Племянница

      - Это я.       Только что открывший дверь Ник с непониманием поглядел на лучшего друга, который стоял на пороге профессорского дома. И голос, и поза Стивена выдавали странное напряжение. «Будь что будет!» - сквозило в каждой нотке, в каждом шевелении.       - Это я, - повторил Харт.       - Я вижу, - осторожно вымолвил Ник, прикидывая, как поделикатнее осведомиться о самочувствии друга и выпроводить того куда подальше.       - Нет, - мотнул головой младший работник министерства. – Я имею в виду, с Хелен – это был я.       - Успокойся, - произнёс блондин мягким, заранее со всем согласным тоном, обычно использующимся для разговора с людьми, которые не совсем в себе, - я знаю, что ты был с ней весь день. – «Понятно, почему бедняга в таком состоянии. Она кого угодно доведёт». В очередной раз мужчина порадовался тому, что жена выбрала другое жильё, о чём сообщила по телефону ещё днём.       - Ник, ты издеваешься?! – Последние восемь лет для Стивена отдавали не удушающим, но ощутимым привкусом вины, а сейчас это чувство многократно окрепло. Вернуться бы в прошлое и надавать себе, двадцатитрёхлетнему и безмозглому, по шее, хорошенько надавать. Но тогда они с Ником хотя бы не были настолько близкими друзьями, как теперь. У Стивена даже началась лёгкая паранойя, порой он подозревал, что лучший друг обо всём знает. Например, сегодня утром в машине, по дороге с ложного вызова, Харту упорно казалось, что Ник смотрит с упрёком и выжиданием, и Стивен начал болтать первую взбредшую на ум чушь, привязавшись к Коннору. Какую ахинею он нёс в машине, Харту теперь и вспоминать-то было неудобно. – Хелен изменяла тебе со мной!       Повисла пауза. С одной стороны, Харт жалел, что из-за вечерней полумглы и тусклой лампочки над крыльцом не может хорошенько разглядеть лицо друга, с другой, был этому рад. По крайней мере, глаза Ника в темноте не засияли свирепым волчьим блеском, хотя Стивен не удивился бы такому.       - Когда? – наконец, глухо спросил Каттер.       - В год её исчезновения.       - А-а-а, - протянул блондин подобно школьнику, которому только что объяснили, как правильно решается математическая задачка. Затем на миг ожил. – А долго? – Он спрашивал словно потому, что так полагалось, а не потому, что хотел знать.       - Два раза, - ляпнул Стивен.       Ник чем-то подавился и не то раскашлялся, не то попытался хихикнуть.       - Ясно, - серьёзным голосом проговорил блондин через две секунды. – Спасибо, что сказал. – Отошёл вглубь затемнённого помещения и стал закрывать дверь.       - Ник. – Харт был удивлён, и это ещё мягко, очень мягко выражаясь. Он ожидал обвинений, может, даже драки, хотя бы сильного удивления. А нынешний вариант был худшим – от подавленных эмоций ничего хорошего не жди. Лучше было бы поговорить, пусть поругаться, но высказать всё, что накипело.       - Иди домой, Стивен, - устало проронил Ник, захлопнув створку.       Бывший лаборант какое-то время потоптался на крыльце, потом глубоко вдохнул и последовал совету друга… Во всяком случае, хотелось верить, что Ник по-прежнему был другом.       Каттер стоял по другую сторону двери, прислонившись спиной к дереву, гладкость и некоторая прохлада которого ощущались сквозь рубашку. Профессор молчал и дышал, дышал и молчал.       Из гостиной, освещённой лишь несколькими свечами на столе с ужином, выплыла хрупкая женская фигурка, остановилась в дверном проёме. Слабое освещение обтекало красивое тело в вечернем наряде цвета морской волны и обдавало медным пламенем распущенные светло-рыжие волосы. На счастье или на беду, слышимость в доме Каттеров была отменная, да и Клаудия никогда не страдала проблемами со слухом.       - Ты в порядке? – спросила Браун, подойдя к профессору и положив руку на его плечо.       - Не знаю, - честно признался Каттер. Потом улыбнулся, глядя в глаза собеседницы. – Но это не значит, что наша встреча прерывается. Вечер только начался.