Butterfly Kiss

      Это был неоправданный риск, и Бражник прекрасно об этом знал.       Знал, но всё равно позволил Маюре помочь ему вознести эмоцию в новое измерение, потревожить ткань мироздания и создать сенсомонстра. Не самого сильного, — истратить много энергии было бы весьма опасно, — но достаточно мощного, чтобы он успешно противостоял супергероям: даже после удара Катаклизмом создание продолжило разрушать город с бо́льшим остервенением. Однако, сколько бы надежд Бражник не возлагал на эту миссию, исход её был предопределён. Победа опять досталась противникам, а ему оставалось лишь возмущаться и негодовать, грозясь отнять камни чудес в следующий раз, выдумать ещё более хитрый план, привлечь на свою сторону могущественных союзников…       Когда Маюра бережно сжала его руку в своих ладонях, Бражник почувствовал, как его злость мигом куда-то испарилась, оставив только маленький неприятный осадок, словно достаточно было лёгкого прикосновения, чтобы смягчить все его негативные переживания. Она снова убеждала его в их скором успехе, успокаивала, обнадёживала, и как всегда её уверенность оказалась заразительной: Бражник не стал перечить, сомневаться, как, бывало, любил делать — сам того не подозревая, в такие минуты он искал её поддержки, возможно, даже проявления сочувствия, подчас не понимая, что поддержка и сочувствие нужнее прежде всего самой Натали.       Когда она сняла трансформацию и упала, пронзительно кашляя, — мучительные звуки эхом отдавались его голове, — Бражник не на шутку испугался. Обида от поражения ненадолго затихла, освободив место для другого чувства, более острого, холодного и пугающего. Страх за близкого невольно овладел им, заставив забыть на время о себе, о своих желаниях и планах. Он опустился рядом и стиснул её в своих руках, такую хрупкую, такую беззащитную… Натали инстинктивно прижалась к нему, пытаясь согреть пальцы, но дыхание её было ледяным, а тело бил мелкий озноб. Она была похожа на замёрзший цветок с поломанными от холода листьями; иней покрыл её лепестки с намерением погрузить в вечный морозный сон, не дать этому бутону снова раскрыться, зацвести, поразить всех своей красотой… Даже обычно розовые губы Натали будто окрасились в белый, щеки и лоб побледнели, ресницы задрожали…       Бражник старался, чтобы голос при разговоре с Дуусу звучал уверенно, но хриплые нотки всё же выдали его досаду; маленький павлин не заметил этого и закружился в воздухе, задорно завизжав. Натали от громкого звука поёжилась, и Бражнику пришлось снять с неё талисман, чтобы прекратить назойливый писк эмоционального квами. Всё повторялось снова и снова: он придумывал новый план, находил, что в нём не достаёт некой детали, потом привлекал к делу Натали, надеясь на триумф, — но, несмотря на все старания, они проигрывали, и Бражник вновь чувствовал вину. Ему казалось, что прекратить всё — не в его власти, что следующий злодей точно принесёт серьги Леди Баг и кольцо Кота Нуара, что новая битва окончится разгромом супергероев… Этого не происходило. Сегодняшнее сражение только усугубило состояние Натали, талисман медленно убивал её, она слабела на глазах… Она теряла себя. Совсем как раньше — Эмили… Эмили, Эмили. Они делали всё это ради Эмили. Они рисковали, — Натали рисковала сильнее, — они отчаивались, но не сдавались, проигрывали, но были так близки к победе. Они забыли, кем были до этого, охота за камнями чудес перевернула их взгляды на мир, образы мышления, стремления их душ. Габриэль уже не так много думал о деле всей своей жизни — разум занимали лишь мысли о жене; Натали полностью посвятила себя Габриэлю, от всего сердца желая помочь ему.       Бражник был уверен: всё, что они делали, не напрасно. Пока они вместе, они обязательно добьются своего. Пока Натали рядом с ним — он сильнее, он понимал, что может победить. Он мягко провёл рукой по её волосам, успокаивая, приблизился лицом к её лицу и прикрыл глаза, вдыхая едва уловимый запах её кожи. Их щеки почти соприкасались, губы находились в опасной близости. За всё то время, что он её обнимал, Натали успела немного согреться, хотя пальцы всё ещё не слушались — закоченели; кашель неожиданно прошёл, но горло по-прежнему саднило. Когда Бражник оказался совсем рядом, Натали замерла, не решаясь взглянуть ему в глаза, — казалось, одно неловкое движение, и произойдёт непоправимое, — и потому просто уставилась взглядом перед собой, не шевелясь и каждой клеточкой впитывая драгоценную нежность его прикосновений.       Объятия ослабли. Бражник прижался своим лбом к её, плотно сомкнув веки. Он знал, что Натали пойдёт на всё ради него: так часто она об этом говорила и доказывала свои слова остроумными, а порой — даже безрассудными поступками. Бражник мог рассчитывать на неё, как на самого себя, мог доверить почти все свои мысли. Он коротко выдохнул и виновато взглянул на неё из-под полуприкрытых ресниц: Натали робко смотрела на него, открывая и снова закрывая рот, будто ловила его невидимое тёплое дыхание. Он не позволит ей погибнуть просто так; какую бы опасность не таил в себе сломанный талисман павлина, Бражник не даст ему уничтожить и Натали. Ему не стоило хранить это украшение, но только с его помощью они смогут спасти Эмили; Габриэль решил, что сделает всё, чтобы избежать новых жертв.       Ресницы трепетали, легко и быстро вздрагивали, как крылья бабочек, едва касаясь и снова разлетаясь; вздохи давно смешались, но губы так и не осмелились соединиться. Единственный цветок, который нужен уставшему и озлобленному на мир мотыльку, спит беспробудным сном, сложив свои белоснежные лепестки, и ждёт магического пробуждения; Бражник не может отступить сейчас. Он в последний раз провёл пальцами по щеке Натали, на миг задержавшись, скользнул дыханием по её лицу, поймав взгляд печальных синих глаз, и наконец отстранился: ей нужен покой и отдых.       Габриэль не мог и предполагать, что душа Натали целиком и полностью отдана ему, что она готова пожертвовать чем угодно ради его счастья и стать болезненным призрачным воспоминанием. Даже если все его усилия уйдут на то, чтобы это никогда не произошло.