То, что я хочу, я беру
31 августа 2020 г. в 23:58
— Откуда вы, Люк? — нарушила молчание Сильме.
— Я вырос на Татуине, где жил с самого раннего детства.
— Ясно. Значит, решили улететь на более благоприятную планету?
— Кто бы этого не хотел?
— Действительно. Я живу на Корусанте и работаю в музее минералогии, но иногда скучаю по родной Церее и по её просторам — мы жили за городом, на ферме. Устаёшь, знаете, от городской жизни и вечной корусантской суеты.
— Понимаю. Мы тоже жили на ферме, — Люк тихо вздохнул, взгляд молодого джедая погрустнел. Сильме со свойственной девушкам и женщинам проницательностью догадалaсь о его мыслях.
— Скучаете сильнее по родным, чем по дому? — спросила она. — Логично, ведь на планетах, подобных Татуину, не живут, а выживают. Сама я не была там, да отец в целях безопасности не отпустил бы меня. Его друг оказался там пролётом и рассказал такое... Повезло вам, Люк, вырасти на этой планете, где процветает беззаконие, и уцелеть.
— И не говорите, — серьёзно ответил Люк. — Нам ещё повезло, у нас была влагодобывающая ферма, а другие считают воду по капле.
— За воду там проливают кровь? — так же серьёзно спросила цереанская девушка.
— Да, иногда, — тихо ответил молодой джедай. — Вода — самый ценный ресурс. И каждый виживает как умеет, каждый привычен к буре. И песок, песок до горизонта, и все дни похожи один на другой так же, как похожи один на другой пустынные барханы или песчинки.
— И все, очевидно, мечтают улететь, и мало кто мечтает осесть там... — подхватила Сильме.
— Некоторые не знают иной жизни. Мои родственники родились на Татуине и привыкли к родной ферме и размеренному течению дней, они только несколько раз за всю жизнь вылетали на другие планеты и скучали по по дому.
— Старшее поколение больше ценит дом и традиции, — заметила Сильме. — А молодым, как мы, свойственно мечтать о новых мирах и о более ярком будущем. Конечно же, вам по понятным причинам хотелось улететь, как и мне с родной Цереи, пусть у нас по сравнению с Татуином всё благополучно. Мне хотелось увидеть места, где женщины ценятся наравне с мужчинами.
— Понимаю. Мои родные хорошо заботились обо мне, только мне не хотелось вести жизнь фермера, а теперь у меня никого не осталось и я улетел не оглядываясь назад, о чём не жалею... Бен!
Драгоценнейший племянничек между тем не терял времени — вдоволь налюбовавшись на яркую и необычную внешность юной цереанки, он переключился на висящее на шее девушки красивое и изящное, как она сама, украшение — висящий на тонкой цепочке довольно крупный, размером со сливу, каплевидный кулон-кабошон. Не укреплённый в оправу, чтобы подчеркнуть естественную красоту, камень был насыщенного и яркого красного цвета, но прозрачен подобно воде, в нём словно застыли маленькие серебристые облачка, вуали и паутинки.
Бен во все глаза уставился на невиданное сокровище. Очевидно, прельстившись ярким цветом камня, мальчик сначала погладил его пальчиком, затем осмотрел со всех сторон, ухватил и попробовал на зуб.
— Бен! — воскликнул увлёкшийся разговором дядя. — Бен, нельзя! Нель-зя. Это не конфета, это нельзя кушать. — Простите, — поспешно добавил Люк, посмотрев на Сильме. — Ему нравится красный цвет, вот он и разошёлся. Бен, это и не игрушка. Он, наверное, утомил вас, дайте-ка его мне.
— Нет, ничуть, — улыбнулась девушка. — Тебе нравится мой кулон, малыш? Нравится кулончик?
— Агу! — подтвердил Бен и сжал кулон всеми пальчиками.
— И всё же давайте-ка посадим его на мои колени, — повторил Люк. — Так будет спокойнее и вам, и мне. Бен, иди-ка сюда.
И Люк решительно взял Бена и пересадил к себе на колени, только малыш никак не желал расставаться с так впечатлившим его украшением. Маленькая ручка цепко вцепилась в кулон и потянула к себе, так что цепочка сильно натянулась и юной обладательнице украшения пришлось наклонить голову, чтобы она не порвалась. Цереанка тотчас же не преминула заметить, какой малыш Бен сильный.
— Смотрите-ка, какой целеустремлённый, — добавила она. Люк несколько сконфузился.
— Бен, отпусти. Отдай Сильме её кулон, — и попытался разжать ручонку племянника. Но не тут-то было! Пальчики малыша оказались на удивление цепкими, так что дядя даже покраснел в не увенчивающихся успехом попытках расцепить их.
— Бен, отпусти, кому я сказал! Отдай. От-дай.
— Ууу! — был ответ. — У-у!
— Бен, никаких «у-у». Отпусти, кому говорят! От-пус-ти, — и снова попытался освободить бедный кулон из хватки крепкой ручонки.
— Бу-бу-бу-бу-бу! — насупился, надул губки и затряс кудрявой головкой малыш.
— Бен, никаких «бу-бу-бу», — Люк старался сохранять терпение. — Если ты сейчас же не отпустишь кулон, мы уйдём из парка. А если устроишь концерт, на месяц останешься без сладкого. Понимаешь? Решай.
— Он ещё маленький, он не понимает, — Сильме с интересом наблюдала за маленькой перепалкой.
— Пусть Бен ещё маленький и не говорит, но он уже понимает всё, что говорят ему. Бен, в последний раз говорю — отпусти кулон, или останешься без сладкого на месяц.
—Не стоит лишать малышей радости, — решительно сказала Сильме. — А у нас на Церее мальчики получают всё, что они хотят, им ни в чём нет отказа.
— Да неужели? — удивился Люк. — Прямо-таки ни в чём?
— А? Агу-агу! — подал голосок и Бен, который никак не желал расстаться с понравившимся кулончиком и, очевидно, соглашался с заявлением девушки, но и перспектива остаться без сладкого на месяц его тоже не обрадовала.
— Представьте себе, Люк. Я уже упоминала о том, какую ценность в нашем народе имеют мужчины. Если появляется мальчик, то родители и другие родственники готовы на всё что угодно, чтобы угодить ему... конечно, если только это не противозаконно.
— И вы считаете, что это хорошо? Даже учитывая ситуацию с вашим народом?
— Ах, если бы только мы могли получать всё, что хотим! — вздохнула Сильме. —
Особенно девочки, девушки и женщины. Жизнь часто показывает обратное, но, по крайней мере, детей не стоит лишать радости. Как ты думаешь, малыш? — Бен сразу же разразился агуканьем.
С этими словами девушка расстегнула цепочку и кулон тотчас же оказался в пальцах мальчика, схватившего его теперь обеими ручками.
— Возьми его на память обо мне, малыш Бен.