Ты не сможешь!

— Грейнджер, ты ведь не сможешь этого сделать! — уже в который раз повторяет блондин, тяжело дыша и стоя на краю астрономической башни.       Девушка, державшая палочку и уже направившая её на парня с волосами цвета платины и голубыми глазами, отливающими стальным оттенком, с блеском в глазах смотрела на слизеринца. Его прикрытая чёрными рубашкой и пиджаком грудь тяжело вздымалась после быстрого бега, а в голосе была уверенность в своих словах. Шатенка, в чьих глазах стояли слёзы, пыталась не опускать палочку перед тем, кто обманывал её столько раз за то время, что они знакомы и что пережили буквально несколько недель назад.

***

— Гермиона… — бархатистый шёпот касается порозовевшего ушка девушки, которая стоит рядом со статным парнем возле чёрного озера, гладь которого в ночное время оправдывала своё название. — Ты любишь меня? — Осторожный поцелуй в скулу, немного смазанный. Будто тот, кто оставлял его на шёлковой коже, на самом деле хотел коснуться её в другом месте или не дарить прикосновения вовсе. — Конечно. — Шатенка обернулась к блондину, на губах которого расплылась нежная улыбка, а холодные пальцы ласково коснулись щеки девушки.       Парень приблизился к лицу Грейнджер и оставил лёгкий поцелуй на коралловых губах ученицы львиного факультета. И лёгкие прикосновения, и прохладная ладонь на лице, и крепкая рука, что удерживала за талию, прижимая к себе ещё крепче, опьяняли лучше любого вина. Карие глаза были закрыты, а голубые, почти серые, были полуприкрыты, наблюдая за эмоциями на лице девушки, что плавилась в его объятиях. — А ты…? — оторвавшись от тёплых губ, вопросила шатенка. — Что я? — зарываясь пятернёй в кудрявые волосы, уточнил парень.  — Ты… любишь меня? — Гермиона внимательно посмотрела в его глаза.       Льдисто-голубые очи на миг стали растерянными, но потом снова охладели, и, не давая ответа, блондин вновь вовлёк девушку в поцелуй, чтобы она забыла о своём вопросе.       Любит ли её? Он и сам не может ответить на этот вопрос, ведь изначально это было лишь задание его господина, который приказал лишить подружку Поттера здраво мыслить из-за любви к нему. Сейчас парень думает лишь о мягких касаниях тонких девичьих пальчиков о его рубашку, что осторожно сжимают ткань от нахлынувших чувств и смущения.

***

      «Чтобы влюбить в себя кого-нибудь, не нужно использовать зелья, ведь они имеют кратковременный эффект, лучше использовать империус, чтобы вынудить человека подчиняться вам и полюбить вас без памяти.»       Обычные строки из книги по тёмной магии, которую Малфой выкрал из запретной секции в библиотеке. Ему нужно было узнать, как заставить девушку, что ненавидит его, влюбиться в него без памяти. Вот он и нашёл этот томик с заклятиями и зельями по приворотам. Обложка книги давно затёрлась, а страницы пожелтели. Было видно, что её давно уже никто не открывал и не смахивал пыль, толстой коркой покрывающую корешок и обложку.       Заклятие Империус было идеальным для его случая, она ничего не будет помнить, а в случае чего, можно просто исправить воспоминания.       Когда он подкладывал записку от имени Уизли, он мало рассчитывал, что шатенка появится в старом кабинете западного крыла замка. Но она появилась и очень удивилась, когда из-за стеллажа с книгами вышел не её рыжий друг, что просил прийти на серьёзный разговор. А ненавистный ей слизеринец, который, не дожидаясь вопросов, восклицаний или оскорблений, применил заклинание. Оно подействовало. Девушка влюбилась в него без памяти и с нетерпением ждала каждой их встречи. Даже её друзья не понимали, почему она стала находиться рядом с Малфоем, и всячески пытались её образумить, привести в чувства. Ничего не действовало, ведь после каждой их встречи на астрономической башне, слизеринец укреплял своё заклинание и влюблял её в себя ещё сильнее.

***

— Откуда ты знаешь, что я не сделаю этого? — дрожащим от подступающих слёз голосом спросила девушка, срываясь на крик. — Потому что, ты меня любишь и не сможешь сделать этого.       После этих слов по щекам шатенки потекли слёзы, а она сама начала дрожать. Воспоминания их последнего разговора приходили быстротечной рекой.

***

      Их встреча на астрономической башне. Блондин держит хрупкую шатенку в своих руках, а его бледные губы целуют её губы, опьяняя всё сильнее с каждой минутой. Но вдруг девушка отстраняется, а в её глазах застыл ужас. Она видит, кто стоит перед ней и прижимает её за талию. Девушка резко отскочила. Блондин замер в недоумении. — Малфой… — она отошла от него на несколько шагов, увеличивая расстояние всё больше, — что здесь происходит? Что здесь делаешь ты? И почему мы целовались? — Гермиона, что с тобой? — Драко не мог понять, что происходит, ведь Гермиона была под империусом, и любое сопротивление быстро устранялось, стоило ей подумать о чём-то против отношений с Малфоем.       Он было потянулся за палочкой, но Гермиона оказалась быстрее и выхватила свою, крепко сжимая дерево. Она направила её на блондина. — Что здесь происходит? — её голос дрожал, будто она хотела заплакать. — Гермиона, убери палочку, и мы поговорим с тобой…       Он сделал шаг в её сторону, доставая параллельно свою палочку, как с губ девушки срывается заклинание обезоруживания, и его единственное оружие улетает куда-то от него. — Ты опоил меня чем-то или использовал какое-то заклинание? — Её глаза всё ещё были расширены от ужаса, а воспоминания о том, что они делали, пока она была в беспамятстве, приходили одно за другим. — Ты использовал на мне… — нервно сглотнув, она договорила, понизив голос, — Империус?       Осознание резануло острым кинжалом. Гермиона посмотрела на него, а по щекам уже градом катились солёные капли. — Отвечай! — прокричала девушка. — Зачем ты использовал его на мне? Чего ты пытался этим добиться? — Мне было поручено… — он понимал, что заклятие было развеяно, и теперь она легко может убить его одним ударом из палочки. Стоит ей этого захотеть, и уже ничего не помешает. — Влюбить тебя в себя, чтобы ты потеряла рассудок и не могла помочь своим друзьям.       Девушка опустила палочку, стоило ей услышать эти слова. Она никак не ожидала, что из-за какого-то плана Тёмного лорда, на ней пришлось использовать одно из непростительных заклинаний. Они играли на её чувствах. И нет больше смысла удерживать палочку. Она не сможет ему ничего сделать. Потому что сердце помнит то время, когда было занято, когда билось чаще от каждого поцелуя и прикосновения, когда замирало после каждой улыбки. Потому что мурашки бегут по коже, а ноги не двигаются. Потому что её тело противится разуму, желает, чтобы его поскорее прижали к груди, чтобы погладили волосы, чтобы поцеловали губы. — Гермиона…       Малфой подошёл к ней и протянул свою руку, чтобы коснуться её щеки пальцами, но девушка в последний момент отшатнулась. Она не могла поверить, он влюбил в себя ту, что не переносит на дух.       Девушка оттолкнула от себя парня и убежала с астрономической башни, глотая слёзы, подступающие к глазам всё быстрее и быстрее. Она мечтала поскорее уйти с этого места и попасть в свою комнату, где он не сможет достать её.

***

— Ты заколдовал меня тогда! — выкрикнула слова, в которые она сама уже не верила, а блондин и подавно. — Если бы ты меня не любила, то уже давно бы убила. Я знаю, что ты меня любишь и не сможешь… — Замолчи! — захлёбываясь рыданиями, крикнула девушка. —… сделать этого, Гермиона! — всё равно закончил Малфой. — Гермиона!       Со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Не прошло и минуты, как двое юношей уже стояли рядом со своей подругой и с ненавистью смотрели на блондина, который не отводил взгляда от девушки. Парень с иссиня-чёрными волосами не стал медлить и, выхватив свою палочку, выкрикнул заклинание, которое выучил на шестом курсе из учебника Принца-Полукровки. Шатенка не успела его остановить.       Блондин упал на каменный пол. Его чёрный пиджак словно разрезался красными полосами, а с губ срывались стоны боли. Шатенка, что уронила палочку, подбежала к блондину и упала перед ним на колени. Её слёзы бежали подобно ручьям и скатывались с щёк прямо на тёмную ткань одежды парня. Его бледные губы стали ещё бледнее, рот открывался снова и снова: глотал воздух. Гермиона кричала на юношей, что не понимали её реакции, ведь несколько дней назад они договорились, что убьют его, а сейчас она плачет и не может ничего сделать, чтобы излечить. — Гермиона… — хриплым шёпотом произнёс парень. — Тот разговор… который… был возле чёрного озера… и на астрономической башне…       Он закашлялся от снова подступающей боли. Девушка обхватила его лицо руками и кивнула в знак того, что понимает, о чём он говорит. — Я узнал… почему чары рассеялись… — она непонимающе посмотрела на него. — Это случилось из-за того, что… когда человек, который наслал чары, влюбляется в заколдованного… заклинание теряет былую силу… — Драко, почему ты сейчас говоришь об этом? — смаргивая солёные капли и наклоняясь чуть ближе, чтобы лучше слышать хриплый шёпот парня, спросила девушка. — Я говорю это потому, что ты спросила меня, когда мы были у озера… Ты спросила… Люблю ли я тебя, тогда я промолчал и ничего не ответил… Потому что не знал, что чувствовал к тебе тогда… — он снова закашлялся, из его рта тонкой струйкой полилась кровь. — Я люблю тебя, Гермиона…       Он поднял руку и мягко обхватил затылок девушки, притягивая ту к себе ближе и завлекая в поцелуй. Последний поцелуй, который он ей подарит, мягкий, трепетный, опьяняющий своей нежностью. Холодная рука соскальзывает с головы Гермионы, а холодные губы больше не сминают коралловые. Ученица Гриффиндора отстранилась от него и, плача, прошептала последние слова, которые он не услышит, ведь уже издал последний вздох: — Я люблю тебя, Драко. — Последние слова, которые срываются с её губ, и она обнимает постепенно холодеющее тело, пачкаясь в крови от ран, нанесённых заклятием.

Мы понимаем, что любим, только тогда, когда теряем того, от чьих прикосновений или слов замирает сердце.