Двойное самоубийство

Это была поздняя ночь. Дождь лил как из ведра. Бедная Глория мчалась куда-то без оглядки, не замечая мелких лужиц и грязи; ее сапоги давно промокли. Ни света из окон, ни фонарей нигде не было, полный мрак. Глория вся тряслась от холода и плакала от собственного бессилия перед людьми, думала о своих проблемах, пока не увидела один дом. Это единственное здание, где свет горел из всех окон. О чудо! Пока они не спят, она может попросить переночевать у этих хозяев, ведь остальных соседей будить как-то стыдно. Только она хотела постучать в дверь забора, калитка, на удивление, тут же открылась от толчка. Тихо войдя во двор, Глория заметила, что у соседей нет сторожевого пса, который бы защитил от нежелательных посетителей. "Очень странные люди! - подумала Глория, утирая слезы. - А если к ним заявится вор? Убийца?" И все же, набравшись мужества, она зашла в сам дом. "Ничего, ничего, теперь меня после Чеда ничто не напугает!" Было на удивление тихо. Ни голоса, ни шепота, только слышен был звонкий стук в одной из комнат. Она открыла дверь, и свет озарил темный порог. — Здравствуйте. - тихо сказал хозяин. Это был парень лет тридцати, с темными волосами и глазами цвета тьмы. Добродушно рассмотрев гостью, он залпом допил стакан крепкого чая. Гостья, однако, не сразу доверилась ему и ничего не ответила, но все же трусливо переступила через порог. Комната была маленькой, но в ней умещалось все самое необходимое: от маленького стула до деревянного шкафа, от кровати до письменного стола. Небогатое убранство, но переночевать вполне можно. — Может, чаю? - приветливо предложил он, протянув вновь наполненный стакан. Глория брезгливо сморщилась: пить с чужого стакана очень заразно. Она устало ответила: — А виски у вас есть? Она уловила его удивленный взгляд, отчего удивилась сама. — А абсент, текила у вас не имеется? — Нет. — А вы, извините меня, пьете водку? - чуть ли не засмеялась она. Он отрицательно мотнул головой. "Вот дурачок попался. Даже неудачник Чед пил со мной вчера, а этот...". Она закрыла руками рот, чтобы не обидеть хозяина своим смехом. — Простите меня, пожалуйста, я ни рюмки в рот никогда не брала, просто мне сегодня так хреново... - опустив голову, пробасила она. - Можно, я у вас переночую? Я вам обязательно заплачу... — Нет, что вы, что вы! - отмахивался парень. - я вас и так, без денег, пущу. — Спасибо вам большое! - поблагодарила она, и от страшной усталости рухнула на кровать. - Кстати, а как вас зовут? Меня - Глория. — Зовите меня Алексей Нилыч. - улыбнулся он, накрывая гостью одеялом. Но ей на редкость не спалось. Хозяин не соизволил убавить свету в комнате, ей это показалось очень странным, мало того, он еще просто ходит по комнате, о чем-то раздумывая, да еще не взял денег с гостьи. Ей стало действительно страшно. — Можете убивать меня прямо сейчас, - дерзко вскрикнула Глория, - я вас не боюсь, и смерти тоже! Или можете изнасиловать меня, а потом убить. — А? Алексей только успел очнуться от собственных мыслей, а гостья заявляла свои подростковые выходки уже вовсю. — Что вы? Я не убийца, не насильник. — А я вам не верю! - несмотря на ее так называемую "смелость", в ее голосе чувствовалась дрожь. - Я же вижу, что вы хотите меня убить, но я смерти ничуть не боюсь. Немного походил он по комнате, и он, наконец, додумался. Ему показалось, что он нашел родственную душу, которая тоже не боится расстаться с жизнью, как и он. "...но я смерти ничуть не боюсь!" - наконец-то он нашел тождественные мысли! О Глория, он не умрет один! Он хочет поделиться с ней своими сокровенными умозаключениями, от которых бедный Шатов пугается и нервно крестится. Никто его в окружении не понимает, поэтому он ни с кем не разговаривает. Кириллов начал с таким вдохновением, которое переполняло и окрыляло его душу: — Вы и вправду не боитесь умереть? Глория чуть не пискнула со страху. — Д-д-да, я хочу покончить с собой. — Есть! - радостно воскликнул он. - Я вам открою свою тайну: я тоже хочу покончить жизнь самоубийством. Она слушала его, широко раскрыв рот и глаза. — Отчего вы такой радостный? — А чему не радоваться-то? — Вы меня не поймете, мне так горько. От этого и хочу лишить себя жизни. А вы счастливый тут ходите. — Люди несчастны потому, что они не знают, что они счастливы, - прошептал ей Кириллов, сев на уголок кровати, - или просто не заявили о своем своеволии. Вот я в ближайшее время всем заявлю... — Ха, а я уже заявила! - съерзничала она. - Однажды у меня лопнуло терпение, и я решила измениться: перекрасила волосы, изменила стиль одежды, стала хамить всем вокруг... — Отчего же вы так несчастны, раз заявили о себе? - смеялся он. Этот насмешливо-риторический вопрос погрузил юную девушку в глубокие размышления. Но через мгновение она горько ответила: — Мои родители развелись, мама в психушке, с подругой стали врагами, парень бросил... — Нет, это не воля! Будто не слыша его изречения, Глория нервно продолжила: — Я хочу застрелиться... прямо сейчас... хочу быть свободной от всего дерьма, что на меня свалилось... - и ее монолог закночился на нервном срыве. Кириллов мигом достал из-под шкафа большой чемодан и поставил его на стол. — Ну, что ж... Я и так уже свободен от мирских дел. Они меня не касаются, поэтому я так счастлив! - он открыл этот ящик и достал из него револьвер. - Все боятся боли, боятся страха смерти, которым внушают с малолетства, им трактуют христианскую догму, что в загробном мире тебя ждет ад, особенно после самоубийства. "Бойся" - кричат они. "Бога нужно бояться - думают они... - он безумно улыбался, увлеченный, как прежде, своей выстраданной идеей, его глаза сверкали пуще прежнего. Монотонная, почти загробная речь делала его похожим на зомби, так подумала гостья. Он почти перестал обращать внимание на нее. - В камне нет боли, но в страхе от камня есть боль. Также и со смертью. Кто победит страх смерти, тот есть "бог". Глория, жутко побледнев, со страхом внимала речи безумца. Она даже не шелохнулась. — Прошу, примите револьвер, леди. - крепкая рука с вежливостью протянула оружие, та робко приняла, все еще находясь в легком шоке. Тишина. Кириллов приставил дуло к виску, глядя в стену. Глория сделала тоже самое, дрожа и нервничая. И в этот момент она поняла, что хочет жить. Начать жизнь с нуля. — Завтра о нас напишут в некрологе, - считай, жизнь прожита не зря! - было едва понятно, говорил он в шутку или всерьез. - Приятно было познакомиться, Глория! Выстрел. Глория, мигом зажмурив глаза, взвизгнула и выбежала из дому, не жалея ног. Через несколько минут дверь отворили. Сонный Иван возмущенно крикнул: — Леха, ты опять за свое? Это четвертый за ночь выстрел! Дай поспать! На кровати сидел и рыдал его сосед, досадуя, что патроны снова кончились. — Давно пора не пускать в дом этих малолеток. Мнят себя самоубийцами, а у самих кишка тонка! — Пора! И тебе тоже надо кончать с этими бесовскими идеями. Если б не вся твоя атеистическая дурь, о, каким бы ты был человеком, Кириллов! Пойду калитку закрою, а ты спи. Покойной ночи! И Алексей погасил свет. — Пора бы... - донеслось усталое бормотание.

*** В доме Макфинов вдруг стало шумно. Отец хватался за голову, сходя с ума, а бабушка наоборот обрадовалась возвращению внучки - рыдая, обнимала и целовала ее. Но, к сожалению, хорошего финала не случилось, Глории опять пришлось несладко. Два года исправительной военной школы не заставили себя ждать. Школа не сделала из нее образцового человека, но Глория поняла, что почти нет ничего хуже смерти, а хуже смерти есть только самоубийство. И эту ночь она не забудет никогда, этот оглушительный выстрел. И эти насмешливые глаза цвета тьмы.