Под контролем

      В тот день, подсчитав, Бетти поняла, что находится в Европе уже 2 месяца. А с того дня, как была выволочена из номера Шелби – несколько недель, или около того. Теперь Джагхед приходил к ней в комнату ночью, днем, когда бывал дома, под утро, вернувшись после отсутствия в пару дней. Они занимались сексом, долгим, всеобъемлющим, и когда Бетти оставалась совсем без сил, он уходил в свою спальную, иногда оставался в ее постели. Он даже пытался не быть грубым, а она просто не сопротивлялась этому урагану.       Джагхеда по-прежнему могло сутками не быть дома, а иногда он не выходил из кабинета по три дня. И когда его не было, когда он не приходил в ее комнату, Бетти испытывала зуд в теле. Она хотела его видеть, чувствовать сильные руки на себе. И ненавидела себя за это. Чертов стокгольмский синдром, о котором предупреждал Джонс! Бетти уже не представляла жизнь без этого наглого, грубого и эгоистичного бандита. Желала и ненавидела одновременно.       Но Джонс по-прежнему держал дистанцию. Говорил мало, никак не затрагивал обсуждение бизнеса. Словно указывая на место Бетти и ее положение в этом доме. А она устала бороться. Она просто смирилась с этим, без надежды изменить Джонса. Кажется, это было просто невозможно. Нельзя помочь тому, кто этого не хочет. Однако в моменты наивысшей уязвимости, когда девушка лежала в постели, на мужской груди, а он поглаживал ее голую спину, Джагхед рассказывал ей о своей семье, о матери, дочери известного итальянского мафиози, чье дело и перенял Джонс, об отце американце, которого он не видел больше десяти лет, об учебе в Англии, о странах, где он побывал. И в те редкие минуты Бетти видела в нем просто мужчину без его внутренних демонов. Такого же, как Томми. Только он им не был, и не станет. Ведь на утро он снова становился грубым, а то и вовсе исчезал.       Три дня назад в доме появился молодой англичанин. И по костюму, правда, немного более современно выглядевшему, чем у семейства Шелби, Бетти поняла, что он один из них. Хотя светлые волосы были иначе стрижены, в нем чувствовалась та стать, что была у братьев. Они с Джагхедом закрылись в кабинете на пару часов, а затем оба вышли, довольные. Англичанин держал под подмышкой кожаную папку, и прежде чем покинуть особняк, надел шляпу, и склонил голову в направлении стоящей в конце коридора Бетти.       – Матушка велела передать Вам свое почтение и надежду на встречу.       – Полли? – тут же догадалась девушка.       – Всего доброго, – попрощался с Джагхедом парень.       – Подписали контракт? – догадалась Бетти.       – Да, – хмуро отозвался Джонс, скрываясь в кабинете.       Все следующие дни девушка не видела его. Аннализа сообщила, что он пропадал на работе, и приезжал только переодеться, на несколько часов падая в кровать, чтобы поспать. Не было его дома и в тот день.       Бетти снова предприняла попытку вмешаться в хозяйственные дела. В этот раз под ее взор попала кухня. Миссис Грассо восприняла этот порыв как всегда с закатыванием глаз, а Аделаида напротив не возражала, и с широкой улыбкой впустила гостью в свое царство. Они вдвоем расположились за разделочным столом, граничащим с окном, выходящим на задний двор, по которому прогуливался садовник, машинкой подстригающий и без того ровный газон под светом фонарей. Где-то около забора по телефону разговаривал охранник.       Аделаида предложила испечь настоящую итальянскую пиццу. Под тщательным присмотром кухарки, Бетти месила тесто, а сама она нарезала ингредиенты. Пицца, довольно аппетитно и прилично выглядящая, была отправлена в духовку, женщины принялись убирать за собой рабочее место, как Купер привлекла какая-то возня за окном. Замерев, она напрягла зрение, вглядываясь в темноту. Сердце тревожно забилось и она попятилась назад, когда увидела, как садовник, синьор Конте, бежал в сторону дома, что-то крича на итальянском. Лицо его исказило страхом. Он не добежал до дома всего десяток метров, как плашмя упал лицом в низ. На светло-серой униформе, на спине, растекалось темное пятно. Позади него стояла темная фигура, и в руке холодным блеском сверкнул металл. Оружие.       – Аделаида! Аннализа! – завопила Бетти, бросаясь прочь от окна. – На нас напали!       Аделаида тут же, словно готовая к такому развитию событий, нырнула к столу, и нажала какую-то кнопку под столешницей.       – Я заблокировала двери, но это ненадолго, они не удержат тех, кто захочет войти. Быстрее, в подвал!       Среди прислуги в это время в доме были только Аделаида и Аннализа, и вторая встретила их в коридоре.       – Скорее! – командовала она, совершенно не сбитая с толку. Видимо, они всегда были начеку.       За стенами дома раздались выстрелы. Где-то разбилось стекло и сигнализация завопила на весь дом.       – Я сейчас! – Бетти бросилась в сторону кабинета Джагхеда!       – Бетти! Куда?! Вернись! – миссис Грассо впервые обратилась к ней на "ты".       – В кабинете Джага пистолет! Я знаю, где подвал! – кричала она, стараясь перекричать противный вой сирены.       Это была фатальная ошибка. Стекло было разбито именно в кабинете, и в высоком окне уже была темная фигура, которая завидев Бетти что-то заговорила на итальянском языке, пытаясь забраться внутрь. Девушка вскрикнула и бросилась назад, но ничего не вышло. Перед ней в дверях стоял другой человек в черном костюме и маске, полностью скрывающей лицо. Бетти бросилась к столу, но толчок в спину и она полетела на пол, роняя вместе с собой столик с элитным спиртным. Бутылки тут же разбились, а саму девушку за ноги куда-то тащили. Бетти царапала пол ногтями, пытаясь ухватиться хоть за что-то, дергая ногами, в надежде высвободиться. Когда под руку попался стакан, чудом не разбившийся, она схватилась за него как за последнюю соломинку, способную спасти ее. Девушка резко развернулась и запустила стакан перед собой. Она попала точно в цель – в лоб. Вот теперь стакан разлетелся кусочками стекол, осыпая в том числе и саму Бетти. Но это дало ей форы. Нападающий отпустил ноги, и буквально на коленях, пытаясь встать, девушка бросилась к столу, дрожащими пальцами открывая ящик, из которого в прошлый раз Джагхед при ней доставал пистолет. Он не был заперт, и уже через мгновение холодный металл обжег ее ладони. Сняв с предохранителя, как учил ее отец, когда они по воскресениями ходили в тир до ее пятнадцатилетия, она направила дуло на того, что был ближе всего – того, кто только что преодолел разбитое окно и высокий подоконник.       – Стоять, – пригрозила Бетти, переведя на секунду дуло на другого, который опомнился после удара стаканом по лбу.       Мужчины (а судя по фигурам это были именно они), перекинулись парой итальянских слов.       – Молчать! – завопила на весь дом девушка, сильнее сжимая в руках пистолет.       Они надвигались на нее, медленно, чтобы она не дай Бог не стрельнула.       – Не подходите, – Бетти сама попятилась назад, хотя за спиной кроме стены ничего не было.       Тот, что залез в окно, больше не стал медлить. Он ринулся на Бетти, и кабинет пронзил ее крик, заглушаемый выстрелом. Злоумышленник так и не достиг ее – он свалился на пол, и комната тут же наполнилась запахом крови. Бетти перевела глаза, наполненные ужасом с трупа перед собой, на второго. Он уже направил на нее пистолет, и сделать ответный выстрел девушка не смогла бы – она только начала поднимать руки, направляя пистолет.       Раздался выстрел. Бетти закрыла глаза, готовясь встретиться со смертью, но что-то было не так. Она не чувствовала боли, не видела тоннеля, не возносилась над этим хаосом. Или что там должно происходить в этих случаях. Грохот упавшего чего-то тяжелого заставил ее разомкнуть глаза. В двери, освещенный светом коридора, стоял Джагхед. В его руках тоже был пистолет, из которого он секундой ранее прикончил вломившегося в дом человека.       – Бетти… – выдохнул он, делая шаг навстречу.       – Не подходи ко мне! – закричала Бетти, двумя руками направляя пистолет на него. Ее охватила истерика.       – Ты чего? – вкрадчиво заговорил Джагхед, поднимая руки в сдающемся жесте. – Это я…       – Это ты… Да, это ты во всем виноват! – девушка не чувствовала, как горячие слезы застилали ее лицо.       – Успокойся…       – Одно нажатие на курок, и тебя, причины всех моих злоключений не станет, – продолжала кричать она. – Я человека убила из-за тебя!       – Бетти, это не человек, – Джагхед медленно сокращал расстояние между ними. – Их послали сюда, чтобы убить меня или я не знаю что еще…       – Видимо, я должна доделать за них работу!       Бетти не поняла, как Джагхед оказался перед ней и сильным ударом ребра ладони выбил пистолет из ее рук, после этого, обезоруженную, схватил за плечи, привлекая к себе.       Она никогда так не плакала. Навзрыд, сотрясаясь от нехватки воздуха, вырываясь, колотя руками по мужской груди. Убитое ее руками тело человека в черном костюме было перед глазами, даже когда она закрывала их. Слова Томми о том, что убивший человек не может считаться добрым, громко и монотонно звучали в ее голове. Теперь она одна из них. Повязанная кровью убитых людей.       – Ненавижу тебя!       Джонс прижимал ее к себе насколько это было возможно, и вытащил из кабинета. Бетти не видела, но по дому тут и там сновали приближенные люди Джагхеда, проверяя каждый миллиметр. Прямо перед входной дверью лежало еще одно тело. Обмолвившись с подчиненными парой итальянских слов, мужчина затолкал Бетти в гостиную и закрыл дверь.       – Тихо, тихо, – шептал он ей, укачивая в своих объятиях. – Это скоро пройдет. Просто ты должна знать, что либо он тебя, либо ты его. Ты защищалась.       – Я убийца…       – Ты не убийца, что за глупости?! – Джагхед боялся спугнуть начинающую приходить в себя – она хотя бы перестала колотить его и пытаться бежать.       – Я так и знала, что ты погубишь мою душу, – Бетти раздалась новыми рыданиями.       Она выплакалась вся, без остатка. Она вспомнила всё, что выпало на ее плечи за последние два месяца, лежа в руках своего мучителя, причины всех своих бед. Когда Бетти уже не могла открывать опухших глаз, и тихо всхлипывала, Джагхед взял ее на руки и, словно котенка прижав к груди, отнес в комнату. Положив поверх одеяла, он нагнулся над девушкой и прошептал:       – Я скоро вернусь.       – Нет, – она распахнула большие красные глаза и вцепилась в руку Джонса, словно не засыпала пару минут назад. – Только не оставляй меня.       – Бетти, мне надо уладить то, что сейчас произошло, – он смотрел на нее голубыми глазами. Сейчас это небо было безоблачным и на удивление спокойным.       – Я боюсь… – слезы опять начали застилать ее глаза. – Я вижу его, я слышу выстрел…       – Когда я впервые убил человека, меня вырвало, – Джагхед сел на край кровати, положив руку на бедро девушки. – Убивать легко, когда знаешь, для чего эта вынужденная мера.       – И для чего она?       – Потому что иначе, если я не смогу убить, я стану добычей тех, кто сможет.       – Ты же не убивал невинных? – с надеждой спросила Бетти, по-прежнему держа мужчину за руку.       – Невинных в этом мире нет, запомни, Бетти. И те люди, которые ворвались сегодня в дом, не невинны.       – Кто это был? Ты знаешь?       – Предположительно, это люди тех, кто был против того, чтобы я заключал договор с англичанами. Я не знаю, чего они хотели добиться, но они добились того, что я жутко испугался за тебя…       Джагхед повернул голову в сторону дверей и крикнул что-то на итальянском. Вскоре в двери показался Алехандро. Джонс дал какие-то короткие, судя по интонации, распоряжения, и он скрылся. Теперь мужчина забрался на кровать, прижимая Бетти к себе.       – Я когда-нибудь забуду это? Мне станет легче? – бормотала девушка в плечо Джагхеда, вдыхая аромат его терпкого одеколона.       – Я не буду врать. Не забудешь. Но тебе нужно научиться относиться к этому как к тому, что ты не могла иначе. Что у тебя не было другого выбора.       В комнату, на носочках, зашла Аделаида. И Джагхед ждал ее. Она протянула ему стакан воды и пару таблеток.       – Бетти, выпей. Это поможет тебе успокоиться и заснуть, – Джонс заставил девушку приподняться и сам положил ей в рот таблетки, придерживая стакан, пока она запивала.       – Аделаида, – позвала Бетти, пока кухарка не скрылась за дверью. – Пицца… Она сгорела, да?       Видя, как девушка снова на грани того, чтобы не разреветься, Аделаида тихо, вкрадчиво, лаская словами, будто поглаживала рукой, сказала:       – Завтра мы сделаем еще лучше. С моим фирменным соусом. Обещаю.       – Ты делала пиццу?       – И недоделала…       Бетти казалось, что этот вечер и ночь длились вечно. Но стресс взял свое. Она не поняла, как убаюканная, заснула, в теплом кольце крепких мужских рук. Но как и сказал Джагхед, события этой ночи остались в памяти Бетти до конца, не оставляя ни на минуту, даже когда она спала.