Он боится
31 августа 2020 г. в 07:23
В лагере царила напряженная атмосфера.
Стас молча натаскал ведер десять воды, пытаясь хоть как-то извиниться перед товарищами за то, что им влетело, а ему — нет.
Василёк старательно прислушивался. Хоть Стас ничего и не сказал, выводы были очевидны. Иногда откуда-то из-за хижин доносились хлопки ремня, иногда — приглушенные голоса. Наконец всё смолкло, а парой минут позже в лагерь вернулись все отсутствовавшие.
Денис шел первым, и вид у него был возмутительно бодрый.
Василёк поймал за рукав проходившего мимо Стаса:
— Смени меня.
Стас растерянно кивнул на пустые ведра, но Василёк отмахнулся:
— Ты уже достаточно натаскал.
Стас послушно взял бинокль, а Василёк направился к Денису и без предисловий спросил:
— Что ты творишь?
— Дважды за одно и то же не наказывают, — остановил его Командор. — Не ругайся.
— Да ну, — сердито фыркнул Денис. — Пусть.
Василёк внимательно посмотрел на него, потом махнул рукой. Денис от этого почему-то весь поник. Эйфория, охватившая его после порки, куда-то улетучилась, стало тяжело дышать, даже стоять прямо удавалось с трудом, будто кто-то подкрутил гравитацию до максимума. Денис растерянно обернулся, пытаясь понять, кидает ли и остальных так же.
Либо не кидало, либо они просто не подавали виду. Антошка с Лёликом выглядели такими же виноватыми и расстроенными, как в тот момент, когда Командор объявил о наказании. Разве что беспокойства поубавилось. А Андрей — ну, на то он и Андрей…
Денис прислушался к себе. Всё это было узнаваемо: отчаянное веселье, заведомо неблагоразумные поступки, наказание и какое-то непонятное торжество после него, будто удалось после долгих уговоров заполучить желанную игрушку. Но вот разочарование на лице Василька…
Денис развернулся, зашагал обратно к хижинам.
— Денис! — позвал Командор.
— Не ходите за мной. Пожалуйста.
Командор не пошел. Проследил за ним взглядом — и только.
Сначала Денис против всякой логики обиделся на такое равнодушие. Потом вспомнил, как много раз Командор говорил, что держать его силой не будет. Значит, это всего лишь правда, а на нее не обижаются.
Денис устроился у самой стены одной из хижин, лег на спину, вжимаясь в глинистую почву, пытаясь как можно дольше чувствовать пульсирующий жар, оставшийся от порки. Как напоминание о жизни. Как доказательство, что он кому-то нужен — хотя бы в качестве боксерской груши.
Небо светилось ярко-синими ромбами сквозь ветхую сеть, много лет назад вывешенную для просушки.
— Зачем ты?
Денис не удивился, услышав голос Василька. Не обернулся. Не пошевелился.
Василёк невозмутимо лег рядом и тоже, наверное, разглядывал ярко-сетчатое небо, но Денис не стал проверять.
— Зачем было провоцировать?
Денису вдруг захотелось плакать. Отчасти — из-за несправедливости: значит, Андрею можно сигать в воду, пихать Тушканчику в нос черешневые косточки, орать во весь голос при мародерах, а Денису нельзя просто сыграть в прятки? Отчасти — из-за того, что Василёк безошибочно назвал причину. Какая-то часть Дениса — та самая ненавистная часть, которая постоянно выводила из себя родителей, которая сделала так, что он остался один, — заставила его затеять игру, шуметь, раззадоривать товарищей.
— Он фальшивый, — с обидой сказал Денис, чувствуя, как из глаз катятся горячие слёзы.
Голова была чуть запрокинута, и из-за этого влажные дорожки миновали уши, затерялись где-то в волосах.
— Командор — самый настоящий из всех, кого я знаю, — возразил Василёк.
— Он непонятный. Неправильный, — упрямо сказал Денис. — То за любое движение порет, то всё подряд позволяет.
— Он никогда не позволяет всё подряд.
— А гонки на тележках? А зефир на завтрак? Когда я только пришел…
Денис замолчал, не зная, как в двух словах объяснить разницу между тогдашним бездушным солдафоном и нынешним добрым, заботливым, безошибочно угадывающим желания Командором, который устроил Стасу сольный концерт и позволил Тушканчику взять с собой сачок. Кроме того, если всё это изложить, придется признаться, что Денис умышленно попытался разломать этот фасад.
— Когда ты только пришел, — тихо сказал Василёк, — Командор еще оплакивал Макса. И с тем пацаном из Берёзовых Рощ совпало… А до этого был Славка. И Тимур. И… Он просто боится. И чем больше боится, тем железнее.
— Боится? — переспросил Денис.
— За нас. И ошибиться боится. Представь, если бы тебе кто-то доверился, а ты бы не уберег.
— Но это же… — Денис замолчал, подбирая слова. — Глупо. Неправильно.
— Неправильно его разводить на реакцию.
— Оно само, — вырвалось у Дениса. — Думаешь, я виноват, что я такой? Я всегда всё неправильно понимаю, может, у меня тоже в глазу осколок зеркала, как в сказке…
Из груди рвались всхлипы, жалость к себе мешалась с досадой.
Василёк терпеливо ждал, пока Денис успокоится.
Тот наконец взял себя в руки, перестал плакать, сел, прислонившись спиной к хижине, и неуверенно, будто примеряя эту новую мысль, прошептал:
— То есть он за нас боится. И за Андрея — больше всех.