Проклятие Пандоры

*** Выдавливаю неловкую улыбку и иду навстречу, останавливаясь в метре от Бога света. Сердце норовит выскочить, а пульс ощущается то в пятках, то в висках. На самом деле, он выглядит великолепно в этом прикиде. Золотые кудри торчат из-под чёрной панамы, а капризный излом фигурных губ не оставляет надменная ухмылочка. Самый популярный парень университета. Не меньше. Жаль, что мы не среди людей. - Ну же детка! Ты что, не рада? Обними старого друга! - елейно проговаривает. С неохотой подхожу ближе, и мужчина сразу притягивает к себе. Аура настолько гипнотизирующая, что прикрываю глаза от слабости. Утыкаюсь лицом в твердую грудь, а руки оставляю по швам. Пальцы подрагивают от благоговения. Когда ещё я окажусь в такой близости с Олимпом? Божественные губы шепчут в ухо: - Может расскажешь про приятеля моей сестры! Резко поднимаю голову вверх, встречаясь с искаженной улыбкой на лице Феба. Пузырь из ослепленности лопается. Я не должна забывать рядом с каким чудовищем стою. Его нутро прогнило, а от светлого молодого Бога не осталось и намёка. В красивом теле Аполлона таится только агрессивная сила. Злоба и ненависть затмили свет. - Ну что ты, как не родная? Я специально для тебя надел одежду землян! Кстати, как тебе? Мне идёт? - Очень! - констатирую факт. Довольно кивает, а потом с серьёзным видом разворачивает моё тело, накрывая плечи руками и ведя в сторону леса. Разочарованно насупливаюсь, складывая руки на груди. Не могу даже представить, что меня ожидает. Сосредотачиваюсь, открывая разум. Луи уже у меня в голове. Я не жду помощи от него. Мне никто не поможет, только я сама. - Найди Зейна! Ему нужно спрятаться! - даю рекомендации. - В том-то и дело, что он пропал с самого утра! - отвечает друг. - Значит, всё хреново! Он уже у Феба! Не делайте глупостей! Вы всё равно не справитесь с Богом! - Мы не идиоты! - раздраженная мысль Томлинсона врезается в мою голову. - Детка ну, чего, ты такая напряжённая? Неужели я настолько неприятен? - интересуется мужчина-Бог, отвлекая от всего остального. Сильные пальцы массируют то место, где лежит его рука. Гляжу смело в его глаза и отвечаю: - Мне страшно! Аполлон замедляет шаги, а я ненавижу Диану, которая превратила мою спокойную жизнь в боевик. Достаточно было фэнтези, но она посчитала, что не хватает драйва. Мы ушли достаточно далеко от деревни. - Не верю, детка! Я не чувствую твоего страха! - шепчет, склоняясь над моим ухом. Проводит носом по моей щеке и смотрит так внимательно, словно будет писать с меня картину. - Зачем ты пришел сюда, если тот, кого ты искал уже у тебя? - ровным голосом задаю вопрос. Уже чувствую себя увереннее рядом с ним. Начинает смеяться, как психопат, отшатываясь в сторону. - Да уж, с тобой не поиграешься! - разочаровано комментирует. Ветер колышет листву, которая создаёт зловещий шёпот природы. Смотрю вверх, это может напугать. Феб надвигается, а я увлечена созерцанием макушек деревьев на фоне неба. Аполлон резко хватает меня за волосы и тянет вниз, запрокидывая мою голову. Терпение - не самое главное из его достоинств. - Я пришёл объяснить тебе, что не стоит вести дружбу с Богами, тем более такими безрассудными, как Феб и Диана! Не нужно заморачивать моей сестре голову красавцами! Говорит так, что мурашки бегут по коже. От страха, в объятия которого попадаю, моя ладонь ложится на грудь предводителя света. Пытаюсь оттолкнуть, что является бесполезным. Применять магию не решаюсь. Не зря же меня просили её скрывать столько времени. - Ты же знаешь, Диана влюбчивая, и, вряд ли, я смогла бы препятствовать её решению! - с трудом выдавливаю оправдание, игнорируя боль. Феб сразу отпускает меня. Отходит на пару шагов, глядя в даль, откуда открывается обзор на прекрасную долину ромашек. - Почему-то я тебе верю! И мне нравится твоя смелость! Как тебе предложение поехать в мой дворец? Только не это! Моё сердце отбивает чечетку в области пяток. Судорожно подбираю слова под пристальным наблюдением пары божественных глаз. - Пойдём со мной, может, я позволю тебе спасти одного жутко симпатичного ангела! Мой выбор облегчается. Зейн не заслужил моего спасения, но разве я могу поступить иначе. Киваю, спрятав руки в задние карманы джинс. - Вот и отлично! - бормочет себе под нос, приближаясь. Сильная рука прикасается к моей щеке, не могу пошевелиться. Меня притягивает к нему. Я люблю солнечный свет, а он его покровитель, или просто таю при виде мужественного тела. Разве кто-то может устоять перед безупречной красотой? При всем при этом, испытываю стойкую ненависть. Парадокс! - И что ты хочешь? Вопрос получается дерзким, поэтому буду готова принять гнев Аполлона. Не тут-то было, мужчина-Бог словно в прострации. - Как же ты мне напоминаешь одну девушку! Этот дерзко-вздернутый носик и взрывной нрав! Я бы подумал, что ты - это она, но у тебя светлая энергетика! Его палец гладит мою щеку, а мелодичная речь приводит тело в онемение. Но несмотря на одурманенный рассудок, я замечаю грустные нотки или даже горечь. Упоминание об этой девушке причиняет Фебу если не боль, то дискомфорт точно. Неизвестная особа уже мой кумир. Он отдергивает руку. Его одолевает злость, отражающаяся в темно-синих глазах. Стоп! У радужек божественных глаз невероятный оттенок. Не мигаю и не отвожу взгляда от очей. Моё сердце находит умиротворение, когда вихрь только раскачивает маятник в душе Аполлона. Безрассудно поступать так, доверяя ему. Понимать - не значит потакать инстинкту самосохранения. Быть может, я могу найти подход к единоутробному брату Дианы. Тем более, жизнь одного засранца зависит от моей податливости. Мягкость приходит в тело Бога, а рука тянется ко мне. Изяществом сквозит в каждом его движении. Переплетает наши пальцы, усиливая мое расположение. Листва над головой принимается беспокоиться, а ветви недовольно скрипят. Природа словно отходит ото сна, только я поддаюсь морфею. Возможно, мои ноги приросли к этому месту, не могу найти сил пошевелиться. Ветер звереет, ударяя в лицо, что становится трудно дышать и невозможно смотреть. Раскрываю рот в попытке вдохнуть кислород, замечая, как мои ноги отрываются от земли. Открываю глаза. Чёрт! Уже волнующая высота. Невероятное ощущение, когда, ведомая рукой Бога света, я поднимаюсь постепенно вверх. Мы просто парим в воздухе. Кручу головой в разные стороны, разглядывая земли третьей сферы. Только за такой фокус можно отдаться кому угодно. Хотя, не думаю, что у Феба на меня виды в плане плотских утех. Есть что-то другое. От него не ускользает мое восхищение. Он мягко улыбается, ускоряя ход. Это одно из самых лучших ощущений, захватывающих меня. Чую не смогу забыть данное путешествие, если, конечно, выживу. Крылья! Вот, что я желаю, как утешительный приз вместо перерождения в человека, но я бы не хотела думать о невозможности моих первоначальных планов. *** Касаюсь ногами земли перед узкой дорожкой, выложенной камнями. Аполлон исчез, оставив меня одну. Делаю шаг вперёд, слабость в ногах после полёта ещё явно ощущается. Хочется пить. По бокам от меня сад из лавровых деревьев, моментально вспоминаю легенду об отвергнувшей Феба нимфе - Дафне. Влюблённый Бог превратил её в лавр. Да уж! Такова любовь Богов. Касаюсь пальцами ароматных листьев. Этот сад бесконечный. До моих перепонок доносятся вибрации. Похоже на мелодию. Забираюсь в густые заросли, пробираюсь ближе к источнику зазывающего звука. Уже близко. Музыка льётся медленно, как тягучий мёд, но не слышится ни намёка на боль или радость, только пустота. Все моё существо кричит о схожести моего душевного состояния с состоянием играющего. Пусть прекратит. Прошу! Пальцы музыканта останавливаются, ложась на корпус кифары, когда я преодолевая сад, выбираясь на поляну. Это отдельный мир и здесь осень. Красно-бурые листья устилают землю под огромным тополем, рядом с ним скамейка. Ветхая, заросшая местами мхом. На ней восседает виртуоз с музыкальным инструментом, разбередившим моё нутро. Как я могла забыть? Об игре Аполлона на кифаре слагают легенды! Его фаланги снова дёргают струны и выдают печальную ноту. Потом ещё и ещё, пригвождая меня к земле. Никакой слабости больше нет, прикрываю глаза то ли от удовольствия, то ли от, слепящего, словно лучи солнца, света, исходящего от музыки. Бог сейчас прекрасен! Почему же он столько боли принёс в души смертных? Почему отказался от ипостаси, где его именовали такими эпитетами, как Отвратитель зла, Заступник и Целитель? Мелодия из золотой кифары пронзает все тело, душа играющего болит, и вряд ли благосклонно поведёт себя в порыве ярости или страсти. Я в опасности, и все, кто встанет на пути достижения цели. Не знаю, что он задумал, но это всё больше меня начинает тревожить. Феб резко прекращает исполнять музыкальную повесть о своем бесконечном влачении. - Разве, кто-то мог остаться равнодушным к солнечному божеству после игры на кифаре? - задаю смелый вопрос, заставая врасплох Аполлона. Мягкий взгляд становится хищным, радужки глаз приобретают красноватый оттенок, заняв практически весь зрачок. - Опустим все любезности! И перейдём к делу! Кладёт инструмент на землю, вставая. Я что-то не то сказала? Тянет за руку со словом "идём". Волнение берет верх, отчего меня бросает в жар. Еле поспеваю за его широкими уверенными шагами. Проходим лавровый сад. - Может, она тебе и разбила сердце, но я - это не она! - в порыве тревоги говорю, чувствуя, что ярость Бога поднимается к его голове, клокоча и шипя, словно гремучая змея. Моё нутро испуганно сворачивается в дальнем углу души, напоминая дитя с выпученными глазами и полоумным видом. Необдуманные слова, которые непрошенно покидают рот, могут стоить мне жизни. Ненавижу подчиняться, поэтому единственный минимум, который возможен сейчас для сохранения моей гордости - это провоцировать язвительными словами. Прощупываю чувствительные участки. Опасливо оглядываясь и прислушиваясь к реакции. Учащенное дыхание прерывается вместе с моими размышлениями, когда я вижу огромный деревянный коттедж. - Да, чтоб меня! Мы где? На курорте в Швейцарии? - ярко и громко комментирую. - Знал, что ты оценишь! Думаю, ты поняла, что я любитель всего современного! - его ненависть на мгновение озаряется улыбкой. Спотыкаюсь об ступени, теряя равновесие, но Бог раздражённо дёргает меня, отчего остаюсь на ногах. Следом грубо крутит, чтобы встретиться с моим лицом. - Да, она разбила мне сердце, но не так как ты думаешь! - громко кричит, вызывая шёпот среди лавровых кустов. Уже не боюсь, страх отлипает от сердца с холодинкой в легких. Я нашла болевую точку, но пока не знаю, где мне пригодится данная информация. Возобновляем путь, но медленнее. Без усилий толкает массивные двери, которые открываются и застывают, пропуская нас. Изнутри вырывается ветер с пронзительным воем, резко овевая меня запахом полыни. В горле образуется комок от горечи. Пары травы сконцентрированы в сумасшедшем количестве, таком, что воздух режет глаза. По всей видимости у меня аллергия на полынь. Сильные руки Бога усиливают хватку на моем запястье. Пальцы касаются браслета из бузины, который теперь впивается в кожу. - Мне больно! - пищу я. Кажется, бешу его ещё сильнее. - Наслаждайся, может, это последняя твоя минута! - рычит. Мои страхи словно атрофировались, не реагирую никак на угрозы, с любопытством разглядывая обстановку внутри дома Бога Света. Он явно любит минимализм, либо был переезд. Усмехаюсь. Попадаю в большой зал с витражными окнами, плотно зашторенными чёрной материей. Слишком темно. Феб щёлкает пальцами и в комнате появляется светловолосая нимфа, она поджигает лампы, не издавая никакого звука или шороха. И также тихо удаляется. Всё это время Аполлон находится возле письменного стола, вглядываясь в какие-то листки, а я кротко стою у прохода, не решаясь говорить. Большая комната, посередине которой стоит длинный обеденный стол, тоже заваленный какими-то книгами и исписанными пергаментами. В углу большая мраморная статуя, похожая на Артемиду. Делаю несмелый шаг к столу, сразу замечая оторванный кусок бумаги, так похожий на вырванный лист из книги про проклятие Пандоры, который мы с Луи читали на ступенях. Но откуда? - Окажи мне небольшую услугу! - голос Феба немного пугает. Смотрит прямо в глаза, отчего делаю шаг назад. Киваю, в ответ получая улыбку полную надежды. - Прочти вот этот текст! Пододвигает клочок бумаги с выделенными чёрным карандашом предложениями, приглашая приблизиться к нему. Нарастающая паника! Вот из чего я сейчас состою! Подавляю дрожь в теле и иду навстречу неизвестному. Аполлон и сам волнуется, склонившись рядом со мной над столом. Неизвестные мне буквы, но я знаю, что стоит мне всмотреться в бумагу и я прочитаю. Язык марсов в моем ДНК. - Это на каком языке? - придуряюсь, отвечая простодушно. Немного нервный взгляд в мою сторону. - Давай же, Эксилианна, напрягись! Разговаривает словно мы друзья. - Я не знаю этого языка! С чего ты взял, что я могу? - продолжаю "ломать комедию". - Видишь ли, - начинает Феб надменно. - Когда-то твоя копия превратила мою жизнь в ад! Не так давно, появился ангел, который пообещал мне помочь! Он шпионил у вас в Асфоделе! Велел мне найти текст пророчества, а теперь исчез! - Это очень увлекательная история, но, - начинаю, приводя его в ярость. Его пальцы хватают моё запястье. Он встряхивает меня со словами: - Не забывай с кем говоришь! Крик разносится эхом по всему дому. Браслет с руки спадает вниз, тихо соприкасаясь с мраморным полом. Вздрагиваю от потери, но Феб думает, что я испугана его поведением. - Перед пропажей мой информатор поведал о твоей значимости для него! Я вот и подумал, что ты одна из марсов! - спокойнее продолжает. Догадываюсь о Конраде. Сглатываю, мне не хватает воздуха от потрясения. Придерживаюсь рукой за стол. Лок ввязал меня в свою долбаную игру. Бог света имеет слабость, которой и воспользовался мой суженный. С дрожащим от разочарования в женихе голосом повторяю. - Я не имею понятия, что происходит! Аполлон подозрительными зрачками проникает под кожу, считывая информацию. Вспоминаю про телепатию Томмо. Надеюсь, Феб не обладает такими способностями. Опускаю глаза на буквы и они моментально меняются, давая понять смысл написанного. "Как раны мои затягиваются, так пусть боль твоя разрастается. Как тьма сгущается, так близится отмщение. Каждые семьдесят лет... " - Я тебе не верю! - кричит внезапно бог, также резко, как прорыв плотины, прерывая тайное чтение. Первый мой порыв - испугаться, поэтому выставляю руки перед собой. Моё хрупкое тело - невесомая преграда для такой мощи. Вскрикиваю от того, как он надвигается. Феб ловит меня за руку, чуть выше локтя, намертво скрепляя пальцы. Резкое движение, слышится звук рвущейся ткани. Мой розовый худи превращается в рванье, обнажая покрытую мурашками кожу и бежевое белье. Ещё одно движение и рукав лопается по шву. То что он ищет, уже светится, переливаясь на запястье. Гортанный смех и полный безумства взгляд. Мне конец! Обжигает ладонью шею, делая слабое усилие, чтобы воздух рьяно покидал мои лёгкие. Больно в области кадыка. Боюсь, что он случайно сломает гортань. Изнутри, словно из Тартара доносится рык Аполлона, разъяренный с примесью похоти. Пальцы освобождают от тисков, а в моем горле остаётся боль, как при ангине. Касаюсь пальцами шеи, глажу участок, на котором сто процентов остались следы. - Когда ты уже поймёшь, что ты больше не человек и прекратишь носить одежду землян? - говорит хриплым голосом, водя пальцем по моему бюстгальтеру. Мои конечности немеют! Я не готова к такому повороту, когда оказываюсь вжата в угол комнаты, отчаянно забарахтавшись в западне. Божественные оковы противны, блуждающие руки норовят причинить неудобства. Соприкасаюсь с твердой стеной затылком, издавая подобие мяуканья, каждый раз, когда он фривольно трогает тело. Пусть он и нежно гладит по коже в области шеи груди и живота, но для меня его ласки сравнимы с пыткой, пыткой раскаленной окалиной. Пищу, когда его губы ложатся на моё плечо, вырываясь с новой силой. - Сладость твоя сравнима с райскими яблоками! - шепчет, в ответ ловя моё "не надо". Его лицо напротив рассматривает испуганного зверька вроде меня. От него исходит миллион флюидов, дурманящих и обеззоруживающих. Я не знаю, как мне удаётся игнорировать его зашкаливающую соблазнительность. Как я могу испытывать отвращение к ласкам бога света? Не превратит ли он меня в какой-нибудь куст ракиты, как Дафну в лавр? Единственное моё желание - прекратить любой контакт, стереть с моей кожи божественную благодать в виде поцелуев. Плотно смыкаю веки, словно это поможет избавиться от страшной реальности. Сдавленный стон рождается вновь, побуждая применить силу. Едва успеваю взять под контроль свои инстинкты. Будет глупо раскрыть все карты! Он не из тех, кому нравится превращать занятие сексом в сугубо половой акт. По умелым прикосновениям, от которых всё моё женское существо воспламеняется, можно судить о многовековом усовершенствовании своего умения в сексе. Аполлон любит растягивать удовольствие, смаковать тело партнёра, принося последнему тождественное блаженство. Но я не желаю его ласк! И если это попытка меня напугать, то уже перебор. Мягкие и влажные губы касаются участка под мочкой уха. Рот втягивает чувствительно кожу, а крепкие руки удерживают тело за талию. Засос от Аполлона! Метка Бога света! Звучит красиво! Если бы я не чувствовала при этом ужас. Когда одна рука оставляет мою талию, раздаётся звук расстегивающейся молнии на его джинсах. Рыпаюсь в панике, смакуя в голове только одну мысль, которую как на духу выкладываю. - Не надо! Я прочитаю! - молю тихо, а потом кричу, - Прочитаю! Прочитаю! Когда ничего не меняется и его пальцы врезаются под ребра, я ахаю. Моё тело пронизывают сотни иголок, лишая меня каких-либо сил. - Пожалуйста, Феб! Я прочитаю! - из последних сил говорю, ощущая мокрые дорожки на щеках от слез. Замирает, оставляя губы на моей ключице. Солёные градинки капают на его затылок, но нет никаких всхлипов или намёков на мою истерику. - Да уж! Ты совсем не умеешь веселиться! Зануда! - щекочет дыханием. Отстраняется, давая мне больше пространства, но располагает ладонь на стене возле моей головы. Невольно мои глаза любуются рельефными руками - Мы можем продолжить и насладиться друг другом! - предлагает сладким шёпотом, от которого мне становится спокойно. Возбужденный взгляд смягчается, а потом напрягается челюсть, желваки двигаются. Несмело качаю головой из стороны в сторону, вытирая сырость на лице. Кажется, ураган стих. - Не вздумай играться и лгать! Отходит с предупреждением. - Ну, для мотивации быть честной, ты должна увидеть кое-что! В два шага преодолевает расстояние до окна, уверенным рывком срывает тёмные шторы на пол. Яркий свет ослепляет меня на мгновение. Тянет ко мне руку, приглашая взглянуть в окно, за которым потрясающий вид. Сад засаженный разнообразными цветами, вдалеке бескрайние маковые поля. Чисто-голубое небо спокойно. Некоторое время назад я парила среди облаков, такое не забывается. Хочу снова утонуть в бесконечном море небес. Не понимаю о какой мотивации говорит Феб, пока не замечаю обезображенное тело, распятое на деревянном кресте. Морщусь, мужская голова без сил склонилась вниз. На конечностях много запекшейся крови. По телу проходятся мурашки. Отвожу глаза, встречаясь с лицом бога далеко не Света, а остервенения. Ещё раз возвращаю глаза к бедняге. Тишина съедает. Ветер колышет его смоляные волосы, местами выпачканные в крови. Она странного фиолетового оттенка. Может быть на Олимпе кровь становится такой. Эта картина невыносима. Дрожь тревожит мои губы, прикрывают рот ладонью, роняя слезу на пол. Что этот бедняга сделал такого? Думаю о том, что ему может быть холодно. Это мои иллюзии! Он в тонкой футболке с короткими рукавами. Стоп! Черная футболка с изображением эмблемы Rolling Stone. - Зейн! - зову тихо, но губы не слушаются меня. Получается только хрипение. Он не заслужил такой смерти. Сжимаю пальцы в кулаки, закрывая глаза, пытаюсь удержать свою ярость в очередной раз. Я не могу показать своих возможностей. Не должна. Клокочущий сгусток желчи сопротивляется, упрямо пробивая мой блок. Глубокий вдох. Эмоции бурлят кровь, давление вот-вот сорвет черепную коробку. Ещё вдох. И ещё. Крайний предел заставляет задержать дыхание, стиснуть челюсти и зажмурить глаза. Я дергаюсь, щипая себя за бедро. Шумно выдыхаю. В области гортани становится свободно. Луи бы поаплодировал сейчас моей выдержке. Да и я сама довольна собой. Чёрная ворона приземляется на крест с диким карканьем, отчего вздрагиваю. Мне кажется или на самом деле тело пошевелилось. Срываюсь с места, прилипая к стеклу. В глазах все размывается, настолько внимательно я слежу за ангелом. Теперь я вижу стрелу, торчащую из грудины юноши. Боже! Бедный Зи! Ворона снова каркает, и окровавленная голова слегка качается. Выпускаю тонкую струю воздуха из сложенных губ с чувством облегчения. - Да, он жив, Эксилианна! И ты в силах ему помочь! - озвучивает условия Феб, открывая окно. Заскочивший в комнату воздух неприветливо сталкивается с моим лицом, напоминая пощёчину, приводящую в чувства. Умение здраво мыслить возвращается. Он собирает с пола портьеру, несёт к окну и скидывает вниз. Меня удивляет, что его движения, некогда плавные и грациозные, стали резкие, импульсивные. Следит за полетом ткани, его стойка выжидающая, а я не хочу обострять ситуацию. Нервно сглатываю и спешу к записям на столе. Судорожно всматриваюсь в текст на клочке бумаги под внезапный мерзкий смех Бога. Я ненавижу Олимп. Ненавижу. Он заметно оживился, а я пытаюсь вникнуть в каждое произнесенное мной слово из пророчества. Ну что ж, моя жизнь становится интересной! "Как раны мои затягиваются, так пусть боль твоя разрастается. Как тьма сгущается, так близится отмщение. Каждые семьдесят лет, равные моей человеческой жизни, избранный будет способен удовлетворить мою волю. Обречён исполнить проклятье - марс, наследник Калипсо, демон, имя которого у всех на устах; слава которого внушает страх и вожделение. Демон обретёт силу, вобрав в себя слезы и боль своих жертв. Проклятие разрешится в день пришествия пятого дитя Люциды. Да прольётся кровь потомка Зевса, орошая землю Ээя; да озарит Луна его ещё горячее сердце; да воссоединится сосуд в единое копьё всевластия. Любое существо, отведавшее из сосуда, изведает благодать и Олимп станет ему домом! А смельчак, проткнувший громовержца иглой всевластия возглавит пантеон бессмертных, низвергнув Зевса в тартар! " Поднимаю глаза к озверевшему повелителю света, переваривая текст. - Хорошая девочка! Хлопает меня по плечу, а я пытаюсь прикрыть тело клочьями одежды. - Могу ли я помочь ему? - спрашиваю ледяным тоном, делая движение головой в сторону окна. Феб слишком доволен, что заставляет меня усомниться в надежности его слова. Он бормочет что-то себе под нос, а потом резко вскидывает голову, подозрительно исследуя моё лицо. Не различаю злости или ненависти, только размышления, связанные со мной. Прикладывает согнутый указательный фаланг к губам, в то время я вижу сияющую догадку в ярко-синих глазах, радующую и волнующую его до мурашек на затылке, отчего волосы становятся дыбом. - О, конечно! Эксилианна, только вот что! Мне не нравится тон полный любезности и сладости. За такой приторностью обычно следует разочарование. Протягивает, внезапно возникший в его руках, белый цветок. И в ту самую секунду понимаю, что мне нужно ещё больше выдержки, силы воли и всех других качеств, необходимых для прохождения испытаний. Катастрофа! Распознаю в его руках цветок травы моли. Он знает? Или только догадывается? А теперь проверяет? Похоже на то! Как я спасу Малика без своей силы? Нахожу испуганными глазами на полу сломанный браслет из бузины. Прикрываю глаза дрожащими пальцами, растерянность завладевает мною. - Ну же, прими от меня этот маленький комплимент! - елейный нотки в голосе невероятно-раздражающие. Перекошенная улыбка украшает моё лицо. Нужно быть стойкой. Выхватываю маленький цветок из его рук. Кожу мгновенно обдает жаром. Ни одна мускула не двигается на лице. Само спокойствие в ответ на изучающее внимание со стороны бога. - Это всё? - снова вопрос, игнорирую боль, покрываясь испариной. - Передай прекрасному юноше, - с разочарованием он указывает пальцем на окно, - у меня не нашлось серебряной стрелы! Я его помиловал! Хмурю брови. О чем это он? - Ну что за недоумение я вижу на лице? Дева, разве ты не в курсе для чего нужен серебряный клинок? Я хочу быстрее убраться отсюда, чтобы выкинуть чёртов цветок, но мне нужны ответы. До ноздрей добирается зловонье этого дурацкого растения. Голова приходит в круговое движение и мне нельзя ни секунды оставаться здесь. Резко разворачиваюсь и иду на выход. - Передавай привет Томлинсону, без него в замке Зевса скушно! - раздаётся за моей спиной. Замираю, а потом борюсь с подступившей тошнотой. Раскрываю массивные двери. Прочь. Прочь. Избавление от травы не спасает. Рвотный рефлекс захватывает меня, и скукожившись, тело пытается освободить содержимое желудка, еще пару извиваний плоти, и приступ кашля заканчивает мою хворь. Чувствую запах лавра, становится хорошо. Хочется расслабиться, но вспоминаю о Зейне. *** Никогда не думала, что буду сильно нуждаться в своей силе. Она сопровождала меня с осознанного возраста, но я без проблем обходилась без неё. Применение магии в жизни казалось мне шалостью и странным отличием от других. Всё так резко изменилось! И теперь, стоя тут, без единой частички волшебства в теле, ощущаю беспомощность и бесполезность. Как спасти ангела? Как выбраться с Олимпа, если не знаешь дороги? Вблизи картина ужасна. Каплями фиолетовой крови забрызгано всё на расстоянии двух метров. Она везде. Хватаюсь за голову, не знаю, с чего начать. В какой-то момент, злорадство захватывает, из-за чего любуюсь картиной чужого садизма, размышляя на тему тождественности преступления и наказания. Металлические штыри на ногах размозжили его ступни, а на руках - ладони. Запястья и подмышки обвязаны верёвкой. Он не сможет идти при таких ранениях. Всё же считаю плата Зейна за связь, пусть даже и с Богиней, чрезмерно высокая. Диана того не стоит. Бесконечность, которая у неё есть, сделала её циничной и равнодушной к жизни её фаворитов. Оборачиваюсь по сторонам, замечая, как Аполлон скалиться на балконе. - Если станет скушно с ним возиться, приходи ко мне! Урод. Оборачиваюсь, сдерживая себя от порыва показать ему средний палец. Божественная насмешка стала для меня пуском для решительный действий. Стискиваю челюсть, дыша, как разъярённый бык. Хватаюсь за первый штырь с отчаянным тихим ропотом резко тяну на себя. Зейн стонет, но не приходит в себя. Огромный гвоздь показался наполовину. Ещё рывок, и звук металла о землю бьёт по мозгам, следом воодушевляет возглас парня. Он жив. Это уже кое-что. Ему больно, но я не буду отвлекаться на такие мелочи, если хочу его спасти. Идти он не сможет! Мне нужно придумать средство передвижения для него. Вокруг мертвецкая тишина, не единого усилия ветра, словно тоской заросло это место. И это Олимп? А где чудесная погода, веселящиеся местные обитатели, бесконечный водопад нектара. Здесь лишь угнетающая атмосфера одиночества и ненависти. В глаза мне бросаются портьеры, валяющиеся на кустах лавра под окнами. Плотная ткань отлично подойдёт для волочения тяжёлого тела Зейна. Складываю полотно в несколько слоев на земле. Мне нужно немного времени чтобы собраться с духом! Из раны на освобождённый ноге начинает сочится кровь. Ярко-фиолетовая жидкость выглядит не так ужасно. Не знаю как бы я реагировала на алый цвет. Тяжело вздыхаю, обдумываю, как лучше спасать засранца. До израненных рук брюнета не достаю. Как-то же его прибивали? Смотрю по сторонам! Бинго! Стул! Мягкий стул оббитый тканью с аляпистыми узорами забрызганный по всей видимости кровью, причём разных оттенков, видимо разных существ. Забираюсь несмело на стул, различая вдалеке звуки кифары. - У богов вообще есть хоть капля милосердия!? Наклоняюсь, и без раздумий тяну штырь на себя, в этот раз с первого раза освобождаю вторую ступню. Малик стонет, дергая головой. - Тшшш, Зейни потерпи ещё чуток! Чёрные перья на хвосте стрелы, торчащей из грудины, как знаменование бед. Касаюсь пальцами древка непосредственно у раны, оно обжигает, но я терплю. Долбаный Аполлон и здесь применил ненавистную мне траву. Упырь. Рывок и снова стон! Откидываю стрелу и в приступе рвоты падаю со стула. Приземляюсь на четвереньках, захожусь в кашле. Гравий больно впивается в ладони и колени, но это ничего, по-сравнению с моим страхом не спасти Малика. Ползу обратно к кресту, нужно торопиться. Вскарабкиваюсь снова. Становлюсь во весь рост и прижимаюсь к телу Малика,чтобы смягчить боль при освобождении одной руки и подхватить тело в самом конце. Развязываю узлы на верёвках сосредоточено, игнорируя дрожь в пальцах. Рывок и стон. Без промедления ещё рывок. Тяжёлый юноша всем весом наваливается на меня, опрокидуя. Полёт в воздухе замедляет время. Успеваю вспомнить наше приземления с Гарри, только я была на месте Зейна. Мне бы хотелось сейчас увидеть Стайлса, услышать дурацкую шутку Томлинсона. Спина соприкасается с землёй и кажется я больше не встану, но повторяющиеся стоны Зейна вселяют упорство. Аккуратно скидываю с себя почти труп. Надеюсь он выживет. Провожу пальцами по его лбу, убирая волосы. - От тебя одни неприятности! - шепчу. - И это мне говорит мисс "ходячая неприятность"! - подаёт признаки жизни. - Лучше заткнись или я отправлюсь домой одна! - Уоттерс, возвращайся одна, пока не поздно! Феб не отпустит нас живыми! Это всего лишь фора для начала охоты его сатиров! Аполлон садист! - еле ворочает языком, иногда поднимая веки. Его шоколадные глаза словно выцвели, вместе с силами и кровью постепенно уходит яркость цвета. Цепляюсь надёжно за его подмышки и тяну на себя по гравию к ложу из штор. Когда его голова касается ткани, он отключается. Будем выбираться. Перетягиваю край материала через плечо и начинаю движение. (Florence and the machine - heavy in your arms) Я не знаю, что делать. Просто иду подальше от этого дома. Чувства могут накрыть в любую секунду, и я разрыдаюсь. НЕТ! Сейчас никакой слабины! Вперёд с боевым настроем, пока физические силы не иссякнут. Решительности хватает ненадолго. Теперь, обоими руками с болью в пальцах вцепляюсь в ткань, рывками сдвигая ношу. Девичье тело хрупкое для таких упражнений. Мне нужна моя магия. Через несколько километров меня настигает чувство бессилия. Опускаюсь на землю с ужасной одышкой и бешенными танцами сердца по внутренностям. Парень мирно лежит. Бледный, умиротворенный, перемазанный своей кровью. Красивый, но без жизни. Нет, нет, нет! Не умирай! Прошу! Нервно и нерешительно тянусь к его шее, чтобы проверить пульс. Оттягивать плохие вести любимое занятие всех душ, но реальность всегда настигает. Посреди цветочной поляны мы кажется такими уязвимыми и одинокими. Сейчас бы в красивом фильме отдалили кадр, и камера все дальше бы отплывала от нас. Ветер красиво беспокоил мои волосы, а лицо бы хранило бесконечную печаль. Но явь не становится фантазией. Отдергиваю руку так и не решившись тревожить смуглого красавца. Раны на теле ангела заживают, но не так быстро. Ему может помочь трава ангелов (Ангелика). Меня передергивает от воспоминаний об этом горьком напитке. Я и запах не переношу. В любом случае, вряд-ли здесь где то поблизости растёт спасительная трава. Вдали проревел звук горна, и меня как ошпаривают кипятком. Феб не оставит нас в покое. Это звук призыва сатиров, служащих Аполлону. Дело - дерьмо. Два моих пальца уже на шее мужчины. От прикосновения, Зейн вздрагивает, даря миллион мурашек. - Зейн, прошу, не умирай! - скулю. Губы Малика медленно расползаются в стороны. - Не дождёшься! - шепчет. Придвигаюсь к нему, утыкаясь лбом в его грудь. Кровь на футболке пахнет жженым сахаром. Странно. Догадки, что мелькают в голове просто обескураживают. Гляжу на его лицо, внешне он точно не похож на ангела. Стоп! Если только на падшего! Встаю с места и иду в сторону в поисках мака. Мышцы на руках ноют, интенсивно массажирую. Меня захватывают размышления. Зачем Фебу понадобилось это пророчество? Он итак живёт на Олимпе, любим Зевсом! Он хочет настолько власти, что готов погубить отца? Значит он ищет ведьму марсов для ритуала! В тексте сказано про чёрного мага, который держит всех в страхе! Это явно не я! Но если по словам Конрада, мы единственные марсы, то не он ли этот чёрный маг? Прыскаю от смеха! Моё предположение - бред! Может быть есть в царстве Аида кто-то, чьё имя наводит ужас? Первое имя, приходящее в голову - Люцифер. Прикрываю глаза, вдыхая запах искомого цветка. Вот он, с розовыми большими лепестками. Незамедлительно обрываю их, оголяя светло-зелёную головку. Вот ещё один и ещё. Отрываю несколько и возвращаюсь к парню. Его раны словно грим, вернее, я пытаюсь в это поверить, иначе снова начнёт тошнить. Провожу костяшками пальцев по щеке. Щетина колется. Он улыбается. - Разве это того стоило? - спрашиваю с укором. Молчит. Откусываю кожицу с маковой коробочки, мои губы обжигает белая жидкость. Ангелам не очень-то нравится эта штука. Давлю на коробочку и, из получившегося отверстия, выжимаю молочко в рот, предварительно приказав ему открыть его. Он даже не кривится, но я не уверенна, что поможет! Второй цветок и третий. Повинуется, как послушный ребенок. - Экси, оставь меня и уходи! Сатиры скоро будут здесь! - с огромным усилием говорит брюнет, начинает кашлять. - Аполлон отпустил нас только для того, чтобы поиграть в охоту! Мы будем дичь! - добавляет. Ухмыляюсь, вливая Зейну ещё одну дозу недоопиума. Громко глотает и тяжело вздыхает с желанием заговорить снова. Тело напрягается. - Просто заткнись! - отрезаю. Перекладываю его голову себе на колени, принявшись перебирать его волосы. Лу говорил, что молочко мака очень противное, а этот даже не скривился. Из любопытства языком касаюсь белой жидкости. На удивление она практически безвкусна. Допиваю все содержимое. Почему тогда Томмо ненавидит его? - Ты лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Что нибудь изменилось? Тебе хватит сил, если вдруг перед смертью я захочу заняться сексом? А то как-то неинтересно умирать, не перепихнувшись ни разу на небесах! - несу бред, лишь бы унять это томительное ожидание. Поможет мак или мы в заднице? Он тихо смеётся. - Неожиданно! - признается он. -А как же твоя сила? - Этот ублюдок вручил мне цветок, который блокирует магию на какое-то время! Умиротворение и расслабление растекается по конечностям. Громко зеваю. - Так ты сейчас бесполезна! - довольно таки бодрая речь начинается литься из его рта. Молчу, прикрывая глаза. Мне кажется, что я усну. Сладко потягиваюсь, растягивая позвоночник. Слабость завладевает мной. Вытягиваю ноги и ложусь перпендикулярно Зейну. Проваливаюсь в сон. - Эй, эй! Уоттерс, Уоттерс! Кое-как разлепляю глаза. Малик склоняется надо мной. - Пора валить! Это была плохая идея здесь уснуть! - Не знаю, что на меня нашло! Он выглядит лучше. Силы немного вернулись к нему. Румянец окрасил щеки, а ухмылка стала смелее. - Ты сможешь идти? - Попробую! Поднимается, с перекошенным лицом делает несколько шагов. Вот-вот упадёт, но успеваю подхватить. - Идём! Со стороны казалось, что лес далеко, но мы добрались до него за пару минут. Скрывшись в густых зарослях леса, послышался топот нескольких десятков копыт. Сатиры. Сатиры за нами по пятам.