Вас много, а я один

На обед планировался тыквенный суп, поэтому Командор взял на себя дежурство по кухне: доверять кому-то нарезку жесткой тыквы он не решался, аргументируя это тем, что пальцы пришивать не умеет и не горит желанием научиться. — Как-то всё странно, — рассуждал Андрей. — Так не бывает. — Как? — спросил Командор, аккуратно орудуя ножом. — Ну, вообще. Никаких караулов, никакой дисциплины… — Никакой? — переспросил Командор. — Ну, лично для меня никакой, — ответил Андрей, перебирая пшено. Командор вздохнул, сообразив, что он имеет в виду. За всё время их жизни в Гнездорецке на порку нарвался только Митя, когда полез рыться в большой аптечке. Командор ограничился парой шлепков, но Митя всё равно расстроился и проревел весь вечер. В конце концов Командору удалось с ним помириться, но сомнение время от времени всплывало в мыслях. Впервые начало казаться, что можно было наказать Митю как-то по-другому, хотя тот и напугал его до чертиков. Конечно, Командор понимал, что Митя старше и рассудительнее Тимура, да и времена отчаянного полуголодного существования давно прошли, но всё равно… А вот Андрей за все эти недели ни разу не схлопотал. Конечно, шутки про ремень по-прежнему проскакивали, как и обещания порки со стороны Командора, но в них уже никто не верил, будто и это осталось позади. Может, поэтому Митя так горько рыдал? Потому что его укусило чудовище, которое он считал мертвым? — Командор! — нетерпеливо позвал Андрей. — А? Командор стряхнул с себя лишние мысли, понимая, что они вернутся бессонной ночью. Ну и пусть. Сейчас нужно сосредоточиться на тыкве, чтобы наконец закончить с домашними делами и идти за велосипедами. — Это и есть жизнь, да? — спросил Андрей, наблюдая за тем, как Командор вычерпывает из тыквы семечки. — То есть? — Ну, раньше мы выживали, а теперь живем, да? Больше уже ничего не будет? Командор отложил нож, бросил на Андрея внимательный взгляд, пытаясь понять. Наконец уточнил: — Ничего плохого или ничего хорошего? Андрей пожал плечами: — Нет, понятно, что будет плохое и хорошее, просто… Будет так, что опять всё по-другому? Ну, с ног на голову. — А кто его знает, Андрей… Это жизнь.