***
Всё было погружено в темноту. Тихую, недвижную, спокойную. Она не видела и не слышала, ничего не помнила и не чувствовала. Ей было спокойно. Было ли что-то за пределами тьмы? Она не знала и не хотела знать. А потом темноту разорвал огонь. Ворвался слепящими сполохами, окутал обжигающе горячими языками и понёс прочь от уютной темноты, от спокойствия и беспамятства. Первый вдох опалил лёгкие пламенем и болью. Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Но второй вдох не принёс боли, как и третий, и четвёртый. И она перестала их считать. Чувства возвращались к ней. Она слышала тихий треск, она чувствовала тёплый шершавый камень под собой, она помнила кто она такая и что с ней произошло. Но она по-прежнему не видела. Медленно она открыла глаза. В полутьме над ней терялся потолок, такой высокий, что разлитый по комнате свет не мог высветить его. Где она? Как она попала сюда? Последнее, что она помнила — боль в сердце. Удар от человека, которого она любила и с которым готова была разделить мир. — Ты очнулась? — Голос прозвучал откуда-то сбоку, потрескиванием пламени, шипением угольков костра. — Ты долго не открывала глаза. Тьма вокруг тебя оказалась сильна, столь сильна, что ни одна жрица не смогла развеять её. Она попыталась сесть, оперлась на руку и приподнялась. По телу разлилась слабость, рука подломилась, она зажмурилась в ожидании боли удара, но её не последовало. — Не думал, что мне ещё удастся подержать кого-то на руках. — Она открыла глаза. Мужчина склонился над ней, его руки она чувствовала на своих плечах. В глубине алых глаз ей почудилась улыбка. — Но ты особенная, Дейенерис Таргариен. Садись. Теперь тебе должно хватить сил. — Вы знаете моё имя? — Он помог ей сесть на широком постаменте, достающем ему до груди, и она смогла удержаться, опираясь на обе руки. Сил встать ещё не было, но она чувствовала, что с каждым мгновением ей становится лучше. — Конечно. — Он отошёл немного, и Дени смогла рассмотреть его. Чёрные волосы до плеч, до безупречности идеальные черты лица, алые одежды, уверенный шаг и осанка, которую она назвала бы царственной. Её брат когда-то пытался держаться так. У него получалось смешно, хоть она и боялась смеяться, у незнакомца величественно. — Я вернул тебя из тьмы. — Вы жрец Владыки Света? — Они так могли, она помнила. Она видела человека, которого вернула жрица. Сердце сжалось от боли. Как же ты мог? Почему? За что? — Где я? — Нет, я не жрец. — Ответом ей был тихий смех, вспомнились походные костры в кхаласаре Дрого. Она была счастлива тогда. Была ли? — Я тот, кого ты зовёшь Владыкой Света, но мне не нравится это имя. Глупый мальчишка придумал его когда-то. Во мне маловато света, чтобы быть его владыкой. Зови меня Р’Глором. — Она ошеломлённо замерла, не в силах вымолвить ни слова. Она не встречала богов, она даже не верила в них до конца. Может не стоило верить и сейчас? Мало ли кто мог назвать себя богом. Но что-то внутри шептало, что эти слова — правда. Она не послушала внутренний голос, когда позволила приблизиться человеку, которого она любила. Может стоило послушать сейчас? — Ты в Волантисе. Твой дракон принёс тебя сюда. Ворон, видно, очень мало знает о них. — Ворон? — Часть её хотела найти укрытие и расплакаться. Плакать пока не кончатся слёзы и силы, о своей любви, в которую она так поверила. Но то, что она слышала было столь шокирующим, что никак не удавалось опомниться до конца. А ещё внутри неё просыпалось что-то ещё. Неспешно, постепенно. Та, что не будет плакать от боли, а вернёт эту боль тем, кто её причинял, та что может сжигать города и не раздумывая казнить людей. — Он бог, наш враг и одна из причин, по которым я не дал тебе уйти во тьму окончательно. — Огненный бог вдруг шагнул к ней, совсем близко, накрыл её ладонь своей. — Не забывай о том, кто ты Дейнерис Таргариен, найди баланс между милосердием и яростью. Тебя ещё не раз будут подталкивать к одной из этих сторон, не помогай им, не позволяй играть собой. По телу прошла дрожь, слова что-то зацепили в душе, дёрнули, причиняя боль почти столь же сильную, как вонзившийся в сердце кинжал. Она была милосердна, и её предали, она дала волю своей ярости и её убили. Не позволяй играть собой. Будь тем, кем рождена. Драконом. Дейенерис Таргариен. Не старайся быть той, кем хотят видеть тебя другие, будь той, кем хочешь видеть себя ты. — Я не умею. — Получилось слабо и хрипло. — Я пыталась и не смогла. — Это не так просто. Но я научу тебя. Ты не должна поддаваться на чужую ложь. Особенно теперь. — Особенно теперь? — Она чувствовала, что что-то изменилось в ней, но не могла понять, что именно. Она не понимала. — Пойдём. Я покажу тебе. — Он усмехнулся уголком рта, развернулся и пошёл прочь, к огромным дверям. Ей пришлось спрыгивать с камня, на котором она сидела и идти следом. Она хотела получить ответы и дать их мог только он. Двери сами распахивались перед ним, а встретившиеся по дороге девушки пали ниц. Значит он не солгал ей. Кому ещё могли кланяться в ноги красные жрецы. Только своему богу, тому, в кого она не слишком-то и верила когда-то. Ещё одна дверь распахнулась перед ними и Дейенерис оказалась в богато обставленных покоях. Широкая постель, дорогие ковры, на прикроватном столике стоит блюдо с фруктами, бокал с алой жидкостью, наверное, вином, и большой резной ларец. — Смотри. — Голос Р’Глора отвлекает её от изучения комнаты, и она замечает то, что должна была заметить первым. Большое зеркало прямо напротив двери. Смотри внимательнее. Она медленно подошла к зеркалу, вглядываясь в него, пытаясь найти свои ответы. Но видела лишь себя. Серебристые волосы, увенчанные серебряным обручем с рубином, спадают волнами на плечи, струится шёлк алого платья. Кто же переодел её? Черты лица стали как будто острее, тоньше, из-под густых ресниц устало глядят алые глаза. Алые? Она вздрогнула, поспешно протёрла их рукой и вновь посмотрела в зеркало. Но цвет глаз не изменился. Почему? Они были фиалковыми всегда. — Видишь? — Он подошёл к ней, вновь положил руки на плечи. Будто ему нравилось касаться её. — Мои жрецы пытались вернуть тебя, но тьма вокруг тебя была слишком сильна. Кто-то очень постарался, чтобы развеять её обычными средствами было никому не под силу. Но этот кто-то считает себя слишком умным, а своих противников глупцами. Сила бога почти неделима, но что-то отделить от неё всё же можно. Невероятные крохи, но, чтобы прорвать тьму и вернуть тебя их хватило с лихвой. — Я теперь богиня? — Дени неверяще провела ладонью по щеке. Она так хотела ответов, но его слова порождали только вопросы. Что она теперь такое? И зачем было возвращать её такой ценой? У него должна была быть цель. — Нет. — Он вновь тихо рассмеялся, и теперь ей вспомнился камин, в доме с красной дверью. На глаза навернулись слёзы, всё было так реально, как бы она хотела увидеть это ещё раз, пожалуйста. — Но и не человек. Что-то посередине, наверное. Вытяни руку. — Она послушно подняла ладонь. Какую загадку он задаст ей в этот раз. Впрочем, она готова их разгадывать, если это позволит вновь, пусть и на мгновение, оказаться там, где она была счастлива. — Подумай о пламени, Дейенерис Таргариен. Позови его, пусть отзовётся. Пламя? Что для неё пламя? Камин в доме с красной дверью, костры кхаласара Дрого, погребальный костёр, пламя её драконов в доме бессмертных, горящий Дош-Кхалин, уничтоженный флот работорговцев, разрушение Королевской Гавани. Огонь вырвался из кончиков пальцев с рёвом дракона, ей показалось, что сейчас всё вспыхнет, но пламя опало, осталось крохотными искорками на кончиках пальцев. Р’Глор держал её за запястье и улыбался. — Я дал ответы на твои вопросы? — О да, дал. Её гнев и раньше был опасен, если теперь он будет проявляться так, то ей точно стоит поучиться себя контролировать. Остался только один. — Думаю, можно ответить и на последний? — Откуда он… Хотя, глупый вопрос. — Я вернул тебя из-за Ворона. Он серьёзно нарушил мои планы, переиграл. Теперь я не могу его убить и вернуть то, что он у меня отобрал. А ты можешь. — Зачем мне это? — Она не хотела воевать вновь. В прошлый раз всё закончилось плохо. — Я могу дать много ответов на этот вопрос. — Пламя на пальцах исчезло, и бог отпустил её руку. — Часть из них тебе не понравится, но я не хочу заставлять тебя. Поэтому готов дать тебе цель. Даже три. — А вам это зачем? — Другая часть её хотела немедленно найти Дрогона и отправиться в Вестерос. Покарать тех, кто причинил ей боль, из-за кого она была здесь. — Давно, очень давно, я совершил то, чем не стоит гордиться. — Он замолчал, глядя в зеркало, сквозь него. — Предал и убил человека, который любил меня и доверял мне. С тобой сделали то же самое. Может, если я помогу тебе, помогу по-настоящему, а не просто использую в своих целях, она поймёт, что я сожалею о том дне. — Ещё несколько мгновений тишины. — Ты бы поняла? — Я… — Она не сразу смогла ответить. Острый осколок боли вновь вонзился в сердце. Как же ты мог? — Я не знаю. Пока не знаю. Может однажды, но сейчас всё ещё слишком больно. — Верю. — Он улыбнулся грустно, провёл ладонью по плечу, и ей показалось, что по коже побежали ласковые тёплые искры. — Можем договорить позже, если хочешь. — Нет не стоит. — Она решительно выпрямила спину. Цель ей точно нужна. Потом можно будет расплакаться и позволить горю охватить её, но не сейчас. Иначе не будет причины возвращаться, а она хотела вернуться. — Какие цели вы можете мне дать? — Возвращение трона твоих предков. Ворон отобрал его у тебя, победим его и наследие твоей семьи — твоё. — Она кивнула. Трон был её целью, но она не знала хочет ли его теперь. Только если ради семьи, не ради себя. — Помощь людям. Для Ворона они игрушки. Сейчас он не трогает их, но вскоре заскучает. Ему нравится манипулировать, обращаться к тёмным сторонам их душ. Он развяжет бесконечные войны ради забавы, заставит близких предавать друг друга. Дом твоих предков он погрузит в хаос. — Люди. Она всегда стремилась им помогать, а они предпочли ей Серсею. Они ни сказали ни слова благодарности за спасение от Иных. Она могла их бросить. Ведь могла? — Вы говорили их будет три. — Ещё одна в ларце, посмотри. Она медленно подошла к столику, открыла замок, открыла крышку. Дыхание перехватило. На бархатной подушке лежали драконьи яйца. Изумрудное с бронзовым узором и кремовое с золотом. Её детки умерли, но эти яйца, они были совсем как тогда. Будто она вновь девочка на собственной свадьбе. — Вы можете их воскресить? — Я нет. И никто не может. Но если мою силу объединить с силой моего давнего врага, то должно получиться. — Как это связано с Вороном? — Глаза заволокло слезами. Она вернёт их. Она сделает что угодно, чтобы вернуть их. — Та, с кем я враждую восемь тысяч лет, также желает поражения и смерти Ворона. Сделай это, и она не откажет тебе в одной маленькой просьбе. — Я сделаю. — Слова прозвучали почти шёпотом. — Только скажите, как. — Я расскажу. Не торопись. — Он подошёл сзади, обнял за плечи. Вновь огненные искорки пробежали по коже. Дени закрыла глаза, прижала кремовое яйцо к груди. — Нужно дождаться, когда поле для игры будет готово. А тебе нужно научиться быть незаметной для тысячи глаз Ворона. И начнём с того, что ты научишься возвращать глазам их настоящий цвет. Не стоит Ворону знать о подаренном тебе огне.***
Тьма была холодной. И пустой. Неужто он снова умер? И когда успел? Хотя это было совершенно неважно. После всего, что произошло смерть была почти избавлением. Жаль было лишь, что здесь не встретить её. Он хотел просить её прощения, за то, что сделал. Он понял, что поступил неверно ещё тогда, в тронном зале, но за луну, что заняла дорога до Стены осознал всё окончательно. Какое безумие толкнуло его руку. Что стоило поговорить с ней, успокоить. Она могла передумать. Она должна была передумать, если была той, кого он знал. Он не дал ей шанса на это. Свет пробился даже сквозь сомкнутые веки, разорвал его тьму. Значит не умер. Там света не бывает. Что же произошло? Он был на охоте, когда сердце пронзила боль. Такое уже бывало, но ещё ни разу он не терял сознание. Нужно вставать. Тьма всё же заберёт его, если лежать на снегу. А Призрака бросать не стоит. Он это и так уже сделал один раз. Потом сильно жалел. Первым, что он увидел, открыв глаза, была вершина серебристо-голубой колонны, такой тонкой и изящной, что казалось, она не может ничего держать. Это была первая мысль, вторая — что в лесу не бывает колонн. Где же он? Он резко сел и тут же рухнул обратно. Голова закружилась, всё тело пронзила слабость. Удара, впрочем, он почти не почувствовал. Будто упал в мягкий снег. — Решил разбить себе голову, даже не выяснив где ты? — Голос был женским и почему-то навевал воспоминания о вьюгах и льде. — Вскакивать так резко плохая идея. Хотя я не уверена, что у тебя бывают хорошие, Джон Сноу. В этот раз он приподнялся осторожнее. Голова больше не кружилось, да и силы возвращались. Что с ним было? Где он? — Кто вы? Откуда знаете моё имя? — Мы знакомы. — Она стояла у окна в серебристом длинном платье. Белоснежные локоны падают на плечи, совершенные черты лица, холодные голубые глаза. — Хотя ты так и не нашёл времени пообщаться со мной. — Не уверен, что помню вас. — Он совершенно точно никогда не видел её. Запомнил бы, если бы встретил. Он был уверен. Могла ли она быть кем-то, кто знал его, но кого не знал он? — Уверена, что помнишь. Мы встречались трижды. — Она усмехнулась, но улыбка не была доброй. — В месте, что люди зовут Суровым Домом, на замёрзшем озере и в древнем замке Старков. И все три раза ты сбегал от меня. Так жаль. Особенно замок. Думала буду драться с тобой, а на меня малолетка с ножиком напала. — Девушка с сожалением цокнула языком, Джон вздрогнул. Нет. Так не бывает. — Король Ночи уничтожен. Арья убила его. — Так вот как зовут малолетку. — Она осталась столь же спокойна. Будто специально провоцировала его на эмоции, игралась. — Спасибо, буду знать. Вот только твоя Арья никакого Короля Ночи не убивала. Король Ночи был тринадцатым Лордом-Командующим вашей Стены и его убила я, а девчонка уничтожила мою марионетку. Второе тело. Более уязвимое, но и более безопасное для меня самой. — Дышать стало тяжело. Столько жертв чтобы остановить зиму, столько людей. Они думали, что победили. Они пошли воевать с людьми. Если бы не это Дени была бы жива. — Ты и правда считал, что можно победить зиму спрыгнув с ближайшего дерева? Будь там я, девочка не смогла бы и подойти. Я Великая Иная и это я создаю зиму. Он не смог ответить. Дыхание перехватило. Неужели всё было зря? Все жертвы, все потери, беды? Это было так неправильно. Всё должно было закончиться в Винтерфелле, всё закончилось. Они так думали. — Впрочем, теперь это уже неважно. — Девушка отвернулась к окну, повела плечом. — Та игра окончена, скоро начнётся новая, а у меня нет фигуры. — Она тихо хмыкнула, а у Джона в груди что-то сжалось. Что она имеет ввиду? — Брату как всегда повезло. Наследница древнего рода, красавица, умница и человек хороший. И почему ему всегда всё самое лучшее? Он бы с тобой лучше общий язык нашёл, что один предатель и убийца, что другой. Она знала о Дени. Откуда? Сердце рвануло болью. Предатель, убийца. Да, всё да. Ей не было необходимости напоминать об этом, он и так всё помнил. И никогда не забудет. Не забудет любовь и доверие в её глазах. Он должен был поступить иначе. — Если бы у меня была возможность вернуть тот день, я поступил бы иначе. Я бы сделал всё, чтобы исправить совершённое. — Она отвернулась от окна, и Джон без страха взглянул в ледяные глаза. Что-то проснулось в душе, что-то новое. Спокойствие, уверенность и злость, но холодная, тёмная. — Что угодно. — Вот как. — Её глаза будто чуть потеплели. — Что же хороший порыв. Кроме того, это была игра Ворона. Возможно, это несколько извиняет тебя. Слов своих назад не возьму, но и спешить повторять их не буду. — Она вновь повернулась к окну, махнула рукой, словно приглашая подойти. — Но послушай совета. Не позволяй льду заполнить твою душу, найди баланс между ним и своими чувствами. Позволишь и станешь чудовищем, а это не слишком приятно. Поверь моему опыту. Не позволять льду заполнить душу. Да, она была права, наверное. Он ведь не готов превратиться в кого-то вроде Рамси Болтона. Безразличного к чужой боли, получающего удовольствие от убийств. Но и отпустить это новое, чужое он был не готов. Им манипулировали. Санса, Тирион, даже Арья. А он позволил. Своими руками убил любимую женщину, расчистил им дорогу к власти. — Это будет непросто. — Я этого и не говорила. Но кое чему я готова тебя научить. Пригодится против Ворона. — Она чуть повернула голову, повторила приглашающий жест. — Против кого? — Джон спрыгнул со странного ледяного постамента, на котором сидел и всё же подошёл к окну. — Он бог и мой враг. Враг, который переиграл меня, уничтожил цель, к которой я шла восемь тысячелетий. Я не могу убить его, таковы правила игры. Но вот тебе это под силу. — Вы мой враг. — Она выглядела такой спокойной, и не скажешь, что хотела уничтожить всех живых. Что пыталась убить Брана. — Я пожертвовал всем, чтобы вас победить. Зачем мне помогать вам? — У тебя нет выбора, Джон Сноу. — Она усмехнулась, кивнула на стекло. — Смотри. Смотри внимательно. И что он должен был там увидеть? Половина окна оказалась непрозрачной, и в ней отразился среднего роста мужчина в чёрных одеждах, со слишком уж длинными чёрными волосами, давно надо было укоротить, но в последнее время он мало думал о себе, и яркими голубыми глазами. Сердце пропустило удар. Пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Он видел такие глаза. У Иных. — Видишь? — Она чуть приподняла бровь, спокойная и уверенная. Конечно. Теперь ему никуда от неё не деться. Но как же так? — Я спасла тебя. Твоё необычное происхождение очень мешало Ворону. Кровь драконов даёт некоторые способности, а ты ещё и унаследовал кровь Брандона строителя. — Голос её на мгновение стал печальным, словно она погрузилась в какое-то воспоминание. — Он воспользовался твоим горем и ранил твоё сердце. По-настоящему ранил. Ты умер бы сегодня в снегах, если бы не я. Но простой Иной мне был не нужен. Их, теперь, когда Стены нет, я могу создать сколько захочу. Вот только проку с них. Пришлось подарить тебе частичку моей силы. — Значит я не Иной? — Ворон? Кто такой Ворон? И чем ему помешал Джон? Зачем он решил убить изгнанного на край мира человека? — Нет. Но и не человек. Что-то посередине, наверное. — Она коснулась стекла и по тому побежали морозные узоры. Красиво. — Мне ещё не приходилось такого делать. И не пришлось бы, но кое-кому давно пора указать на его место в этом мире. — Ворону? — Джон знал лишь одного человека, звавшего себя так. Но Бран не пожелал бы ему смерти. Никогда. Он был его братом. — Да. Я хотела убить его ещё в древнем замке, но он оказался хитрее. Подослал сестрёнку с зачарованным его силой ножом. Я не ждала. Думала он будет защищаться сам или примет помощь от моего брата, но он меня обманул. Теперь зовётся королём и считает себя повелителем мира. — Бран. — Голос дрогнул. Это его она хотела убить. Его спасла Арья. И это Бран подарил ей кинжал. Но Джон знал его, он не был… А знал ли он того, кто вернулся из-за Стены? — Твоего любопытного братца больше нет. Теперь он не более чем марионетка в руках Ворона и убьёт тебя не задумываясь. — Его можно спасти? Помочь как-то? — Он не готов был мириться с этим. Если она говорит правду, если брат действительно попал под влияние этого Ворона, то Джон был готов даже объединиться с ней, чтобы спасти его. — Не знаю. Не уверена. — Она чуть прищурила глаза. Склонила голову набок. — Бога можно заставить покинуть занятое тело, но под силу ли это тебе? Не знаю. — Значит будет под силу. Если ты скажешь, как. — Он не отвёл взгляда, и она неожиданно рассмеялась. Почему-то вспомнилось как с Арьей они детьми играли в снежки в Винтерфелле. — Хорошо. Я думала придётся договариваться, даже подобрала пару причин для тебя бороться с Вороном, но ты и сам себе нашёл такую причину. — Каких причин? — Что она могла ему сказать, как обосновать необходимость объединиться с ней. — Защитить людей от него. — Она повела плечом, улыбнулась уже без прежней холодности. — Ему нравится чувствовать себя хозяином мира, но упоение скоро пройдёт, Ворон заскучает, обратится к своему дару. Обращаться к тёмным сторонам душ людей, стравливать их. Жертв будет много. Даже очень. — А вторая? — Он так старался защищать людей от всего подряд, что в итоге решил защитить их от Дени. От той, кто всегда желала помогать и спасать. Стоит ли спасать их в этот раз? — Ты сможешь попытаться искупить то зло, что причинил ей. — Она заговорила тише и печальнее, но её слова всё равно вогнали в сердце тупую иглу. Дени. — Ворон сделал так, что она оказалась одна, что её ярость и боль погубили город. Он может так. Уничтожь его, сделай то, чего так хотела она, докажи, что готов сделать всё, чтобы исправить сделанное. — Даже будь она жива, разве это бы смогло что-то изменить. Она верила мне, любила, а я… — Джон не договорил, не смог, голос оборвался. — Много тысячелетий назад меня предал человек, которого я любила и которому доверяла. — Она говорила тихо и очень медленно, взгляд остановился, словно она была не здесь. — Вонзил нож мне в сердце. Я возненавидела его. Но, возможно, если бы у него хватило духу по-настоящему раскаяться в совершённом, признать предательство, я смогла бы простить его. В конце концов, я до сих пор люблю того, кем он был. Всё ещё любит того, кем он был. Любила бы Дени его, смогла бы простить? Неважно, она права. Он должен сделать всё, что можно. Нет смысла только винить себя, она не воскреснет от этого, её дело не будет завершено. Он предал её, ему и исправлять. — Я согласен. Что делать? — Я расскажу. Время пока наш враг приготовит игровую доску ещё есть. Но в первую очередь тебе надо научиться возвращать глазам настоящий цвет. Я не хочу, чтобы Ворон знал, что я подарила тебе лёд.***
Засыпанную снегом равнину освещала лишь молчаливая луна, но вышедшего из леса мужчину это, казалось, не волновало. Он отошёл от кромки леса на несколько десятков шагов и остановился, молча глядя в небо. Дул пронизывающий ветер, но мужчина даже не попытался запахнуть плащ. В небе, на мгновение закрыв луну, скользнула чёрная тень. Огромные крылья подняли и закружили снег, но мужчина вновь не тронулся с места. — Назови мне хотя бы одну причину не убить тебя на месте? — Девушку на спине дракона стало видно, когда снег улёгся. Она смотрела на мужчину, но ни в голосе, ни в глазах её не было ярости. — Их много. — Мужчина поднял глаза на неё, покачал головой. — Они будут очень злы, если ты сделаешь это. Не знаю, что он тебе пообещал, но ты этого не получишь. — Достойная причина. — Она соскользнула по боку дракона прямо в снег, подошла к нему, окинула внимательным взглядом фиалковых глаз. — Когда он сказал, что это будешь ты, я едва не спалила половину храма. Хорошо, что он может контролировать мою силу. — Я тоже не слишком радовался, когда узнал, что это будешь ты. У неё в замке теперь есть новая колонна, размером с половину главного зала. Женщина коротко усмехнулась. — Что же. Пусть так. У нас у обоих есть цель и достигать её, видно, придётся вместе. Поодиночке мы против Ворона ничто. — Если он даже их переиграл. — Мужчина покачал головой, улыбнулся женщине. — Тебе идёт красный цвет. — А тебе белый. Даже неожиданно. — Она протянула руку в красной перчатке, провела ладонью по белому меху плаща. — Не могла представить тебя не в чёрном. Это был настолько твой цвет. — Был. Больше нет. — Серые глаза неожиданно сменили цвет, лишь на несколько мгновений став льдисто-голубыми. — Думаю, того, кого ты знала, тоже больше нет. — А когда-то существа с такими глазами были нашими врагами. — Она улыбнулась, фиалковый на мгновение стал алым. — Думаю той, кого знал ты, тоже больше нет. — Это повод познакомиться заново, не находишь? — Мужчина помедлил несколько мгновений, а затем протянул ей руку. — Возможно. — Она тоже промедлила, но вложила свою ладонь в его. — Хочу узнать насколько ты отличаешься от того, кого я знала. Он причинил мне слишком много боли. — Я знаю. — Просто ответил мужчина. — Я тоже хочу узнать насколько ты изменилась. И я клянусь, что если причиню тебе хоть каплю боли, то после победы над Вороном позволю убить любым способом, каким ты пожелаешь. — Согласна. — Она чуть сжала его ладонь. — Пойдём. Нужно посетить одно место. На драконе туда добраться быстрее.