Интервью с вампиром

Последнее, что помнит Алекс перед тем, как провалиться в тьму, мужской голос, который кажется ей знакомым, но она никак не может вспомнить кому именно он принадлежит — дурман, которым пропитана ткань, что незнакомец прижимает к ее губам оставляет слишком мало шансов. Сознание возвращается к ней медленно, словно частями, и журналистка не чувствует свое тело, отчаянно пытаясь пошевелиться. Довольно быстро она понимает, что связана по рукам и ногам. В мыслях все еще туман, но Александра старается изо всех сил развеять его, поочередно сосредотачиваясь на событиях, что привели ее в темный подвал, пытаясь сложить единую картину произошедшего. Получается плохо. Алекс сложно понять, кто мог пойти на подобный поступок, хотя догадаться о мотивах ее похищения не сложно — девушка не сомневается в том, что отец выложит любую сумму, что запросят за ее возвращение. Вот только нужно совершенно не знать Ортего, чтобы думать, что подобное сойдет хоть кому-то с рук, и методы, которыми владелец казино воспользуется в этом случае, должны пугать самых отчаянных преступников. Но если дело не деньгах, то в чем? Алекс хмурит лоб, пытаясь разглядеть комнату, в которой находится, и когда дверь резко открывается, впуская яркий свет, она инстинктивно щурит глаза, не сразу узнавая вошедшего. Впрочем, в этот раз ей хватает и голоса. Женского голоса. — Очухалась, дорогая? Антуанетта стоит на пороге, лениво облокотившись на косяк и в ее карих глазах плещется откровенное торжество, когда лицо Александры стремительно бледнеет, под ее насмешливым взглядом. — Не ожидала? — растягиваются в улыбке полные губы. — Отец убьет тебя, — вместо ответа цедит Алекс, но Антуанетта лишь смеется, закидывая голову назад. — Забавно, — говорит она, немного успокоившись, — и хотя ты совершенно права, есть небольшая загвоздка. Ричард никогда не узнает о том, что здесь произошло. Уж я точно ему не расскажу. А ты… Ты просто не сможешь. Ее намек более чем откровенен, и журналистка стискивает кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони — она не может позволить страху завладеть собой. Хотя сделать это под взглядом похитительницы, лицо которой выражает крайнюю степень решимости, нет так-то просто. Тем более, что Алекс знает — Антуанетта и не думает шутить. Слишком высоки ставки в игре, что она затеяла. — Думаю, ты недооцениваешь его, — пытаясь казаться спокойной произносит журналистка, отвечая на взгляд несостоявшейся мачехи, — в этом городе нет тайн, что не смог бы разгадать мой отец. — Не смеши меня, — кривит губы Антанетта, качая головой, — он и тебя бы не нашел, не вмешайся это чертов Майклсон. Я умею договариваться с людьми, и ни один из детективов не смог мне отказать. Думаю, с теми, что мой дорогой муж наймет в этот раз, я также разберусь. — Боюсь, что это другой случай, — в тон ей отзывается Александра, не скрывая презрения, — то, что ты трахалась с Люсьеном, может и помогло однажды, но сейчас меня будет искать не только отец, но и Элайджа, а он в твоих прелестях совсем не заинтересован. — Это как посмотреть, — насмешливо отвечает ей Антуанетта, невинно дуя губки, — может он пересмотрит свои приоритеты, когда я стану богатой вдовой. — Вдовой? — не верит ушам Алекс. — А что ты думала, я остановлюсь на том, что избавлюсь от тебя? — с презрением тянет ее собеседница, не сдерживая холодной усмешки, — боюсь, что этого недостаточно. Ричард стал слишком непредсказуем, а я не для того терпела его столько лет, чтобы остаться ни с чем. Придется помочь ему справиться с горем, после твоего исчезновения. Думаю, яд будет весьма кстати. — Ты — сумасшедшая, — только и может прошептать Александра, у которой сказанное не сразу укладывается в голове, — и полная дура, если надеешься, что подобное сойдет тебе с рук. — Уже сошло, — широко улыбается Антуанетта, не скрывая своего триумфа, — ты здесь почти сутки, но хваленные ищейки твоего папаши даже близко не напали на след. А теперь извини, мне нужно утешить мужа. У него, знаешь ли, пропала дочь. Не дожидаясь ответа Алекс, она уходит, плотно прикрывая за собой дверь, и журналистка сжимается в комок, едва сдерживая душащие ее слезы отчаянья. Пусть Антуанетта и сумасшедшая, в чем-то она определенно права — если отец и Элайджа до сих пор не нашли ее, дело плохо. Новый Орлеан не так уж мал, если она вообще находится в городе. Не исключено, что ее мачеха решила подстраховаться, спрятав ее совершенно в другом месте. Времени у нее на это было предостаточно. Александра качает головой, даже не стараясь унять слезы, от которых лицо стало совсем мокрым. И ей уже начинает казаться, что нет ни единого пути к спасению, когда дверь в ее темницу снова открывается, извещая о прибытии посетителя. В этот раз голос мужской. И в этот раз, не ослепленная дурманом, Алекс узнает его. В отличии от Антуанетты Люсьен не задерживается на пороге, медленно подходя к девушке, опускаясь перед ней на колени. Он не говорит ни слова, изучая ее тяжелым взглядом, и мужская ладонь уверенно скользит по бедру журналистки, поднимаясь все выше, пока не достигает округлости груди. — Даже жаль, что пропадет такая красота, — вздыхает он, будто не замечая того, как Алекс отчаянно крутиться, стремясь уклониться от откровенных касаний. — Не смей, — шипит она, брыкаясь, — не смей ко мне прикасаться! — Строптивая, — усмехается Касл, лишь сильнее сдавливая ее грудь, — люблю таких. — Я думала, ты любишь продажных шлюх, вроде Антуанетты, — зло выплевывает Алекс, изо всех сил прижимаясь к стене, пытаясь отодвинуться от Люсьена как можно дальше. — О, она хороша, — невозмутимо отзывается тот, наконец отнимая ладонь о тела журналистки, — но возраст берет свое. Ты нравишься мне гораздо больше. Как и деньги твоего отца. Думаю, он щедро вознаградит меня за то, что я верну ему единственную дочь. Что скажешь? — Безусловно, — кивает Алекс, стараясь не выдать удивления, — отвези меня домой! — Какая ты быстрая, — со смешком тянет Касл, вновь окидывая девушку похотливым взглядом, — одних денег мне мало. — И чего же ты хочешь? — едва слышно спрашивает журналистка, уже зная ответ. — Тебя.