Игра судьбы

Несколько дней спустя. Утро. Дворец санджак-бея в Манисе.

Октябрь сурово напомнил жителям этих живописных мест о своём существовании: солнце было заслонено легкой на вид пеленой светло-серых туч, не наполненных дождем, но и не отступающих. Холодный ветер жестокими сильными порывами налетал на деревья, и оставшаяся на них листва тут же срывалась и взметалась вверх предсмертным полетом. Касаясь лиц и рук, этот ветер обжигал их, словно ледяной огонь. Погода была промозглая и неприветливая, будто бы сама природа впала в беспросветную меланхолию, в противовес этому приправленную хорошей порцией необоснованной жестокой ярости. Тем не менее в это утро шехзаде Махмуд в отделанном мехом на вороте кафтане вглядывался в даль извилистой дороги, ожидая прибытия долгожданных гостей. Его руки были терпеливо сложены перед собой. Молодой человек был уже давно не мальчиком, а вполне опытным управленцем, уверенным в своих решениях и действиях, а потому с присущим ему спокойствием ожидал экипаж. И даже он на задворках своей широкой души слегка трепетал от мысли о скорой встречи с отцом-султаном и семьей, даже не сознавая этого до конца. К отцу, который восхищал его своими стремлением к справедливости и твёрдостью духа, которые шехзаде от него и унаследовал, он всегда питал уважение и преданную любовь сына. Будучи старшим наследником, он всегда старался соответствовать этому своему положению, что, благодаря его воспитанию и собственным качествам, ему с успехом удавалось. Поэтому он пользовался расположением и доверием повелителя и заодно являлся надеждой всей семьи. Но помимо добродетелей от отца ему достался и его эгоизм, взращённый еще больше всеобщей любовью. Шехзаде Махмуд, будучи мудрым и рассудительным, держал его в узде, но лишь там, где он мог навредить ему. В вещах же, положенным ему по праву рождения, шехзаде не сомневался и пользовался ими без всякого стеснения. Тем не менее, он стал тем, кем его желали видеть и кем он сам с детства мечтал быть: признанным претендентом на османский престол, который со временем мог принять в свои руки бразды правления и достойно продолжить дело своих великих предков. Он уже слыл как справедливый и рассудительный санджак-бей и отважный воин,. Его любили и почитали жители отданной ему в управление провинции, он пользовался расположением повелителя, и такое положения дело его вполне ожидаемо устраивало. Наконец вдали послышался топот копыт. Из-за поворота появились возглавляющие экипаж всадники, в которых шехзаде Махмуд узнал отца и младшего брата, который, как он отметил, заметно возмужал за то время, что они не виделись. Следом за всадниками показались и кареты, запряженные лошадьми, а после и многочисленная охрана, сопровождавшая султанскую семью на протяжении их довольно длительного пути. Подъехав, султан Ахмед, явно уставший после дороги, но улыбающийся тёплой отцовской улыбкой, спешился и подошёл к сыну, который почтительно склонился, следуя правилам и выражая свои уважение и преданность. Следом за отцом шехзаде Орхан, который выглядел куда бодрее, спрыгнул со своего коня и, передав поводья подоспевшему слуге, встал за спиной повелителя. - Повелитель, - сдержанно, но с должной учтивостью произнёс шехзаде Махмуд, распрямившись и тут же поцеловав протянутую отцом руку. - Добро пожаловать. Они обнялись тепло и крепко, как подобает мужчинам, сыну и отцу. Через плечо повелителя шехзаде Махмуд бросил взгляд младшему брату, наблюдающему за ними. Хлопнув шехзаде Махмуда по спине, султан Ахмед отстранился и с гордостью оглядел его. - Здравствуй, сын, - он осмотрелся и задержал взгляд на дворце, далеко не таком величественном, как Топкапы, и всё же великолепном по-своему. Заложив руки за спину, он отошёл, позволив тем самым братьям поздороваться. Усмехнувшись, шехзаде Махмуд подался навстречу светловолосому юноше и заключил его в свои крепкие объятия. Тот, питающий глубокую привязанность и уважение к старшему брату, который всю его жизнь был ему примером, ответил ему не менее крепкими объятиями. - Рад видеть тебя, Орхан, - отстранившись, проговорил шехзаде Махмуд и улыбнулся. - Ты возмужал. - И я рад нашей встрече, - широко улыбнувшись в ответ, произнёс шехзаде Орхан. А после шутливо добавил, бросив взгляд на дворец, бывший в родном распоряжении его старшего брата: - А ты неплохо устроился, Махмуд. Снова усмехнувшись, тот с силой ткнул его в плечо, вызвав на его лице то свойственное только юности выражение, лишенное стыда и наполненное искренним весельем. Не сопротивляясь этому толчку, шехзаде Орхан отошёл вслед за повелителем, с подлинным интересом рассматривая дворец и прекрасный, хоть и увядающий сад. Задержав взор на аккуратных дорожках, рассекающих ряды голых деревьев и кустарников, шехзаде подумал о том, что его кузина и близкий друг Сафие Султан непременно оценила бы этот чудесный сад, наверняка дивно благоухающий весной. Стоило его мыслям коснуться сестры, как в голову пришли и другие, непрошеные, но на редкость навязчивые воспоминания. В те дни, что они находились в пути, он часто мысленно возвращался к встрече в лесу. Он удивительно четко запомнил черты незнакомки, что оказалось на его пути. Густые темные волосы, проникновенные серо-зелёные глаза, красивое искренней естественной красотой лицо, крепкая и стройная фигура. Девушка, ее внешность, звуки ее голоса и, наконец, ее поведение - всё это взволновало неопытное в подобных делах сердце юноши и занимало теперь его разум. Серин. Быстрое, острое, как лезвие ножа, мимолетное видение. Какой-то странный внутренний голос, исходящий из глубин его благородной натуры, подсказывал ему, что это не закончится просто так. Шехзаде по неизвестным для себя причинам был твёрдо уверен, что эта особа ещё появится в его жизни. Неожиданно он упрямо нахмурился: не хватало ещё из-за увлечения отвлекаться от своих реальных устремлений и целей. Тряхнув головой, словно это поможет ему не думать о ней, шехзаде Орхан поспешно отогнал эти мысли, решив, в случае чего, вернуться к ним позже. Тем временем из карет с помощью служанок выбрались Валиде Султан и Асет Султан. Степенно подойдя к внуку, поприветствовавшему ее поклоном, Валиде Султан протянула ему руку. Молодой человек с почтением поцеловал ее. - Валиде Султан, добро пожаловать, - он вежливо улыбнулся. Искренне привязанная в внукам, Валиде Султан нежно улыбнулась ему и коснулась морщинистой рукой его поросшей темно-рыжей щетиной щеки. По правде, именно к шехзаде Махмуду султанша была привязана сильнее других сыновей султана, ведь по натуре он очень напоминал ей ее покойного Мустафу. - Благодарю, Махмуд. До этого остающаяся в отдалении Асет Султан, облачённая в тёплую накидку глубокого темно-зелёного цвета, ступила на встречу сыну, придерживая подол своего платья. Шехзаде Махмуд сам подался на встречу матери, и она встретила его ласковой улыбкой. - Матушка, - с куда большим чувством поцеловав материнскую руку, он широко ей улыбнулся, и аккуратно обнял ее с куда большим трепетом, нежели отца, с которым он был сдержан в проявлении чувств. Асет Султан, истосковавшаяся по сыну, заключила его в свои любящие руки. Она была ниже сына, и тому пришлось чуть наклониться, чтобы позволить матери обнять себя. Мягко отстранившись, Асет Султан вгляделась в лицо шехзаде, оставив бледные ладони на его лице. В ее взгляде сквозила гордость, перемежающаяся с тоской. - Лев мой. Хвала Аллаху, что позволил мне вновь увидеть твой светлый лик. Терпеливо улыбнувшись, шехзаде Махмуд увлёк ее за собой, произнеся: - Идемте во дворец. Сегодня очень холодно. Оставив мать на попечение служанок, шехзаде Махмуд вновь подошёл к отцу, и они возглавили процессию, двинувшуюся ко дворцу. На шаг позади за ними следовал шехзаде Орхан, а ещё чуть дальше Валиде Султан и Асет Султан. Обращаясь к шехзаде Махмуду, султан Ахмед осведомился: - Как обстоят дела, сын?

Гарем.

- Внимание! Султан Ахмед Хан Хазретлери! Девушки, принадлежащие гарему шехзаде Махмуда, выстроились я длинный ряд в ташлыке и единовременно склонились, стоило аге у входа возвестить о прибытии повелителя. Кареглазая Сафиназ Султан, стоящая с противоположной стороны, сделала то же самое. Шехзаде Махмуд, вошедший вместе с гостями, на секунду залюбовался своей возлюбленной. Она выглядела как истинная госпожа под стать своему новому статусу: изысканное в своей простоте бежевое одеяние с лаконичной жемчужной вышивкой у декольте и на манжетах; золотистые волосы собраны в витиеватую прическу на затылке, и несколько завитых прядей обрамляют благородно-красивое лицо с мягкой учтивой улыбкой; волосах сверкает неброская диадема с жемчугом, который присутствует и в других не многочисленных украшениях - маленьких сережках и кольце. На лице отражалось ее волнение: Сафиназ Султан впервые предстала перед повелителем и султаншами, включая Асет Султан, мать ее господина. Девушка понимала, что необходимо произвести хорошее впечатление на неё, чтобы иметь в ее лице поддержку в гареме, если таковая понадобится. - Повелитель, - заговорил шехзаде Махмуда, обратив на себя всеобщее внимание, до этого рассредоточенное по помещению, которое всем, кроме младшего шехзаде, было так хорошо знакомо. - Это Сафиназ Султан. Моя фаворитка и мать моего сына. С достоинством, обусловленным ее знатным происхождением, выдержав обратившиеся к ней взгляды, девушка с должным почтением произнесла: - Повелитель. Султанши. Шехзаде. Для меня большая честь предстать перед вами. Султан Ахмед, мимолетно взглянув на неё, только кивнул. Валиде Султан скользнула по ней оценивающим взором. Шехзаде Орхан без задней мысли отметил ее красоту и достоинство, скользящее в каждом ее слове и движении. А Асет Султан, которая и волновала девушку более остальных, с едва заметной улыбкой кивнула ей, как бы одобряя ее поведение и манеру себя держать. Заметив это, Сафиназ Султан пришла к выводу, что султанша знает о ней больше, чем она полагала. Вспомнив о стоящих за ее спиной Ирем-калфе и Фехми-аге, главном евнухе, девушка подавила улыбку: очевидно, они отчитывались перед султаншей обо всем, что происходило под куполом этого дворца. - Повелитель, если желаете, идемте в главные покои, освобождённые к вашему прибытию, - нарушив образовавшееся на несколько мгновений молчание, проговорил шехзаде Махмуд. Султан Ахмед молча кивнул, и, провожаемые многочисленными поклонами, двое шехзаде и повелитель покинули ташлык. Оставшись в обществе султанш, Сафиназ Султан взяла инициативу в свои руки и произнесла: - Валиде Султан, госпожа, если позволите, я покажу вам покои, приготовленные для вас. Вам следует отдохнуть после долгой дороги. - Идем, - своим властным голосом произнесла Валиде Султан и, сложив руки на уровне живота в привычном аристократическом жесте, двинулась к выходу из ташлыка. Пропустив вперёд себя султанш, Сафиназ Султан вслед за ними покинула ташлык, который забурлил разговорами и движением, стоило госпожам и их слугам оказаться на достаточном расстоянии, чтобы уже не слышать их.

Стамбул. Топкапы. Покои Назине Султан

Странная тревога, поселившаяся в сердце этой обычно стойкой и уверенной в себе женщины, неизменно бесстрашно острящей в лицо опасностям и трудностям, если таковые появлялись, все никак не отпускала ее. Султанша стала ещё внимательнее и осторожнее, чем обычно, доверяла только своим проверенным служанкам в лице Айше-затун и Нилюфер-хатун и оглядывалась, ступая по извилистым коридорам дворца. Желая избавиться от этого взявшегося буквально из неоткуда странного ощущения, Назине Султан велела Айше-хаутн найти гадалку, чтобы та развеяла ее тревогу. Но пока от Айше не было никаких известий, и султанша, хмурясь, коротала время за прочтением книги. Словно по велению какой-то высшей силы именно в этот момент в покоях появилась взволнованная Айше-хатун. Обратив внимание на ее возьуждение, султанша отложила книгу и, посмотрев на торопливый поклон девушки, вопросительно приподняла дугообразную бровь. Убедившись, что они одни, Айше-хатун подошла ближе к расположившийся на диване султанше и тихо проговорила: - Как вы велели, я нашла гадалку, госпожа. Она готова встретиться сегодня после полудня. Встав, Назине Султан довольно улыбнулась своей служанке и, подойдя к одному из настенных шкафчиков, отворила его и достала из мешочка несколько золотых монет. Закрыв шкафчик, она протянула монеты служанке, которая в свою очередь благодарно кивнула. - Говоришь, сегодня? - уточнила султанша и, получив утвердительный кивок, проговорила: - В таком случае, идём, Айше. Отправив девушку за плащами, которые скроют от любопытных глаз горожан их личности, Назине Султан позвала из внутренней комнаты, отведённой под детскую, Нилюфер-хатун. - Когда я уйду, забери детей с занятий, вернись в покои и до моего возращения никого сюда не впускай. Поняла меня? - Конечно, госпожа. Будьте спокойны. Кивком она отослала девушку обратно во внутреннюю комнату и принялась нетерпеливо расхаживать по покоям, протирая холёные руки в настигшем ее волнении от предстоящей встречи.

Дворец Нергисшах Султан.

В Стамбуле в это утро погода мало отличалась от далёкой Манисы, разве что ветер не был таким яростным, и солнце с великим трудом, но все же пробивалось сквозь плотную серую пелену. В просторном светлом холле своего дворца черноволосая Нергисшах Султан, в это утро прибывавшая по непонятным даже ей самой причинам в мрачном расположении духа, по обыкновению делила трапезу с детьми и супругом, который сегодня отправлялся на службу слегка позже обычного, объяснив это тем, что с позволения великого визиря решил это утро провести с семьей. Нергисшах Султан не увидела бы в этом ничего дурного, будь она в хорошем настроении, но из-за ее собственного состояния муж раздражал ее одним своим присутствием. Так как рядом находились ее дети, счастливые в обществе отца, который часто пропадал на службе, султанша сидела молча и ничем, кроме слегка хмурого выражения лица, не выказывала своё недовольство. Впрочем, маленькие султанша и султанзаде обращали мало внимания на неё, увлечённые отцом, и не замечали ее мрачности, что вполне устраивало госпожу, которая не хотела портить детям этот момент. - Вам уже пора на занятия, не так ли? - погладив дочь по черноволосой голове, осведомился Ахмед-паша. Он подал знак стоящей в отдалении Нихаль-хатун, няне детей. Молодая женщина подошла к столу и, взяв девочку и мальчика за руки, увела их из холла. Желая поскорее избавиться от общества супруга, Нергисшах Султан спросила как можно более спокойно, но получилось довольно язвительно: - Разве вам не пора быть во дворце, паша? Удивлённо посмотрев на неё, мужчина прожевал только что отправленную в рот ягоду винограда, и отозвался в тон султанше: - Вам столь неприятно мое общество, госпожа? Придав своему лицу более благодушное выражение, Нергисшах Султан наигранно мягко улыбнулась: - Вовсе нет. Я всего лишь не хочу, чтобы у вас были проблемы В этот момент она вспомнила о том, что волновало ее посильнее возможных трудностей ее мужа, и уже холоднее осведомилась: - К слову, отчего вы так поздно вернулись вчера, паша? Неужели было столько дел? Напрягшись, что не ускользнуло от женщины, смотрящий в упор на мужа, Ахмед-паша произнёс довольно убедительно: - Не знаю, почему это вызывает у вас такое удивление, моя госпожа. Дел действительно много, и я допоздна был в Топкапы. «Моя госпожа». Чутьё подсказало Нергисшах Султан, что это обращение к ней было призвано ее смягчить. Обратив на это внимание, султанша почувствовала на уровне тончайшей женской интуиции, что он лжёт. - В таком случае, постарайтесь сегодня не задерживаться, паша, - не выдав своих подозрений, проговорила Нергисшах Султан. К ее облегчению Ахмед-паша поднялся с подушки и расправил полы своего дорогого кафтана. - Если вы этого желаете, султанша. Поцеловав ее руку по сложившемуся в из семье обычаю, Ахмед-паша развернулся и покинул холл под пристальным взглядом Нергисшах Султан, которым она прожигала его удаляющуюся с каждым шагом спину, словно хотела заглянуть в самую глубину его души. - Ясемин, - обратилась она к служанке, только что вошедшей в холл. - Пусть придёт Карим-ага. Поклонившись, девушка без лишних слов удалилась, и спустя некоторое время раздался стук в двери. - Войди, - проговорила султанша, за прошедшее время переместившаяся из-за стола на тахту. Она восседала на ней, сложив руки на коленях. - Госпожа, я к вашим услугам, - произнёс Карим-ага, верный подданный султанши ещё со времен Анатолии, подойдя к ней и остановившись на необходимом расстоянии. - У меня есть к тебе поручение, Карим-ага, - жестом выпроводив служанок, сказала женщина, когда они остались одни. - Ты будешь следить за Ахмедом-пашой и докладывать мне о том, что он делает. Разумеется, так, чтобы сам паша ни о чем не ведал. Подметив дурное расположение духа своей гсопожи, Карим-ага без лишних вопросов кивнул. - Всё будет исполнено, госпожа. Благосклонно улыбнувшись, султанша отозвалась: - Не подведи меня, Карим-ага. Выполнишь - я достойно тебя вознагражу. А пока вот. Она протянула ему маленький коричневый мешочек, в котором звенели золотые монеты. Приняв его, ага спрятал мешочек за пояс и с твёрдой уверенностью произнёс: - Можете не сомневаться во мне. Она кивнула в сторону дверей, и, мгновенно повиновавшись, мужчина поклонился ей и покинула холл, как уже до этого его покинули ее дети, ее супруг и ее служанки. Едва двери за ним захлопнулись, Нергисшах Султан обратила взгляд темно-карих глаз в окно, оставшись наедине со своими безрадостными размышлениями.

Некоторое время спустя. Дворец санджак-бея в Манисе. Покои шехзаде Махмуда.

Держа на руках новорожденного мальчика, поразительно похожего на стоящего рядом шехзаде Махмуда, султан Ахмед с тёплой улыбкой проговаривал традиционные для такого случая молитвы. Шехзаде Махмуд с гордостью смотрел на сына, стоя рядом с отцом. В его душе поселился несвойственный ему трепет, и он с оттенком радостного нетерпения ожидал, когда повелитель огласит имя, которое своей малостью он подарит его первенцу. Шехзаде Орхан, стоящий чуть поодаль напротив выстроившихся в ряд женщин, внимательно наблюдал за церемонией, невольно думая о том, что в недалеком будущем и он возьмёт на руки своего ребёнка. Валиде Султан, стоящая во главе пёстрого женского ряда, возносила благодарность Всевышнему, что позволил ей вновь увидеть это трепетно событие. На ее лице блуждала нежная улыбка матери, когда она, смотря то на сына, то на внука, то на правнука, вспоминала церемонии, на копотях она в далёком прошлом присутствовала в качестве матери и бабушки. Асет Султан с похожими чувствами наблюдала за происходящим, а в ее серых глазах застыли намолившейся слёзы счастья и умиления. Сафиназ Султан же, замыкающая этот ряд, чуть ли не дрожала, беспрестанно смотря на своего сына, пришедшего в ее жизнь после длительного нетерпеливого ожидания и ставшего для неё смыслом ее существования и лучом солнца в том же существовании. - Нарекаю тебя в честь основателя нашей великой династии. Твоё имя - Осман, - трижды повторив это, проговорил султан Ахмед. Шехзаде Махмуд и Сафиназ Султан с улыбками переглянулись. Положив шехзаде Османа в колыбель, султан Ахмед поднял руки в молитве,и все последовали его примеру. - Да пошлёт Аллах ему долгих лет. - Аминь. - Да пошлёт Аллах ему здоровья и процветания. - Аминь. - Да послужит он на благо нашего великого государства. - Аминь. Завершив обряд, султан Ахмед вновь взял на руки мальчика, который от этого заворочался и закряхтел, вызвав улыбки умиления у присутствующих, с тем, чтобы передать его в крепкие руки шехзаде Махмуда, который буквально светился от счастья и гордости. Асет Султан, почувствовав волнение стоящей рядом с ней молодой матери, заботливо коснулась ее руки. Направив на неё удивленный взгляд, Сафиназ Султан благодарно улыбнулась. - Осман, - тем временем с теплотой произнёс шехзаде Махмуд и поцеловал открывшего глаза мальчика в лоб. - Сынок. Махидевран Султан и Асет Султан, между которым отношения были хорошие, но лишенные истинной тёплой близости, в этот чудесный момент с улыбками переглянулись.

Стамбул. Городской рынок.

Две женщины, облачённые в невзрачные серые плащи, довольно быстро шли сквозь нескончаемый поток людей, пришедших на рынок. За ними следовали двое точно также невзрачно одетых крепких мужчины - их охрана. На площади стоял гул, было много народу. Словом, жизнь била ключом, как и всегда. Отойдя от рынка и завернув на пустенькую улицу, женщины дошли до поворота и остановились. Одна из них указала на неприметную деревянную дверь и приглушённо произнесла: - Это здесь. - Оставайтесь у входа, - бросила стражникам Назине Султан и вслед за служанок вошла в дом. Они прошли недлинный узкий коридор и, открыв ещё одну дверь, оказались в плохо освещённой небольшой комнате, в центре которой стояла обшарпанная ширма. За ней скидывалась пожилая женщина, судя по с трудом обрисовывающемуся силуэту. Перед ней стояла низкая табуретка с миской, наполненной какой-то жидкостью. Обстановка была мрачная и пугающая. Переглянувшись с Айше-хатун, спокойная, в отличие от явно нервничающей служанки, султанша подошла к ширме, и, положив, на табуретку мешочек с вознаграждением, тихо проговорила: - Ты Мириам-хатун? - Все верно, госпожа, - скрипучим голосом отозвалась гадалка. Он неприятно резал слух, и Назине Султан незаметно поморщилась. - Спрашивайте. Вдохнув, пропитанного какими-то запахами воздуха, Назине Султан решила начать с глобального: -Что ждёт династию? Не спеша с ответом, Мириам-хатун повозила морщинистым пальцем в жидкости, наполнявшей миску, и, стряхнув капли, наконец проговорила: - Вижу трёх львов, султанша. Они сильны, но судьба их печальна. Один погибнет в гуще сражения, другой сгорит в пламени болезни, а третий станет всеобщей надеждой. Только он останется в живых. Нахмурившись, султанша продолжила: - И что дальше? - Противостояние, - зловеще произнесла гадалка, и от этого что-то дрогнуло в громко бьющемся сердце Назине Султан. - Противостояние морских волн и воплощения изящества. Эта борьба погубит невинных, госпожа, слёзы и кровь затопят дворец. - Что это значит? - скрывая волнение, которое вызвали в ней эти ужасные слова, спросила султанша. -Увидим, - неопределённо отозвалась гадалка. Мрачно хмурясь, но пока не до конца понимая, о чем идёт речь, султанша решила перейти к тому, что волновало ее больше: - У меня ещё будет дети? - Нет, - с непоколебимой уверенностью произнесла гадалка. Назине Султан опустила взор, а оставшаяся чуть позади неё Айше-хатун сочувственно поджала губы. - А что ждёт моих детей? - произнесла с затаенным страхом султанша. Гадалка ответила не сразу. Напрягшись, Назине Султан с мрачным предчувствием ожидала ее вердикта. - Я не вижу, госпожа, - изрядно удивив султаншу, проговорила женщина. - Не могу разглядеть. Их судьбы скрыты за чёрным облаком. В этот момент не выдержавшая Айше-хатун подошла к своей госпоже и шепнула ей, что пора идти. Поддавшись, Назине Султан, которая уже услышала всё, что ей было необходимо, накинула на голову глубокий капюшон плаща и, не произнеся ни слова, развернулась, оставив гадалку за ширмой вместе с не мрачными предсказаниями.

Вечер. Дворец санджак-бея в Манисе. Покои шехзаде Махмуда

Под вечер природа стихла, и если бы она могла выбиваться из сил или уставать, то именно так было бы логичнее всего описать эти изменения. Сумерки сгладили цвета, и на горизонте небо мало отличалось от верхушек деревьев. Ветер перестал яростно налетать на землю, а лишь приносил прохладный вечерний воздух легкими дуновениями. Полумесяц был скрыт за плотной серостью, которой был покрыт небосвод, и потому даже самый зоркий взгляд не смог бы различить его. В покоях шехзаде Махмуда, которые он временно уступил отцу, повелитель в задумчивости стоял около потертого письменного стола, касаясь пальцами его гладкой деревянной поверхности. Этот стол служил нитью, связывающей его с прошлым. С годами, которые ускользнули с быстротой песка, сыплющегося сквозь пальцы. С годами, которые принесли ему счастье и печаль, надежды и мечты, сбывшиеся или разбившиеся вдребезги ударом об суровую реальность. Этот стол хранил его молодость. Вынырнув из воспоминаний, султан Ахмед обернулся к старшему сыну, который до этого в молчании стоял за его спиной, как обычно в его присутствии сложив руки перед собой. В его глазах читался вопрос, и шехзаде ещё не успел его произнести, как султан Ахмед заговорил: - Этот стол стоит в этих покоях со времён, когда Маниса находилась под управлением моего отца, - при упоминании султана Сулеймана, взгляд падишаха невольно потемнел, а все его лицо помрачнело. - После за ним работали мои покойные братья шехзаде Мустафа и шехзаде Мехмет. Затем и я сам, а уж когда меня перевели в Амасью - Селим. Впрочем, я не берусь утверждать, чем именно он занимался за этим столом. Ор произнёс эти слова без намёка на улыбку, мрачно и глухо. Шехзаде Махмуд ничего не ответил, сочтя, что отец ещё не закончил. Он оказался прав. Помолчав несколько мгновений, султан Ахмед продолжил, сложив руки за спиной: - Это единственное, что здесь с годами абсолютно не меняется, Махмуд. Кто знает, может однажды и твой сын будет подписывать бумаги за этим столом? - Одному Аллаху известно, повелитель, - отозвался шехзаде Махмуд, чуть кивнув. За его спиной находился щедро накрытый стол в окружении трёх подушек, который и предстал взору вошедшего в покои шехзаде Орхана. Увидев яства и стоящих в стороне отца и брата, юноша поджал губы, осознав, что опоздал и поклонился. - Ты опоздал, - с упреком заметил султан Ахмед. - Прошу прощения, повелитель, - сдержанно отозвался шехзаде Орхан, который вообще никогда не отличался сдержанностью. - Раз ты пришёл, мы можем приступить к трапезе, - не став дальше развивать эту тему, проговорил султан Ахмед и подошёл к столу. Сыновья, не преминув переглянуться, последовали его примеру. Прочитав молитву, мужчины опустились на подушки и приступили к вечерней трапезе. Образовалось короткое молчание, которое нарушил шехзаде Махмуд: - В одном из последних писем Орхан упомянул, что вы задумываетесь, повелитель, о его назначении, - шехзаде Орхан на это удивлённо поднял светловолосую голову, а падишах усмехнулся. - Это верно. Как думаешь, он готов? Шехзаде Орхан вперил в брата такой взгляд, что если бы он только мог действовать на людей, то непременно зачаровал бы того, на кого он направлен. Но едва ли он обладал магическими свойствами, а потому шехзаде Махмуд под влиянием исключительно своих мыслей произнёс: - Судя по тому, что мне известно, готов, государь. Но вам, разумеется, виднее. Шехзаде Орхан подавил улыбку. Шехзаде Махмуд как всегда был безукоризненно вежлив и при этом оставался по своём мнении. - Как я уже говорил, назначение Орхана планируется на следующую весну, - ответил султан Ахмед, верный своим обещаниям. - Нам незачем спешить. - Как вы сочтете правильным, - отозвался шехзаде Махмуд. - Расскажи лучше, какие у тебя новости, брат, - без задней мысли произнёс шехзаде Орхан, заинтересованно взглянув на него. Шехзаде Махмуд обратил вопросительный взгляд к падишаху,и тот утвердительно кивнул, выражая своё согласие. Отпив из своего стакана, шехзаде Махмуд пустился в увлекательный рассказ о своих действиях и происходящем в Манисе. Шехзаде Орхан слушал его с жадностью менее опытного, а султан Ахмед с оценкой более опытного и уже прошедшего через многое из того, что сыну только предстояло.

Гарем. Покои Сафиназ Султан.

Выйдя из внутренней комнаты, в который мирно спал ее новорожденный сын, Сафиназ Султан направилась к тахте и застала на ней светловолосую Асет Султан. Подавив удивление, девушка легко улыбнулась и поклонилась. - Госпожа, добрый вечер. Простите, я не слышала, как вы вошли. Кивком выразив своё понимание, Асет Султан рукой уехала на подушку, лежащую на полу возле тахты и спокойно проговорила: - Присаживайся, Сафиназ. Последовав этому приглашению, султанша изящно опустилась на узнанное место и в ожидании воззрилась на госпожу. Очевидно, она пришла не просто так, и Сафиназ, не задавая лишних вопросов, терпеливо ждала, пока женщина сама объяснит ей цель своего визита. И хотя это решение ускользнуло от Асет Султан, которая была не слишком проницательной, она не заставила себя долго ждать и вскоре заговорила: - Ты умная девушка, Сафиназ, и я рада, что именно ты оказалась рядом с моим сыном, - слегка удивив девушку, взгляд который выразил это чувство, Асет Султан благосклонно улыбнулась. - Не удивляйся. Я знаю обо всём, что происходит под этим куполом. Сафиназ подавила улыбку. Ее предположения оказались верными. - Благодарю, султанша, - вежливо отозвалась девушка. - Я буду рада оправдать ваше доверие. Настало время Асет Султан удивляться. Очевидно, она была куда более проницательной и дальновидной, чем можно было предположить, и чем сама султанша предположила. Она легко уловила нить, которую Асет Султан только начала, и подстроилась. 1 Хорошо, что наши желания схожи, - став более искренней и открытой с ней, уже абсолютно спокойно произнесла госпожа. - Махмуд разумно ведёт дела, насколько мне известно. К тому же он мудр и рассудителен, но каждый человек, а, особенно, мужчина нуждается в добром совете и поддержке. Такую поддержку и оказывает обычно женщина, находящаяся рядом с ним. Надеюсь, ты уже стала таковой или станешь в ближайшее время. Задумавшись на секунду, девушка вспомнила моменты, когда наследник приходил в ее покои без какой-то определенной цели с тем лишь, чтобы набраться сил в ее обществе и отдохнуть. Вскоре она произнесла с абсолютной уверенностью: - Шехзаде доверяет мне, султанша. Также вам наверняка известно, что во всех политических решениях, если у него возникают затруднения, шехзаде опирается на своего наставника, но никак ни на женщин. - Это правда, - зная о традиционности взглядов шехзаде на политику и роль женщин в политике, подтвердила Асет Султан. - Я хочу, чтобы у него была поддержка моральная. Человек, к которому он мог бы прийти, зная, что его поймут и примут. Он наследник престола, в его окружении не так уж много людей, которым он может довериться, открыть душу, позволить себе расслабиться. Ч не уверена, признаться, что такие вообще существуют. Ему нужен добрый друг, и если эту роль возьмёт на себя его возлюбленная, будет как нельзя кстати. Ведь не зря говорят: за спиной сильного мужчины стоит сильная женщина. - Я понимаю вас, султанша, - отозвалась девушка, кивнув. Почувствовав необъяснимое доверие к этой благородно-сдержанной и, безусловно, знающей себе цену, но при этом мягкой девушке, Асет Султан откровенно произнесла: - Я сама, к моему сожалению, не сумела стать такой женщиной для повелителя, - она с едва заметной горечью улыбнулась. - Махмуд самодостаточен и силён, как и его отец, но я уже сказала: всем нужна верная опора. 1 Не сумели..? - удивлённо произнесла девушка, зацепившись за это признание и искренне не понимая, что султанша имеет ввиду. Ведь именно она уже многие годы рядом с повелителем и является матерью его, на секундочку, троих наследников. - Не важно, - показав, что не намерена и дальше развивать эту тему, твёрдо ответила Асет Султан. Сафиназ же решила не настаивать. - Хорошо, что мы поняли друг друга. Сафиназ Султан с той самой мягкостью, привлёкшей Асет Султан, улыбнулась. - Время позднее, - поднимаясь с тахты, проговорила Асет Султан. Девушка последовала ее примеру. - Я оставлю тебя. - Доброй ночи, султанша, - присев в поклоне, приглушённым голосом ответила Сафиназ. - И тебе. Асет Султан покинула покои, оставив задумчивую Сафиназ провожать ее долги взглядом золотисто-карих глаз.

Спустя некоторое время. Покои шехзаде Орхана.

Испросив разрешения царственного родителя, шехзаде Орхан простился с ним и братом и вернулся в отведённые для него покои. Это была небольшая светлая комната с выходном на такую же небольшую террасу. Сейчас ее освещали зажженные свечи, испускающие приятное умиротворяющее сияние, и под светом одной из них шехзаде Орхан предпринимал отчаянные попытки почитать. Книга была посвящена скандинавской мифологии и действительно представляла интерес и ценность, но в разуме шехзаде Орхана с такой настойчивостью роились непрошеные мысли и воспоминания, что он, обычно обязательно оценивший бы что-то подобное, сегодня никак не мог удержать нить повествования и вникнуть в написанное. Он постоянно проваливался в свои мысли и вынужден был возвращаться на несколько строк назад, чтобы понять, что только что почитал, и так раз за разом. Наконец, это окончательно вывело его из себя и, с силой захлопнув книгу, он почти отбросил ее на диван рядом с собой и запустил руки во вьющиеся золотыми волнами волосы. Девушка, что он встретил не переставала тревожить его мысли и сердце. Орхан не спешил называть это неведомое ему доселе чувство любовью или хотя бы влюбленностью, но он определено был увлечён. Более того он был удивлён, обескуражен и восхищён. Серин не была похожа ни на одну женщину, которую ему доводилось встречать раньше. Хотя, признаться, у шехзаде, да ещё твоего юного, выбор был невелик: он знал лишь Валиде Султан, свою матушку и благородных родственниц вроде Разие Султан. Единственное, что твёрдо знал шехазде Орхан - он хочет увидеть ее вновь. Хочет поговорить с ней и посмотреть в её серо-зелёные глаза, скрестить с ней мечи, а лучше... просто коснуться ее руки. Она бросила в его сердце искру, которая вот-вот превратится в полыхающий пожар. Не выдержав, шехазде Орхан, не знающий куда деться от этих неизвестных ему переживаний, резко поднялся с дивана и, руками раздвинув отделяющие террасу от покоев шторы, вышел на неё. Подойдя к перилам, он положил на них крупные ладони и, устремив взгляд темно-карих глаз куда-то вдаль, глубоко вдохнул свежий ночной воздух, наполнивший его легкие, а по ощущениям ещё и тревожный разум. Он и не догадывался, что в далёком Стамбуле, точно также вдыхала холодный воздух темноволосая Серин. Она стояла на небольшом деревянном балконе на втором этаже дома одного из своих братьев, находящегося недалеко от побережья. Поэтому сюда без препятствий доносился лёгкий ветер, наполненный запахами и звуками беспокойного Босфора. Оперевшись своими ладонями о тонкие деревянные перила, девушка точно также печально смотрела в темноту. Шехазде Орхан, как представился ей ее загадочный противник, пробудил в ней волнение и интерес, свойственные юным девушкам, встретившим привлекательных юношей. То и дело Серин представляла его теплые темно-карие глаза, горящие жизнью и энергией, его золотистые локоны, обрамляющие приятное лицо с легкой щетиной, его сильные руки и манеру говорить и действовать. И хотя их встреча была неприлично короткой, девушка чувствовала, что хочет, чтобы эта встреча повторилась. Несмотря на юность и свойственные юности мечты и страсти, Серин обладала острым умом и рассудительностью, а потому мрачно нахмурилась. Даже если им удастся встретиться вновь, он наследник престола, а она свободная женщина. На их пути будет множество преград. Отметив, что она мыслит уже так далеко, Серин усмехнулась собственной наивности и попыталась отогнать эти мысли. Ведь она даже не знает, заинтересовала ли шехазде. Наверняка, он уже и помнить не помнит ни ее, ни их нелепый поединок, ни вообще их встречу. Эта мысль ей, к ее собственному удивлению, совсем не понравилась. Безответная влюбленность в прекрасного принца - это как-то совсем уж банально. И всё-таки она не могла отрицать, что заинтересована и очень хотела бы узнать, что по этому поводу чувствует шехазде. И она узнает. Девушка чувствовала какую-то не поддающуюся ее объяснениям уверенность. Уверенность в том, что так просто это не закончится. Невольно улыбнувшись этому ощущению, Серин в последний раз вдохнула живительной свежести моря и покинула тесный балкон, закрыв за собой скрипящую деревянную дверь.