Мне очень жаль
8 сентября 2020 г. в 07:39
— Что он ел? — резко спросил Командор.
Мальчишки испуганно переглядывались, мотали головами.
— Он говорил, что у него есть конфеты, — наконец выдавил из себя Андрей. — Я думал, врет. Дразнится. Может, отравленные?
Тимур корчился на руках у Командора и хрипел. Изо рта текла розовая пена, и Командору очень хотелось верить, что конфеты действительно были. Просто красные конфеты. Может, подавился. Сейчас конфета выскочит — и всё будет в порядке.
— Уйдите все. Арсений, принеси воды.
Мальчишки не двигались с места, ошеломленные происходящим. Наконец Арсений передал испуганного Тушканчика Васильку, побежал к колодцу. Командор хотел было крикнуть ему вслед, чтобы соблюдал осторожность, но на это не было времени. Арсений справится сам. Должен справиться.
— Уйдите. В спальню и не высовываться, — всё так же резко сказал Командор.
Мальчишки подчинились.
Тимур по-прежнему выгибался дугой, но теперь уже даже не хрипел. Пены стало больше, губы как будто распухли.
— Всё будет хорошо, — сказал Командор и погладил Тимура по мокрым от пота темным волосам.
Тимур вряд ли соображал, что Командор с ним разговаривает. Он извивался, пытался пальцами разодрать себе горло, и Командор отчетливо понимал, что хорошо уже не будет.
Он едва обратил внимание на Арсения, который принес воду и тут же попятился, закрыл за собой дверь, ушел поскорее, чтобы не видеть и не слышать.
Командор бы тоже ушел.
Вместо этого он потянулся к ведру, зачерпнул кружкой воды, попытался влить ее Тимуру в рот. Тимура снова скорчило, клочья пены и красной слизи полетели на пол вместе с выбитой из рук кружкой. Командор нагнулся, пытаясь дотянуться до кружки, и взгляд его упал на картонно-пластиковый блистер с иероглифами и изображением забитой водопроводной трубы. Картонный задник был оторван, половина пластиковых окошек блистера пустовала, на неровных досках пола валялось несколько больших белых таблеток.
— Что ты наделал, ребенок…
Средство для прочистки труб. Щелочь. Командор перебирал в памяти варианты первой помощи. Слабый раствор кислоты. Апельсиновый сок. Что-нибудь обволакивающее. Молоко. Лёд.
Ничего из этого под рукой не было, да и быть не могло.
Командор машинально стер пену со рта Тимура уголком скатерти, снова наклонился, пытаясь ухватить закатившуюся под стол кружку.
Что еще? Промывание желудка? Шланг и воронка. Как-то запихать в обожженную глотку шланг, заливать воду в воронку, потом опускать воронку ниже уровня желудка, чтобы вода выходила. А потом… Потом…
Командор прекратил попытки дотянуться до кружки, прижал Тимура к груди, пытаясь как-то успокоить, утешить.
Как будто можно успокоить человека, у которого вместо внутренностей рваное кружево ожогов. С каждой секундой щелочь вгрызается всё глубже, разъедая ткани, и даже если бы можно было отвезти Тимура в больницу, это означало бы долгое мучительное лечение без каких-либо гарантий.
— Мне очень жаль, — прошептал Командор.
Его рука без труда накрыла рот и нос Тимура, сжала, не пропуская кислород. Никакое промывание желудка уже не поможет. Единственный возможный вариант — прекратить страдания.
Тимур перестал раздирать себе горло. Его руки мягко, почти невесомо легли на запястье Командора. Маленькие руки со следами крови под ногтями. Огромные темно-карие глаза с пушистыми ресницами распахнулись широко-широко, будто Тимур хотел напоследок увидеть как можно больше.
Командор еще долго сидел на полу с мертвым Тимуром на руках, запрокинув голову и не обращая внимания на текущие по щекам слёзы.
Потом встал, уложил Тимура на стол, намочил полотенце, отер с неподвижного лица кровь, мягко промокнул расцарапанную шею, коснулся пальцами век, закрывая глаза. Снова подошел к ведру. Тщательно вымыл в нем руки, как будто это могло помочь.