождь, но меня это не затронет. Затягиваю потуже шнурки на массивных ботинках, ощущая некую лёгкость. Луи оглядывается, я слегка отстала от ребят. Каждый шаг вверх вселяет уверенность, боюсь нутро разорвётся от собственной мощи. Надеюсь, такой настрой будет со мной всегда, и не сдуюсь от одной неудачи. Луи протягивает руку, помогая взбираться дальше вверх по склону горы. Дарю благодарный взгляд. Несколько тяжёлых шагов, а потом вижу Найла и Зейна с хитрыми улыбками. За их спинами стоит корзина в человеческий рост, накрытая красной материей. - Что? Как Вам удалось его раздобыть? - восторженно кричу, догадавшись, что это сдутый воздушный шар. - Знаешь, после некоторых событий я не очень люблю пешие прогулки! - поясняет в шуточный форме Зи. *** Рассвет заглянул в мою комнату крадучась. Распахнув глаза, не могу даже моргнуть. Желания вставать нет. Теперь всё по-другому. Теперь, я одиночка, и как бы не было трудно, я должен быть здесь, чтобы в нужный момент сделать всё, что в моих силах. Для Эксилианны. Нежной и в то же время страстной, чувственной и воинственной, милосердной и беспощадной. Я больше не ангел-хранитель, играющий роль в Асфоделе, я - Херувим на служении у Зевса. Сколько времени потребуется, чтобы отступиться от клятвы, данной много веков назад и открыто стать на сторону отверженной? Сложно сказать! Неуверенной походкой выхожу из дома, ненавидя это место всей душой. Стоит найти Лиама, чтобы отвлечься разговором с единственным преданным человеком. Не особо понимаю, что за картина перед глазами. Суета вызвана побегом моих друзей и её. Особенной и неповторимой. Или... На перилах балкона дома Индиды подтёки красной краски. Стоп. Это вовсе не краска. Ниже на стене надпись кровью "Отмщение близко". Мои шаги замедляются, когда замечаю следы волочения. Это всё меньше похоже на шутку. В грудине катастрофически мало кислорода, потрясение слишком оглушительное. Безжизненные глаза малышки Чарви смотрят прямо на холм горы слева от деревни. На высоте её тело кажется ещё меньше. Кровавые подтёки стекают с её лба, в котором торчит стрела, на нос и губы. Вторая стрела торчит из грудины. Она прибита этими стрелами к стволу дерева на высоте четырёх метров. Одна нога босая, на другой кроссовки с развязанным шнурком. Не нужно детального рассмотрения стрел, итак понятно, что это те две стрелы, которыми покушались на Экси. Одну принял Луи, мы потеряли его. Я потерял всё, даже малышку Чарви. Она не заслуживала этого. Теряю равновесие, и падаю на задницу, хватаюсь за голову. Внизу на стволе клинком прибит второй кроссовок. На его рукоятке переливается адуляр. Это её оружие. Перед глазами Эксилианна, нет это действия Лилит. Уоттерс убила, полностью соединившись со своей чернью. Лилит вернулась. Она захватила мою добрую Экси. На этот раз она доведёт месть до финала, но сколько погибнет на её пути невинных душ. Я должен её остановить любой ценой!