Так страшно умирать...

Ненавижу его. Нет, я ни о чем в своей жизни не жалею. Лишь о несделанном. И о том, что не смогла предвидеть будущее и понять, кто есть наш лидер на самом деле. Почему он просто не убил? Я бы рада была умереть. Но только не так. Что угодно только не так. Но выбора он нам не дал. Мысли Карен были удивительно ясными и понятными. Да и эмоции не вызывали сомнений. Злость, ненависть, отчаянье. Лелушу казалось, будто эти чувства сопровождают его повсюду. Возможно, в чем-то так оно и было. Впрочем, император знал, насколько страшно умирать, и понимал - когда-нибудь все они порадуются, что им не дали выбора. Может быть, и Карен тоже. Впрочем, для этой девушки смерть и впрямь была бы предпочтительней. Она боец до мозга костей. Лелуш иногда даже думал, что мирная жизнь станет для Карен куда большим испытанием, чем любая самая напряженная битва. В любой системе есть недостатки. Став правителем, Лелуш осознал это по-настоящему. Никогда не бывает, чтобы все оказались счастливы, потому что радость одного всегда горе для кого-то другого. Карен же идеалистка. Она никогда не мирилась с малейшей несправедливостью. Возможно, это пройдет. Возраст. Император едва заметно улыбнулся, наблюдая за начинающими понимать собственную участь людьми. Когда-то он и сам желал утопии. Мечтал, зная невозможность этого. Карен не знала. Не хотела знать. Интересно, что гиас подействовал и на нее тоже. Лелуш отчетливо помнил, что уже использовал на ней свою силу. Впрочем, ведь и Сузаку тоже... Но нет, думать об этом было нельзя. Не сейчас. Нет времени на чувство вины и боль потери. Император еще сможет позволить себе несколько часов слабости, но в данный момент это неприемлемо. А вот о повторном действии гиаса нужно будет узнать немного больше. И до этого отпускать дважды подчиненных из вида было бы глупым. Да и вообще следовало бы задержать всех формально умерших. Сначала в любом случае должна быть операция по изменению внешности, потом подробные инструкции. С каким удовольствием Лелуш сейчас съел бы пиццу вместе со своей зеленоволосой избранницей... Но нельзя. Сейчас нельзя. И все же императору требовался отдых. Не физический, хотя и о здоровье стоило бы позаботится, особенно после этого гипноза, а моральный. Слишком многое пришлось решать Лелушу за последнее время. В который раз он пообещал себе выделить день, а то и не один на что-то более приятное, но где-то в глубине души знал - ничего не выйдет. Опять ничего не выйдет. Тяжело быть императором. Лелуш хотел было вздохнуть и откинуться на спинку кресла, но вспомнил о тех, кто находился в комнате. Попытался убедить себя, что не придает значения мнению этих людей, но обмануть себя не смог. Именно поэтому он лишь кивнул стоящему рядом с дверью Джереми Готвальду и вышел за дверь. У него оставалось еще одно дело. Пожалуй, самое важное из всех, что он должен был сделать сегодня. Наннали. Сестренка. Незаметная дверь беззвучно отъехала в сторону, открывая маленькую комнатушку. В ней едва помещалась большая мягкая кровать и табуретка рядом с ней. Именно на этом жалком подобии стула и расположился кровавый император. Он вгляделся в безмятежное лицо спящей девочки и улыбнулся. Впервые за сегодняшний день открыто, без тени высокомерия и презрения.