Невероятные путешествия мяты

      Спорить с Атсуму всегда было самоубийством, и хоть Осаму знал эту простую истину с детства — всё равно наступил на те же грабли в очередной раз.       Сначала он был уверен, что очередной спор о том, что Осаму всё же стоило пойти в спорт, а не продавать онигири, закончится как обычно. Однако после фразы «спорим, что ты никому не сдался со своими онигири вне Японии» зазвенел первый звоночек, сигнализирующий о том, что пора сворачивать эту тему и заканчивать разговор как угодно, поскольку ничего хорошего это не предвещает.       А после «спорим, что ты не построишь бизнес в Германии» звучала уже сирена, которую Осаму, по наивности, проигнорировал и теперь расплачивается.       Один из фестивалей в Мюнхене попался как нельзя кстати — там же он и решил попытаться удачу, открыв небольшую палатку с онигири, а после и осознать всю провальность этой идеи. Устраиваемое шоу представителями крупных пивоварен и, следовательно, их продукция привлекает намного больше желающих, чем какой-то подозрительный иностранец с такими же подозрительными рисовыми лепёшками, так ещё и не знающий нормально немецкий. Парочка отчаянных людей всё же подошла — некоторые из них так же быстро ушли, поскольку не знали английского, и лишь избранные всё же смогли попробовать онигири, которыми Осаму гордится.       Однако ребятишки, внезапно подошедшие к нему, достаточно сильно удивили Осаму. Они явно нервничали, особенно парнишка — на вид не старше пятнадцати лет, — прячущийся за спиной у своей, видимо, сестры, которая по виду старше его лишь на года два-три. Английский однозначно не их сильная сторона, так как девчушка жестом показала количество онигири, а после, глянув на ценник, без лишних слов протянула нужную сумму. Несмотря на то, что всё это смотрится как какая-нибудь криминальная торговля запрещёнными вещами, Осаму всё же завершил сделку, а ребятишки, получив желанную еду, отскочили от палатки.       Странные, странные немцы. Как только всё это сомнительное мероприятие закончится, он больше ни шагу не сделает из родной Японии. К черту расширение бизнеса и тупого Атсуму. Проживёт как-нибудь и без всего этого. Однако всё равно взглядом улавливает то, как дети восторженно переглядываются после первой пробы, что явно его радует. Когда то, что ты делаешь нравится людям — это лучшее чувство.       Которое пропадает, когда эти самые дети, подозрительно сверкнув голубыми глазами, оглядываются на Осаму, прежде чем куда-то сбежать.       Если немцы странные, то маленькие немцы — пугающие. К черту эту Германию. Хотя конкретно эти дети ему кого-то напоминают, кого-то очень знакомого, но вспомнить что-то более конкретно не удаётся.       Осаму старается выбросить это из головы — всё же не убьют они его, верно? И не обкрадут, ведь он всего лишь торговец онигири, а они — дети. К тому же мало ли сколько похожих людей в мире, может, вообще показалось. Однако сами ребятишки так просто это не оставляют, и уже через пару минут возвращаются, только уже втроём, подталкивая старшую из них вперёд. Осознание, кого же дети напоминали Осаму, приходит даже раньше, прежде чем девушка дружелюбно махнула рукой и на японском произнесла:       — Неожиданно встретить тебя здесь, Осаму! — она широко улыбается, откидывает светлую косу за спину и дружелюбно жмурится. — Но я рада тебя вновь увидеть!       — Взаимно, — Осаму заторможено кивает в знак приветствия, пока она подходит ближе, — Хэйди.       Мало того, что его онигири обречены на провал в этой стране, так он ещё и видимо заразился тупостью Атсуму. Он не может поверить, что он действительно приехал в родной город своей мимолётной влюблённости и умудрился забыть об этом. Это чертово фиаско.       Хэйди — она же Хродохэйдис Ратценбергер, но Осаму никогда в жизни не обращался к ней ни по полному имени, ни по дьявольской фамилии, поскольку это издевательство для японцев, — была ученицей по обмену в школе, которая сотрудничала с Инаризаки. Отсюда и совместные подколы в сторону Атсуму, и множество приятных воспоминаний, а после — прерванное общение, поскольку общаться на таком огромном расстоянии весьма проблематично, да и парень был уверен, что они больше никогда не пересекутся.       А теперь они вместе сидят на Мюнхенском фестивале, Хэйди пробует его онигири — за счёт заведения, — и рассказывает, как пересекалась с Атсуму, когда у того был матч в Берлине в прошлом месяце.       — Когда он сказал, что ты бросил спорт и начал делать отвратительные онигири я ему не поверила, — со смехом произносит Хэйди, параллельно потрепав сестру и брата по волосам, пока те, ни слова не понимая из японской речи, переглядываются между собой и продолжают молча жевать.       — Во что именно? — переспрашивает Осаму, усмехнувшись. — В ужасные онигири или в то, что я бросил спорт?       — Во всё, наверное? — с улыбкой произносит Хэйди, легкомысленно пожав плечами. А ведь Атсуму, гад, ни слова не сказал о том, что пересекался с ней. Память у него, конечно, как у пятилетнего ребёнка и он иногда забывает даже свою дату рождения, постоянно обращаясь за помощью к брату, однако теперь закрадываются сомнения, что он специально выбрал Германию.       Но это не так важно. Намного больше его волнует то, что Хэйди осталась совершенно такой же, какой он её и помнил — всегда солнечной, улыбчивой и невероятно притягательной.       — Так как ты оказался в Мюнхене? — интересуется между тем Хэйди, в миллионный раз мягко улыбнувшись, не чувствуя и долю неловкости, которая могла бы помешать общения спустя несколько лет.       — Это долгая история, — Осаму вновь усмехается, не уверенный в том, что девушка не знает большую часть всего происходящего, учитывая то, что она пересекалась с Атсуму совсем недавно, а они оба те ещё авантюристы.       — Я никуда не спешу, знаешь ли, — посмеялась в ответ та, вызывая сомнения своим высказыванием. Её семейная пивоварня ведь одна из ведущих на этом фестивале и у неё, наверняка, много дел, помимо болтовни со старым знакомым из далёкой Японии.       Но это, отчасти, льстит, потому Осаму про это не напоминает. Один раз они уже разошлись на несколько лет по глупости обоих, но раз вселенная так упрямо даёт им второй шанс — почему бы не попробовать снова?       — Интересно, как долго будут ругаться сестрица Мари и братец Фалф, когда заметят, что мы сбежали вместе с Хэйди? — тем временем шепотом интересуется мальчишка у сидящей рядом сестры, пока самая старшая из семьи Ратценбергер смеётся и о чём-то говорит на японском. Его собеседница в ответ посмотрела строго и осуждающе.       — Не напоминай сестрице Хэйди о работе, пусть отдохнёт, — так же прошептала девочка, — может, личную жизнь наконец-то наладит.       Младший брат лишь пожал плечами, мол, даже и в мыслях не было мешать счастью Хэйди. К тому же у этого японца очень вкусные онигири, а если он сойдётся со старшей сестрицей, то все будут только рады и всегда накормлены. Это ли не главное?