Что-то странное в гостинице "Космос"

      «Макс, только не проспи, очень тебя прошу!» — вещает голосовое сообщение от Глеба, и парень лишь тяжело вздыхает, приземляясь на прогнутый временем диван своей съемной квартиры. Он все еще не уверен, хочется ли ему спать или же он просто устал от этой неопределенности в целом. На часах 5:26, на 15:00 он пообещал приехать к Глебу, чтобы обсудить с ним детали совместного трека, который Фара собирается пустить в свой новый альбом. На вопрос Лазина: «Почему бы просто по Фэйстайму не созвониться?», Голубин лишь хмурил брови и говорил что, увидевшись с ним лично, ему будет в разы проще.       Максим пишет, что непременно будет на студии в нужное время, и ставит будильник на час дня. На всякий случай. Вдруг, он все-таки уснет, хоть и вероятность этого была очень мала. В последнее время парень даже и не помнил, сколько часов в неделю он спит. Шесть? Восемь? Четыре? Знаал привык к этому постоянному чувству усталости, и не разобрать уже: то ли он действительно устал, то ли это его обычное состояние. Сон не приходит сутками, и поэтому, в такие моменты он садится за ноутбук, пытается сделать что-нибудь по музыке, но если честно, то в последнее время его начинает жутко раздражать все, к чему бы он не прикасался. Недосып и хроническая усталость все чаще начинают отзываться раздражительностью и вспыльчивостью. Поэтому, чтобы окончательно не сойти с ума, Лазину приходится иногда прибегать к помощи лекарственных средств. Избавиться от вечной сонливости и усталости они, конечно, не помогают, но хотя бы несколько часов его мозг находится в состоянии покоя. Именно так, ведь сном он точно все это не сможет назвать. Точно нет! Это даже больше какая-то насмешка над обычным значением этого слова.       Тем не менее, Максим еще несколько минут думает — стоит ли ему уже вообще ложиться, либо же все-таки выпить снотворное и позволить мозгам немного остыть?! В голове, как обычно, жуткий гул от собственных мыслей, появляющихся по сотне в минуту. Именно это и является одной из причин, почему парень не может уснуть по ночам. То, что происходит в его голове — никогда не позволяет ему отвлечься. Ни секунды на то, чтобы просто расслабиться. Постоянные вопросы самого к себе, и попытки на них ответить. Длинные и долгие поиски ответа. Либо же, осознание того, что ответа найти он не в состоянии.       И вот, решение пожалеть свой организм хоть малость, и позволить ему немного отдохнуть берут верх, и парень тянется к тумбочке, что стоит прямо у дивана. В привычной манере берет пластинку с таблетками, вытряхивает себе одну и запивает стаканом воды, что так же всегда стоит рядом с таблетками на тумбочке. Своеобразный обряд. Далее, Макс гасит настольную лампу на этой же тумбочке, кладет пластинку на место и ложится на спину. Закрыв глаза, теперь он видит лишь яркие круги, которые появляются из небольшой точки по центру, расширяясь, превращаясь в огромную сферу, а потом растворяются. И так раз за разом, пока он не начнет себе что-нибудь представлять, или же просто не уснет. Круги плыли перед глазами, меняясь цветами. Фиолетовый, зеленый, синий, желтый, оранжевый. Это все напоминало Максу какой-нибудь старый эмулятор музыки на ПК, где все то время, пока играет музыка разные линии, меняясь цветами, вырисовывают различные формы и фигуры. Иногда наблюдать за этим было очень даже забавно. Мозг постепенно переставал вдаваться в детали этих самых кругов, и Максим чувствовал, как препарат медленно начинал действовать, заставляя тело тяжелеть. Последнее, что он внезапно вспомнил, прежде чем уснуть — он ведь выпил сегодня с Гришей по парочке бутылок пива. Врач предупреждал, что алкоголь с этими таблетками никак не стоит мешать, ибо последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Но Знаал не мог точно определить, сколько прошло с момента, когда они сидели в баре. В голове откуда-то была устоявшаяся мысль о том, что алкоголь распадается в организме в течение восьми часов, и Лазин лишь надеялся, что примерно столько и успело пройти с их сегодняшней встречи с Вишну. — В крайнем случаю словлю какой-нибудь бэд-трип и охуею от игр разума. Мне в первый раз что ли?! — убаюкивал себя Лазин, чувствуя, как стремительно погружается в сон.       Он слышал свое собственное дыхание, но будто бы совсем из другого конца комнаты. Оно не было приглушенным, но явно было не оттуда, откуда следовало бы. Парень даже попробовал изменить частоту и интенсивность дыхания — все повторялось точно так же, но он не слышал это где-то прямо внутри себя. Сказать, что это было странно, было бы глупо. Максим уже успел подготовиться к тому, что с ним, возможно, начнет происходить какая-нибудь ерунда. Он просто слушал сам себя и пытался расслабиться. Не давался в подробности о том, сколько прошло времени, но осознал лишь то, что в какой-то момент он начал дышать почти так, как нужно. За исключением того, что дыхание было будто над ним самим. Будто он лежал на спине, а дышал прямо перед собой. Где-то очень близко, прямо на ухо. Или же кто-то очень точно и синхронно пытался сопеть ему в лицо, повторяя его темп. Это уже напрягало чуть сильнее, но Лазин давал себе установку не паниковать и просто уснуть. Просто расслабиться и погрузиться куда-то глубже. Перед глазами все это время была лишь темнота, и когда веки начали пропускать легкий свет, Макс понял, что наконец-то засыпает.       Вереницей тягучих мыслей и голосов он слышал где-то, очень-очень глухо, чьи-то голоса. Шум ветра за окном, пение птиц. Будто он был в каком-то шкафу, полном тряпья, и звук доходил до него обрывками. Голоса были разные: мужские, женские; задорные, злобные. Они смеялись, кричали, пели, тараторили. На какое-то мгновение Знаал подумал, что ему снится то время, которое он жил в общежитии. Что-то похожее уже явно с ним происходило. Парень попытался предпринять хоть что-нибудь — пошевелиться или открыть глаза, но понял, что не может. Когда вдалеке, где-то с улицы, послышалась сирена, ему, в самом деле, стало интересно, что же происходит. Но вой прекратился буквально через секунду, возвращая вниманию все тот же гам голосов. Он слушал их, слушал и понимал что проваливается все глубже и в глубже куда-то в себя. Звуки были все тише и тише, пока в один момент не стихли совсем.       Звук стука в стену заставил Максима внезапно прийти в сознание. Он еле моргал глазами, понимая, что веки безумно тяжелые, и он ощущает себя жутко уставшим. Вокруг было тихо. Не было ни малейшего звука. Перед глазами было светло. Так, будто уже полдень. Лазин вдруг опомнился, открыл глаза, понимая, что не слышал будильника. Парень просыпается, пытается сесть на кровати. Трет уставшее лицо, и только потом начинает осматриваться. Все вокруг, что было в комнате, совсем не было похоже на его комнату. Исключением стал диван, так как Макс слегка дернулся на нем, понимая, что он не у себя. — Блять! Это значит, что все очень плохо? — парень вздыхает в попытках включить логику. Он засыпал у себя дома. В своей комнате. На своем диване. Это абсолютный факт. А значит то, что он сейчас видит перед собой — сон?! Ну, ведь не мог же он, как в детстве — уснуть в зале, а утром проснуться у себя в кровати. И Максим делает неутешительный итог, что его до сих пор кроет. Причем, учитывая то, что он чувствует себя максимально реалистично в этих апартаментах, то кроет неплохо. Теперь возникал другой вопрос — что с этим делать? Ведь для чего-то эти трипы приходят.       Охладив подогревающийся разум, он решает осмотреться: комната эта была гораздо меньше и уже, чем его. На стенах не было обоев. Обыкновенная побелка, и все. Рядом с диваном на котором он проснулся, на этой же стене было одно небольшое окно, зановешанное оранжевыми хлопковыми шторами. Они выгляди так, будто их привезли сюда прямиком из СССР, причем машиной времени. Пол был застелен линолеумом. Невооруженным взглядом было видно, что линолеум не первой свежести: потертости, царапины и местами пятна от какой-то въевшейся то ли кислоты, то ли краски. Все это было так реально, что он слышал как скрипят половицы у него под ногами. Парень сидел, упершись локтями в колени, и смотрел по сторонам. Напротив окна была деревянная дверь, причем он была закрыта изнутри на щеколду. На это Знаал лишь усмехнулся.       Встав, наконец с дивана, он тяжело вздохнул. Заметил у окна тумбочку. Не такую как у него дома, но чем-то похожую на нее. На ней стоял небольшой стеклянный графин с водой и небольшие часы-будильник. Типичные, ничем не выделяющиеся. И тут Максим вспомнил о том, что не слышал будильника и нужно было узнать, сколько же сейчас время. В несколько шагов он дошел до часов, но недоумение заставило его застынуть на пару мгновений. Макс смотрел на циферблат, стрелки которого вращались сначала в одну сторону, а затем в другу, и так без остановки. И это снова напоминало, что это все какой-то бред, и он явно не в реальном мире. Проморгался, присел на корточки и взял часы в руки. Нет, ему не показалось — обе стрелки действительно плывут то по часовой, то против. Иногда синхронно, иногда часовая идет вразрез с минутной. — Что за дурость! — качает головой Знаал, ставя будильник на место. И тут же вспоминает, что у него в кармане лежит телефон. Похлопав себя по карманам, обнаруживает его в правом и тут же тянется за ним. И опять же фиаско — на телефоне 00:00. Максим нервно смеется. — Какой ноль-ноль блять?! Солнце светит! — хмурится он, после чего наклоняется к шторкам, чтобы раздвинуть их. В глаза ударил свет. И вроде, как это был именно солнечный свет. Он отчетливо мог при нем рассмотреть ближайшие к окну ветки. Но где теперь уверенность, что это, в самом деле, солнце?       Знаал кладет обратно в карман телефон, намереваясь узнать, куда же, черт возьми, привело его подсознание, и что в нем вообще происходит. Прямо из графина делает пру глотков. Вода по вкусу напоминает родниковую. Она даже такая же холодная. Максим ловит себя на мысли, что ну не может же быть все так реально. Очевидно, это все не нормально. И ему нужно разобраться с этим.       Подходит к двери, надавливает на нее слегка и открывает щеколду. И удивляется тому, зачем она вообще нужна, ведь сама дверь тут довольно хлипкая, и в случае чего ее без проблем можно вынести с ноги. Открыв дверь, первое, что бросается ему в глаза — убогое освещение не такого уж и широкого, но длинного коридора. Напротив него такая же дверь. Такого же цвета и дизайна, если таковое можно им назвать. Максим делает поворот вокруг себя, и замечает, что его дверь все же имеет отличие. На ней прикрученная небольшая белая табличка, на которой черными цифрами написан номер «715». Знаал дже подходит к ней ближе и трогает руками. Все, как в реальности. Он чувствует под пальцами холод пластмассы, и еле заметный рельеф самих цифр, нанесенных на нее. Поворачивает голову влево — длинный коридор, который заканчивается примерно метрах в двуустах от него. И так же, по обе стороны идут двери. — Ебучая головоломка. — Лазин чешет затылок, но тут же столбенеет, когда тишина, царившая все это время разрезалась голосом справа от него. — Макс! — Лазин шумно выдыхает. «Серьезно, блять?» — мелькает у него в голове насмешка, после чего он поворачивается на голос, который точно узнал с первого раза. Он всегда узнает его. Везде. Даже в этом чертовом трипе. — Глеб!