Выход

По пустоши брёл человек. Он шёл медленно, то и дело спотыкаясь на изрытой рыжей земле и водя руками по шее. Его защитный костюм был покрыт тёмными пятнами, а в некоторых местах имел неправильно бледный цвет. Человек остановился и попытался протереть пальцами стёкла противогаза, но видимость почти не улучшилась. Торки, так звали человека, согнулся и опёрся руками о колени, стараясь выровнять дыхание. С каждым шагом тяжесть во всём теле становилась всё сильнее, грудь болезненно сжималась при вдохе. Ему было ужасно душно, и Торки понимал, что долго он так не протянет. Он не считал, сколько часов прошло с момента его подъёма на поверхность, и просто чудо, что до сих пор он находил места, где можно было укрыться от бурь. Но он никак не мог найти люк. Если он не найдёт люк или запасные фильтры, можно будет уже не гадать, что с ним будет, если его поймают. Торки шёл дальше, по привычке прикрываясь руками от горячих потоков ветра и даже сквозь противогаз чувствуя отвратительный спёртый запах "наружной" Дессы. Дышать стало совсем тяжело. В лёгкие почти не поступал кислород, в глазах предательски темнело, а люков так и не было. Противогаз переставал помогать - не потому, что Торки слишком долго тут находился, нет. Он просто закончился. Просто истёк срок фильтрам. Запасных с собой не было, зато было последнее средство защиты дыхательных путей, которым пользовались крайне редко не только из-за его слабости относительно других, но и потому, что всем полагались противогазы или хотя бы респираторы. Торки остановился, попытался вдохнуть как можно больше, зажмурился, зажал рукой рот и нос, и рывком стянул ставший бесполезным противогаз. На то, чтобы достать и надеть повязку, ушло секунды три. За это время Торки успел совершенно потерять ориентацию в пространстве и едва не упасть. Но вскоре он смог вдохнуть, пусть сквозь сжатые зубы, но это позволило мозгу получить хоть немного кислорода и начать работать. Выбора нет - надо найти люк как можно скорее. Торки приоткрыл глаза, порадовавшись, что бури не было - его не унесёт и не ослепит, по крайней мере, пока он жив. Есть такое выражение: "чтоб у тебя фильтры закончились". Если подумать, то самое настоящее пожелание смерти. Торки мысленно усмехнулся и попытался вспомнить, говорил ли ему кто-нибудь такое. Если говорил, то этого человека можно было бы поздравить - фильтры действительно закончились. Жалел ли он, что сбежал? Нет, нисколько. Даже если он умрёт сейчас от недостатка кислорода или от ядовитого воздуха, это будет лучше, чем если бы он медленно умирал в течение пяти лет. Но всё же умирать очень, очень не хотелось. Он хотел жить! Он, в конце концов, для этого сбежал. Только забыл спросить климат и тех, кто следит за состоянием средств защиты на заводе. Рыжая Десса пошла чёрными и серыми кругами. Торки пошатнулся, одной рукой схватился за грудь, другой - плотнее прижал к лицу мокрую повязку. Где же люк... Сил совсем не осталось. В ушах свист ветра перемежался с замедляющимся глухим и громким стуком сердца. Тело стало совершенно неподъёмным, но он шёл и шёл вперёд, с трудом удерживаясь в вертикальном положении. По всем дыхательным путям словно проходились калёным металлом. Голову сжало, будто тисками, и из последних сил Торки сделал несколько шагов и оглядел сквозь ресницы раскидывающееся перед ним пространство. Люк! Ещё немного - и он сможет вздохнуть, спуститься под землю и придти в себя. Совсем чуть-чуть... Колени Торки подкосились, и он рухнул на землю. Последнее, что он увидел, прежде чем силы окончательно покинули его вместе с сознанием и последними крохами кислорода в лёгких - размытые лапы вездехода.

***

Первое, что он почувствовал, когда очнулся - мягкость. Торки лежал на кровати, мягкой кровати со свежим бельём. Он попытался оглядеться, но перед глазами всё было очень размылено. Прямо над лицом маячила трубка. Вскоре к Торки вернулись другие ощущения, и он зашевелился, стараясь понять, что ещё не так с его телом, кроме наличия трубки и того факта, что тело это лежит там, где, по расчётам его хозяина, лежать не должно. Внутри болело, но не жгуче, как раньше, а притуплённо. Терпимо. Из-за головы послышались шаги. К кровати подошёл неизвестный человек в белом костюме и тонких резиновых перчатках на руках. Он положил одну руку на трубку, а другую - прямо на рот пострадавшего. Парень случайно задел языком резину, и тут же вспомнил Шаника, от которого страшно несло этой резиной, даже тогда, когда он ещё не бросил попыток вывести с себя этот запах. Впрочем, был он никакой не Шаник, а Шандер, но это никого не заботило, и на заводе его иначе как Шаник не называли, и Торки не называл... Человек в белом костюме потянул трубку, и Торки невольно вынырнул из воспоминаний, застонав и выгнувшись от резкой боли в груди. Трубка была убрана, и он часто задышал освободившимся ртом, пытаясь унять тряску внутри. В голове всё завертелось. Торки задрожал, повернулся на бок и выплеснул из себя неприятную чёрную жижу. Засвистели краны, и он уронил голову на подушку, отрешённо наблюдая, как полупрозрачные струи смывают жижу в небольшие канализационные решётки на полу. В голове стало посвободнее, и он наконец смог оглядеться. Это была небольшая светлая комната с двумя дверьми и двумя кроватями. Вторая, не занятая никем, была не застелена. Около кровати Торки стояли две стойки с датчиками и серыми пакетами, от которых к его груди тянулись трубки с присосками. Конструкция была крепкой - он ничего не нарушил и не сместил присоски, когда повернулся. Парень пробежался глазами по трубкам - на одной из них чётко видна была эмблема "Свежего Воздуха". Где он? Кому принадлежат эти аппараты? Впрочем, Торки был жив, и этот факт решительно перевешивал то, что он не знает ничего о своём местонахождении и окружающих его людях. Возможно, это больница... Но больниц было так мало, что шансы даже случайно попасть в одну из них были минимальными. Куда бы и с какими целями не доставили его те, кто был в вездеходе, Торки был им благодарен. Человек в белом не собирался ничего объяснять, а Торки не решался спрашивать. Он вздрогнул, когда незнакомец бесцеремонно откинул одеяло и снял с его тела присоски, после отодвинув стойки к ногам кровати. А затем вышел за одну из дверей, так ничего и не сказав. Торки, сильнее ощущающий слабость после вынужденной очистки организма, отвернулся к стене и закрыл глаза. Несмотря на располагающее ко сну состояние, даже задремать получилось плохо - видимо, всё-таки неизвестность его тревожила. Снова послышались шаги, на этот раз лёгкие и быстрые. За изголовьем кровати зашуршала какая-то мебель. Торки, смирившийся с тем, что его информированность здесь не требуется, решил не прерывать свои попытки уснуть, но тут неизвестный обратился прямо к нему: - Я знаю, что ты не спишь, мой друг. Торки подскочил и развернулся. У дальней стены стоял письменный стол, за которым сидел человек, пристально смотрящий на него. Парень смутился и подтянул одеяло до горла, чтобы прикрыть обнажённое тело. - Торки, верно? - продолжил человек, - Наверняка тебе интересно узнать, где ты находишься. Торки хотел ответить, что очень интересно, но голосовой аппарат плохо ему повиновался, и вышло только невнятное сипение. Однако собеседник его понял. - Что ж, драгоценный мой Торки, ты в восстановительном корпусе одного из офисов фирмы «Свежий Воздух». С поверхности тебя снял наш вездеход, и будь уверен, я догадался, что ты там делаешь. Торки внимательно оглядел человека и наконец произнёс: - Вы - Туранчокс? - Нет, я призрак твоего старшего брата, - засмеялся тот. Вдруг лицо его резко приобрело серьёзное и какое-то устало-разочарованное выражение. - Ну конечно я Туранчокс. Кем мне ещё быть? - Никем, - зачем-то согласился Торки. Ситуация становилась всё интереснее. - Но откуда вы меня знаете? - Существует множество способов узнать что угодно о ком угодно. Мне так же известно, что люди с твоим складом ума способны не только работать на заводах, но необходимо задать им... нужное направление. Туранчокс говорил размеренно и вкрадчиво, но, несмотря на тон, сразу по делу. Торки старался не задумываться, из чего им был сделан вывод о его складе ума - уже то, что руководителю «Свежего Воздуха» была известна его биография, давало понять, что Торки имеет явно меньшее представление о том, как добывать информацию. Но то, о чём говорил Туранчокс, невольно вызывало недоверие к его словам и самой ситуации. Задать нужное направление? Насколько хорошо он знает спасённого химика? А глава «Свежего Воздуха» тем временем продолжал: - Так что если ты за время своего лечения проявишь себя как надо, возможно, у нас будет шанс поговорить ещё раз. Довольно неожиданный разговор для того, кто мало о чём привык думать, кроме выживания. - Я понял, сики Туранчокс, - вежливо ответил Торки, к которому постепенно возвращался голос. - Я буду стараться. Собеседник довольно улыбнулся. Конечно, он говорил не о том, чтобы спасённый хорошо себя вёл, не мешал лечащему персоналу дёргать его одеяло и цеплять-отцеплять трубки. Торки начинал понимать, что Туранчоксу от него нужно - убедить дать шанс. Что же, один шаг к возможной лучшей жизни он уже сделал. Теперь, благодаря удаче или его упорству в поисках выхода из ситуации, пришло время для следующих.