Рассвет

Очередной день не отличался от предыдущих. Недели тянулись одна за другой, но в жизни стража не менялось по сути ничего. Зима сменилась весной, весна — летом. Собственные пожитки разрослись на неисправный шлем и неказистую мебель, которую он смог притащить в свой контейнер. В остальном — изменений не предвиделось. Однако призрак, всегда остававшийся позитивным, казалось, не был способен потерять веру в мир, в своего стража, в возможное будущее. Вокруг стен Последнего Города все так же не происходило по сути ничего, если не считать стычки то с кабал, то с падшими. Облюбованное место среди старых контейнеров страж считал почти родным домом в этой новой, полной боли и одиночества жизни. Он все так же старался не снимать шлем среди себе подобных и, с каждой новой попыткой вписаться в общество, все больше и больше убеждался, что эта единственная возможность скрыть себя - не работает. В стычке, в которую влез только потому, что его собственное одиночество стало казаться невыносимым вакуумом вокруг, не позволяющим ни дышать, ни двигаться, он хоть и оказался победителем, раскидав небольшой отряд Кабал, но встреченный там же случайный незнакомый ему страж отреагировал, как и многие другие. Злость, горе, ненависть... Последнее незнакомец всё же сдержал. С того злосчастного момента прошло уже несколько суток, но пробужденный все так же предпочитал сидеть в более-менее оборудованном контейнере и не высовывать нос наружу. Свет дарил силу и возможности, но одинокий страж не был дураком. Сражаться одному против населяющих окрестности противников, числом и силой превосходящих даже носителей Света, было по крайней мере глупо. Он взял белое полотнище, аккуратно повешенное на вбитые в стену “дома” крюки, и привычным движением закутался в него, пытаясь собраться с остатками собственного разума, чтобы в конце концов прийти хоть к какому-то разумному решению сложившейся ситуации. — Знаешь, — призрак, вынырнувший откуда-то из-за левого плеча стража, остановился прямо напротив полуприкрытых оранжевых глаз пробужденного, привлекая его внимание. — Я тут заметил, что в окрестностях появились трое незнакомых мне стражей. Ни разу не встречал тут сигнатур их призраков. Слова призрака не сразу заставили выплыть из собственных невеселых размышлений. Страж поднял глаза, пытаясь вновь переосмыслить собственное положение и то, что именно в очередной раз пытался донести его призрак. Оптимизм, помноженный на веру и абсолютную терпеливость маленького представителя искусственной жизни, иногда заставляли увядающие ростки веры в душе попытаться вновь расправить квелые листья. — Хотя одного я вроде бы видел, — призрак, почувствовавший, что завладел вниманием своего стража, крутанул вокруг своей оси пластинки пурпурной с серебрянной отделкой оболочки и совершил что-то вроде сальто. — В последнее время они очень часто появляются тут и что-то… Ищут? Может быть, они не такие, как все остальные стражи, которых ты видел до этого? Эти, по крайней мере, веселые. Пробужденный нахмурился, смеряя маленького и излишне любопытного призрака усталым взглядом. Что-то внутри, чего он сам не понимал, но оно однозначно было из прошлой жизни, всколыхнулось, заставляя насторожиться. — Такие же, как и остальные, — голос стал хриплым от долгого молчания. Одинокий страж выразительно покачал головой и аккуратно коснулся переливающегося корпуса своего призрака, словно призывая этим жестом прислушаться к его словам. — И я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, пока ты “патрулируешь” окрестности нашего… Дома. — Послушай, я очень осторожен, — пурпурные грани оболочки вновь робко крутнулись, а призрак мягко прильнул к ладони стража. — Мне кажется, нам не стоит отчаиваться. Ведь если существует праздник Рассвета, значит, не все стражи такие… Грустные? — Озлобленные, — он вздохнул и присел на колченогий стул, который нашел где-то на севере свалки и почти героически отбил у какого-то мелкого падшего. — Я бы только хотел понять, в чем виноват перед ними. Призрак едва уловимо переместился в воздухе сверху вниз, лишь ненамного изменяя высоту своего полёта, словно качнув головой. — Может быть, все изменится, — на этот раз корпус мягко ткнулся стражу куда-то в щеку, словно подбадривая. — Может, к следующему Рассвету.

***

Впереди, на крышах старых забытых контейнеров, стояли трое. Они словно искали что-то давно забытое на этой свалке никому не нужных вещей. — Помнишь, когда началась Красная Война, тут были совсем не контейнеры. Высокий варлок в черно-золотой мантии и в рогатом, похожем на кабальский, шлеме прошелся по выцветшему ржаво-красному контейнеру. Судя по положению рогов, он рассматривал что-то у себя под ногами. — Я помню, как эту дорогу ненавидели что кабал, что падшие, — другой варлок, выше предыдущего и в по-военному сдержанной бело-алой мантии, хмыкнул. Корона бурь на его голове сияла в сумерках голубыми молниями, расцвечивая окружающее всполохами света. — А мы долго не могли понять, в чем причина. Оба мужчины, совершенно неподобающе серьёзным стражам, рассмеялись почти как дети, словно неведомое воспоминание приносило им удовольствие. Почему именно сегодня он решился прислушаться к тому, что говорил его призрак, одинокий страж не знал. Но этих двух варлоков летающий робот приметил давно и описывал их с таким энтузиазмом, что рано или поздно кто угодно сдался бы под напором уверенности. Поэтому теперь пробужденный наблюдал за происходящим из добротного укрытия в некотором отдалении от незнакомцев. Старые искореженные останки какой-то техники достаточно хорошо поросли местной растительностью, чтобы скрыть любого, кто мог находиться в полуразрушенной кабине. Незнакомцы прекратили смеяться и оглянулись на еще одну фигуру. На удивление это был не очередной варлок. Охотник в стильной белой броне вынырнул откуда-то из пустоты под соседними контейнерами с присущей этим стражам стремительной гибкостью. — Тут нет передатчика, я бы помнил, — он оказался чуть ниже своих спутников, когда приблизился к двум фигурам в мантиях. — Очередное ложное срабатывание. — Еще бы нет, — коронованный варлок пожал плечами. — Это ты тут каждый камень и куст помнил наизусть. Не понимаю, с чего вообще они взяли, что тут что-то должно остаться с тех времен. Прошло слишком много лет, теперь это свалка, а не поселения. — Солдат должен заебаться, — варлок в рогатом шлеме повторил жест, словно в зеркале отражая товарища. — Тебе ли не знать. — Эй, с каких пор… — Возможно, перепутаны координаты, — охотник так явно вздохнул, что это смог рассмотреть из своего укрытия даже спрятавшийся от их глаз страж. — По крайней мере, есть смысл проверить. Пробужденный с некоторым сомнением проводил взглядом тонкую фигуру, закованную в лёгкую белую броню, легко прыгающую с контейнера на контейнер. Что именно его призрак увидел в этих стражах, он понять не смог. Многие из них тоже смеялись, ругались, спорили или что-то обсуждали между собой. Но стоило только появиться среди них без шлема, как все радикально менялось. В лучшем случае они уходили, оставляя после себя гнетущее чувство злости и обиды. В худшем… — Я не понимаю, что ты в них нашел такого особенного, — он скосил глаза на висящего в паре сантиметров от него призрака, который впитывал происходящее с явным увлечением. — Мы видели множество подобных. — Тот, что в белом, бывает тут чаще остальных, — крошечный робот сдвинулся в сторону ушедшей группы на пару сантиметров. — Я видел его и говорил с его призраком. — Ты... Что?!.. — Послушай, — тот упрямо и явно воодушевленно дернул краями своей оболочки. — Старбим очень хорошо отзывался о своем Охотнике. Он… — Ты выдал наше местоположение, — горечь в светящихся оранжевых глазах стража заставила призрака удрученно застыть и даже опуститься на ветки густого кустарника. — Мы только сделали его нашим домом. — Ты веришь мне? — пурпурные грани оболочки блеснули глубокой синевой и искрами серебра. Голос призрака внезапно стал очень серьезным, словно он пытался нащупать эту веру где-то в глубине травмированной души своего стража. — Ты хотел спросить, доверяю ли я тебе? — нахмуренные брови пробудившегося почти сошлись на переносице, но он не мог слишком долго злиться на существо, которое ни разу не подвело его, не дало повода сомневаться в себе или не доверять. Поэтому он вздохнул, подбирая призрака с импровизированного насеста и бережно заключая в мягкой хватке. — Да.

***

Одинокий страж не понимал логику, которой подчинялась эта троица в своих передвижениях. Всю неделю он караулил их по подсказке своего призрака и ни разу за все эти ночи не смог нащупать систему. Вдвоем, втроем и поодиночке эта странная компания что-то искала именно в этих краях, где обосновался возродившийся. Было глупо считать, что о нем не знает никто, помимо тех стражей, что уже встретились на пути. Он понимал, что информация о ком-то подобном, конечно же, уже разлетелась. В виде слухов или прямой информации. Однако эта странная троица словно игнорировала все вокруг, кроме своей совершенно загадочной цели. На вторую неделю он мог бы рассказать о взаимоотношениях в этой группе больше, чем хотелось. По крайней мере, можно однозначно сказать, что они были похожи на маленькое боевое братство, где каждый знал другого словно целую вечность. Это пурпурный призрак называл слаженной огневой группой. И это же всколыхнуло комок застарелой боли где-то глубоко в груди. На третью неделю ему надоело созерцать одну и ту же картину, и пробуждённый решился выследить охотника, который чаще других бывал в этой части свалки и действовал так, словно тут родился и вырос. Но с каждой попыткой проследить, куда тот идет, минуя контейнер-дом, пробужденный все больше и больше задавался вопросом, насколько большие глаза этот страж отрастил на своей спине. И насколько же плохи его собственные умения, раз он не смог ни разу понять, в какой момент тот исчезает из видимости, скрывшись за очередным контейнером или полуразвалившейся техникой. Пробужденный дернул носом и скривился, обещая себе в следующий раз больше полагаться на инстинкты, чем на визуальный контакт и собственные расчеты.

***

— Прошу прощения, — голос незнакомого призрака, характерно чуть электронный, раздался у самого входа, чем вынудил дремлющего пробужденного судорожно схватиться за шлем, стоявший рядом с ним на импровизированной столешнице. — Могу ли я обратиться к вам за помощью? — Старбим! — голос собственного призрака так лучился радостью, что страж волевым усилием заставил мимические мышцы лица расслабиться. Он же обещал доверять и верить. — Конечно, можешь! — Я не хотел тревожить, но мой страж все еще не может найти одно место тут на свалке. А вы уже давно здесь, и я подумал, что смогу попросить посильной помощи, — чужой призрак, заключенный в черно-янтарную шипастую оболочку, висел снаружи, словно выдерживая этикет. — В любом случае, я не хотел без лишней необходимости тревожить тебя и твоего стража. Шлем с глухим щелчком закрылся, похрустывая сочленениями креплений. Пробужденный вздохнул, надеясь, что это не было замечено Старбимом, и вышел на залитую солнцем пустую площадку около контейнера. Никого, кроме маленького призрака он не обнаружил, словно тот прилетел сюда самостоятельно, попросту забыв своего стража где-нибудь на Стене. — Мы с удовольствием поможем. Правда ведь? — собственный призрак, лучась энтузиазмом, висел напротив чужого и прокручивал вокруг себя лопасти оболочки, искрящиеся на солнце почти розовыми оттенками. — Это мой страж, о котором я рассказывал, Старбим. — А где твой? — собственный голос показался пробужденному карканьем воронья, и он вынужденно кашлянул. — О, он тут неподалеку. Думаю... — черно-янтарный призрак поводил краями оболочки, словно прислушиваясь к окружающему миру. — По крайней мере, был в полукилометре на северо-восток от этой точки. Это всегда удивляло. То, насколько эти существа были автономны, даже найдя своего стража. Почему-то все рассказы призрака о том, сколько времени и какое расстояние пришлось преодолеть, чтобы найти его самого, казались чем-то очень эфемерным. И всё же каждый раз, когда фиолетовая оболочка скрывалась за неровным краем контейнера, он с некоторой боязнью и вынуждающим поднимать голову беспокойством ожидал возвращения своего призрака. Идти пришлось по самой заваленной останками металлолома части свалки. К радости пробудившегося — вместе с тем и совершенно нелюдимой, где встретить живое существо было невозможно, даже если ты ожидаешь столкнуться с дрегом. Падшие тоже больше не горели желанием копаться в прогнивших остатках былой цивилизации, явно понимая, что ни одного изделия Золотого Века тут не найти. А Солнце нещадно палило, заставляя контейнеры отражать жар и вынуждая вспомнить, насколько потертый и не соответствующий погоде единственный комплект брони был у стража. Достать новый — означало вновь окунуться в чужие злость, ненависть и скорбь. Он подсознательно ожидал ровно того же самого, не понимая, почему именно сейчас безропотно шел за двумя созданиями Странника, даже не задумываясь о том, что это какая-то ловушка. Возможно, желание покончить с этой подвешенной ситуацией было куда сильнее, чем казалось. И окажись это действительно западнёй, сложно было сказать, рассердился бы или расстроился одинокий страж. — Он где-то… Тут, — чужой призрак, всю дорогу трещавший с его собственным, остановился над перекрученными останками, отдаленно сохранившими очертания танка кабал. — По крайней мере, я его оставлял именно здесь… Ай! Легкий щелчок мелкого камешка по дорогой оболочке Старбима заставил напрячься и инстинктивно двинуться за ближайшее укрытие. Не то, чтобы лист ржавого металла защитит от опытного охотника, но пробужденный даже не думал над тем, как действовать, его тело иногда реагировало само. — Беспечность. Голос, похоже, не менее хриплый, чем собственный несколькими десятками минут ранее, прозвучал откуда-то спереди. Страж выглянул, пытаясь определить, откуда тот доносился. Было даже интересно, сможет ли он сразу определить местоположение охотника. Что-то вроде азарта, который присущ любому, кто охотился на чуткую и умную цель, заставило незаметно улыбнуться под шлемом. Однако долго выискивать взглядом другого стража не пришлось. Белая броня, которая вблизи оказалась куда больше похожей на спортивную одежду, сдобренную щитками на руках и темно-фиолетовым шарфом под чуть запылившейся спортивной безрукавкой, почти растворялась на фоне выбеленных остатков стены. Ее обладатель сейчас был вполне как на ладони. Это казалось глупым позерством — таскаться по свалке в белоснежном обвесе, на котором была бы видна любая пылинка. Охотник был либо излишне самовлюбленным, либо крайне повернутым на внешнем виде. Что, как пробужденный отметил за все свое время не такой уж длинной жизни стражем, было присуще почти любому из этих неуловимых ребят. Но конкретно этот был каким-то странным, потому что вместо хищности или подчеркнутой опасности, он просто нарядился в самый непрактичный цвет и расхаживал так совершенно не в том месте, где стоило. — В радиусе километра нет ни одного противника, который смог бы мне навредить, — черно-янтарный призрак хищно воспарил в воздухе, чтобы со звоном врезаться в птичий шлем своего стража. — И я привел помощь! Наверно, было крайне невежливо продолжать наблюдать за незнакомым охотником из укрытия. Это, должно быть, раздражало... Но незнакомец лишь тяжело вздохнул и протянул обе руки вперед, на которые тут же устремился не только Старбим, но и второй призрак. — Что ж, благодарю за то, что согласились помочь, — охотник вежливо склонил голову перед двумя призраками и мягко повернулся туда, где прятался пробужденный. — Это не займет много времени. По крайней мере, не должно. Было крайне странно и неприятно наблюдать, как твой собственный призрак легко устроился в чужой ладони. За собственными эмоциями одинокий страж не сразу почувствовал те, что исходили от этого позера в белом. В них не было злости, не было ненависти или горя. Усталость и легкая грусть, совершенно не похожие на те, что ощущались от других стражей. — Не уверен, что смогу полноценно помочь. Эту часть свалки я знаю не так хорошо, — пробужденный мягкими шагами вышел из-за укрытия, глядя на стоящего перед ним охотника, который все так же позволял призракам покоиться на своих ладонях. — Смотрю... Тушенка привык к такому обращению? — Не то, чтобы... — в низком и хриплом голосе охотника не было ни капли злости, исключительно всепоглощающее спокойствие. Тот позволил чужому призраку вспорхнуть, словно только опомнившись от происходящего, и слететь с раскрытой ладони. — Но он довольно активно общается с мои призраком. Я не считаю должным запрещать им делать то, что они считают нужным, и всецело уважаю их как творения Странника. Страж вновь осмотрел странного охотника, отмечая что у того из оружия были только ножи, да пристегнутый к бедру револьвер с красовавшимися на стволе и рукояти карточными пиками. Хмыкнув тому факту, что размах позерства рос, пробужденный все же отошел от листа железа, служившему ему укрытием. — Что именно ты ищешь? — страж остановился рядом с охотником, с интересом рассматривая его шлем. Визор того, сделанный в виде птичьей головы с любовно прорисованными глазами, он видел не впервые. А вот то, что эти “глаза” могли светиться — рассмотрел только сейчас, вблизи. — Тут нет ничего, кроме хлама. — Вход в подземные укрепления, — охотник взмахнул рукой, позволяя Старбиму подняться в воздух и повиснуть над его правым плечом. — Очень старый, сохранившийся со времен Золотого Века. — Что? — страж сдержанно удивился, показывая эмоции голосом, поскольку шлем надежно скрывал мимику и скептически задранную бровь. — Прошло слишком много времени, если я не ошибаюсь, чтобы такие постройки вообще сохранились. Ответом ему был простой кивок и сдержанный жест, предлагающий пройти за охотником. Происходящее начинало все больше походить на фарс, в котором отведенное для пробудившегося место было совершенно неопределяемым. И если его хотели заманить в ловушку, обведя вокруг пальца его призрака, то сейчас он сам шел в лапы противника как послушная жертва. Но казнь, которую можно было бы ожидать, все не начиналась. Белый охотник скользнул в сторону, забираясь под сень какой-то разбитого сооружения, больше похожего на небольшой ангар, и двинулся в самую темную его часть. — Если это какая-то ловушка, то лучше скажи сейчас, — пробужденный, замерший в самом начале сооружения, устало опустил плечи и жестом остановил готового что-то сказать призрака. Он сверлил взглядом затылок охотника, так доверчиво стоящего к нему спиной. Страж даже смог рассмотреть узор на плаще, извивающейся змеей переходящий на накинутый на шлем капюшон. — Я не дурак, а у тебя есть те два варлока. Зачем я тут? — Потому, что мой призрак решил, что мне нужна помощь, — охотник даже не дрогнул, но пробужденный отчетливо заметил, как расслабились чужие плечи и движения стали более “расхлябанными”, словно до этого суставы сдерживали жесткие резинки, как у дорогой и подвижной куклы. — И потому что сегодня два варлока заняты совершенно другими делами, которые не позволяют им шляться по свалке и искать реликты. Голос охотника не звучал ни капли иначе, чем изначально. Спокойный, размеренный, словно он не видел ничего странного в происходящем. И не слышал о страже, который держался как можно дальше от Города, потому что не смог найти общий язык с другими себе подобными и с людьми. Фигура в белом медленно, словно пробужденный держал ту на прицеле, повернулась, после чего охотник мягким и спокойным движением скинул капюшон, принявшись расстегивать крепления шлема. — Меня зовут Восьмым, — шлем оказался в руках, и на одинокого стража смотрел такой же пробужденный, как он сам. Короткие черные волосы топорщились в разные стороны над выбритыми висками. Горящие в полутени оранжево-янтарные глаза, подведенные черным узором, смотрели так же спокойно, как звучал сам голос. — И я не планирую никакой казни или западни, как ты подумал. Я, как видишь, не титан, чтобы двигать заржавевшие двери старого бункера. Все куда проще, страж. Мне просто нужна помощь. — Ты... — пробужденный нахмурился под шлемом, понимая, что этот Восьмой отлично ощущал его собственное беспокойство, будучи того же происхождения. Пришлось прикусить щеку изнутри и вновь попытаться понять сложившуюся ситуацию. — Странный. Охотник изогнул бровь и только фыркнул на такое заключение в свою сторону.

***

Время, судя по нещадно зависшему в самом зените солнцу, перевалило за середину дня. Марево, поднимавшееся от разогретого металла и мусора, застилало все вокруг дожащим горячим воздухом. Они медленно, но верно отошли еще на километр вглубь свалки в своих поисках. Старбим с какой-то беспечностью носился над кучами мусора и пробивающимися сквозь них редкими чахлыми ростками то ли деревьев, то ли кустов. Что разительно отличалось от сосредоточенного поведения Тушенки, который переворачивал каждый камушек и листик, сканируя все вокруг себя, не упуская ни одного нюанса. Почти так же, как и белый охотник, который забирался даже туда, куда не полез бы пробужденный в своем потасканном и почти разваливающемся обвесе. Несмотря на первое впечатление, этот Восьмой оказался крайне вдумчивым Охотником. У него явно был план, и он явно его придерживался в своих странных поисках. А ещё он был крайне молчаливым. За все время, которые они провели вместе в поисках заваленного, по мнению Старбима, запасного входа в старые укрепления, тот проронил едва ли больше десятка слов. При этом ни удушающая летняя жара, ни плотная броня на нем, казалось, не создавали никакого дискомфорта. — Это задание больше похоже на какую-то грубую насмешку, — пробужденный следовал за охотником с куда большим спокойствием, чем раньше, уже не опасаясь западни. Возможно просто потому, что Тушенка смотрел на него почти укоризненно из-за прошлого демарша. А возможно из-за того, что, идя сзади за беспечным охотником, который так и не надел свой шлем, было легко добраться до основания шеи прямо под выбритой в ноль линией волос. Доверие или беспечность? Этот вопрос все сильнее захватывал внимание. — Искать то, что сгинуло задолго до постройки Последнего Города, без карты и без четкой цели — абсолютно бесперспективно. — Однако Авангард получил сигнал из этого квадрата, — черно-янтарный призрак тут же развернулся к пробудившемуся, продолжив лететь над плечом Восьмого в нужную сторону. — И я не зря понадеялся на то, что вы откликнетесь. Внимательность и скрупулезность Тушенки — очень ценные качества для призрака, которыми я, к своему сожалению, не обладаю в достаточной степени. Мое качество — просчет математических вероятностей и сенсорная стабильность, но они тут, увы, совершенно не играют никакой роли. — Если сигнал был подан единоразово, то ваш Авангард, похоже, ничем особо не занят, — ядовитая интонация все же проскользнула в голосе, хотя пробужденный не особенно желал уколоть стража, который оказался по-странному добр к нему. — Либо я не совсем верно истолковал важность всех аспектов бытия стражем Авангарда. — Дело в том... — Старбим покрутил в воздухе элементами оболочки, но закончить фразу ему не дали. — Дело в том, что этот сигнал повторялся, — Восьмой задумчиво приподнял перегретый под прямым солнцем лист металла, от чего его перчатка слегка задымилась, настолько тот был горячим. — Предзаписанное сообщение на старых радиокодах. Вначале зависимость появления передачи мы не понимали, но потом Старбим, проанализировав массивы полученной информации, связал их появление с деятельностью кабал на юге от точки радиосигнала, километрах в 20-30. И если я все правильно сопоставил, то эти сообщения засоряют эфир ровно тогда, когда кабал пытаются запитать от своих мощностей заброшенный подземный комплекс. Который пролегает прямо под стеной Города и по касательной задевает небольшой ее радиус, обрушив который, можно будет вспомнить о временах Красной Войны. На этот раз информация, которой поделился охотник, складывалась во вполне понятную картину. И если первым впечатлением было то, что этого пижона попросту сплавили из Города, чтобы тот делом занялся, но не навредил себе самому и важным поручениям, то теперь все казалось совсем другим. То, с каким упорством тот шел вперед, перерывая каждый сантиметр свалки, которая разрасталась не один год, говорило о въедливости Восьмого. А по тому, насколько его движения были экономными, можно было судить о настоящих боевых качествах. По крайней мере, об умении двигаться долго и на большие расстояния. Такого стража вряд ли отправят подальше, чтобы тот не путался под ногами. — Пару недель назад я случайно стал свидетелем разговора, который случился неподалеку от моего… Дома, — пробужденный взялся руками за приржавевшую створку дверей какого-то очередного бетонного ангара, который, как и многие другие, скорее всего, окажется либо пустым, либо очередным контейнером для мусора. Та с протяжным скрипом поддалась и тут же застопорилась, уперевшись в невидимую преграду. — Один варлок упомянул, что ты знаешь это место куда лучше других. Тогда на тебе был шлем с гравировкой в виде черепа змеи… Таить то, что он сам скрытно наблюдал за приходившими на его территорию стражами, было бессмысленно. По крайней мере, это так или иначе вызовет реакцию Восьмого, которая прольет свет на происходящее чуть больше. Что-то, что было сродни наитию или инстинкту, четко говорило, что выбранная политика поведения даст еще больше информации и позволит вынести решение. В то же время, что-то в глубине того, что у людей называлось душой, неуверенно противилось подобному поведению по отношению к единственному существу, которое не шарахалось от пробужденного, не пыталось его убить, не срывало свои чувства на нем. Собственные действия стали казаться одновременно верными и совершенно неправильными. Пробужденный вновь дернул дверь ангара, старательно сосредотачиваясь на физических действиях. — Или точнее сказать… Знал, — это откровение не вызвало и доли эмоций у охотника, что само по себе могло было бы насторожить. Он оставался все таким же спокойным, словно ничего особенного не происходило. — Теперь же тут все изменилось почти до неузнаваемости. — Знал? — Тушенка, который до этого что-то обсуждал со Старбимом, подлетел поближе, привычно поблескивая на солнце яркими бликами. — Я знаю что Охотники подвержены бессоннице и нервному перенапряжению, но не думал, что это может сказаться на вашей памяти. — На нашей памяти сказывается время. И связанные с этим внешние изменения, — в голосе Восьмого прозвучало сожаление. Так же его собеседник не мог не отметить, что когда охотник обращался к призракам, в его хриплом голосе явно ощущались нотки искреннего тепла. — До времен Красной Войны, на месте дома твоего стража были жилые районы пригорода. Они были снесены силой кабал, когда те прорывались внутрь Стен. Потом эти руины стали называть Кровавым Крылом. А еще позже, когда земля так и не отошла от пропитавших ее крови, химии и ракетного топлива, это место превратили в свалку. Которую я уже не узнаю. — Так ты был тут? — еще раз дернув неподдающуюся дверь ангара, пробужденный выдохнул и развернулся корпусом к Восьмому, который все так же вглядывался в нутро собственного шлема, на визор которого его призрак вывел карту местности. — Во времена Красной Войны. — Был. А потом не был. Странный ответ, совершенно не вязавшийся с прорезавшимся иногда в этом охотнике красноречии, заставил нахмуриться. Больше информации для размышления... Пробужденный начал догадываться, что, возможно, эта грусть была связана с его прошлым, но никак не с настоящим. — И что же было прямо на этом месте, когда ты тут был? — пробужденный бесшумно вздохнул под своим шлемом и устроился в скудной тени, которую отбрасывала сохранившаяся часть стены какого-то соседнего здания. Бесцельно блуждать по свалке можно было ещё неделями, если не месяцами. — Промзона, — ответ последовал почти сразу, хотя Восьмой так и не перестал рассматривать что-то внутри собственного шлема. — Небольшая. Склады и маленький технологический завод. Внутренняя линия грузового монорельса. Как-раз тут были склады. Пробужденный задумчиво кивнул, припоминая все те случаи, когда он еще не отчаялся найти здесь что-то, что хоть отдалённо можно назвать мебелью или выброшенной броней. Оружие даже в лучшие дни искать было бесполезно. Даже если от винтовки останется только дуло и спусковой крючок, её здесь не оставят. Что уж говорить о чем-то большем... И всё же что-то, что могло бы помочь с поисками, всплывало в памяти. Коротко махнув рукой, призывая следовать за собой, пробужденный встал и скользнул в ближайшие дикие заросли невысоких кривых деревьев. Битый кирпич и обломки сталебетона, которые не смогло победить даже время, то и дело со скрипом проскальзывали под подошвой старых ботинок. Что-то внутри противилось мысли оказаться впереди вооруженного потенциального противника, но одинокий страж глубоко вздохнул и старательно сосредоточился на знакомом ему пути. Он обещал верить и доверять.

***

— Возможно, это то, что ты ищешь? Перед ними находилась полузаваленная и закрытая шахта какого-то хранилища. Пробужденный не разбирался в таких вещах, да и это место ему больше напоминало что-то из области пусковых шахт. Откуда он вообще мог знать, как те выглядят, страж и сам не мог понять. Но он привык, что те или иные знания выскальзывали на поверхность памяти и заставляли понимать происходящее. Либо тело само двигалось так, будто знало, что нужно делать. Это вызывало определённые вопросы и подозрения относительно того, кем он был до смерти, но пробужденный старался не слишком сильно заострять внимание на подобных вещах. В конце концов, такая отрешенность давала возможность выжить в драке и просто на всей этой свалке, а о большем думать не хотелось. — Возможно, — Восьмой с абсолютным спокойствием присел около плотно закрытой створки и отодвинул лежащий на ней камень, внимательно рассматривая проржавевший и скорее всего приварившийся металл. — Хранилище топлива. Какова вероятность, что оно может на самом деле являться скрытой вентшахтой бункера глубокого залегания? Кажется, охотник говорил это больше самому себе. Хотя и за все время, что пробужденный провел с ним, подобное наблюдалось впервые. Однако интонации и абсолютная сосредоточенность Восьмого почему-то заставляли ощутить закономерное завершение этого странного пути. Оба пришли к искомому, он оказал посильную помощь. Что еще можно хотеть от стража-отшельника, у которого даже оружия нет? Стоит ли брать с собой того, кто даже не научился толком пользоваться своими собственными способностями, и Свет иногда принимал странные формы в тщетных попытках его применить. Пробужденный силой воли сдержал вздох разочарования, который был готов сорваться с его губ. Хорошее не может длиться вечно. — Что ж, моя миссия закончена? — пробудившийся надеялся, что голос не дрогнул, выдав подавляемое им чувство легкой обиды. Он не был дураком и отлично понимал, что, скорее всего, в сравнении с тем, кто знал это место до Красной Войны, является совершенно бесполезным куском… стража. — Надеюсь, ты найдешь точку вещания. Тушенка?       Он скованно взмахнул рукой, то ли прощаясь, то ли призывая своего Призрака последовать за собой. Но тот, как назло, завис где-то посередине между пробудившимся и Восьмым, словно бы укоризненно шевеля гранями оболочки. Почему-то взгляд зацепился за птичий шлем, который сиял золотыми глазами именно в его сторону, а не был обращен вновь на давно превратившиеся в памятник запустению и времени створки хранилища.       — Ты хочешь помочь?