Кодекс Попаданки

      Дойдя до нижней ступеньки, мы услышали голоса — разговаривали, похоже, Фадж и Снегг, они быстро прошли по коридору на расстоянии фута от вжавшихся в стену нас. Я на всякий поставила отвлекающее от нас внимание заклинание, чем-то схожее с маглоотталкивающими чарами, но действующее на волшебников. — ... только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей, — говорил Снегг. — Поцелуй будет произведен немедленно? Джинни хищно улыбнулась. Не тут-то было, г-н Снейп. — Сразу, как Макнейр вернется с дементорами. От этой истории с Блэком житья не стало. — Да вот не житья тебе не стало, а министерское кресло под тобой подшатнулось, вот и спешишь избавиться от проблемы, — я, конечно же, ничего из этого не озвучила в слух, но благо разум от легиллиментов защищать умею, то смею излагать свои настоящие мысли. Жду не дождусь того часа, когда смогу сообщить в «Ежедневный Пророк», что преступник наконец пойман... Полагаю, Снегг, они захотят взять у вас интервью... Надеюсь, к юному Поттеру скоро вернется разум, и я уверен, он с удовольствием расскажет на страницах «Пророка» все подробности, как вы его спасли... — Смешно, — очень тихо, практически неразличимо, шепнула Джинни. В этот момент к нам присоединились Гарри и Лорин. Они держались за руки, у Лорин в глазах стояли слезы. — Ты мне покажешь фотографии мамы и папы? — Обязательно. Гарри стиснул зубы: он успел различить на лице Снегга самодовольную ухмылку. Шаги скоро стихли. Мы выждали на всякий случай несколько секунд и побежали в противоположном направлении. По одной лестнице, по другой, по коридору. Вдруг впереди послышалось радостное кудахтанье. — Пивз! — воскликнул Гарри, схватив Лорин за руку. — Сюда! Мы нырнули в пустой класс, очень кстати оказавшийся слева от нас. В тот же миг мимо проскакал Пивз, умирая от хохота. — Он невыносим. — Лорин прижалась ухом к двери. — Уверена, он в восторге от предвкушения расправы над Сириусом. — Да даже и если бы не было этой расправы, все равно бы он над чем-то потешался, — мрачно ответил ей Гарри, продолжая наблюдать в дверную щель. Лорин опять посмотрела на часы. — Три минуты, Гарри! — После чего оглянулась на нас. Джинни кивнула ей - пока мы идем с ними. Наконец злобное веселье Пивза замолкло в отдалении. Мы осторожно вышли из класса и снова стремглав бросились по коридору. — Лорин, а что случится... если Дамблдор закроет дверь... до нашего возвращения? — на бегу спросил Гарри. — Явно ничего хорошего, — бросила я. — Значит, проникнем через окно, — спокойно, насколько это возможно на бегу, сказала Джинни. — Боюсь даже подумать об этом! — Лорин в очередной раз взглянула на часы. — Одна минута! Но мы уже были в коридоре, ведущем в больничное крыло. Послышался голос Дамблдора. — Скорее, Гарри! — Лорин едва переводила дух. Стараясь производить как можно меньше шума, друзья вошли в больничный отсек. В дверь палаты была видна спина директора. — Я закрою вас здесь, — услышали мы его слова. — Сейчас без пяти двенадцать. Мисс Поттер, вам хватит трех оборотов. Желаю удачи. Дамблдор вышел из палаты, вынул волшебную палочку, чтобы запереть дверь, и повернулся. Мы бросились к нему. Дамблдор посмотрел на них, и широкая улыбка блеснула под его длинными серебряными усами. — Ну? — спросил он тихо. — Все в порядке! — задыхаясь, проговорил Гарри. — Сириус улетел на Клювокрыле! Я не стала ничего возражать. Но как по мне, такое слепое доверие Дамблдору - ошибка. Можно доверять ему, но быть осторожным. Но ни в коем случае не доверять ему столь слепо и беспрестанно. Лицо Дамблдора просияло. — Отлично сработано... — Он внимательно прислушался к звукам, доносившимся из палаты. — Думаю, вы уже отбыли... Идите спать — я вас запру. Мы прокрались в палату. Она была пуста, если не считать Рона, по–прежнему неподвижно лежавшего в постели. Щелкнул замок, друзья улеглись в кровати, и Лорин спрятала Маховик Времени под мантию. Из кабинета секунды через две решительной поступью вышла мадам Помфри. — Я не ослышалась? Директор ушел? Теперь я имею право заняться моими пациентами? Она была в весьма скверном расположении духа. — Самое лучшее сейчас — немедленно приступить к поеданию лечебного шоколада. — Мадам Помфри стояла над ними с грозным видом, следя за тем, чтобы ее предписание исполнялось в точности. Но Гарри кусок не лез в горло. Он и Гермиона в тревожном ожидании прислушивались к каждому шороху, нервы их были напряжены до предела... И вот, когда друзья взяли по четвертой порции, откуда–то сверху долетел вопль бешенства. — Что еще такое? — забеспокоилась мадам Помфри. Гневные голоса слышались все громче. Мадам Помфри посмотрела на дверь.— Вот наказание! Они же всех перебудят! Я пыталась разобрать слова, прекрасно понимая, кто это может быть, коль столь недавно мы встретили обещавшего золотые горы за спасение от ужасного сумасшедшего убийцы Сириуса Блэка Снейпу Министра, возвращаясь с удачной реализации побега этого самого убийцы. Голоса были совсем рядом. — Он, должно быть, трансгрессировал, Северус. Джинне не смогла не фыркнуть. Надо было оставить с ним кого–нибудь... Когда это происшествие станет достоянием гласности... — Он не трансгрессировал! — надрывался Снегг теперь уже в двух шагах. — В стенах замка нельзя трансгрессироваться! Тут я уже не могла с ним не согласится. — Тут наверняка замешан Поттер! — Обязательно, — послышалось с соседней койки. — Северус! Будьте благоразумны! Гарри все это время был заперт. БУМ! Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снегг и Дамблдор ворвались в палату. Дамблдор единственный сохранял спокойствие. Более того, вид у него был откровенно довольный собой. Фадж явно сердился. Но Снегг был в ярости. — Выкладывайте, Поттер! — взревел он. — Что это вы устроили? — Где, сэр? — спросила Джинни с самом невинным видом. Я еле сдерживалась чтобы не прыснуть. — Профессор Снегг! — возмутилась мадам Помфри. — Держите себя в руках! Очень огромных трудов мне стоило сейчас не засмеяться. Только осознание того, что мой поступок в миг разрушит все нашу усилия по вытаскивания Блэка из башни и самой Англии, а также спасение Гиппогрифа от неминуемой гибели не давало мне вдоль насмеяться над всей комичностью ситуации. Хотя вид Снейпа был воистину уморительным. — Послушайте, Снегг, — пытался утихомирить его Фадж. — Рассудите здраво. Дверь была заперта, мы сами только что видели... — Это они помогли ему сбежать, я знаю! — с перекошенным лицом бушевал Снегг, брызжа слюной и указывая на нас. — Уймитесь, милейший! — рявкнул Фадж. — Вы несете чепуху! — Вы не знаете Поттера! Это он сделал, я знаю, это он! — Довольно, Северус, — с обычной невозмутимостью вмешался Дамблдор. — Подумайте, что вы говорите. Десять минут назад я сам запер эту дверь. Мадам Помфри, ваши пациенты вставали с кроватей? — Разумеется, нет! — оскорблено ответила мадам Помфри. — Я не отходила от них с той самой минуты, как вы ушли! — Вот видите, Северус, — мирно произнес Дамблдор. — Вы ведь не думаете, что они обладают способностью находиться в двух местах одновременно, а значит, нет повода их беспокоить. Я оценила подкол Дамблдора. Учитывая, что Снейп, как и весь педагогический состав, был осведомлен о наличии у Лорин маховика времени, а вот Министр Магии - нет, то профессор зельеварения не мог ничего сказать по этому поводу, иначе бы повлек на себя еще большие неприятности и со стороны министерства, и, последующее, со стороны Дамблдора. Снегг стоял, кипя бешенством; он взглянул на Фаджа, потрясенного его поведением, на Дамблдора, чьи глаза мерцали за стеклами очков, ничего не выражая, и, развернувшись с такой яростью, что мантия со свистом взметнулась за спиной, вихрем вылетел из палаты. — Коллега, похоже, слегка не в себе, — заметил Фадж, глядя ему вслед. — На вашем месте, Дамблдор, я бы понаблюдал за ним. — Уверяю вас, с ним все в порядке, — безмятежно отозвался Дамблдор. — Просто его постигло... м–м–м... жестокое разочарование. — Не его одного! — горестно вздохнул Фадж — «Ежедневный Пророк» уж не упустит возможности посмаковать подробности! Загнать Блэка в угол и все–таки опять упустить его! Я мысленно рассмеялась. Да не из-за этого от так рвет и мечет! Нет, конечно, доля злорадства от настигнувшего возмездия над давним врагов все же присутствовала, но главной причиной такого безудержного поведения была не она. А упущенная столь сладостная возможность получить орден мерлина. Вот, что его так взбесило. Да еще этот сбежавший гиппогриф. Я стану всеобщим посмешищем! Мы с Джинни незаметно переглянулись - куда уж более. Ладно... Мне пора в Министерство... Сообщить о происшедшем... — Я вам дам подсказку... — Правильно. Я немедленно вызову поверенного объединения! — А дементоры? — спросил Дамблдор. — Надеюсь, они покинут школу, точнее то что от них осталось? — Да, конечно, мы уберем их. — Фадж рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я представить себе не мог, что им взбредет в голову применить Поцелуй к ни в чем не повинному мальчику... — Ну, вы представить не могли, а они спокойно сделали. То, чо было весьма ожидаемо на фоне всех событий, связанных с Гарри и дементорами, — в мыслях я совершенно не сдерживала. Снейп ушел, а для Дамблдора такие мысли будут полезны - убедится, что я на его стороне. Совершенно распустились... Сегодня же ночью отправлю обратно в Азкабан. Не подумать ли нам о драконах на входе в школу? Мы с Джинни усмехнулись. — Прошу меня простить, но меня уже заждались, — вдруг встала с койки Джинни. — Куда же вы, мисс Уизли? — спросил ее слегка удивленный Фадж. Либо он не знал, либо забыл, либо притворялся. — Русские ждать не будут, — только и сказала она, прежде чем вышла из больничного крыла. — Русские? — переспросил Дамблдора Фадж. — Да, из Российского министерства. Так что насчет Драконов, дорогой Корнелиус? Хагриду эта мысль явно понравится. — И Дамблдор послал быструю улыбку нам. Нарушители спокойствия вышли из палаты, мадам Помфри поспешила к двери и опять ее заперла, после чего отправилась в кабинет, что–то недовольно ворча себе под нос. С другого конца палаты послышался тихий стон — Рон пришел в себя. Он сел, обхватив голову, и огляделся. — Что... Что случилось? Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Вообще, что творится? Гарри с Гермионой переглянулись. — Сама объясняй, — сказал Гарри и отправил в рот очередной кусок шоколада. Назавтра в полдень мы покинули больничный отсек. Замок был пуст. Наступившая жара совпала с окончанием экзаменов, и все, кто мог, отправились в Хогсмид насладиться всевозможными удовольствиями. Нас Хогсмид не привлекал и мы вместе с Гарри бродили вокруг замка, обсуждая удивительные события минувшей ночи и гадая, где теперь могут быть Сириус и Клювокрыл и как там Джинни. По идеи, она еще сутра должна была вернуться, но по видимому, задерживалась. Сидя у озера и наблюдая, как гигантский кальмар лениво вздымает над водой щупальца, Гарри на какой–то миг утерял нить беседы — он загляделся на другой берег. Ему почудился мчащийся прямо на него олень — как прошлой ночью... На друзей упала тень, и, подняв глаза, они увидели Хагрида — лесничий вытирал от пота изрядно опухшую физиономию носовым платком размером с хорошую скатерть и лучезарно улыбался. — Ну, понимаю... нечего радоваться... как все вышло ночью, — загудел он. — Ну то есть, что Блэк опять сбежал, и все такое. Но угадайте–ка что? — Что? — наперебой закричали мы, изображая любопытство. — Клювик! Он сбежал! Он на свободе! Я того... всю ночь праздновал... — Как замечательно! — воскликнула Лорин, метнув на Рона, готового расхохотаться, укоризненный взгляд. — Кого ты на следующий год притащишь? — улыбаясь спросила внезапно появившаяся Джинни. — Сразу скажи, чтоб я патроны запасла. Сев ко мне на траву, она быстро впихнула мне небольшой листочек с заметками. — Я, видно, не привязал его как следует... — Хагрид сияющим взглядом озирал луга. — Я вот только беспокоился... утром... н–ну.. вдруг он где встретил профессора Люпина, но Люпин... говорит, никогда... то есть не ел никого в эту ночь... — Что–что? — растерянно спросил Гарри. — Да вы чо, не слыхали? — посерьезнел Хагрид. Он понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Ну, Снегг, значит... всем слизеринцам сказал... решил, верно, пусть все знают... Что профессор Люпин, он, вишь, того — оборотень. Ну его и носило по полям... прошлой–то ночью. — Ну гад, — уже вслух сказала я. — Стоило от него этого ожидать, — и я быстро встала, заторопясь к Люпину. — Теперь он, понятное дело, это... собирает вещи. — Собирает вещи? — встревожился Гарри. — Почему? — Почему, почему... — удивился Хагрид столь странному вопросу. — Он перво–наперво нынче же утром... отказался от должности. Не могу, грит, подвергать риску, ежели... ну, еще раз такое выйдет. Гарри вскочил на ноги. — Пойду повидаюсь с ним, — сказал он друзьям. — Но если он уволен... — ... мы ничего не сможем поделать... — Все равно я хочу его видеть. Встретимся здесь. — Пошли, — сказала Лорин и Рону Джинни. Дверь в кабинет Люпина была приотворена. Он уже упаковал почти все вещи. Возле потрепанного чемодана стоял пустой бак, где когда–то сидел гриндилоу, чемодан был открыт и почти заполнен. Люпин склонился над чем-то у себя на столе и на стук поднял взгляд. Лорин стояла неподалеку и о чем-то говорила с Люпином. Плечо у него было перевязано. — Я видел, что вы идете, — улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародеров. — Мы сейчас говорили с Хагридом, — начал Гарри. — Он сказал, что вы уволились. Ведь это неправда? — Боюсь, что правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое. — Но почему? Министерство магии уверено, что вы помогали Сириусу? Люпин подошел к двери и закрыл ее. — Нет. Профессор Дамблдор сумел убедить Фаджа, что я хотел спасти вам жизнь. — Он вздохнул. — Но для Северуса это была последняя капля. Думаю, особенно сильно его задела потеря ордена Мерлина. Вот он и… хм... как бы случайно... проговорился сегодня за завтраком, что я — оборотень. — Но вы ведь не из–за этого уезжаете? — А из-за чего же, Гарри? — я резко развернулась - до этого я стояла к нему спиной, и вкрадчиво спросила его. Люпин горько усмехнулся. — Завтра в это время прилетят совы с письмами от родителей. Они не захотят, Гарри, чтобы оборотень учил их детей. И после минувшей ночи я разделяю их точку зрения. Я мог укусить любого из вас... это не должно повториться! — Но вы замечательный, самый лучший преподаватель защиты от темных искусств! Не уезжайте! — Гарри, — Джинни махнула ему рукой, призывая замолчать. Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться. Но Люпин его опередил: — Директор утром сказал, что ночью ты спас несколько жизней, Гарри. Если я и вправе чем–то гордиться, то это тобой. Ты действительно многому научился. Расскажи о твоем Патронусе. — Откуда вы это знаете? — изумился Гарри. — Что же еще могло прогнать дементоров? Гарри рассказал ему, что произошло, и Люпин снова улыбнулся. — Да, твой отец всегда превращался в большого оленя. Ты правильно угадал... поэтому мы и прозвали его Сохатый. Люпин бросил последние книги в чемодан, задвинул ящики стола и повернулся к Гарри. — Вот, возьми, я это подобрал в Визжащей хижине прошедшей ночью. — Он протянул Гарри мантию–невидимку. Поколебавшись, отдал мальчику и Карту Мародеров: — Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. Мне она больше не пригодится, а вы, полагаю, найдут ей применение. Гарри с улыбкой взял Карту. — Вы однажды сказали, что Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост наверняка захотели бы выманить меня из школы... вот бы они повеселились... — Да, конечно. — Люпин закончил сборы и закрыл чемодан. — Без тени сомнения заявляю, Джеймс был бы страшно разочарован, если бы его сын не нашел ни одного потайного выхода из замка. В дверь кто–то постучал. Гарри поспешно засунул в карман Карту Мародеров и мантию–невидимку. Это был профессор Дамблдор. Он ничуть не удивился, застав в кабинете Гарри. — Ваш экипаж у ворот, Римус. — Спасибо, директор. — Простите меня, — сказала Джинни. Люпин взялся за плечо. — А это... Я понимаю, это был твой долг. — Гермиона, — Люпин кивнул мне. И я поняла, что этим летом мы еще встретимся с ним, если Джинни все провернула по плану. И что сам Римус Люпин возражений не имеет. Люпин поднял старый чемодан и пустой бак из–под гриндилоу. — Что же, прощайте. Учить вас было истинным удовольствием. Уверен, мы когда–нибудь еще встретимся. Директор, нет необходимости провожать меня до ворот, я сам справлюсь... Люпин, подумал Гарри, хочет покинуть школу как можно скорее. — До свидания, Римус, — спокойно сказал Дамблдор. Люпин взял под мышку бак, и они с Дамблдором обменялись рукопожатием. Улыбнувшись Гарри на прощанье, Люпин быстрым шагом вышел из кабинета. Гарри сел в опустевшее кресло, хмуро уставившись в пол. Он услышал, как закрылась дверь, и поднял голову — Дамблдор был все еще тут. — Почему ты так расстроен, Гарри? — спросил директор. — После этой ночи вы вправе собой гордиться. — А что такого произошло? — с горечью заметил Гарри. — Петтигрю ведь сбежал... — Очень многое, Гарри. Ты помог установить истину. Спас невиновного человека от ужасной судьбы... Ужасной. Что–то шевельнулось в памяти у меня. «Еще более великим и ужасным, чем когда–либо раньше...» Предсказание профессора Трелони! — Профессор Дамблдор... Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони... она стала... стала очень странной... — похоже, не у одной меня всплыли воспоминания о пророчестве Трелони. — В самом деле? — удивился Дамблдор. — М–м–м... Ты хочешь сказать — еще более странной, чем обычно? — Д–да... Голос сделался низкий, глаза вращались, и она сказала... сказала, что еще до полуночи слуга Волдеморта вернется к своему хозяину... Сказала, что слуга поможет ему вернуть силы. — Гарри посмотрел на Дамблдора. — А потом вдруг пришла в себя и не помнила ни слова из того, что говорила. Могло это быть... могла она действительно предвидеть будущее? На Дамблдора история не произвела особого впечатления. — Знаешь, Гарри, полагаю, что могла, — произнес он задумчиво. — Чего не бывает! Выходит, она уже сделала два настоящих предсказания! Надо бы прибавить ей жалованье... — Но... — Гарри пораженно взглянул на Дамблдора: как можно над этим шутить? — Из–за меня Сириус и профессор Люпин не убили Петтигрю! Если Волдеморт вернется, в этом буду виноват я! — С чего бы, Гарри? — посмотрев на него, спросила я. Но меня преврал Дамблдор. — Не будешь, — безмятежно ответил директор. — Неужели, Гарри, твое приключение с Маховиком Времени ничему тебя не научило? Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача. И профессор Трелони — храни ее Бог — живое тому доказательство. Это был замечательный поступок — то, что ты спас жизнь Петтигрю! — А вдруг он поможет Волан–де–Морту вновь обрести силу?! — Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан–де–Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создается связь... или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан–де–Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера. — А еще этот маленький должок может пригодиться в будущем, — сказала Джинни. — Но я не хочу, чтобы между мной и Петтигрю была связь! — вскипел Гарри. — Он ведь предал моих родителей! — Это самые сокровенные глубины магии, Гарри, ее непостижимая суть... Но поверь: может быть, наступит день, когда ты будешь рад, что сохранил жизнь Питеру Петтигрю. Такого Гарри не мог себе представить. Заметив это, Джинни сказала: — Тебе надо будет сразиться с ним один на один, всякое может пригодиться. — Один на один? — удивился Гарри. Он явно еще ничего не знал о пророчестве. Дамблдор как будто поняв, что дальше Гарри придется многое объяснять, поспешил сменить на более нейтральную тему: — Я очень хорошо знал твоего отца — и в Хогвартсе, и позже... Он тоже пощадил бы Петтигрю, я в этом уверен. Гарри посмотрел на Дамблдора. Да, он не станет смеяться, ему можно рассказать... — Прошлой ночью... Я подумал... Это мой отец создал Патронуса... Когда я увидел на той стороне озера самого себя, то решил, что вижу его... — Тебя можно понять, — тихо проговорил Дамблдор. — Тебе, наверное, уже надоело это слышать, но ты и в самом деле необычайно похож на Джеймса. От матери у тебя только глаза. Гарри покачал головой. — Это была глупость. Я же знал, что он умер. — Ты думаешь, что мертвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовем, когда нам плохо. Твой отец живет в тебе, Гарри, и он, очевидно, явил себя, когда ты так в нем нуждался. Да как иначе ты смог бы сотворить именно такого Патронуса? Этой ночью Сохатый вновь вышел в поле. До Гарри не сразу дошло значение сказанных Дамблдором слов. — Сириус мне поведал вчера, как они стали анимагами, — улыбнулся директор. — Неслыханное достижение! Как, впрочем, и то, что они сумели скрыть его от меня. Тогда–то я и вспомнил, как странно выглядел тот твой Патронус. Помнишь, который атаковал Малфоя на матче Гриффиндор — Когтевран. И ты вправду видел отца этой ночью, Гарри. Ты нашел его в своем сердце. И Дамблдор вышел из кабинета, оставив Гарри в полном смятении. — Если Питер пошел к Волдеморту... — начала я. — В чем я и не сомневаюсь - грех надо искупать, иначе будет ему секир-башка, — вставила Джинни. — Значит, пора вводить режим повышенной боевой готовности, надо попросить Алексея Алексеевича выдать нам автоматы и пару магазинов к ним. Я в ужасе посмотрела на Джинни. — А ещё броньжелеты и каски, на случай прямого боестолкновения. — И самое главное: надо готовить Гарри. С таким уровнем магии его убьют как теленка - быстро и без особых усилий. Никто в Хогвартсе не узнал правды о том, что произошло в ту ночь, когда исчезли Сириус, Клювокрыл и Петтигрю. Вечером того же дня Джинни, проверив помещение на наличие следилок и неоднократно наложив заглушающие и запирающие, сказала мне, что Блэка, как и обещано было, перехватили маги из Российского министерства, и что теперь тот находится где-то под Свердловском, ожидая если и не международного, то хотя бы всесоюзного соду по его делу. Предпочтительно было бы первое, но на данный момент влияние Дамблдора еще не столь покачнулось и переспорить его связи на международной арене мы не сможем. Поэтому довольствуемся малым. Для этого Люпин и нужен был. А еще и для поддержания как его самого духа, так и для морального составляющего Блэка. Пусть насладятся забытым обществом друг друга. Сколько догадок выслушали мы в последние дни перед каникулами! К концу семестра я услышала множество фантастических версий о том, что тогда случилось, но ни одна из них даже не приблизилась к истине. Малфоя исчезновение Клювокрыла привело в ярость. Ясно как божий день: Хагрид нашел способ тайком отправить гиппофифа в какое–то укрытие. Непереносимое оскорбление — лесничий обвел вокруг пальца старшего и младшего Малфоев. А Перси Уизли больше возмущало бегство Сириуса Блэка. — Если буду работать в Министерстве, предложу массу проектов по укреплению магического правопорядка! — распространялся он перед единственным слушателем — его подружкой Пенелопой. Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то что друзья совершили почти невозможное для спасения Сириуса, Гарри никогда еще не встречал конец учебного года в столь скверном расположении духа. Разумеется, не одного его огорчил уход профессора Люпина. Весь класс Гарри переживал отставку профессора. — Кого же они нам дадут в будущем году? — уныло вопрошал Симус Финниган. — Может, вампира, — размечтался Дин Томас. Но не только отъезд Люпина расстраивал Гарри. Он постоянно думал о пророчестве профессора Трелони: где прячется Петтигрю, добрался ли до тайного убежища Волдеморта. Но что особенно отравляло жизнь — близившаяся встреча с Дурслями. Всего полчаса — но какие восхитительные! Он верил, что отныне будет жить у Сириуса, друга родителей... прекраснее этого была только мысль, что отец жив. Отсутствие новостей о Блэке радовало: значит, его не поймали. Гермиона с Джинни заведомо решили пока ему ничего не говорить. Вот как все твердо стопроцентно решится, тогда Гарри и узнает. А пока пусть побудет в неведении. Но, думая о доме, который, казалось, уже есть, а теперь стал недосягаемой мечтой, Гарри чуть ли не впадал в отчаяние. Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Гарри, Рон и Лорин все сдали успешно. А мы тем более. Гарри был очень удивлен, что не провалился на зельях, и заподозрил, что без вмешательства Дамблдора не обошлось. В последнюю неделю поведение Снегга было и впрямь тревожно: и раньше неприязнь Снегга к нему была сильна, но теперь перешла все границы. Когда он глядел на Гарри, уголки его тонкого рта злобно подергивались, пальцы сжимались и разжимались, как будто хотели сомкнуться на горле мальчика. Перси получил-таки высшие оценки по ЖАБА, а Фред и Джордж едва наскребли скудные баллы по СОВ. Но зато Гриффиндор, во многом благодаря блестящей игре близнецов в квиддич, третий год подряд победил в межфакультетском соревновании. Так что прощальный банкет проходил среди красно–золотого убранства, и гриффиндорский стол был самый шумный из всех. Даже Гарри, на время забыв о Дурслях, ел, пил и смеялся наравне со всеми гриффиндорцами. Когда на следующее утро «Хогвартс-Экспресс» отошел от станции, Лорин поведала друзьям неожиданную новость. — У меня сегодня был разговор с профессором МакГонагалл... перед самым завтраком. Я решила бросить изучение маглов. Я фыркнула, не стесняясь. — Неужели ты додумалась до этого. А я уже и надеяться не смела, что ты бросишь столь неразумный для тебя, маглорожденной, предмет. — Очень смешно, — съязвила Лорин. — Ты же сдала этот экзамен с невероятно высоким баллом! — не поверил своим ушам Рон. — Да,— вздохнула Лорин. — Но еще одного такого года мне не выдержать. С этим Маховиком Времени я чуть с ума не сошла... короче, я сдаюсь. Без прорицания и маглов я опять буду учиться по обычному расписанию. — И правильно. — До сих пор не могу смириться с мыслью, что ты не рассказала нам про этот Маховик, — обиженно пробурчал Рон. — Мы ведь твои лучшие друзья... — Но я дала слово не говорить никому, — сказала Лорин. Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца... — Не вешай нос, Гарри! — Лорин с участием посмотрела на него. — Ведь мы теперь знаем что мы родственники. Она взяла мальчика за руку. — Мы всегда будем вместе. Гарри лишь горько усмехнулся. Раз разделили однажды, разделят и дважды. — Я не вешаю, — поспешно отозвался тот. — Просто задумался о каникулах. — Я тоже о них думаю, — заметил Рон. — Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе — теперь я знаю, как пользоваться фелетоном... — Телефоном, Рон,— поправила его Лорин. — Вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвертом курсе. Рон только отмахнулся. — Этим летом чемпионат мира по квиддичу! Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты. Эти слова сразу же подняли настроение Гарри! — Уверен, что Дурсли меня отпустят. Да еще обрадуются. Наверное, не забыли, как я надул тетушку Мардж. Приободрившись, Гарри даже пострелял с друзьями хлопушками. А когда появилась ведьмочка с чайным столиком на колесах, он заказал плотный обед — правда без всякого шоколада. Но только после полудня начались события, которые окончательно рассеяли мрачные мысли Гарри. — Гарри, — вдруг сказала Лорин, глядя поверх его плеча, — что там такое у тебя за окном? Обернувшись, Гарри посмотрел наружу. За стеклом металось что–то маленькое и серое. Он встал, присмотрелся — крошечная сова несла письмо, которое было чересчур велико для нее. Она была так мала, что едва справлялась с воздушным потоком, обтекающим вагон. Гарри быстро опустил раму, высунул руку и поймал малютку — по ощущению она напоминала пушистый снитч; мальчик осторожно внес ее внутрь. Уронив письмо на сиденье Гарри, сова весело запорхала по купе, явно довольная, что выполнила поручение. Величественная Букля неодобрительно щелкнула клювом. Живоглот привстал, следя за гостьей хищными желтыми глазами. Заметив это, Рон осторожно поймал сову, и Живоглот остался ни с чем. Гарри подобрал письмо, оно было адресовано ему. Он вскрыл его и ахнул: — От Сириуса! — Что? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона. — Читай вслух! — «Дорогой Гарри! Надеюсь, ты получишь это письмо еще до того, как встретишься с дядей и тетей. Не знаю, как они относятся к совиной почте. Мы с Клювокрылом в надежном месте. Не хочу говорить где — на случай, если письмо попадет не в те руки. Эта сова — не самый лучший почтальон. Но я не смог здесь найти ничего лучшего, и вдобавок, она, похоже, искала работу. Не сомневаюсь, что дементоры все еще рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Я сдался местному управлению Тайной Гвардии в ближайшее время объединение рассмотрит мое дело. Мы с Сириусом договорились, что он немного исказит реальность - если захочет упомянуть об этом, чтобы в случае перехвата министерские сбились с пути. Так что охрану замка в ближайшее время снимут. Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе «Молнию»...» — Вот видите!— торжествующе произнесла Лорин. — Я же говорила, что это от него! — От него! Но заклятия–то он не накладывал! — возразил Рон. — Ой! Крохотная сова, которая дружелюбно ухала, уютно устроившись у него в руке, ухватила Рона за палец — хотела, наверное, выразить ему свою симпатию. — «Живоглот отнес мой заказ на почту от твоего имени. Но золото я распорядился взять в «Гринготтсе» из моего личного сейфа номер семьсот одиннадцать. Считай это подарком от крестного отца за все тринадцать лет рождения. Посылаю еще кое–что, это скрасит твой четвертый год в Хогвартсе. Если я вдруг понадоблюсь, черкни словечко. Твоя сова доставит мне письмо. Передавай привет Лорин. Вскоре напишу снова. Сириус». Гарри с нетерпением заглянул в конверт. Там был еще один кусок пергамента. Он быстро пробежал его глазами, и так ему стало тепло и хорошо, словно он залпом выпил бутылку горячего сливочного пива. — «Я, Сириус Блэк, крестный отец Гарри Поттера, настоящим разрешаю ему посещение деревни Хогсмид по выходным». Для Дамблдора это будет законное разрешение! — ликовал Гарри. — Подождите, здесь еще постскриптум... «P.S. Думаю, твой друг Рон, пожелает взять эту сову, ведь по моей вине у него больше нет крысы». У Рона широко открылись глаза. Миниатюрная сова возбужденно заухала. — Взять эту сову? — повторил он с сомнением в голосе. Мгновение внимательно разглядывал сову, перевел взгляд на Гарри и вдруг, к величайшему изумлению Лорин, поднес птицу к самому носу Живоглота: пусть хорошенько обнюхает. — Ты как считаешь? — спросил он у кота. — Это настоящая сова? Живоглот заурчал. — Ему я верю, — удовлетворенно кивнул Рон — Сова моя! Гарри читал и перечитывал письмо Сириуса всю дорогу до вокзала Кингc–Кросс. Он все еще сжимал его в руке, когда мы миновали барьер платформы девять и три четверти. Гарри тут же заметил дядю Вернона — он стоял, держась подальше от мистера и миссис Уизли, и подозрительно на них поглядывал. Увидев Гарри, миссис Уизли радостно бросилась к нему, и самые худшие опасения дядюшки подтвердились. — Бывай, Гарри, — Джинни похлопала его по плечу. И, в шутку, добавила: — Веди себя хорошо, не нарывайся. Гарри рассмеялся. — Я позвоню тебе насчет чемпионата! — крикнул Рон вслед Гарри: он уже простился с друзьями и катил тележку, нагруженную чемоданом и клеткой с Буклей, к дяде Вернону. Тот приветствовал мальчика в обычной манере. — Что еще? — со злобой буркнул он, уставившись на конверт в руке Гарри. — Если я опять должен что–то подписывать, поищи себе кого другого... — Нет–нет, — успокоил его Гарри. — Это письмо от моего крестного отца! — Крестного отца? — мгновенно рассвирепел дядя Вернон. — Нет у тебя никакого крестного отца! Нет и не было! — Есть! — просиял Гарри. — Он был лучшим другом моих родителей. Его осудили как убийцу, но он сбежал из тюрьмы для волшебников и сейчас скрывается. Но со мной он поддерживает связь... Беспокоится обо мне... Следит, чтобы мне было хорошо... И, улыбнувшись тому ужасу, который отразился на лице дяди Вернона, Гарри зашагал к выходу со станции. Клетка с Буклей громыхала впереди, и, кажется, это лето обещало быть гораздо приятнее предыдущего. — Вот чую, что и недели не пройдет, как что-то случится, — смотря ему в след, сказала я Джинни. — Именно так и будет. Хотя я и надеюсь на обратное. Пойдем, нас Блэк с Люпином ждут. Лето обещает быть веселым.