Призрак из прошлого

— Можно? — Да-да, прошу вас. Комната показалась Жене очень необычной, но при этом весьма уютной. Она несколько раз была в японских квартирах, в том числе и в доме Ханю, но это помещение было оформлено в намного более оригинальном стиле. Классический японский стол с полной атрибутикой для традиционного чаепития. Напольные татами, каким-то чудом уместившиеся в канадскую квартиру. На стенах красовались разнообразные картины, в том числе одна большая почти во всю стену, изображавшая раннее цветение сакуры. Полки шкафов и комод были буквально заставлены статуэтками и, в особенности, книгами. Было очевидно, что хозяин этого жилища, — крайне консервативный традиционный человек, не привыкший отступать от своих устоев даже в чужой культуре. При этом сам Кэйташи-сан неоднократно показывал себя в роли очень образованного, но при этом вполне современного человека. Ему были симпатичны нынешние музыкальные течения и художественные произведения современной классики, но, несмотря на свой достаточно уверенный английский, эти новшества он старался постигать на своём родном языке. Его лицо, уже немолодое, но при этом такое свежее, удивительным образом располагало к себе. Глядя в его карие глаза, полные спокойствия и мудрости, ты невольно ловил себя на мысли, что уже доверяешь этому человеку, пусть вы и знакомы всего пару минут. — Коничива, Кэйташи-сан! — Юдзуру приветствует мужчину по-японски, кланяется и представляет свою спутницу. — Это Медведева Евгения-сан, я рассказывал Вам о ней. — Коничива! — Женя следует примеру Юдзуру и кланяется хозяину дома. — Я рад познакомиться с Вами, Евгения-сан! Надеюсь, Вам понравится в моём доме, — мужчина отвечает на приветствие своих гостей и любезно приглашается их войти. Их беседа длится долго и оживлённо, при этом совершенно не касается спорта. Кэйташи крайне интересный рассказчик. Истории из его жизни и работы, подпитанные достаточно своеобразной манерностью речи, по-настоящему увлекают. При этом врач признавался, что намного интереснее ему всегда было слушать, нежели рассказывать. Немаловажно, чтобы собеседник сам мог придумать, в какую сторону повести разговор. По мнению Кэйташи, это является показателем образованности и душевного богатства. — Когда мы только начинали наше сотрудничество, мне было достаточно сложно формулировать свои мысли, — признаётся Юдзуру, в очередной раз отпивая чай. — Кэйташи-сан учил меня правильно подбирать слова и оформлять их в единую последовательную цепочку, чтобы люди лучше могли понимать, что я хочу донести до них. — Теперь я понимаю, откуда ты так хорошо умеешь отвечать на вопросы журналистов, — улыбается Женя, в очередной раз удивляясь, каким многогранным может быть её японский друг. Со стороны могло бы показаться, что фигуристы забыли о цели своего визита. Однако это далеко не так. Юдзуру предупреждал Женю, что Кэйташи не просто обычный врач. Он очень тонкий психолог. Он считал, что никогда нельзя ставить однозначный диагноз, полагаясь исключительно на результаты. Конечно, физические показатели в этом вопросе крайне важны, но не менее существенно поведение человека и его характер. Ведь они тем или иным образом влияют на здоровье. Иногда может быть непонятно, от чего у больного взялся тот или иной недуг. В процессе же разговора раскрываются вещи, которые могли так или иначе спровоцировать болезнь. Брайан как-то раз в шутку назвал это «методом вежливого Хауса» — узнавать о поведенческих особенностях каждого человека, но посредством разговора, а не незаконного проникновения в чужую квартиру. — Евгения-сан, Юдзуру рассказывал, что Вы изучаете японский язык? — Кэйташи обращается к своей собеседнице, параллельно подливая ей чай. — Да, я в процессе. Пока не могу похвастаться какими-то значительными успехами, но это безумно увлекательно, — глаза Жени оживают от возможности выразить своё восхищение такой полюбившейся ей культурой. — Самое интересное — это разбирать понятия. В японском очень много слов, не имеющих дословного перевода, но при этом заключающих в себе целую совокупность смыслов и процессов. В моём родном языке такого нет. — Да, японский поистине великий язык. Порой, даже будучи в возрасте, можешь прийти к мысли, что не знаешь какого-то из таких понятий, — Кэйташи улыбается, одобрительно кивая головой. — Какой из таких терминов запомнился Вам лучше всего? — Шинрин-йоку, — Женя мечтательно отводит взгляд в сторону окна, воспроизводя в памяти какие-то свои личные впечатления. — Я и не думала, что у этого есть конкретное название. Я очень часто люблю гулять в парке. Бродить по каким-то дорожкам, где нет людей и царят тишина и спокойствие. В Москве я часто гуляла в Битцевском лесу, здесь — в Хайд Парке. Там очень много деревьев, под кроной которых можно скрыться. Там можно дышать очень лёгким и чистым воздухом. Это помогает разгрузить голову, разобраться в себе. — Да, такая форма медитации действительно очень популярна, особенно в современном мире. Людям хочется спрятать себя и свои внутренние переживания подальше, чтобы никто кроме великой природы не мог разделить с ними какие-то печали. Я не считаю это очень правильным. Поэтому имею в своём активе другое любимое понятие, — доктор переводит взгляд на Юдзуру, очевидно намекая ему на то, какое именно слово нужно сказать. — Кинтсукурой, — Ханю понимающе кивает головой, волнительно поглядывая на Женю. Он уже знает, куда направилась нить этого разговора. — Именно, — Кэйташи-сан поднимается с татами и подходит к одной из ваз, стоящих на комоде. — Сейчас это слово больше известно как наименование техники реставрации изделий. Однако у него есть куда более глубинный смысл, — японец поворачивается к своим гостям, опять обращаясь к Жене. — Эта философия гласит, что поломки и трещины неотделимы от истории объекта. Они часть его истории, а потому и не заслуживают забвения или маскировки от посторонних. Женя опускает глаза. Она понимает, о чём именно говорит ей врач. Ещё одно напоминание, что ничто никуда не исчезает и ничто не проходит бесследно. Но далеко не все трещины могут быть так же прекрасны, как на каком-нибудь керамическом горшке. — И что же делать с такими трещинами? — Медведева решается поднять свой взгляд на доктора. Её глаза полны надежды и веры в чудо. У неё нет другого выхода, это последний шанс. — Реставрировать, — японец мягко улыбается, опустившись перед девушкой на колени и взяв её ладонь в свою. — Я помогу.

***

— Это последний снимок, верно? — Кэйташи внимательно разглядывает рентген ноги Медведевой, прикрепив его на панель негатоскопа рядом с более ранними снимками. — Да. Я настояла на повторном снимке, потому что думала, что может быть какая-то неточность. Но на этом тоже пусто, — с грустью отвечает спортсменка. Они уже переместились в специальную смотровую, располагавшуюся буквально в соседней комнате. Женю, в общем-то, не удивило, что японский врач принимает пациентов у себя дома. Вряд ли у него есть реальная возможность арендовать помещение где-то в Торонто. С другой стороны, даже она не ожидала, что смотровая будет так хорошо оборудована медицинской техникой. Фигуристка берёт с полки салфетку и вытирает стопу от геля, оставшегося после сканирования. Внешне этот прибор напоминал аппарат для ультразвукового исследования, но картинка на экране была совершенно другая. — Сейчас я буду проверять распределительную нагрузку, — врач немного растирает ладони, чтобы согреть их. — Я давлю, ты говоришь, когда болит, в какой области и какого характера боль. Кэйташи равномерно и методично проходит по всему голеностопу, детально прощупывая каждую косточку и связку, просматривает ахиллово сухожилие и каждый миллиметр подошвенной поверхности. — Ничего, — разочарованно выдыхает Женя, краем глаза поглядывая на Юдзуру. Ей стыдно. — Пожалуйста, подойди к стене и обопрись на неё руками. Встань на полупальцы и сделай какие-нибудь хореографические элементы. Только не упади. Последняя фраза звучит очень вовремя, поскольку сохранять баланс, держась за скользкую стену, получается не очень хорошо, и только Ханю, успевший подхватить Женю за руки, не даёт ей совсем упасть на пол. — Давай-ка лучше я подстрахую, вдруг тебя опять прострелит внезапно, — Юзу протягивает Жене руки, предлагая ей опереться на них. Женя по-балетному поднимается, выполняет повороты и переступы, в то время как Кэйташи внимательно наблюдает за состоянием её ступни. Такие хорошие подъёмы сложно делать, если есть даже минимальные проблемы со здоровьем голеностопа, особенно для непрофессионала. — Извините, но правда никаких болезненных ощущений, — Женя опускается на полную стопу, виновато поворачиваясь к доктору. Ей даже неловко, что она отнимает его время из-за этого. — Юдзуру-сан, — Кэйташи старается говорить как можно вежливее, но при этом серьёзно. — Не мог бы ты выйти? Кажется, мы дальше справимся сами. — Да-да, конечно, — Юзу мгновенно подрывается, параллельно подхватывая свою спортивную сумку. — Мне всё равно уже нужно было уходить. Тренировка скоро. — Я тебя провожу. Евгения, подожди меня немного. Оставшись наедине сама с собой, Женя снова подходит к снимкам у негатоскопа. Она смотрит на эти целые косточки и пытается сама себя заставить поверить в это. Она здорова. Это подтверждают уже двое врачей и все обследования. Она может нормально кататься на тренировке, когда не накручивает себя. Она может существовать без боли, когда забывает о ней. И чем раньше мозг действительно поверит, что проблемы нет, тем проще будет дальше. Эта мысль кажется Жене такой простой и очевидной, что на лице непроизвольно появляется усмешка. Она хохочет, переводя взгляд со снимков на ноги. Они здоровые. Чтобы ещё раз в этом убедиться, Медведева снова поднимается на полупальцы. Исход предельно ясен. — Так хуже, верно? — стоящий в дверном проёме Кэйташи со всей серьёзностью наблюдает за девушкой, почти рухнувшей на массажный стол. Её лицо искажено гримасой боли. — Это как раз то, о чём я говорила, она только что не болела, — Женя садится на стол и поднимает стопу к себе. — Почему это всё происходит? — У меня есть объяснение, но оно тебе не понравится, — Кэйташи снимает очки и присаживается на стул напротив спортсменки. — Ты можешь посчитать его ненаучным. — Я уже готова к любому, — Женя с надеждой поднимает глаза на японца. Её мечта получить какое-нибудь объяснение происходящему должна хоть немного воплотиться в жизнь. — Твои ноги действительно здоровы. Физически ты в отличной форме, всё в порядке. Здесь проблема другого характера, психологического. Порой такие проблемы могут быть намного серьёзнее, чем простые повреждения. Полагаю, ты уже успела убедиться за эти годы, что ментальное здоровье не менее важно, чем физическое, — дождавшись кивка Медведевой, Кэйташи продолжает. — Но при этом не стоит забывать об очень важной вещи. Ментальное здоровье — это не только мозг. Ни в коем случае не думай, что ты сошла с ума. Душа тоже может болеть, иногда достаточно сильно. Но люди редко склонны обращать внимание на это, им кажется, что такая боль не имеет значения. Тогда наше внутреннее «Я» старается ещё громче заявить о себе, перетекая во что-то более существенное. Я думаю, это тот самый случай. — Что Вы имеете в виду? — Женя слегка испуганно смотрит на мужчину. — Я имею в виду то, что твоя боль очень похожа на психосоматическую. Физически с организмом всё нормально, но психология диктует ему, что что-то не так. Как правило, это происходит при каком-нибудь душевном расстройстве или психологической травме. Ты помнишь, когда именно нога дала о себе знать? При каких обстоятельствах? Женя погружается в хранилища своей памяти, стараясь воспроизвести какие-то события, произошедшие несколькими неделями ранее, которые могли бы стать причиной для такого поворота. — Этому не стоит удивляться, это явление не такое редкое, как может показаться. Оно действительно сложно диагностируется и не особо приветствуется во врачебном сообществе, но такое случается. Собственно, это одна из причин, почему я уже столько времени остаюсь лечащим врачом Ханю. — Вы хотите сказать, что у него тоже такое бывает? — Медведева удивлённо смотрит на доктора. — Перечень его повреждений может напугать любого травматолога, который рискнёт заглянуть в его медицинскую карту. Любой другой спортсмен на его месте давно завершил бы карьеру. А он продолжает тренироваться, при этом не давая себе послаблений в нагрузках, ты сама знаешь. Поэтому любое малейшее изменение в состоянии его здоровья требует достаточно тщательного наблюдения. Любой врач просто скажет ему: «уходите из спорта, и болеть не будет». Я же могу выявить, в каких случаях в лечении нуждается сам организм, а в каких — нуждается душа. Ведь психосоматическая боль возникает на месте старой травмы. Если не ошибаюсь, именно на этой ноге у тебя был перелом 3 года назад. — Да, на этой, — Женя всё ещё пытается собрать в голове единую картинку. — А у Юдзуру эта боль по какой-то одной причине? — Да, но он мне не говорит, что это за причина, — врач снимает с панели снимки и убирает их в папку ко всем остальным документам, которые спортсменка принесла с собой. — Он заверил меня, что разобрался в этой причине и учится контролировать это. К слову, в последние годы получается всё лучше. Если всё хорошенько проанализировать, ты тоже сможешь найти причину своего беспокойства. Хотя, мне кажется, ты знаешь эту причину, просто до конца не можешь её для себя сформулировать. Но я для того и попросил Юдзуру уйти, чтобы мы могли честно поговорить об этом. Разум Жени резко пронзается стрелой осознания. Тело мгновенно бросает в холод, а паззл в голове за считанные секунды собирается в единую картинку. Причина есть. И Женя её знает.