Что было в баре, остаётся в баре

— Рори, подожди меня! — Эми стоит в дверях «Межпланетной лавочки развлеченьиц». — Доктор, там аттракцион из плотной радуги с крутыми петлями! Ты с нами? — Что? — Доктор с трудом отводит взгляд от маленькой тёмной дверцы в стене, над которой горит чуть заметная надпись. — А, нет-нет, катайтесь без меня. Я побуду здесь. Если потеряемся, после заката встретимся в ТАРДИС. — Эй, с тобой всё будет в порядке? — А разве бывало иначе? — улыбается он. Девушка убегает вслед за мужем, а Доктор поворачивается к хозяину лавки. — Здесь по-катасски написано «сквозная нора вероятностей». Насколько я понимаю, катасси называют так бреши между параллельными мирами? — О, приятно иметь дело со знатоком, — кивает зеленокожий владелец магазинчика. — Именно так, господин, именно так. За этой дверцей можно нырнуть в параллельный мир. Ненадолго, совсем ненадолго, господин — очень большой расход энергии. Переброска живого тела — очень большой расход. Час, два — всё. Потом вас выносит обратно. — А какой именно мир, известно? — приподнимает бровь Доктор. — Нет, господин, то никто не может знать, но говорят — говорят, прежний хозяин этой лавки говорил, а его дед был катасси, они умеют, они знают — говорят, если вы знаете, куда вам надо, вы туда и попадаете. — И вы говорите, это перенос физического тела? Я буду не проекцией? — Нет, господин, не проекция, не призрак, не картинка — тёплое, живое тело. Вас можно будет потрогать, вас можно будет покормить или убить, — вдруг лукаво усмехается хозяин. — Вам нужно будет быстро бегать, если что-то пойдёт не так, ведь мёртвое тело не вернётся назад живым. — С «быстро бегать» обычно проблем не бывает, — кивает Доктор. А дальше он молчит и несколько очень долгих минут смотрит на тёмную дверцу. Рыбьи глаза хозяина лавки не мигают, он не произносит ни звука, глядя, как гость без слов уговаривает сам себя решиться на что-то — или, напротив, убеждает себя чего-то не делать. Доктор на миг оборачивается к входной двери, за которой уже не слышны голоса Эми и Рори. А потом делает шаг. В этом баре на окраине Лондона наплыв посетителей обычно бывает ближе к девяти часам, а сейчас лишь половина седьмого. Бармен протирает кружки и краем глаза наблюдает за немногочисленными гостями. Парочка за столиком у окна, два завсегдатая за угловым, троица студентов возле пинбольного автомата да нескладный длинный парень приткнулся у дальнего угла стойки. Чай, покрепче, пакетик не вынимать — и стоило за таким топать в бар? — Элвин, прими доставку! — Со стороны служебного входа появилась симпатичная блондинка в джинсах и короткой куртке. — Ребята несут ящики в подсобку, проследи или кликни кого-нибудь. Бармен исчезает, но меньше чем через минуту возвращается. — Рита проследит, миссис Смит. Будете что-нибудь? — Кофе, пожалуй. Когда перед ней появляется чашка, девушка не спешит уйти за столик. Бармен возвращается к своим кружкам, а она медленно пьёт кофе, словно задумавшись о чём-то. И потому, наверное, вздрагивает от неожиданности, услышав: — Разрешите, я вас чем-нибудь угощу? Долговязый парень в смешной бабочке и старомодном пиджаке, оказавшийся рядом, неловко улыбается. — Не то чтобы я с вами флиртую, вы не подумайте, я и не умею флиртовать, если честно. Просто вы одна сидите, и я коротаю тут время один, подумал, вдруг могу что-то приятное для вас сделать. Ничего такого, если что. Девушка улыбается. — Ты забавный. Мне пока достаточно кофе, но можем посидеть вместе, если ты скучаешь один. — Роза Смит. — Красивое имя — Роза. Вроде бы простое, но редкое. — Спасибо. Это папа так решил меня назвать. Мама хотела что-то более вычурное — она у меня такая, но он настоял. Не представляю, что бы я делала с другим именем, — она смеётся, и парень в бабочке с улыбкой наблюдает за ней. — Чем занимаешься, Роза Смит? — Помогаю отцу. Где-то с магазинами и поставками, где-то — во всяких его научных делах. Он у меня техногик, знаешь ли, изобретает разные интересные штуки... Трудно всё рассказать. Если видел парящую карусель в Гайд-парке — это он придумал. Ну, не он один, ему немного помог мой муж. — А ты давно замужем? — Два года, — Роза бросает взгляд на кольцо на своей руке. — Джон во многом помогает папе, но у него и свой проект... скажем так, большой и интересный. Они умники оба, а я активная девочка для руления рабочими, это у меня лучше выходит. А ещё круче командует процессом мама. Девушка смеётся, и Доктор слушает нотки её смеха. Нет недовольства, нет сожаления, она искренне веселится и приглашает посмеяться его. — Значит, с мужем тебе повезло? Она внимательно смотрит незнакомцу в глаза, а потом уверенно кивает. — Да. Лучше него на этой планете нет никого. И во всей этой Вселенной. Разве что в параллельной найдётся ещё один такой же. Когда бармен ставит перед ними чашки, теперь уже с чаем для обоих, Роза сбоку смотрит на нового знакомого. — Слушай, ты всё время как будто что-то хочешь сказать, но не решаешься. Смелее, мистер, я не кусаюсь. — Да ничего особенного, — мнётся парень. — Просто... Ну, хотел сказать, что ты, по-моему, не просто активная девочка для руления рабочими. Ты можешь очень многое. — Спасибо, дорогой, — Роза улыбается в чашку, делая глоток. — Хочется верить, что так и есть. Но не переживай за меня: то, что я рассказала — это не всё, что я делаю. Просто... всего не расскажешь. — А ещё ты очень красивая, — одним выдохом произносит парень. И спустя полминуты тишины добавляет: — Надеюсь, твой муж не забывает тебе очень часто это говорить. Роза снова улыбается, кивая — то ли ему, то ли своим мыслям. И с интересом смотрит на собеседника. — А ты женат? — Ну... Вообще-то да. Но это такая история... В общем, мы не очень часто видимся, и нормальным браком это назвать трудно. — А она красивая? — Да, — уверенно отвечает он. — Не как ты, по-другому. Но тоже очень красивая. И тоже может многое. — Значит, ты счастлив? Он молчит очень долго, глядя на свою чашку. А когда поднимает взгляд, Розе вдруг становится жаль, что её дёрнуло за язык спросить это. Но её новый знакомый отвечает без горечи, просто очень задумчиво: — Иногда — если честно, реже, чем хотелось бы — я счастлив. Но разве кто-нибудь бывает счастлив всегда? И потом, я постоянно в пути. Все мы в пути, но моя дорога очень длинная, и зачастую я не понимаю, куда она. Но на этой дороге я иногда бываю счастлив. Роза мягко кладёт ладонь поверх его руки. Сумерки за дверью бара оказываются уже совсем густыми, и даже от фонарей света маловато. Стоя на ступеньках, Доктор нерешительно произносит: — Знаешь, мне бы очень хотелось проводить тебя до дома. Но мне уже совсем пора в дорогу, буквально несколько минут — и я... должен уехать. — Ничего, — улыбается Роза. — Здесь остановка рядом. Раз уж я отпустила наш грузовик, вспомню детство и проедусь на автобусе. — Тогда прощай? Она улыбается ему, и Доктору отчаянно хочется сказать, крикнуть, хотя бы прошептать: это я, это же я, смотри... — Счастливо, Роза Смит. Он успевает сделать два шага и слышит: — Эй, мистер!.. Роза подходит вплотную и тихо просит: — Наклонись. Она целует его мягко и легко, коротко, но так ласково, как будят утром того, с кем просыпаются рядом. — Это тебе на удачу. Доктор едва успевает зайти за угол бара, как его начинает окружать темнота, совсем не похожая на вечерние сумерки. Обратный переход даётся тяжелее, чем первый, а в голове бьётся одна мысль: «Три поцелуя на три реинкарнации. Третий — значит, точно на прощание». Сидя у окна в вечернем автобусе, Роза Смит улыбается. Всё, что было в баре, остаётся в баре. Подумаешь, замужняя женщина поцеловала странного парня. В конце концов, с ней такое в первый и единственный раз. Не обязательно рассказывать об этом мужу. Джону лучше не знать, какой ужасный подбородок достался его двойнику в том мире. «Три поцелуя. Третий — значит, точно на удачу. Пусть она будет с тобой».