Я могла бы...

      «…нет для богов существа ненавистнее человека. Ни жаба, ни змея, ни скорпион не вызывают у них такого отвращения, как мы. Пусть боги, если им есть что сказать, ответят на мое обвинение. Вполне возможно, что вместо ответа они нашлют на меня безумие или проказу или обратят меня в зверя, птицу или дерево. Но тогда весь мир узнает (и боги это почувствуют), что у них просто нет ответа».

***

      «Нет ответа. Теперь я знаю, почему ты не отвечаешь нам. Потому что перед твоим лицом умирают все вопросы. Разве есть ответ полнее? Все слова, слова, слова, которые спорят с другими словами. Как долго я ненавидела тебя, как долго боялась! Я могла бы…».       Я могла бы не задавать вопрос. О, боги, мой вопрос (как часто бывает) и был самим ответом! Глупая царица Оруаль спрашивала себя: «Что за Бог, который не решается показать свое лицо?». Я поняла, поняла почему они скрывают свой лик. Я знаю почему они не говорят с нами открыто – как они могут встретиться лицом к лицу с теми, у кого этого лица никогда не было?       «Пока мы не научились говорить, почему они должны слушать наш бессмысленный лепет? Пока мы не обрели лиц, как они могут встретиться с нами лицом к лицу?»       Мы все скрываем наше истинное лицо. Я знаю, о чем говорю — большую часть своей долгой жизни я прожила, нося на голове платок, скрывающий мое безобразное, мое безликое лицо. У каждого из нас есть своя маска, будь то платок, шлем, свинцовые белила... Впрочем, и это не самое страшное.       Мы скрываем свое сердце, прячем свою душу за грехами и пороками, которыми, увы, так богат человеческий род.       Мы лжем так искусно, что убеждаем не только всех вокруг, но даже самих себя. День за днём, из года в год, я жалела себя (хотя и сама приносила беды тем, кого как мне казалось любила), я говорила о том, как несправедливы боги (хотя они и давали мне столько знаков, которые я просто не хотела видеть).       Гордыня — вот еще один мой страшный грех. И хуже его нет, кто-то бы что не говорил. Гордость поражает зависть, которая меня погубила.       Вопреки мифу я не завидовала богатству Психеи, не завидовала убранству дома или красоте и молодости мужа. Я завидовала лишь ее красоте, которая была дана ей по праву рождения, и которой по той же причине была лишена я.       Я хотела, чтобы ты принадлежала мне. Я хотела чтобы твоя красота, будь она внешняя или духовная, твой живой ум, твоя бескорыстная любовь ко всему была под моим контролем. Чтобы все лучшее в тебе, чего лишена я — чтобы оно все принадлежало мне. Ибо власть — это то, благодаря чему растёт гордость.       Смертным часто удается преодолевать препятствия — быть храбрыми, быть целомудренными, быть верными. Люди, исправляя свои пороки и находя победу над ними — обращаются к гордости. Вот тут они же и попадают в собственную ловушку — нельзя в полной мере удовлетворить гордость, ее нельзя и победить — ибо подобно Лернейской гидре, на месте одной отрубленной головы вырастают две новые.       Ведь гордость — болезнь духовная. Страшный порок, который пожирает последнюю надежду любить и быть любимым, оставляя вместо этого лишь жалкое подобие —желание властвовать, манипулировать, принуждать, присваивать, играть другими людьми как собственными куклами — все это, не идущее ни в какое сравнение с настоящими чувствами.       Я бы многое отдала за другую жизнь, за возможность прожить эту же по-другому. Я могла бы...       Простишь ли ты меня, сестра? Психея, смилостивишься ли ты надо мной?       Твоя Майя* день за днем пожирала твою душу, подчиняла себе, манипулировала тобой и хотела присвоить себе твою красоту, ибо сама была безобразна. Я не любила тебя по-настоящему, сестра. Любить — это значит желать добра. А добра я всегда желала только себе. Большей радостью была для меня твоя смерть от рук Бога Седой Горы, чем осознание твоего счастья среди богов, не подобных мне!

Я была твоей алчущей бездной. Твоя Оруаль виновна во всех твоих бедах.

***

      Вот, вот она я, жрецы — ваша Угнит*! Безликая, но имеющая тысячи лиц, подобно камню с бесчисленным количеством выступов. Причина горестей, страданий и печалей всех тех, кто был мне дорог.       Вот, вот она я, боги — ваша Психея! Девушка, красивая настолько, что ей позавидовала сама Афродита. Смертная, прошедшая адские муки ради своего любимого. Богиня человеческой души.       Унгит, Оруаль, Психея... Все мое-наше существование есть цикл природы жизни, есть вечное повторение, есть единство противоположностей. Я-Мы словно тот старый-новый символ змеи, пожирающей собственный хвост...

***

      Мое тело так и упало замертво стоило лишь руке дописать заветное: «Я могла бы». Искренне надеюсь, что написанный мною свиток однажды развернут и прочтут.       Сейчас же, мне пора выпить из Леты*. Я смотрю в воды подземной реки и вижу чужое лицо. Прекрасное, безумное красивое, словно богини...       Я делаю глоток.

Кто же я?