Крылья Ворона

      — Обстановка получилась весьма торжественной, на мой взгляд даже немного слишком. Не находите? — С полуулыбкой Бран повернул голову на голос. Тирион Ланнистер. Хотя стоит ли удивляться. Он всегда стремился знать всё о людях, окружающих его, должно быть необходимость познакомиться с Брандоном Старком по-настоящему мучила его с момента появления в столице. Только Бран не очень хотел знакомство возобновлять. Забыть о том, как Тирион помог Ворону победить в предыдущей игре, Бран не мог. И вроде и винить Ланнистера не в чем, он был лишь одной из пешек Ворона, но избавиться от неприятного чувства не удавалось.       — Это не мне решать. — Ответ он предпочёл максимально нейтральный. В играх столицы Бран участвовать не желал. Хватит уже, наигрался. Но вот Ланнистер похоже вернулся в столицу надолго. — Ваш взгляд стоило высказать немного раньше. Вы же теперь снова советник. — Кажется, бросать королей и королев и занимать хорошие места в лагере их соперников окончательно вошло у Тириона в привычку. Как вот только Дейенерис позволила после всего?       — Я не слишком этого хотел. — Тирион криво улыбнулся и ответил именно на невысказанную часть. Умный. Хотя это Бран и так знал. — Дейенерис поставила меня перед выбором, либо я занимаю место, которое они предлагают, и работаю с ними, либо уезжаю на Запад, но навсегда теряю даже малейшие шансы повлиять на жизнь остального королевства. Кажется, она хочет за мной присматривать.       — А вы не смогли отказаться от влияния на страну. — Разумное желание, особенно если Ланнистер смог сам догадаться о войне богов. А ещё он как-то помог Джону и Дейенерис. Брану сказали, что советом, но он чувствовал, что там что-то большее.       — Не от влияния, лорд Старк, вовсе нет. — Ланнистер тяжело вздохнул, скривился. — Ошибки, допущенные мной в той войне, принесли Семи Королевствам слишком много боли и горя. Я должен сделать всё, чтобы их исправить. И не только на Западе. Отвернуться и закрыть глаза и уши было бы трусостью, а я себя трусом не считаю.       — Вот как. — Значит он действительно раскаялся. В мыслях ещё Ворона что-то такое мелькало, но Бран не поверил. Собственным ушам поверить было куда легче. — Что же, очень достойная позиция, лорд Тирион. Стоящая уважения. Но я вам не верю. Не до конца. Пока ещё нет.       — Что же, я понимаю. — Тирион, казалось, и не расстроился. — Доверие нужно заслужить, а после всего это будет непросто. — Мгновение молчания, короткая улыбка. — Хотя я к этому и не стремлюсь. Моя цель исправить ошибки, а будут ли все вокруг меня любить, уважать и доверять мне — не столь важно. Это мне участие в двух играх богов вполне доступно объяснило.       — Оно всем нам что-то объяснило. — Бран ещё долго не мог прийти в себя после окончания игры. Просыпался от кошмаров, в которых игра заканчивалась иначе или и вовсе не начиналась. И подолгу сидел на кровати, комкая одеяло и убеждая себя, что всё хорошо и он больше не марионетка Ворона. Что он сам по себе. Вот захочет и водички из рядом стоящего кубка попьёт. А не захочет — не станет. Помог, как ни странно, Джон, который увидев, как Бран высовывается из какого-то окна почти по пояс, предложил в это окно и выкинуть. Ну чтобы Бран прочувствовал, что он совершенно точно не спит. Помогло. Может из-за того, что с падения из окна всё и началось. Знал ли Джон? Инайя знала, а значит мог знать он.       — Это да. — Тирион кивнул. Вновь вздохнул. — А вы уедете на Север после коронации? Соскучились?       — Очень. — Только не по самому Северу, а по той, кого там оставил. Кому, пусть отчаянно до боли не желая, нанёс рану. Причинил боль. Сможет ли она его простить? Дейенерис Джона простила, но там была какая-то сложная история, Брана никто не посвящал. У него всё было куда проще. Сказать про Ворона? Но поверит ли она ему? А если и поверит, оправдание ли это? Он ничего не смог сделать, не значит ли это, что он недостаточно любил и ценил Миру? — Лорд Тирион, вы не знаете, как можно извиниться перед человеком, которого страшно обидел?       — Просто скажите леди Рид всю правду. — И откуда он знает? Ворон ему про Миру не рассказывал, назвал её просто девушкой в том разговоре накануне штурма. — И докажите, что никогда не поступите как Ворон, не предадите её. Хороший способ. У Джона сработал.       — Вы знаете что между ними произошло? — А это-то откуда? Есть в королевстве вообще хоть что-то, чего Тирион Ланнистер не знает?       — Догадываюсь. — Он в ответ только поморщился. — Но выяснять не собираюсь и вам не советую. — Тут Бран был согласен. Было в этой тайне что-то столь глубинное, что только Джон и Дейенерис и должны были знать. Ну и их боги ещё, хотя Бран и не был уверен, что даже они знают всё. Есть что-то, чему лучше оставаться тайной. — Ваша сестра сегодня выглядит как-то… растрёпано.       — У меня две сестры. — Бран шутливо сощурился, хотя всё понял сразу. Арья вся сияла, стоя рядом со своим Баратеоном. Высокие щегольские сапожки, куртка и брюки из тонкой кожи, на поясе блестит Игла, и кто сказал, что чтобы быть леди нужно носить платья, на правой руке сверкает рубинами огненный браслет. Дейенерис предлагала его убрать, но Арья отказалась. «Чтобы никто и никогда больше не усомнился в моей преданности», сказала. Король и королева оценили. — Одна из них три дня назад, только приехав, донимала меня расспросами, чтобы убедиться, что я — это я.       — Убедилась? — Бран с улыбкой кивнул. — Прекрасно, доверюсь ей. Я спрашивал вас про леди Сансу. Что с ней теперь будет?       — Останется в Винтерфелле. Будет помогать мне вести хозяйство. — Слова прозвучали сухо. Санса. Как она могла добровольно встать на сторону Ворона? Да, она не знала, что играет на стороне бога, но остановило бы это её? Бран был уверен, что напротив, лишь придало бы уверенности. Она всё исполнила сама, Ворон лишь немного подсказал, и Брану было тяжело терпеть её рядом после всего. Но всё же она была его сестрой. Джон предлагал отправить Сансу в полуразрушенный Дредфорт, «Пусть наша леди Болтон там распоряжается доспехи кожей подбить и запасы еды считает, ну или, если совсем ей не доверяешь, хочешь я с Инайей поговорю, сдадим ей для перевоспитания». Бран так не смог. Жесткости или даже жестокости льда ему определённо не хватало. Но Санса уже была наказана. Лишением короны, презрением лордов и тонким золотым ожерельем с рубином, которое не даст ни одному человеку полюбить её, как она всегда желала. Бран надеялся, что этого хватит, чтобы Санса осознала сотворённое. Он уже говорил с ней, надеялся, что может уже. Зря. Она всё услышала и только почувствовала себя униженной и оскорблённой. И встала подальше от Брана, где-то в заднем ряду. Неужели верила, что о ней забудут? Дейенерис ещё может, но Джон вспомнит точно. — Если только вы не хотите забрать у меня законную супругу.       — Я думаю, наш брак уже не слишком действенен. После её второго замужества. — Тирион резко нахмурился. Понятно, не заберёт. Ну что же, Бран и так это знал. — Простите, лорд Старк. Она играла на стороне Ворона.       — Как и мы все.       — Что же, когда она признает свои ошибки и начнёт их исправлять, как мы все, мы сможем обсудить ваше предложение ещё раз.       — Чтобы кто-то признал свои ошибки, у него должно быть ради чего их признавать. — Бран вздрогнул от хрустального женского голоса из-за спины. Неужели? Хотя, разве могли они пропустить коронацию своих избранников. — Когда в жизни не осталось ничего, кроме совершённых ошибок, всё что остаётся — цепляться за них. Мало кто обладает мужеством отпустить их и самому создать что-то из ничего. Попробуйте дать сестре цель — Брандон, это может ей сильно помочь.       — А может и не помочь, и я скорее во второе поверю. — Второй мужской голос вполне благожелателен, несмотря на смысл слов. У последних богов хорошее настроение.       — Благодарю вас за совет, я постараюсь ему последовать. — Бран не без труда немного повернул колёса своего кресла и склонил голову, Тирион повернулся и поклонился нормально.       — Да я вроде ничего и не советовал. — Р’Глор хмыкнул, перевёл взгляд на Тириона. — А вы, предполагаю, Тирион Ланнистер. Дени мне о вас много рассказывала.       — Хорошего или плохого? — Тирион как-то хитро наклонил голову, словно всей позой выразив вопрос.       — Я побуду вежливым и не стану пересказывать. — Ещё одна ухмылка в ответ. Р’Глор как всегда. Если есть возможность кого-то задеть — не упустит. А потом с интересом на результат посмотрит.       — Мне Джон тоже рассказывал. — А Инайя испортила брату удовольствие, и Бран ни за что не поверил бы, что это у неё случайно получилось. — Причём разного. Вначале, что вы лжец, лицемер и предатель, а после, что вы очень умны, проницательны и талантливы, ну и лицемерны, без этого, видно, никак. — И чем им Тирион помешал? Хотя для человека, которому боги решили всё о нём высказать, Тирион держался очень хорошо. Только глаза и погрустнели. Видно, не совсем ему всё равно, что о нём думают. — Из чего я готова сделать вывод, что вы в общем достойный человек.       — У неё Джон сразу после превращения и в конце игры — два разных человека. — Ох сколько ехидства, Р’Глор отомстил за испорченное удовольствие. — И первому она не доверяет. Только самому Джону не говорите. Вдруг расстроится.       Двери зала распахнулись с сухим шелестом, не дав ни Брану, ни Тириону, ни Инайе ответить. На пороге появились главные виновники собрания. Сегодня оба изменили уже ставшими почти привычными алому и белому, на обоих были чёрный и красный дома Таргариен. И пусть они уже и не были людьми и пусть именно они станут последними представителями династии, вечными королями Семи Королевств, это было не важно. Не для Джона и Дейенерис. Сегодня дом Таргариен возвращал отнятое у него наследие.       Медленно они шли вдоль людей, рука об руку, вместе. Как сражались против мёртвых, как победили Ворона. Глаза Дейенерис горели алым, Джона — льдисто-голубым. Они больше не скрывали, да и зачем? Они больше не стремились к народной любви или всеобщему счастью. Нет. Они точно знали, каким должно быть их счастье, а остальному миру предлагалось найти своё место в этом счастье или исчезнуть. Они не Ворон и никогда не забудут о своей стране, но никогда больше они не забудут и о себе ради страны. Тех, кто был способен забыть — не стало, возможно, люди оказались недостойны их.       От Железного трона осталось лишь возвышение, куда они поднялись по-прежнему рука об руку, встали на верхней ступеньке и развернулись к залу. Всё в абсолютном молчании. И в том же молчании в зале появилась женщина в алом платье и тонком серебристо-белом плаще. У Инайи не было своих последователей, поэтому верховная жрица Р’Глора представляла обоих богов. На бархатной подушечке в её руках лежали две короны. Необыкновенные и живые. Одна — тонкие трепещущие и постоянно меняющиеся, но не гаснущие языки огня, вторая — тонкие ледяные пики, словно перетекающие одна в другую и меняющие форму под светом солнечных лучей. Огонь и лёд.       Кинвара встала рядом с королём и королевой, Джон взмахнул рукой, и подушечка опустилась на изящный ледяной столбик. Жрица поклонилась и подхватила первую корону — огненную. Дейенерис склонила голову и живой огонь коснулся волос не опалив. Она и раньше была для него неуязвима, теперь же, она могла им управлять. Вторая корона была для Джона и ему пришлось склонить голову, чтобы жрица её надела. Короткая вспышка льда в лучах солнца ослепила на мгновение. — Все склонитесь перед королём и королевой Семи Королевств, владыками Андалов, Ройнаров и Первых людей, защитниками государства - Джоном и Дейенерис Таргариен. Да дадут боги огня и льда им мудрости и силы для достойного правления этой страной. — Они изменили слова. Хотя стоило этого ожидать. Они не запрещали поклоняться Семерым. Но короноваться в свете мёртвых богов, один из которых был их врагом, не пожелали. Краем глаза Бран заметил, как смущённо улыбается Инайя и как гордо смотрит на королеву Р’Глор. Знают ли Джон и Дейенерис о них?       — Лорды и леди Семи Королевств. — Кинвара отступила, и король с королевой шагнули вперёд, вновь взявшись за руки. — Мы счастливы видеть вас всех здесь в столь торжественный час. Мы счастливы, что каждый из вас является частью нашего королевства и мы даём вам слово, что с этого дня в Семи Королевствах воцарятся покой и справедливость. И пусть каждого, кто пожелает разрушить их, постигнет заслуженная кара.       — И мы клянёмся вам, что каждый, кто будет верно служить нам, будет вознаграждён. — Голос Джона звучал спокойнее, но так же нечеловечески обволакивающе. Каждая их клятва — обещание. Каждую они исполнят, даже если из черепов непокорных лордов придётся сложить ещё одну Стену. Дейенерис была милосердна, Джон желал обходиться без насилия, но огонь и лёд заняли место этих чувств. Они будут хорошими королями для тех, кто подчинится их воле. Желающих играть свою игру ждёт жуткий конец. — А каждого, кто осмелится предать, ждёт кара.       — Мы все различны и слишком непохожи. Но даже противоположности могут создать крепкий союз. Огонь и лёд всегда были противниками, но теперь они вновь вместе, и нет ничего прочнее этого союза, так пусть же наше королевство будет столь же прочно, а королевский трон всегда напоминает нам всем о союзе противоположностей. — Они разомкнули руки, но лишь на мгновение, повернувшись к месту, где раньше стоял трон, они вновь соприкоснулись ладонями, подняли правые руки в воздух. Взвились вверх в стремительном полёте снежинки, вспыхнуло пламя, ослепляя своим светом, а когда всё утихло, на возвышении вновь стоял Железный трон. Только теперь он был сложен изо льда, а внутри танцевало живое пламя.