Под контролем

      «Надо было брать брюнеток».       Больше не в силах выдерживать этот совершенно бесполезный натиск двух блондинок, Джагхед грубо отстранил их от себя, растолкав по сторонам от себя, и сполз с кровати, натягивая брюки на голое тело. Две миловидные девушки с размерами груди не меньше четвертого, тревожно переглянулись между собой. Даже затылком Джонс чувствовал эти осуждающие взгляды.       – Дальше сами. Одни, – сухо бросил он на английском, усаживаясь в кресло напротив кровати.       Всё же Амстердам удивительный город, в котором можно найти и попробовать всё, что душе угодно, и даже самые горячие развлечения вполне легальны. А Квартал красных фонарей способен помочь в этом. Джагхед достал из внутреннего кармана пиджака маленький пузырек, больше походивший на ампулу, откупорил и высыпал белый порошок на внешнюю сторону ладони, затем шумно втянул его ноздрями.       «Жаль, что только мне не может помочь ничего. Даже эта хрень».       Джагхед с раздражением швырнул пузырек в проституток, ласкающих друг друга на широкой кровати. Словно голодные собаки они набросились на него, находя в складках скомканных простыней, чтобы потом по-сестрински разделить между собой содержимое, восторженно щебеча.       Де Валлен является сердцем Квартала красных фонарей в Амстердаме. На самом деле, это даже не улица и не квартал, а целый город, наполненный красно-фиолетовыми неновыми вывесками, стеклянными витринами с женскими силуэтами. Здесь промышляла как минимум тысяча работниц постельного бизнеса, главной отличительной чертой которого являлась так называемая «оконная проституция». Вдоль улиц, освещенных красными фонарями, выстроены стеклянные витрины, в которых круглосуточно мелькают полуобнаженные тела. Особый смак «оконной галереи» – разнообразие выбора. Увидеть за стеклом можно девушку любого возраста, цвета кожи и телосложения. Если барышня вакантна, то ее окошко открыто для обзора, и через приоткрытую стеклянную дверцу можно договориться о стоимости развлечений, если она пришлась по вкусу. Если сделка прошла успешно, то клиент допускается внутрь, а шторка на окне задергивается. Джагхед повернул голову на право – шторы были задернуты и он был внутри.       «Да, Джонс, докатился, – удрученно думал он, глядя без малейшего возбуждения, как одна из девушек улеглась между широко разведенных ног другой, и проникает языком в ее влагалище, покусывая клитор, – платишь за секс, хотя любая женщина на этой планете не откажется от секса с тобой, да еще сама заплатит».       Та, которая лежала раскинув ноги, теребила свою грудь, пошло жуя нижнюю губу, запрокидывая голову назад и громко стоная при этом всем.       «Медленно и наигранно. Слишком».       Затем та, что занимала позицию верхней, оторвалась от своего занятия, и расположилась возле партнерши-коллеги, образуя с ней некий крест, тесно соприкасаясь лобками. Восторженно смеясь и вскрикивая на своем родном языке, они терлись клиторами друг о друга, изображая традиционный половой акт, и всё время оглядывались на клиента. Но он был абсолютно безразличен к их спектаклю.       Они наращивали темп. Слова и крики становились громче, шлепки звонче, влажнее, и Джагхед даже сощурился от этого притворства. Они серьезно думают, что вот это всё может заменить настоящий секс с членом внутри, и тугой, теплой обволакивающей его вагиной? Даже самые опытные проститутки не могут сравниться с неискушенной любимой женщиной. В это время те самые опытные девушки в изнеможении упали на кровать.       – Продолжайте! – приказал Джонс, не давая им расслабиться даже минуты. – Я не за сон деньги платил.       Девушки переглянулись между собой, и, прикусив губы изнутри, натягивая показные улыбки, сели на кровати. Та, что еще несколько минут назад была нижней, теперь властно привлекла к себе компаньонку, укладывая спиной себе на грудь, и спускаясь ладонью по животу ниже, останавливаясь между ног. Так, чтобы заказчику было видно каждое ее движение.       О чем это он? Ах, да, о сексе с любимой женщиной. Кажется, последний раз он испытывал это чувство года два назад. Неужели прошло два года? Всего? А кажется, что не меньше столетия. Он до сих пор помнил ее лицо, как она склонялась над ним перед тем, как лечь на его плечо, с выражением нежности, и в те моменты, казалось, оно становилось светлее; ее губы, которые тянулись на встречу его; ее большие зеленые глаза, с застывшим в них немым вопросом. Она хотела с ним просто разговаривать, а он был слишком занят, и считал это пустой тратой времени.       Когда Бетти ушла, Джагхед не сразу, но понял все свои ошибки, которые допустил с ней, и которые повлекли за собой ее уход. И дело было совсем не в Эрике. Эрика стала только поводом, решающим моментом. Он задавил ее. Задавил свободную птицу гнетом своего тотального контроля, заперев в золотой клетке, окружая ее дорогими вещами. Но не нужна соловью золотая клетка, а нужна зеленая ветка. Ей нужна была свобода, любовь и внимание, а он не дал ей ничего из вышеперечисленного. Он любил ее, несомненно, но этого мало. Любовь это не просто эмоция, которая живет в сердце, голове, любовь это еще и ответственность, забота, доверие, уважение и всё та же свобода. И он не дал ей ничего, хотя мог, и именно поэтому она улетела к Шелби, который одним махом вывалил на нее всё это. Только она не любит его! Это невозможно! Она сделала это, как всегда, назло ему, Джагхеду! Но от этого все равно не становилось легче… Он еще долго чувствовал ее рядом, ее запах, слышал смех, невесомые шаги, видел среди толп прохожих, где бы не находился. Но для себя определил один момент совершенно точно: он больше не допустит тех ошибок, которые совершил с Эрикой. Если ему суждено было всё исправить, то он покорно будет ждать этого момента. Именно поэтому Джагхед принял решения не следить за Бетти, не вмешиваться в ее жизнь. Если она его судьба – она не пройдет мимо него еще раз. Девушки тем временем лежали друг на друге, головами между ног, и активно работали языками, лишь изредка отрываясь, чтобы вдохнуть воздуха. Не смотря в их сторону, хотя сейчас они делали это хорошо и довольно возбуждающе, Джагхед поднялся на ноги и поднял со стула рубашку, незамедлительно надевая ее.       – Хватит.       Очередной приказ прозвучал из его уст, когда пиджак опустился на плечи, и проститутки с облегчением отпрянули друг от друга, словно и не испытывали удовольствия мгновения назад. Порывшись в карманах, Джагхед швырнул в девушек деньги, хотя заплатил за «услуги» заранее.       – Это на курсы актерского мастерства, – глухо сообщил он, прежде чем, не оглядываясь, покинуть этот вертеп.       Он так и не приучил себя спать и соблюдать распорядок дня. Вот и сегодня, Джагхед, посреди ночи посетив двух хваленых проституток, больше не смог заснуть, и поэтому как только проснулся город, он вместе с помощниками двинулся в город по делам.       Несмотря на то, Голландия известна на весь мир легализацией проституции и наркотиков, к игорному бизнесу здесь относятся довольно строго. Настолько либеральная, на первый взгляд, Голландия, стала одним из последних государств в Европе, разрешивших работу казино на законодательном уровне. На данный момент на территории Амстердама работало всего десять казино, и Джагхед планировал открыть здесь одиннадцатое. Несмотря на то, что придется отчитываться перед государством, платить налоги, прибыль всё равно должна покрыть издержки. И тогда на карте, которую повесил в своем кабинете Джонс около года назад, станет еще на одну метку больше. Контракт и сотрудничество с «Shelby Company Limited» заключенное тогда, оказалось крайне выгодным и результативным. Открытые казино в Великобритании набирали оборот, и быстро окупились. А потом захотелось большего: Греция, Португалия, Швеция, Германия. Нидерланды должны стать следующими в списке его побед. Работа с «Shelby Company Limited» велась и по сей день, но за эти два года с Томом они виделись всего лишь раз. И понять, поддерживает ли от отношения с Бетти, не удалось. Как всегда немногословный, спокойный и невозмутимый. Все остальные дела Джагхед решал либо с братьями, либо с его кузеном. Но в деловых кругах ходили слухи, что Том по-прежнему один.       После встречи в одном из департаментов города, Джагхед ехал по неспешным улицам Амстердама, вдоль одного речного канала. Погода была солнечная, природа щедро одаривала теплом последние летние дни, хотя в этом городе и зимой не было холодно, почти как в Неаполе. Франко остановил машину на светофоре, и Джагхед повернул голову в сторону моста через один из каналов, на котором, опираясь на перила, стояли туристы, глядя на воду. Руководимые экскурсоводом, они все дружно отпрянули от перил и двинулись за ним следом. На месте осталось совсем немного людей, обнимающаяся парочка, тройка пенсионеров, прогуливающие занятия компания студентов, и отдельно стояла девушка. Блондинка. Сощурившись до боли, Джагхед всматривался в силуэт. Она стояла почти перегнувшись через перила, что-то рассматривая под толщей воды, носком ноги постукивая по мостовой. А затем выпрямилась, движением головы откидывая светлые локоны назад, и заправляя прядь за ухо, поворачивая голову в сторону внезапно просигналившего в конце улицы таксиста. Это была она! Джагхед, как ребенок, всем корпусом развернулся на сидении, припадая к стеклу. Зажмурившись, он потряс головой, прогоняя наваждение, и снова распахнул глаза. Но девушка с рюкзачком на плечах по прежнему стояла на мосту, снова смотря на воду.       Светофор снова загорелся зеленым, и Франко нажал на газ.       – Стоять! Останови чертову машину! – закричал Джонс, выскакивая из машины буквально на ходу.