Под контролем

      День выдался душным. Солнце, которое так ненадолго уступило место на небосводе тучам, проронившим на землю дождь, снова взобралось на трон. После того, как проснувшись Бетти не спустилась на завтрак, в комнату постучала Аннализа.       – Я не голодна, спасибо, – отвернулась Бетти.       – Я могу принести сюда…       – Мне ничего не нужно…       – Есть какие-то пожелания на обед? Может, хотите чего-то конкретного?       – Цианистый калий есть в сегодняшнем меню?       Миссис Грассо удивленно вскинула брови, и, переварив сказанное, нерешительно вышла из комнаты. Вернулась она после полудня, но уже вместе с Аделаидой. На двух подносах они принесли кофейник и четыре заполненных чем-то тарелки.       Не спрашивая, служанки накрыли стол и испытывающее посмотрели на Бетти, отойдя к стене.       Суп «Паппа аль помидоро», салат «Капрезе» (нежная моцарелла ди буфала, спелые томаты и свежие листья базилика, заправленные оливковым маслом так и манили), равиоли из шпината и одноименного сыра, укутанные в тонкое тесто, «Канноли» (хрустящая трубочка с начинкой из сладкой рикотты)… Голодный желудок словно заколотил по стенкам живота изнутри и задергал за пищевод, призывая обратить на него внимание.       – Да вы подготовились… – Бетти сглотнула слюну. Перед ней стояли самые полюбившиеся блюда, которые она попробовала здесь.       – Вы так и не сказали, что хотели бы на обед.       – Спасибо, – сдавшись напору женщин и желудка, Бетти заняла место за столом. – Устроим праздник живота на прощание.       Аннализа и Аделаида переглянулись между собой.       – Да ладно вам, – не глядя на них, уже уплетая салат, пробормотала Бетти, – будто ваш хозяин еще не приказал собрать мои вещи. Можете не думать об этом. Я выйду из этого дома с пустыми руками. Только придется всё равно что-то надеть…       – Что из одежды приготовить Вам? – еле слышно спросила Аннализа.       – Что-то, что будет говорить: «Вот она, девушка стоящая миллион», – нервно хохотнула Бетти. – Хотя знаете, я бы не отказалась от того платья, в котором ездила в город за покупками.       – Как скажете.       – Аделаида, дадите мне рецепт всего этого великолепия?       Бетти подняла глаза на кухарку, и словно кто-то со всей силы нажал на ее грудную клетку, вдавливая ее внутрь. Глаза заволокло пеленой слез, и чтобы ее слабость осталась незамеченной, девушка тут же опустила голову, бессмысленно водя ложкой в тарелке с супом.       – Он может еще передумать… – как-то неуверенно то ли спросила, то ли сообщила Аделаида, глядя на коллегу, словно ища в ней поддержку.       – Единственное что я хочу, так это чтобы он не передумал, – в сердцах воскликнула Бетти. – И не видеть его больше никогда.       – Мы заберем посуду позже, – Аннализа буквально вытолкала Аделаиду из комнаты.       Бетти сидела, потупив глаза в тарелку, и видела, как слезы, падающие с ее глаз в паппа аль помидоро, разводили маленькие кружки на поверхности супа в тарелке.       Город и окрестности поглощал оранжевый, как морковь, закат. Бетти посмотрела на это явление сквозь шторы, и потерла низ живота рукой. Весь день ноющие, тянущие спазмы одолевали ее. Вызваны они были то ли нервами, волнением, то ли не доведенным до логического конца накануне возбуждением… Воспоминания прошлой ночи потоком нахлынули на нее, и сразу же бросило в жар. А затем в голове грохотом прозвучала фраза о том, что он давно уже принял решение. Бетти сильно затрясла головой, прогоняя мысли. Она уже запуталась! Она хотела, чтобы Джонс отпустил ее, но услышав о том, что он сделает это, огорчение, вот какая эмоция посетила ее в тот момент. Купер не понимала своих эмоций, но не понимала и поступков Джагхеда. Он пошел на преступление (хотя, ему наверняка не впервой переступать черту закона), выкрал ее, привез сюда и для чего? Перепродать подороже? В чем смысл?       К парадному крыльцу не спеша, шебурша колесами по гравию, подъехал черный седан. Тот, что привез ее сюда из аэропорта. И он здесь чтобы увезти отсюда.       Кардиограмма девушки в этот момент наверняка показала бы экстрасистолу – сердце не мгновение замерло. Прикусив дрогнувшую губу, не оглядываясь, Бетти с пустыми руками и полным отчаяния сердцем вышла из комнаты. Она не боялась Тома, как это не странно, она… Не дав самой себе закончить мысль, на негнущихся ногах девушка спустилась по лестнице и оглянулась. У дверей, провожать ее вышли всё те же Аннализа и Аделаида. Они с тоской смотрели на покидающую дом гостью, даже строгая миссис Грассо. Бетти хотела что-то им сказать на прощание, но почувствовала, что не сможет. В глазах защипало, и только выдавив из себя глупую улыбку, пожала плечами, а затем вышла из дома. Джино уже ждал ее, галантно приоткрыв заднюю дверцу. Прежде чем сесть, Бетти оглянулась назад. На балкон собственной комнаты, и другой, принадлежащий Джагхеду. Но ничего, кроме выбивающейся наружу из открытой двери сквозняком белой шторы, она не увидела. Закрыв глаза, Бетти села в машину, и больше не повернула головы. Она забудет его так же легко, как он отпустил ее.       Тихий шум работающего мотора – единственный звук, который наполнял машину в течение всей поездки. Бетти сидела закрыв глаза. В момент, когда она покинула дом, силы покинули ее. Больше не было волнения. Стало всё равно. Она даже не почувствовала как автомобиль замер на месте. Только когда правую сторону обдало свежим воздухом, она открыла глаза. Джино стоял перед ней, открыв дверцу, а от дверей отеля приближался небольшого роста мужчина со светлыми волосами. То, что это за ней, Бетти поняла сразу же – эти англичане мало того стриглись у одного цирюльника, так и костюмы шили у одного портного.       – Томас ждет Вас.       Встречающий проводил девушку до двери номера на последнем этаже, открыл, впустил внутрь, и исчез. Необходимость в нем отпала – в коридор из-за угла вышел Томас. Сегодня он выглядел более легкомысленно – в жилетке, и без пиджака. Белую рубашку под ней разрезали тонкие вертикальные полосы зеленоватого оттенка. И почему-то это прекрасно гармонировало с бордовым галстуком, закрепленным золотой прищепкой.       – Не думала, что мы увидимся так скоро, – решила с чего-то начать первой Бетти.       – Я подумал, что не стоит откладывать.       Мысль, которая не приходила в голову Бетти до этого момента, рухнула на нее в одночасье. А что, если мужчина перед ней не такой благородный, каким показался ей? Что, если он так же пленит ее? Или, ей придется «отрабатывать» свое спасение?       – Ты сегодня какая-то бледная, – тут же заметил Шелби.       – И ты.       – Проходи, не стой. В этом номере есть что-то, что вернет краску нашим лицам.       Это был один из тех номеров, в которых спальная была отдельно. Бетти прошла следом за Томасом в просторную, отделанную золотом гостиную. Два низких кресла были развернуты к полностью стеклянной стене с приоткрытой дверью, ведущей на открытый балкон. Там, внизу, один за другим, зажигал свои огни Неаполь. На столике между креслами стоял столик, удерживающий на своей поверхности бутылку початого виски и стакан с ним. Прежде чем сесть в кресло, Томас прихватил из открытого бара еще один стакан, и уже наполненным, протянул его Бетти.       – Жаль, я не захватил с собой в Италию бутылку джина. Так что если ты когда-нибудь будешь в Англии, обязательно попробуй джин моего производства. Мне было бы интересно узнать твое мнение.       – Когда-нибудь? – переспросила Бетти, принимая стакан.       – Элизабет, – выдохнул мужчина, опускаясь в кресло, – я говорил уже, повторюсь еще раз – я никогда и никого не удерживаю силой. Если ты захочешь полететь в Англию – завтра утром самолет. Если вернуться в Америку – я помогу тебе с этим. Но предлагаю не торопить события. Мы посидим, выпьем, поговорим. А после ты примешь решение. Если его вообще придется принимать.       – Можешь называть меня Бетти, – девушка сделала маленький глоток, и во рту тут же зажгло огнем – чистый виски.       – Нет. Ты – Элизабет, – сказал Том, поджигая сигарету.       – Я дорого тебе обошлась, – сделать еще глоток Бетти не решалась, поэтому оставалось только крутить стакан в пальцах.       – Я ничего не отдавал, значит, ничего не платил. А этих денег могло бы и не быть вообще, не заключи мы сделку. Так что с легкими деньгами надо расставаться так же легко.       – Как же с таким подходом ты ведешь дела и владеешь бизнесом? Если ты будешь таким образом спасать каждую девушку, скоро ты останешься ни с чем, – заметила Бетти – волнение, словно снег, таяло в ней.       – У меня много источников дохода. И не все они легальные. Так что будем считать, что это мой вклад в искупление своих же грехов.       – Нелегальные дела? Ты же не имеешь ввиду…       – Наркотики? – Том повернул голову в ее сторону.       Бетти торопливо кивнула головой.       –Да, мой бизнес включает в себя и наркотики, – честно ответил Томас, туша окурок в пепельнице. – Если ты думаешь, что Джонс ими не занимается – ты ошибаешься. Ими занимаются все, кто хочет успешного бизнеса, больших денег. Такого могущества и превосходства, особенно в его возрасте, невозможно добиться, не запачкав руки в наркоте. Но можно выбирать, насколько глубоко эти руки в них опускать. Поэтому я выбрал только транзит.       – Что это значит? – Бетти слушала его, раскрыв рот. Перед ней словно открывалась новая, совершенно другая картина мира.       – Я контролирую, чтобы товар проходил через подвластные мне земли от пункта А до пункта Б без проблем и в целостности. Могу организовать и сопроводить поставку. За это тоже платят. Только не реализация или изготовление. Делал ли я ужасные вещи? – Томас снова посмотрел на девушку, словно проверяя ее на прочность. – Делал, их делал и Джонс. Поверь мне, и не мало. И наркотики не самые страшные из них. Другой вопрос в том, ради чего они делаются.       – Ради чего же их делаешь ты?       – Ради того, чтобы спасать похищенных девушек, – мягкая улыбка тронула губы мужчины, и он снова посмотрел на город, делая глоток.       – Значит, ты хороший человек, Том.       – Человек, хоть однажды убивший другого человека, по определению не может быть хорошим, – помрачнел он.       – Почему ты так открыто и безбоязненно говоришь об этом со мной? – Бетти улыбнулась, быстро поняв, что надо сменить тему. Она догадывалась, что руки и Томаса и Джагхеда в крови, но знать наверняка это не хотелось.       – Ты о том, не боюсь ли я, что ты выдашь мои секреты? Нет, не боюсь. Секреты Шелби никто не выдает. А если такое случается, говорун не доживает до утра, – увидев смущение, смешанное с испугом на лице Бетти, Том добавил: – Тебе нечего бояться. Ты не та, которая станет болтать направо и налево о том, что услышала. О многих вещах я не говорю даже с братьями, Полли. Но с тобой, почему-то, я готов говорить обо всем. И не нахожу этому объяснений.       Бетти устало улыбнулась, решительно глотнула уже начинающий теплеть от ее ладоней виски, и поймала себя на мысли, что хотела бы услышать эти слова от Джагхеда.       – И о чем же не знает твоя семья? Я подумала, что вы все заодно.       – Например, кроме Артура, старшего брата, никто не знает, что я делаю грязные дела по поручению Правительства и представителей высших органов власти. Взамен на это я получаю выгодные государственные контракты.       – Правительство? – ахнула Бетти. – Серьезно?       – Поверь, им, как никому другому, важно иметь под рукой людей, способных совершать радикальные, грязные действия, чтобы их белые ручонки оставались белыми.       – Такое ощущение, что до встречи со всеми вами я жила в другом, розовом мире. Хотя мне казалось, что он чернее некуда. Как же я заблуждалась. Деньги, наркотики, оружие, предсказания…       – Предсказания? – Том свел брови и внимательно посмотрел на девушку. – Уж не Полли ли тебе что наговорила?       – Она правда видит будущее?       – Она утверждает, что его могу видеть и я, только отталкиваю этот дар. А Полли… Мальчишками мы очень любили слушать ее. И должен признаться, она предсказала многие события нашей жизни.       – Она ничего тебе не говорила о том, что увидела про меня? – Бетти с опасением ждала его ответа, боясь, что Полли рассказала племяннику, что видела ее в его постели.       – А ей было что мне рассказать? – даже если Том и понимал смятение девушки, то никак не показал этого, демонстрируя полное непонимание.       – Да нет, просто. Глупости…       Бетти было спокойно здесь. Впервые с момента встречи с Джагхедом, Купер расслабилась. Хотя, возможно, это было следствием виски, которое медленно, но верно, уменьшалось в ее бокале. Ей нравился Том. Спокойный, рассудительный. Он говорил – и ей хотелось его слушать. А еще, когда он думал, что сказать, подбирал слова, или удивлялся, то слегка приоткрывал рот и проводил кончиком языка по внутренней стороне зубов, улыбаясь глазами, слегка их закатывая. Но мыслями Бетти всё равно возвращалась к неуравновешенному итальянцу с черными волосами.       – Я знаю, какой вопрос мучает тебя сейчас, – внезапно заговорил Томми, закуривая. – Почему он так просто отдал тебя.       Бетти выпучила глаза. Может, Полли не ошибалась, говоря, что он провидец?       – И я знаю ответ на этот вопрос, – продолжил он, стряхивая пепел. – Он таким образом пытается снова стать сильным. А это возможно лишь избавившись от своих слабостей. Ты, – он ткнул указательным пальцем руки, держащей сигарету в сторону девушки, – его слабость.       – Я не могу ею быть, – не веря, возразила она. – Я для него просто вещь, очередная игрушка, телка, как он сам сказал, которых у него после меня еще будет сотня, если не тысяча.       – Он тоже так думал, поначалу. Но поверь мне, теперь это не так.       – Значит, у тебя нет слабостей? – сменила тему она.       – Есть.       – И что же это?       – Это моя семья. Все мы – слабость друг друга. И сила. Джонс еще не успел понять, что ты можешь стать не только его слабостью, но и силой.       – Мне всё равно, что там Джонс думает. Я его ненавижу, – безапелляционно заявила Бетти.       – Люди часто путают любовь с ненавистью.       Бетти вспыхнула от возмущения. Она любит Джагхеда? Что может звучать безумнее? Разве что только он инопланетянин. Заметив смятение девушки, что она даже не нашлась что на это ответить, Томас обновил почти опустевший стакан Бетти, и сменил тему.       – Теперь давай ты рассказывай, как оказалась по ту сторону океана.

***

      Платье медленно и с шелестом слетело на пол, и руки Тома скользнули по оголившимся плечам. Бетти лукаво улыбнулась, заигрывающее провела кончиком языка между зубами, и потянулась к нему вперед. Она целовала его с такой страстью, словно на кону стояла ее жизнь – отдаваясь полностью, без остатка, и он отвечал ей тем же, оставаясь в своем идеально сшитом костюме. Их языки не прекращали танца, а руки Бетти скользнули вниз, находя там молнию брюк. Оторвавшись, она медленно опустилась на колени перед Шелби.       – Я сделаю всё, что пожелаешь в благодарность то, что ты забрал меня у этого урода, – томно и вызывающе прошептала она губами со смазанной красной помадой на них.       Томас дожидается, когда она заканчивает с брюками, и поднимает ее на ноги. Он бросает ее на кровать, с простынями противно-малинового цвета, и Бетти заливисто смеется, протягивая руки к мужчине.       – Отымей меня, – стонет она, пока Том снимает с себя жилетку, расстегивает рубашку, оголяя грудь. – Так, как Джонсу и не снилось…       Бросив возню с раздеванием, Шелби приспускает штаны, отодвигает в сторону сексуальные красные трусики Бетти и входит в нее. Девушка издает звонкий стон, и выгибается дугой, отбрасывая назад голову, что под тонкой загорелой кожей можно было увидеть, как выступает гортань. А на хрупких ключицах выступили капельки пота, которые слизал языком Томас…       Джагхед подскочил на кровати, словно и не спал пять секунд назад. Рвано хватая воздух ртом, он невидящими глазами оглянулся. Это его комната, его постель, никаких малиновых простыней, никакой Бетти… Джонс резко повернул голову в сторону окна. Занавеска, колыхаемая мягким свежим воздухом ходила туда-сюда, а за ней была темнота.       – Время… – вслух прохрипел он, дотягиваясь до часов на тумбочке.       С ним последнее время часто такое случалось. Джагхед несколько дней подряд работал, бодрствовал, выделяя на сон не более трех часов, а потом мог проспать сутки. И сегодня он помнил, что прилег где-то под утро. Всё же найдя часы, Джонс тут же швырнул их обратно, предварительно выругавшись, вскакивая с кровати и выбегая в коридор.       Особняк встретил его гнетущей тишиной, и разрезая ее босым топотом по мраморному полу. Распахнув дверь в противоположном конце длинного коридора, его встретила темнота. Преодолев гостиную, он открыл следующую дверь – та же темнота, застеленная, нетронутая постель. Лишь в воздухе витал ее запах.       – Нет-нет-нет! – взревел Джагхед, снова выбегая в коридор, возвращаясь в свою спальную. – Аннализа! – крикнул он во всё горло, пробегая мимо лестницы.       Джонс кинулся в гардеробную, и схватил первые попавшиеся под руку джинсы, с полки – неношеные уже больше года кроссовки. В одном из ящиков, среди коробок с галстуками, которые он терпеть не мог, но всё равно имел под рукой, он достал Беретту и проверил комплектность магазина. Уже через пару секунд пистолет был заткнул за пояс натянутых джинсов.       – Синьор Джонс, Вы звали меня?       Не удосужившись найти носки, Джагхед запихивал босые ноги в кроссовки, припрыгивая.       – Где Бетти?       – Так Вы же сами… – миссис Грассо растерялась от этого вопроса. – Джино отвез ее, как Вы и приказали.       – Давно?       – Несколько часов назад.       – Она сопротивлялась?       – Нет, – дрогнувшим голосом сказала Аннализа. – Она ушла гордо, но еле сдерживая слезы. И еще, – женщина замолчала и посмотрела на хозяина, словно спрашивая разрешения продолжить, – она хотела увидеть Вас на прощание.       Джагхед рыкнул, что миссис Грассо невольно отпрянула к стене.       – Джино не возвращался?       – Нет…       Чуть не сбив с ног ошарашенную происходящим миссис Грассо, Джонс вылетел из комнаты. В гараже он прыгнул в первую машину, попавшуюся ему на глаза – британский спорткар Lotus Elise ярко-желтого цвета. Отлично, именно она привезет строптивую Купер назад, потому что он забыл как это – без нее. Джагхед, вжимая педаль газа в пол, заставляя мотор рычать, ехал за ней, той, которая должна принадлежать ему, даже если он не видел ее сутками. Он просто должен знать, что она рядом. Она должна быть только его.